— Моя Императрица! — воскликнул Маролан, мгновенно выпрямившись и уставившись во все глаза сначала на Зарику, потом на Орб, а потом опять на Зарику.
— Встать на колени было бы вполне подходяще, — заметила Зарика.
— Моя Императрица! — повторил Маролан, с лица которого никак не могло сойти выражение ужаса. — Но, тогда, не означает ли это, что мое графство принадлежит Империи? Даю слово, что еще три месяца назад у меня не было даже клочка земли!
— Не делаете ли вы себе честь подшучивать надо мной, сэр?
— Возможно чуть-чуть, — ответил Маролан. — И, тем не менее, вы можете видеть—
— К ней нужно обращаться как к Вашему Величеству, — прошептала Телдра в ухо Маролана, и, одновременно, Кааврен сказал то же самое, только не шепотом.
Одной Маролан ответил пожатием плеч, второму удивленно подняв брови, и, возможно, дело могло бы принять неприятный оборот, если бы Зарика не решила улыбнуться — а, как признавалось множество придворных и дипломатов, ее улыбка была совершенно неотразима — и сказала, — Милорд Маролан, если вы не признаете меня, то, могу ли я поинтересоваться, почему вы делаете себе честь сражаться за меня в этой битве? И, насколько я вижу, очень эффективно.
Маролан поклонился, принимая комплимент, и сказал, — В этой битве я сражаюсь по самой простой причине: меня попросила так сделать Сетра Лавоуд, а она мой друг.
— Тогда, милорд, возможно и я смогу стать вашим другом, тоже, и тогда вы сможете сражаться за меня ради меня самой.
— Почему нет, всегда можно использовать друзей.
— Я очень рада, что вы так думаете.
— Сетра Лавоуд, чтобы доказать свою дружбу, дала мне меч. — И с этими словами Маролан коснулся рукоятки меча, висевшего у него на бок у — а надо добавить, что на это оружие все обратили внимание.
Зарика опять улыбнулась. — Я верю, что вы делаете себе честь, торгуясь со мной. А вы уверены, то вы действительно Дракон, мой друг? Так как вы начали говорить, как Креота.
— Если вы хотите оскорбить меня, мадам, боюсь, что я слишком недавно приехал в эту страну, чтобы понять ваши слова. Я прошу вас высказаться более определенно.
— А, вы выросли на Востоке?
— Да, там.
— Тогда это многое объясняет. Я должна была бы смотреть на вас сердитым взглядом, как это делает мой бравый капитан, или бросить на вас взгляд, полный благородного презрения, как, если вы заметили, делает наш добрый Лиорн. Но, вы знаете, я думаю, что вы мне нравитесь. Поэтому я хочу доказать мою дружбу к вам, сказав, что, если Империя устоит, вы получите еще три северных графства в придачу к этому. Что вы скажете на это?
— Я скажу, что желание Вашего Величества приказ для меня.
Зарика рассмеялась. — Да, мой дорогой юный Драконлорд, вы действительно нравитесь мне. И в данный момент мое единственное желание — слезть с этого животного, которое уже устало от моего общества, как и я от его, и немного пройтись на своих собственных ногах туда, где мы обсудим, что мы в состоянии сделать для того, чтобы добыть для вас эти три графства.
Маролан поклонился. — Очень хорошо, Ваше Величество. — Потом он взглянул на Кааврена, затем перевел взгляд на Айрича. — И если кто-нибудь из вас захочет выразить мне словами, что вы так красноречиво говорите без них, то, без всяких сомнений, мы сможем вместе обсудить эти вопросы, как они того заслуживают.
— Конечно, — сказал Кааврен, — я всегда буду только рад быть к вашим услугам. Но, вначале, я бы предложил обсудить способы борьбы с нашим общим врагом, и только потом приложить усилия для того, чтобы уменьшить наше собственное количество.
Айрич только пожал плечами.
— Все это очень хорошо, — сказала Императрица, — но сейчас есть кто-нибудь, кто сможет подержать мое стремя?
— С разрешения Вашего Величества, — сказал Маролан, — я бы хотел попросить предоставить эту честь мне.
Зарика улыбнулась. — С удовольствием, милорд.
Пока Маролан выполнял свою почетную службу, все остальные спустились с лошадей так, как только могли, без такой роскоши, как поддержка стремени. Кааврен, первым спустившийся на землю, поклонился и сказал, — В настоящий момент я исполняю обязанности капитана Ее Величества. Меня зовут Кааврен, раньше я был из Кастлрока, а сейчас из Уайткреста.
— Действительно я рад видеть вас, — сказал Маролан, несмотря на то, что Зарика нахмурилась, по видимому в ответ на выражение "в настоящий момент", которому храбрый Тиаса разрешил выбежать из своих губ.
— А это, — сказал Маролан, — мой сенешаль, Леди Телдра. А вон там мой генерал, чье имя Фентор, и который, я уверен, с огромным удовольствием приветствовал бы вас всех, если бы он не был так занят руководством продолжающейся битвой.
Кааврен кивнул и надлежащим образом представил всех остальных. Когда церемония была завершена, Маролан проинструктировал Леди Телдру проследить за размещением всех, и особенно Ее Величества, самым наилучшим образом, при условии, что они смогут остаться в живых после этой битвы.
— Все возможно, — согласилась Императрица. — В настоящий момент, однако, я хотела бы понять наше положение и понаблюдать за битвой.
— Очень хорошо, — сказал Маролан. — Хотя как раз сейчас у нас что-то вроде временного затишья. Враг готовится к очередному штурму и я—
— Да, и вы?
— Я только что отдал приказы, которые, как я надеюсь, выиграют нам немного времени, и во время этой передышки мы, быть можем, найдем какую-нибудь новую идею. Но, пока, я полагаю, что крыша храма — вот этого большого строения — обеспечит Вашему Величеству хорошее место для обзора.
— Очень хорошо, — сказала Зарика.
— Если Ваше Величество разрешит, — сказала Телдра, — я покажу вам дорогу наверх.
Зарика улыбнулась и сказала, — Да, пожалуйста. Будет немного досадно, хотя, несомненно, и приятно, смотреть на битву, в которой я не могу участвовать.
— Я присмотрю за лошадями, — сказал Кааврен.
Императрица кивнула. — Когда закончите, присоединитесь ко мне. И вы, все остальные, тоже можете составить мне компанию.
Пиро и Кааврен попросили остаться, чтобы помочь Кааврену, а остальные последовали за Императрицей и Телдрой на крышу храма. Пока они шли, Рёаана прошептала Ибронке, — Да, нельзя сказать, что здесь не хватает солдат, не правда ли?
— В самом деле? — заметила леди Дзур. — Я не обратила внимание.
— Как, разве ты не заметила всех этих прекрасных мужчин в черном и серебряном?
— Да, признаюсь, я не заметила их.
— Моя дорогая, ты не больна?
— Я? Да меньше всех в мире, уверяю тебя. И, откровенного говоря, моя дорогая подруга, если ты хочешь быть такой же милой, как и раньше, не говори больше о подобных вещах.
— Если ты так хочешь—
— О, да, уверяю тебя.
— Очень хорошо, тогда мы больше не будем обсуждать их.
— Ты просто прелесть, моя дорогая, и я очень благодарна тебе.
Удивление Рёааны, однако, длилось очень недолго, потому что, пока они поднимались на крышу храма, Ибронке не удалось скрыть вздоха, вышедшего, казалось, прямо из ее сердца, и взгляда, брошенного назад, в направлении Пиро, Виконта Адриланки, так что эти взгляд и вздох стали достаточным ответом на все вопросы, которые были у Рёааны на эту тему.
И как раз в этот момент раздался крик, — Они пошли в атаку! — так что Рёаана побежала посмотреть.
Пятьдесят Шестая Глава
Как сражались в Девятой( или в Десятой, как иногда считают, хотя все эти номера, на самом деле, совершенно неважны) Битве у Горы Дзур — окончание
Невозможно описать чувство, порожденное атакой всей армии Изаака на маленькие укрепления, окружавшие храм Маролана. Использование чисел, вроде десять к одному или сто к одному, не в состоянии передать эмоции, которые вызвало у осажденных зрелище подавляющих сил врага, пошедших в атаку. Сердца бились, руки сжимали оружие, на лицах выражение, которое можно было счесть маской решимости — так как никто, что бы он не ощущал на самом деле, не захочет дать солдату рядом с собой понять, что происходит в его сердце.
Наиболее распространенной эмоцией, однако, был страх. Тем не менее, это не был, на самом деле, страх врага или страх погибнуть, выполняя свой долг. Можно уверенно сказать, что никто, от Маролана до самого последнего солдата под его командованием, никогда не бывал в настолько тяжелом положении; тем не менее страх смерти в сражении бледнеет по сравнению со страхом показаться трусом или слабаком другим солдатам в линии.
Нет сомнения, что в этот момент многие подумали об Империи. На самом деле только стремлении к краткости заставило нас пожертвовать описанием эффекта, который произвело на армию Маролана появление Орба, но читатель может быть уверен, что видимый знак того, за что они сражаются, стал для многих солдат чем-то вроде опьяняющего напитка, и их решимость умереть по этой самой благородной из причин заставила их стоять тверже, или, как обычно выражаются солдаты, "овладеть ногами". Для остальных это был вопрос личной гордости. "Я не побегу," мог бы сказать себе такой солдат, "до тех пор, пока вот этот человек слева от меня не сделает то же самое". И, во многих случаях, этого оказалось достаточно.
Многим помогало держать себя в руках присутствие сержантов — иногда потому, что сержантов любили и солдаты не хотели позориться перед ними, а в других случаях потому что сержантов ненавидели, и солдаты не хотели доставить им удовольствие, показав свою слабость.
И, будьте уверены, только у некоторого, совсем маленького числа их были совсем другие чувства: некоторые мечтали о возможности умереть славной смертью в бою, и этот момент казался им величайшим моментом их жизни; они с жаром ждали, когда враг подойдет ближе, обещая себе забрать с собой по меньшей мере троих врагов.
Но, что бы не происходило в их сердцах, они держались твердо, пока ноги солдат Каны и его генерала, Изаака, выбивали из земли звуки, напоминающие те, когда в Саутпоинте "громовые волны" обрушиваются на побережье этого тропического городка. Но вместе капелек воды эта волна состояла из солдат — многие из которых были закаленными воинами-Драконлордами, ни в чем не уступавших защитникам. Но вместо того, чтобы разбиться о песок, эта волна должна была проломить хлипкие баррикады, которые защищали немногие, недавно собранные вместе и уже истощенные предшествующим сражением солдаты Маролана. А вместо грома, вызванного ударами волн по воде, были звуки ударов металла о металл и крики раненых.
Можно было предположить, что, при этих обстоятельствах, все взгляды будут прикованы к нависшей над ними волне (если читатель разрешит нам продолжить еще дальше нашу метафору). И в этом предположении читатель будет почти прав — почти, но не полностью. Была одна пара глаз — принадлежавших Маролану — которая не только не глядела на врага, но, напротив, что-то искала, пытаясь увидеть то, что находилось за наступавшей солдатской массой. Даже когда до врага оставалось не больше нескольких сотен метров, Маролан с крыши своего храма продолжал искать, как если бы он ожидал увидеть кого-то или что-то, что должно было появиться совершенно неожиданно.
И читатель, мы верим, не слишком удивится узнав, что, на самом деле, он нашел то, что искал.
— Там! — крикнул он, указывая налево. — И там, тоже! — сказал он, показав направо. Вы их видите?
— Что это? — спросила Императрица, встав рядом с ним и пытаясь увидеть то, на что оказывал.
— Разве Ваше Величество не видит? Там, за этим холмиком!
— Клянусь Богами! Что это?
— Волки.
— Ни их там сотни. А это, что это?
— Дзуры. Кажется их десять или двенадцать с этой стороны, и еще девять или десять с той.
— Но — они нападают на врага!
— Я очень надеюсь на это! Если бы они стали нападать на нас, наш план был бы не так хорош.
— Но, разве это возможно?
— Это было подготовлено, — сказал Маролан.
— Подготовлено? И кто подготовил его?
— Я имел эту честь.
— Но кто выполнил эту идею?
— Варлок, — сказал Маролан.
— Кто это такой, Варлок? — сказала Зарика.
— О, он мой очень приятный друг, которого мы встретили во время нашего путешествия и который очень сведущ в искусстве магии Востока — а я надеюсь, что Ваше Величество не относится к этой магии с пренебрежением.
— С пренебрежением? Да меньше всех на свете. Но даже если бы я склонялась к этому, едва ли я могла думать так сейчас, когда эти бестии напали на наших врагов, вызывая тем большую растерянность в их рядах, чем больше их появляется. Вы видите? Атака заколебалась и остановилась справа, а они еще даже не дошли до наших укреплений. И слева они тоже пятятся назад. А те, кто в центре, внезапно обнаружили, что остались в одиночестве — вы можете отчетливо увидеть испуг на лицах офицеров. Мы спасены!
— На мгновение, — согласился Маролан. — В любом случае мы выиграли еще немного времени. Теперь нам осталось только как следует использовать его.
— Да, я целиком согласна с вашим рассуждением. А у вас есть план, как можно использовать этот подарок?
— Нет, пока, но я надеюсь найти его.
А пока они стояли и смотрели, как, уже в третий раз, атакующая волна отхлынула от них. И, как и раньше, возникла пауза, пока вражеская армия перегруппировывалась.
— Сколько еще времени до темноты? — спросил Маролан.
— Им хватит, — ответил Кааврен.
— Да.
— А! — внезапно воскликнула Императрица. — Но кто это?
— Где? — спросили Кааврен и Маролан.
— Там, вы видите? Всадник, который, похоже, решил сам добраться до укреплений, и скачет там, где лежит много тел павших врагов. И, похоже, там еще есть волк и дзур, которые бегут рядом и хватают его лошадь за пятки.
— О, — сказал Маролан. — Это и есть Варлок, а волк и дзур, как видите, не хватают его лошадь за пятки, а, скорее, охраняют и сопровождают ее.
— Невозможно, — сказала Императрица.
— Ваше Величество вскоре узнает, сказал ли я что-нибудь неправильно, так как он уже почти здесь, а Фентор — это мой генерал — уже приказал открыть проход в наших укреплениях, чтобы он мог войти.
Проход был открыт и всадник вошел внутрь. Пока он спрыгивал на землю, Императрица не сводила с него глаз (а в это время, хотя никто из глядевших на него не заметил трансформации, его товарищи опять вернулись в свою обычную, не слишком эффектную форму, став ободранным белым псом и маленькой черной кошкой).
— Но, ведь он Восточник, — крикнула Империатрица.
— Да, верно, — заметил Маролан. — Многие из тех, кто практикуется в Восточной магии, являются Восточниками.
Зарика повернулась к нему, как если бы хотела сделать ему замечание за то, что он осмелился говорить с ней в ироническом тоне, но в конце концов не сказала ничего, но перевела свой горящий взгляд на фигуру человека с Востока, который как раз сейчас взбирался по грубой деревянной лестнице на крышу храма. И тут она на самом деле что-то сказала (и это не ускользнуло от быстрых глаз Кааврена), ведь, пока она смотрела на него, ее губы слегка двигались, как если бы она пробормотала "О, это он! Это он! Но каким образом он попал сюда?", но это была сказано настолько тихо, что не достигло ничьих ушей, кроме ушей нашего бравого капитана, который помрачнел, услышав эти слова, и не мог не удивиться и не спросить себя об их смысле. Поэтому, когда Варлок подошел поближе, Кааврен очень внимательно глядел на него, и был вознагражден за свою внимательность, успев увидеть быстрый взгляд, как бы внезапный шок, промелькнувший по лицу человека с Востока, который, однако, мгновенно спрятал свое удивление, получив знак от Императрицы — знак, который как и шепот, так и выражение лица не было замечено никем, кроме Кааврена. Однако наш остроглазый Тиаса заметил и еще кое-что: оба товарища Варлока, которых он никогда не видел раньше, заметив Императрицу, бросились к ней со всех ног, остановившись только тогда, когда Варлок что-то приказал им резким, свистящим шепотом.
