Часть седьмая Дневник Тринадцатого Императора

Николай Павлович Ломакин родился 31 января 1830 г. в Баку и происходил из дворян Тифлисской губернии. Воспитание получил в Полоцком кадетском корпусе и окончил в Дворянском полку. Службу начал в 1848 году в 19 артиллерийской бригаде.

В 1850-63 г.г. молодой офицер с отличием участвовал в Кавказской войне. После покорения Кавказа Николай Павлович состоял для особых поручений при командовавшем войсками Дагестанской области и затем, в 1870 году, был назначен командиром мангишлакского отряда.

Спустя четыре года мы видим Николая Павловича на ответственной должности начальника Закаспийского Военного Отдела и вместе с тем начальника красноводского отряда.

В хивинском походе, где участвовал Ломакин, как командир мангишлакского отряда, он прежде других вступил в неприятельские пределы, хотя прочие отряды много раньше двинулись против Хивы. [4]

За поход и блестящее мужество, проявленное при штурме Хивы, Николай Павлович получил три награды — чин генерал-майора, золотое оружие и орден св. Владимира 3-й степени с мечами.

Император германский почтил его боевые заслуги в эту тяжелую и опасную экспедицию орденом Красного Орла 2-й степени с мечами и звездою, а персидский шах — орденом Льва и Солнца 1-й степени. В 1876-1879 гг. Н. П. участвует в ряде дел с туркменами и ахал-текинцами, а в 1881 году был назначен тифлисским губернским воинским начальником и спустя три года — командиром 24 местной бригады. В 1886 году Николай Павлович был произведен в генерал-лейтенанты и в 1887 году получил команду над 19 пехотной дивизией. В период 1890-1897 г. г. генерал Ломакин временно командовал 12-м корпусом.

16 июня 1897 г. кончилась служебная деятельность Николая Павловича, — он вышел в отставку, по домашним обстоятельствам, с производством в полные генералы. Скончался генерал Ломакин 14 февраля 1902 г. неожиданно, в Тифлисе, оставив по себе лучшую память.

Двести пятнадцатая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

Чтобы понятны были мои волнения и беспокойство по поводу предстоящих переговоров с шахиншахом Насер-Аль-Эддином должен вам поведать информацию, о Персии почерпнутую из той истории с помощью СВР Мезенцева и моего любимого "блокнота", только неизвестную в этом времени часть, пока отражать не буду. Здесь я ещё сам окончательно не определился, как поступить следует.

О потенции или наоборот импотенции министерства иностранных дел, вы из моей беседы с Горчаковым уже можете иметь определённое представление.

Даже не знаю, с чего раньше начать. Изложу вопросы не в порядке приоритетов, а пока произвольно, в процессе переговоров видно будет.

О том что Персия граничит с Британской-Индией всем известно, кто забыл, может на географическую карту глянуть, бордовая линия границу обозначающая, чётко видна. Раз страна граничит с жемчужиной, значит, тут границу зорко охранять надо. Потому усилия дипломатов, банкиров, военных, моряков и просто проходимцев из страны моей тёщи, были четко ориентированы в нужную сторону.

В основе любого управления территориями являются связь, дороги и экономика. Ещё скромно замалчиваемое, одурманивание населения. Вот поднаторевшие в этом деле дельцы из Сити и расстарались:

Одним из наиболее ранних и в то же время существенных методов "мирного проникновения" было телеграфное строительство. До 60-х годов в Персии совершенно не было телеграфных линий и вот англичане, заинтересованные, после мятежа сипаев (1857г) в прямой и прочной связи с Индией — пересекают ее территорию телеграфными проводами. Особенно важное значение имела постройка (в 1870г.) огромной Индо-европейской телеграфной линии, часть которой проходила по центральной Персии — до британской границы.

Вторым крупным английским предприятием было открытие Каруна, т.е. единственной реки в южной Персии годной для навигации и притом протекающей по плодородным областям Хузистана. Фирма "Братья Линч" орудовала навигацию по Каруну от Персиского залива до Ахваза. а затем устроила колесный тракт до Исфахана. "Линчевская дорога" стала главной торговой артерий южной Персии. Из других дорог южной и юго-западной Персии отметим: Курдскую дорогу от Багдада — до Керманшаха; Лурскую — от Дизфуля до Хамадана; Кашганскую от Бушира до Шираза; дорогу белуджей от Бендер Аббаса до Кириана.

О широте британских планов и о росте их экономических интересов в Персии — дает возможность судить знаменитая концессия барона Рейтера (1872г). Эта единственная в своем роде концессия предусматривала монопольную эксплуатацию решительно всех отраслей хозяйства страны: рудников, таможен, железных и шоссейных дорог. Концессия была дана на 70 лет, причем шах получал 15% всех прибылей.

По поводу одурманивания подданных персидского шаха особо распространятся, не буду, укажу лишь то, что главными английскими товарами являлись: чай, опий, индиго.

В собственном дневнике лицемерить и врать не разумно. Да, я бы тоже, пожалуй, не возражал управлять сопредельным государством, в интересах России, но ....

Пусть наши уважаемые южные соседи самостоятельно у себя хозяйничают. Короче заменяем слово "управлять" на слово "влиять", а всё остальное остаётся таким же: — "Влиять, обеспечивая стабильность сопредельного государства, сообразуясь с государственными интересами, в том числе самой Персии". Включить территорию этой страны в состав государства Российского, значит преждевременно пойти на изнурительное для экономики военное столкновение с Британской империей и неоправданные людские потери. Сегодня мы к этому не готовы.

С такой внутренней установкой я направился встречать своего царственного соседа. Что произошло буквально накануне, за несколько часов до визита, вы уже знаете. Какой настрой был у меня, говорить не буду — догадаетесь. Описывать процедуру причаливания дирижабля, саму встречу, речи и приветствия, на иноземном языке можно бесконечно, но лучше читайте прессу за соответствующее число.

Торжественный приём-обед в Зимнем дворце, — тоже опущу, просто не помню что, за чем подавали, кто, где сидел и.т.д. Приветственные слова я оттарабанил по писанному заранее тексту, а что там перевёл толмач, только ему одному и ведомо. Можно было хоть на тарабарском языке вещать, переводчик говорил строго по бумажке, текст которой одобрил Горчаков, ну и я соответственно.

Среди многочисленных гостей с нашей стороны, фарси знали несколько человек, которые к переводу, однако не прислушивались. Да и зачем, если загодя всё по-русски сказано было. Добавлю, что учитывая требования религии гостей, все присутствующие были абсолютно трезвыми. Этот интересный обед плавно переходящий в ужин собственно и завершил первый день.

Следующий день был посвящён визитам на промышленные предприятия, которые интересовали шаха. Конечно, не обошлось без посещения верфей, на одной из них заканчивалось строительство большого парусного корабля. Термина "виндджамер" ещё не было, а я не хотел раньше времени пускать его в обиход, что бы не привлекать лишнего внимания. Тем более, что это было нефтеналивное судно с двумя вспомогательными двигателями, которое будет обеспечивать наши новые линейные крейсера.

Зато рядом уже готовый к отправке на Борнео стоял один из барков десятитысячников, заканчивая погрузку. Вот на него-то мы и завернули. У шахиншаха во всём флоте, был один единственный пароход, по-моему, прусской постройки. Он выполнял сразу две роли, — монаршей яхты и грозного военного корабля.

"Случайный" визит был тщательно спланирован, поэтому шах со своей свитой изрядно взопрел, пока всё не осмотрел собственноручно или "собственноглазно". Сделано это было ещё с одной целью. Несколько человек из этой толпы подрабатывали тем, что ежемесячно отправляли подробные отчёты обо всём, что делалось при высочайшем дворе. Адрес получателя? Да это вы и сами сообразите. Теперь господа получат подробную информацию, из первых рук, что продукты питания на Борнео идут аж из Санкт-Петербурга. О том, что это не соответствует действительности, вам естественно понятно. Через сутки на этом судне к Асланбегову отправится очередная группа "с/х" специалистов, которые умеют растить хлеб, но ещё лучше умеют его защищать! Группа не маленькая потому и продуктов на борту много. Наличие вспомогательных двигателей, позволит сократить время в пути, пройдя через Суэцкий канал. Так и люди меньше устанут, и оборудование целее будет. В трюмах, в разобранном виде, ещё много чего интересного упаковано.

Естественно, в программе советниками составленной, визит на Котлин был записан. Уж очень им интересно, что там русские строят. МИД сначала отказать хотел, да я Горчакову одну мысль подсказал. По прибытию на желанный остров, вся эта гомонящая на разных языках толпа, попала на Бритневские верфи. Пусть смотрят и учатся, как ледоколы строить надо. Вдруг пригодиться! Если Персидский залив или Аравийское море льдом покроются, подскажут, как должны выглядеть корабли, которые тот лёд преодолеть смогут! Британской базе в Аммане это очень сильно поможет.

Такой напряженный "деловой" график, наши гости сами первые и не выдержали. Третий день посвятили культурной программе. Тут вам опять таки лучше прессу читать. Настоящие газетчики они люди отважные, многие ради интересного фото или сенсационного репортажа могут и жизнью рискнуть. В царской ложе Маринки я даже незаметно под кресло заглянул. Не прячется ли там кто, а то невзначай придавишь, а потом тираном — душителем пропечатают. Ну, слава Богу, в ложу эти проныры не добрались. Не знаю, кого больше благодарить надо? Рихтера ли с его людьми или ещё какого-то заступника!

Вот, наконец, последний день визита, мы с шахиншахом в парке Гатчинского дворца. Теперь самое время поговорить по душам. Одно напрягает, разговаривать приходиться на французском. Хорошо, что тема знакомая и многократно про себя проговоренная.

Произнесены дежурные комплименты гостю, выслушаны ответные слова, но беседы на обоюдно интересующие темы не получается. Тут уже не языковый барьер виноват, а что-то другое. Толи природная осторожность гостя, толи моё неумение направить беседу в нужное русло, расположить собеседника к себе и вызвать на откровенность. Скоро уже подойдём к концу парковой аллеи, а разговор не клеиться. На площадке перед строениями стоит автомобиль. Мы уже в двадцати шагах от него. Сумасшедшая идея приходит в мою царственную голову: