Мессир барон 1-11

— Не требовать от него, чтобы он был душой компании, — пожал плечами Ханубис. — И перестать делать из него нового Мария Аквина. На эту роль он все равно не годится. В идеале — оставить его в покое.

— Легко сказать!.. Вы знаете, что ему скоро с королем сговариваться предстоит? О северном порядке, присягах и всем таком?

— Нет. Хотя можно было догадаться.

— И как же?..

— Не знаю.

— Подземное Пламя... — повторил Боро. Потом тихо и задумчиво добавил еще несколько идиом. У Ханубиса сорвалось, и он нацепил нового червя. Лес на том берегу золотился от солнца.

— А верно, — заговорил Боро, — что он с вами рассорился? Раньше-то он вечно около вас оттирался, а теперь вы — один, или с Флорой, или с бабами на кухне сидите, а он — у себя. Поди, с самого Бельтайна так. Верно?

Ханубис подумал немного, разглядывая собеседника.

— Верно, — сказал он. — А вы многое замечаете, милсдарь Боро.

— Да как не заметить! Больше месяца уже... А его учеба как же?

— Он читает книги.

— Книги! — хмыкнул Боро. — Много проку в тех книгах!..

— Кому как.

— Вы мне голову не морочьте, мэтр, — сказал Боро, и голос его был куда жестче, чем обычно. — Единственный долг, говорите? Ну так исполняйте же его! В жизни не поверю, что вы его уже выучили всему, что надо!

— Не всему, — признал Ханубис. — Далеко не всему. Но я не могу учить человека, который ко мне не приближается.

— Ну так сами к нему приблизьтесь!

— Первый шаг должен сделать он.

— Так что, из-за вашей гордости пусть гибнет пацан, так что ли?!

— Не лезьте в то, чего не понимаете, — сказал Ханубис негромко. Боро отшатнулся, не сводя с него взгляда. — Дело не в моей гордости. Дело в его безопасности.

Дружинник опустил голову. Опять выругался, тихо, устало. Разжал кулаки.

— Я обещал Густаву, что о нем позабочусь, — сказал он, — но что уж я сделать могу, а? Я вижу, что вы от меня устали, мэтр, но вы все-таки дослушайте меня. Я не разбираюсь в вашем духовом чернокнижии, может, вы и правы. Но хоть рядом-то с ним вы быть можете? Не совсем же вы равнодушная сволочь. Вы раненых лечили. Меня с того света вытащили. Он поедет к королю, ну так поезжайте с ним! Я вас прошу... Неужто нет каких средств, чтобы ему хоть на время легче сделать?

— Есть, — сказал Ханубис. — Но без его ведома я ничего ему давать не буду, — он рассеянно взглянул на небо. — Кажется, сидеть тут дальше не имеет смысла, уже совсем светло.

— Так поедете? — спросил Боро.

— А когда вы пообещали Густаву ор-Мехтеру, что позаботитесь о его сыне?

Боро не ответил. Опустил глаза, глядя на ровную, зыбкую воду.

— Люди, — вздохнул Ханубис. — Такие люди. И ничего особенного не надо, чтобы попасть между двух обетов, верно? Хорошо, я поеду.

* * *

— Позор и срамота, — заявил боярин Никодим Приморский, меряя зал широкими шагами. — Позор, срамота и бесчинство! Срок заранее поставлен был, а тут, видишь, сиди, жди погоды! Али нам еще ждать, когда король вернуться с гостей соблаговолит?

— Ждать, — согласился Яросвет Широкоев, новый угорский посол в Геронте, сменивший на посту безвременно почившего Бульбу. Сам он, по-видимому, успел привыкнуть к постоянным препонам, либо же от рождения обладал незаурядным душевным спокойствием. Вот уже полчаса члены свадебного кортежа бегали взад и вперед, на все лады проклиная отъезд Эрика, но посол только смотрел на них из кресла, неторопливо поглощая оранжерейную клубнику. — Без его величества помолвка скреплена не будет. Так что ждать.

По крайней мере, он куда умнее Бульбы. Деянира украдкой зевнула и потянулась за клубникой. Сидеть тут было тоскливо. Ярик остался со всей разношерстной свитой в столовой для слуг, а здесь, среди черно-бело-алых гобеленов, ждали аудиенции у принцессы особо высокопоставленные гости. Звать их не спешили Сваты, потрясая бородами и сверкая перстнями, без устали обсуждали с послом оскорбительное поведение хозяев. Подружки невесты, сидя по три на диванчиках, в унисон вздыхали и шуршали пышными платьями, намазывая друг друга румянами. В дороге Дею выводили из себя любопытные взгляды, шепотки и глупое хихиканье, но сейчас она испытывала к девушкам почти симпатию. По крайней мере, они не глазели на нее, как на восставшего мертвеца.

В ночь перед отъездом Дея отрезала косу, едва ли понимая, зачем делает это. Ярик помог подравнять волосы, теперь не закрывающие и шеи.

И странно: пока они жили вдвоем, Деянира почти забыла, как выглядит, выбросила из головы образ собственного лица, шрама, защиты. Теперь приходилось вспоминать — слишком уж очевидно он читался в глазах окружающих.

Хорошо, что нового короля пока нет. Кто здесь заправляет в его отсутствие? Королева-мать? Кто-то из молодняка? О ком бы она ни вспомнила из знакомых ей прежде — все они остались на Арсолире.

Впрочем, не все. Ринальдини остался. Когда угорцев все-таки позвали на аудиенцию в Малый зал, Ринальдини уже был там. Он уставился на Деяниру, тщетно пытаясь вернуть глаза в орбиты. Магичка прошла мимо, не удостоив его и взглядом. Он и прежде ей не нравился.

Делегация, сохраняя сотню раз отрепетированную степенность, прошествовала к трону принцессы Хеллен, а вокруг змеиным шипением раздавались шепотки придворных.

Хеллен сидела неподвижно, гордо выпрямившись, — тощая, некрасивая девчонка, — и ей отчаянно не шло белое кружево, вздыбившееся на груди и горле. А вот узкий ободок короны на непокрытых волосах — пожалуй, шел. Рядом застыла королева-мать, вся в трауре, величественная и грузная как айсберг.

Никодим склонился у трона и завел гладкую, до блеска отшлифованную речь. В свой черед выступили вперед угорские подружки, поклонились, рассыпались, потеснив фрейлин. Их нарумяненные мордашки так и сияли. За спиной, стараясь не привлекать внимания, поспешно строился хор певчих мальчиков. Всю дорогу они упорно репетировали, и если в первый вечер Дея готова была их убить, то к Граарге уже смирилась, и даже начала замечать свою прелесть в их протяжных, варварских напевах. Хотя что-то ей подсказывало, что при дворе их не оценят.

— Хранить и лелеять красу ненаглядную! — изрек Никодим, и Деянира шагнула вперед, поклонилась невозмутимой принцессе, встала за троном на обычном месте телохранителя. Теоретически, все это полагалось проделать при заключении помолвки, но угорцы решили ответить на грубость нового короля собственной бестактностью. Впрочем, Деяниры все эти тонкости едва ли касались.

Отсюда открывался куда более широкий обзор. Деянира скользнула взглядом по привычным лицам дворцовых прихвостней. Те явно были шокированы. Боярин Никодим тряся бородой, распинался о дружбе душевной и благе государственном , у дверей тянули шеи мальчики-хористы, готовясь запеть. У принцессы были слишком напряжены плечи. А куда она смотрит?..

Этого человека Деянира прежде не видела. Он стоял у стены, словно невидимой стеной отделенный от толпы, покачивался на каблуках. Лицо у него было неприятное, темно-красная котта не скрывала могучего сложения. Словно почувствовав взгляд, он обернулся, посмотрел прямо на магичку. Сильный противник.

Остаток аудиенции Дея делила внимание поровну между чужаком и всеми остальными. Он интенсивно ей не нравился, а она привыкла доверять ощущениям. К тому же, он не нравился и принцессе.

Хеллен отлично держалась, вот только плечи ее выдавали, слишком тянулись вверх. Когда-то та же повадка была и у короля. Потом он отучился — так не высидишь долго, да и чувствуешь себя ненадежно.

Никодим торжественно вручил фрейлине портрет жениха, утер ритуальную слезинку и махнул рукой певчим. Те заголосили. Геронтцы неловко заулыбались. Принцесса махнула рукой, и публика пришла в движение. Фрейлины защебетали, с легкостью перекрывая хор. Ринальдини первым пробился к трону, склонился, излагая нечто поздравительное и скорбное одновременно. Деянира прислушалась, но смогла разобрать лишь отдельные обороты — узы брака , доблесть самопожертвования долг, супружеский и государственный — в остальном же речь придворного мага как будто не имела смысла, была предельно абсурдной. Но слушали его серьезно, и даже фрейлины немного поутихли. На многих лицах читалась задумчивость.

Все это было очень странно.

Вообще положение было курьезное: наверняка, каждый подготовил заранее теплые слова, но так как помолвка не состоялась, непонятно было, что делать теперь. Некоторые подходили и что-то мямлили, другие спешили затеряться в толпе. Человек в красной котте развернулся и вышел из зала; встала и Хеллен.

— Благодарю вас всех. Господа. Леди.

В плотном кольце фрейлин принцесса пересекла зал. Деянира следовала за ней, как то положено по церемониалу. За дверью Хеллен вдруг обернулась, впервые встретившись с магичкой взглядом.

— Я рада вашему присутствию здесь, леди ор-Фаль, — сказала она негромко.

— Благодарю, ваше высочество, — ответила Деянира. — Но я не уверена, имею ли право на этот титул.

— Титул вам дал мой отец, — Хеллен повела узкими плечиками. — Думаю, вы его заслужили.

Отвернувшись, принцесса зашагала дальше, придерживая слишком пышные юбки. Фрейлины, хихикая, обсуждали угорский хор. По-видимому, от обсуждения других членов делегации их удерживало лишь присутствие новоиспеченных подружек , тщетно пытающихся проскользнуть поближе к голове процессии.

В последний раз, что Дея бывала в покоях принцессы Хеллен, там еще стояла колыбелька. С тех пор многое изменилось, прежним осталось лишь обилие кружевных штучек, да еще фреска, изображающая Аравет с ягнятами. Перед ней-то Деянира и остановилась, быстро оглядев комнату. Эрик не терпел охраны в личных покоях, но в договоре с угорцами речь шла о постоянном присутствии рядом с невестой. Хотя что может угрожать принцессе? Вот ее брат сильно рискует, выдавая сестру замуж еще до того, как сам обзавелся наследником. Может быть, поэтому он и уехал, не дождавшись помолвки, решил потянуть время?..

— Я уже не чаяла дожить до конца, — сказала Хеллен. Прошлась по комнате, как будто видела ее впервые в жизни. — Присаживайтесь. Дженна, будь добра, прикажи подать конфеты и сидр, наши гостьи, должно быть, успели проголодаться.

Деянира разглядывала ягняток, прислушиваясь к щебету и визгу за свой спиной, и постепенно начинала понимать, во что ввязалась. Мало того, что ей предстояло провести полгода в городе, где ее считали мертвой, рядом с ненавидящим ее сыном Эрика. Все это было неприятно и опасно, но не более того. Но вот день за днем находиться среди трех десятков малолетних дурочек...

— Прошу прощения, я переоденусь, — сказала Хеллен, повысив голос, чтобы перекричать мяуканье клавесина. — Это платье — невероятно узкое. Анита, Рита, поможете мне? Леди ор-Фаль...

Деянира с некоторым облегчением последовала за принцессой в спальню.

Едва закрылась тяжелая дверь, Хеллен плюхнулась в кресло с небрежностью, непозволительной леди ее ранга и сбросила туфельки.

— Пять стихий и проклятая Бездна, — сказала она не очень уверенно. — Платье еще ладно, но зачем же туфли так жмут?

— Зато ты была самая красивая, — сказала светловолосая Рита, быстро обняв подругу. Другая девушка, темноволосая Анита, не дожидаясь распоряжений, скрылась в гардеробе. — Развязать тебе корсет?

— Да, сейчас. Леди ор-Фаль?..

— Да, ваше высочество? — Деянира подошла к ней. Чувствовала она себя неловко. С одной стороны, она много лет служила Эрику, с другой же — никогда не имела дела с его дочерью, и не знала, чего ожидать от нее. Конечно, она еще ребенок...

— Кому вы служите? — спросила Хеллен напрямик. Так мог бы спросить ее отец, но известно, что дети с легкостью усваивают интонации родителей.

— В моем контракте написано, что лично вам, ваше высочество, — ответила Деянира.

— Должны ли вы доносить кому-либо об услышанном или увиденном вами?

— Нет, ваше высочество. Это было бы недопустимо.

— Я верю вам, — кивнула Хеллен. Рита хихикнула было, но умолкла, зажав рот ладошкой. Принцесса едва заметно нахмурилась. — Какому богу вы молитесь, леди ор-Фаль?

— Я не религиозна, как и большинство моих коллег. Но иногда посещаю храм Отрина-Земледержца.

Вопрос был странным, но объяснялся, должно быть, вспыхнувшими после Арсолира религиозными смутами, так что Деянира ответила, не задумываясь. Следующий вопрос, заданный все так же серьезно, насторожил ее много больше.

— Как вы относитесь к культу Духа?

Блондинистая фрейлина открыла было рот, но закрыла, так ничего и не сказав. Принцесса, чуть сощурившись, ждала ответа

— Я к нему не отношусь, ваше высочество. И, насколько мне известно, он испокон веков был запрещен во всем цивилизованном мире.

— Разве он не считается покровителем магии?

— Нет. Для управления Силой не нужны молитвы.

— Не нужны — вам?

— Не нужны в принципе.

— Понимаю, — сказала принцесса. — Прошу простить мне любопытство, я слишком мало знаю о тонких материях. Хотя и стараюсь заполнять пробелы в образовании. Мне интересен один вопрос — сугубо теоретический, разумеется. Если представить себе, что адепты Духа начнут действовать в мире — каковы будут их цели?

На миг Деянира растерялась. Кое-что она знала, слышала от Ханубиса, но зачем принцессе это знать?

— Мне приходилось слышать, что своей высшей целью они видят уничтожение мира, — сказала она светским тоном. — Вернее, освобождение творения от оков формы и слияние с абсолютом несотворенного.

Хеллен как-то странно скривила губы.

— Звучит нелепо, — проговорила она неуверенно. Рита за ее спиной картинно закатила глаза. — Как будто детская сказочка.

— Да, — признала Дея. — Мне это тоже кажется нелепицей.

— А если бы лично вы преследовали эту цель — с чего бы вы начали?

— Не знаю... вероятно, с того, что поближе.

— Вероятно, — повторила принцесса. — Спасибо, леди ор-Фаль. Я рада, что вы здесь, мне приятно иметь защитника. Да вы садитесь, — она махнула узкой ладошкой в сторону кушетки. — Вы заметили сегодня среди собравшихся мэтра Томегебуса?

— Мощного человека в красном?..

— Именно, — кивнула принцесса и вскочила с кресла. — Анита! — крикнула она. — Скоро ты там?

Из гардероба высунулась голова брюнетки.

— Что, Хелли?..

— Достань ту самую бутылку.

— Но...

— При ней можно.

Успевшая переодеться Анита вернулась с бутылкой, наполовину полной какого-то ликера. Пока девочки (фрейлины неуверенно косились на магичку, принцесса сохраняла невозмутимость) пили его из винных бокалов, Деянира пыталась осмыслить сказанное. При дворе волей-неволей учишься читать между строк, а слова Хеллен были однозначны. И, как бы ни были они невероятны, к сожалению, они слишком хорошо объясняли наблюдения самой Деяниры. Но какова девчонка!.. Хоть кто-то пошел в отца.

— Не пора ли нам возвращаться? — спросила Рита, накручивая на палец длинный локон. Хеллен решительно замотала головой.

— К ужину выйдем. Сегодня же солнцеворот, забыли? Или вы возвращайтесь, а я пока почитаю.

— Много читать вредно, — заявила Анита с апломбом. — От этого портятся кожа, зрение и мимика. А ты теперь невеста, тебе надо готовиться к свадьбе.