Партизанка или как достать начальство

В контору я прикатила, как и планировала к обеду. Народ разбрелся по кабинетам, дабы вкусить припасенные харчи, поэтому по дороге, слава богу, никто не встретился.

Заявление жгло карман сумки, и я прямиком отправилась к нашей новой кадровичке, которая по завету "баклажинихи" обитала в приемной.

— Увольняетесь? — у женщины чуть очки на лоб не полезли.

— Совершенно верно, — подтвердила я, — И буду признательна, если в течение дня будут оформлены все надлежащие документы. Завтра я уже не выйду на работу.

Кадровичка хотела было что-то сказать, но передумала. Дверь директорского кабинета со скрипом отворилась, явив господина немца.

— Евгения?! — голос его был немного ошарашенным.

Я повернула голову в его сторону, что бы искренне по-женски насладится его восхищенным взглядом.

— О, здрасте господин Петерман. А я тут увольняюсь, — радостно сообщила я блондину.

Глаза мужчины до этого блуждавшие по неприкрытой длине ног вдруг стали серьезными. Он подошел к секретарскому столу, прочитал заявление и сурово произнес:

— Давайте поговорим, Евгения Николаевна.

Внезапно стало страшно. От его ледяного голоса. От этого делового взгляда.

— Может в другой раз? Я спешу, — совсем не любезно отрезала я.

Ян наклонился, держась за спинку стула на котором чинно восседала моя прекрасная попа и с нажимом потребовал:

— Все же я настаиваю. Сегодняшний рабочий день еще не окончен, — и вернулся обратно в кабинет, точно уверенный, что я последую за ним.

А что я? Была подленькая мысль сбежать и закрыться в пока еще своей экономической коморке до конца дня. Не станет же он двери ломать? Но тут же отогнала ее. Все же не стоит вести себя как обиженный ребенок. Поднялась, чуть одернула юбку, дабы хоть немного прикрыться, и пошла...разговаривать.

Ян стоял у окна и курил, нервно сбрасывая пепел. Вид у него был самый обычный. Ну, может, вихры на голове чуть более взъерошены.

Присела за стол, судорожно сцепив руки в замок в ожидании. Господин немец спокойно докурил, изредка бросая на меня цепкие взгляды.

— Это из-за меня? — наконец спросил он, усаживаясь напротив меня.

— Заявление? — не поняла я.

Он кивнул.

— Нет, — совершенно честное признание

— Тогда зачем?

Я отвела взгляд и неопределенно пожала плечами.

— Виталий Иванович не уволит тебя. Он опытный управленец и еще в прошлый раз разглядел в тебе грамотного специалиста. А ему такие сейчас понадобятся.

— Мне это совершенно не интересно, — равнодушно произнесла я.

Ян несколько мгновений буравил меня взглядом. Тем самым фирменным Петермановким.

— Нашла место потеплее?

Очень хотелось соврать, что бы отстал со своими вопросами. Подняла на него глаза и... не смогла.

— Не нашла, — на выдохе выдавила я.

— Тогда не торопись с уходом.

Я чуть не фыркнула и выразительно посмотрела на блондинчика. Вот еще!

— Обещаю больше не приставать с неприличными предложениями, — криво усмехнулся он, — Я понял с... первого раза.

Меня чуть не расперло от самодовольства. Однако, как на него подействовало вчерашнее купание.

— А вам-то что? — не удержалась от едкого тона.

— У тебя кредит на машину.

Даже не нашлась сразу, что на это ответить. Банально растерялась. Это он так переживает обо мне что ли? Или это какой-то скрытый намек? Мужская логика, блин...

— Со своими финансами как-нибудь без вас разберусь, — я, наконец, выдавила из себя пару умных слов, — А теперь, извините, пожалуйста, но мне пора бежать.

Поднялась, одернула, вернее, попыталась одернуть подол этого безобразия под названием "платье" и направилась к двери, всем своим видом показывая, что разговор завершен.

— И все так бросишь?! — услышала я в след.

Обернулась и зло посмотрела на Яна.

— А что прикажешь мне делать? Умолять тебя не совершать то, что ты уже решил сделать? Или втереться к Виталию Ивановичу в доверие и насобирать на него компромат? А может, подорвать местную администрацию вместе с их руководителем?!

Постучала пальцами по подбородку, изображая задумчивый вид.

— Даже и не знаю, что выбрать. Наверное, последний вариант самый действенный. Только вот незадача — в тюрьму как-то не хочется. Сам бы какой выбрал?

Судя по молчанию, господин немец не выбрал бы не один из предложенных. И своего, разумеется, у него не было.

— Перегорело, Ян. Перегорело, — немного грустно закончила я.

Он больше не остановил и не окликнул. И вот что странно — это не придало сил, а наоборот убавило. Я с трудом заставила себя расправить плечи и с достоинством уйти. А так хотелось, что бы он остановил. Что бы сказал, что передумал. Ради меня...

В очередной раз ловлю себя на мысли, что все бабы дуры и я самая большая на свете.

Оставшийся день, прошел как в тумане. Голова раскалывалась от различных не сильно радостных дум. Кадровичка, надо отдать ей должное сама принесла трудовую.

— Я надеюсь, вы не растрезвонили, всему колхозу о том, что я ухожу? — поинтересовалась я у застывшей дамы.

Судя по округлившимся от испуга глазам, успела и, похоже, уже не только колхоз, а вся деревня в курсе последних событий. Я тяжело вздохнула, прибрала трудовую книжку в сумочку и решила, что надо быстрее делать ноги, пока не передумала.

— Вот владейте, — протянула ключи от своего кабинета застывшей женщине.

Она как-то нерешительно посмотрела на связку в моей руке и жалобно проскулила:

— Евгения Николаевна, да на кого же вы нас бросаете? Может, передумаете. А?

— Нет, не передумаю, — холодно ответила я и, сделав морду кирпичом, поспешила на выход.

И плевать, что рабочий день еще не кончился. Совершенно не хотелось в скором времени встретить целую толпу возле своего бывшего кабинета. Тогда я точно не устою и пойду к господину Петерману с мольбой взять меня обратно.

На проходной меня хмурым взглядом проводил дед Сеня.

— Дома поговорим, — только и сказал он.

Уж в том, что дома меня ждет серьезный разговор, я не сомневалась. Хотя домом теперь моим скоро станет скромное однокомнатное жилище в серой и унылой городской пятиэтажке. Размышляя о своем завтрашнем переезде, села за руль Белочки. В который раз любовно погладила руль, коробку передач и неспешно выехала с парковки.

Дома внезапно навалилась дикая усталость. Несмотря на всю мою показную браваду, этот день высосал последние соки. Я смутно помнила приход деда Сени со смены, причитания баб Вали. Даже на примчавшегося Андрюху обращала внимание чисто из вежливости. В пол уха слушала его, а сама методично собирала вещи.

— Жень, как же так? Неужели ничего нельзя поделать? — юрист взволнованно нарезал круги по веранде, не забывая при этом утаскивать блинчики со стола.

Я обернулась и посмотрела на него, как на идиота.

— Может, еще разок поговоришь с Петерманом? Мне, кажется, он к тебе неровно дышит. Вдруг передумает.

— Когда, кажется креститься надо, — ответила я и всучила парню сумку с вещами, — Будь другом, отнеси в машину.

Он послушно взял сумку и завис на мгновение, словно не решаясь что-то сказать.

— Это из-за этого козла Луганского?

Решила сделать вид, что не слышала вопроса.

— Же-е-ень? Это совсем не похоже на тебя. Не в твоих правилах бежать от трудностей.

Он был прав. Это совсем на меня не похоже. Но что я могла ему ответить? Что устала? Что разбита и подавлена?

— Андрей, — с нажимом произнесла я, — Не лечи мне мозг и отнеси вещи.

— Почему? Почему ты всегда помогаешь всем в самых сложных ситуациях, но никогда не даешь помочь тебе?

— Не знаю, — честно ответила я и вышла на улицу.

Андрей безропотно погрузил сумку в багажник Белочки. Я пикнула сигналкой и проводила парня до калитки.

— Ты завтра будешь?

Я покачала головой.

— С утра поеду. Может, успею проскочить город до пробок. Нечего тянуть. Мне еще работу искать. В выходные вернусь за Муркой. Так что еще увидимся.

Андрей покивал, окинул меня грустным взглядом и пошел к своей шестерке. Я же не чувствуя ног от усталости, кое как доплелась до постели, зарылась с головой под одеяло и уснула крепким сном.

Утро встретило меня дождем. Небо заволокли тучи. Непогода обещала затянуться до самого вечера. Это прибавило ложку дегтя к моему и так не радужному настроению.

— Может, не поедешь сегодня, — заметила баб Валя, — Я дурной сон видела. Глянь-ка, хлещет как из ведра.

Но я была настроена решительно. Сбегала в машину, откопала в сумке свой летний плащик и накинула на плечи, смахивая капли воды с волос.

— Ну, все, — вздохнула я, — Пора ехать.

— Хоть чайку попей на дорожку, — настаивала старушка.

— Не, баб Валь. Некогда.

Сердечно обняла пожилую женщину. С дедом Сеней попрощалась еще раньше. Он уже на работу уехал.

— Спасибо вам за все. На выходные приеду.

Баб Валя часто заморгала, прогоняя набежавшую слезу, а я не стала растягивать прощание и, шагнув под проливной дождь, бегом помчалась к Белочке.

Дорога и вправду была плохая. Приходилось постоянно напрягать зрение, поскольку дождь стоял стеной. Трасса была узкая, и все машины выстроились гуськом друг за дружкой, побаиваясь выскакивать на встречную полосу. Я с нарастающим раздражением плелась за КАМАзом, постоянно притормаживая и, когда потоки воды чуть уменьшились, позволяя рассмотреть встречную полосу, не задумываясь, выскочила на обгон.

Вот не зря баб Валя дурной сон видела. Ох, не зря. На встречу мне на всех парах летел черный седан. Я его, конечно видела, но расстояние было довольно большое. Юркая Белочка успела бы десять раз проскочить, но скорость седана была запредельна.

Пара секунд и руки сами выкручиваю руль влево на обочину. А там канава. Вниз на пару метров. На чудо я не надеялась. Действовала по энерции. Столкнуться с черным седаном лоб в лоб — самоубийство. А так быть может, хоть по косточкам соберут.

Маневр и свободное падение заняло, казалось меньше секунды. Белочка взмыла и жестко приземлилась на бок со стороны водительского места. Я ощутила сильный толчок в грудь, воздух вышибло из легких, удар головой о руль и дикий скрежет, вперемешку со звуком лопнувшего стекла.

Наверное, я все-таки потеряла сознание. Потому что очнулась от сильной тряски. Глухо застонала и выругалась:

— Мать вашу за ногу-у-у. Не трясите. Голову оторвете.

Собственный голос звучал хрипло с надрывом. С трудом разлепив отяжелевшие веки, увидела перед собой мужское лицо и с удивлением узнала в нем водителя Петермана.

— Ну и напугали же вы меня Евгения Николаевна. Я пока вас, из этой банки консервной вытаскивал, чуть от страха не поседел.

— Банки?! — хрипло возмутилась я.

Гена взволнованно осматривал мое тельце на наличие переломов, а я повернула голову в бок и чуть не задохнулась от ужаса. Моя Белочка, моя крошечка и вправду походила на банку, только сильно пожеванную и помятую. Из глаза от переизбытка эмоций хлынули слезы.

— Где болит? — тут же встрепенулся Гена и стал снова меня трясти.

А я все рыдала в грязной луже, под проливным дождем, не в силах успокоиться. Похоже, со мной впервые в жизни случилась самая настоящая истерика. На несколько мгновений жизнь показалась настолько беспросветной, что хотелось выть как волк на луну. Чем я собственно и занималась, пока несчастный Гена, пытался определить степень моих травм.

Истерика прекратилась так же внезапно, как и началась. Кое-как подавив судорожные всхлипывания я отпихнула от себя Гену, настойчиво толкающего мне в нос какую-то гадость и, кряхтя не хуже старой бабки поднялась на ноги.

Первое что стало ясно — Белочка своим ходом до дома не доберется, придется нанимать эвакуатор. Второе — отделалась я только сотрясением и истерикой. По всем ощущениям конечности были целы, только перед глазами все плыло, и волнами накатывала тошнота. Плохо. Значит, все же придется посетить травмпункт. Если конечно зеваки, что собрались на обочине не вызвали еще скорую.

Нужно отдать должное Гене. Он отнес меня в теплую машину, вызвал ДПС, даже термос с чаем где-то раздобыл. В тепле и спокойствии я стала понемногу приходить в себя.

— Вы уж простите меня Евгения Николаевна. Это я вас чуть не угробил, — повинился водитель.

— Сама виновата, — вздохнула я, — Черт меня дернул на встречку вылезти.

— А я начальника в аэропорт отвез и быстрее назад по срочному поручению. Вот и гнал как угарелый. А все вы виноваты..., — и с укором посмотрел на меня.

Чуть чаем не поперхнулась.

— А я-то тут причем?

— Да вы как заявление написали, он с цепи сорвался. Все свои планы поменял. Встречи отменил, с советом директоров так по скайпу ругался, что мы с Еленой Васильевной думали — контора не выдержит. Потом сорвался в аэропорт, хотя в Германию должен был лететь только через неделю. Вот так-то...

Если я должна была впечатлиться, то так и быть впечатлилась...почти. На самом же деле мне было глубоко наплевать на господина немца и его планы. У меня своих проблем хватает, а теперь еще и прибавилось. Тоскливо посмотрела в окошко на свою Белочку. Хорошо, что она кредитная и КАСКО оформлено. Не придется ломать голову, кому продать почку на восстановление своей блондинистой подружки.

Голова продолжала кружится, стало клонить в сон и я незаметно для себя отрубилась.

Правдива поговорка "не имей сто рублей, а имей сто друзей". На сто рублей я бы точно не организовала транспортировку своей покалеченной Белочки на место постоянной дислокации. Обо всем позаботился Андрей. Примчался по первому звонку, отвез меня в больницу — по скорой ехать я наотрез отказалась, вызвал эвакуатор и деньги брать не стал.

— Эвакуаторщик мой дальний родственник. Должен мне, как земля колхозу. Так что убери деньги и марш лечиться, — сказал юрист и сдал меня на руки врачам.

Ложиться в стационар я не хотела. Вот еще! Тут и есть всего пара царапин, синяков и сотрясение. Больницы же ненавижу всей душой. Она действует на меня угнетающе, а тут и так нервы не к черту.

Написала отказ под недовольным взглядом местного медперсонала, сграбастала в сумку все рекомендации по лечению.

— Ну, я пошла?

— Постельный режим, девушка! Самое главное — постельный режим, — строго напомнила пожилая женщина в белом халате и покачала головой глядя на мою вмиг повеселевшую физиономию.

Режим я честно соблюдала пару тройку дней, пока от попы не отлегло. Почувствовав себя лучше, сазу занялась делами насущными. Первым по списку было поиск новой работы, но его пришлось отложить, пока не сойдут все ссадины с лица. Поэтому решила заняться генеральной уборкой в своем личном малогабаритном пентхаусе.

Методичное перебирание вещей и влажная уборка с люстры до пола, как ни странно благотворно повлияла на мое душевное равновесие. В конце второго дня я уже чувствовала себя спокойной как удав.

— Вот смотрю я на тебя и диву даюсь, — заметила моя младшая сестра, которая забежала на часок в гости.

— Это почему это?

— Парень предал, с работы уволили. Я бы на твоем месте в три ручья рыдала, — объяснила она и отправила кусочек большой плюшки в рот, — М-м-м как вкусно. Рецептом поделишься?