Владычица Ночи: Дитя Смерти

Глава 48.

Мюриэль собиралась еще что-то сказать, но внезапно все звуки растворились в каком-то нарастающем гуле. Будто играли сотни труб. Поднялся жуткий ветер, едва не сбивающий с ног, но его природа не имела ничего общего с естественной. И все-таки через этот гул как-то прорвался негромкой голос Менестрес:

— Неужели это воинство...

Конец фразы унес ветер, но внезапно все стихло. Тишина стала столь абсолютной, что травинка пошевелиться боялась. И в этой тишине взрезались небеса. Белоснежные фигуры спускались на землю, сияя чистым светом. Ангелы. Десятки, если не сотни ангелов. Во главе этой небесной когорты находились трое: черноволосый, красноволосый и златоволосый. Волосы у всех длинные, а у красноволосого еще и вьющиеся. Сложение у всех без единого изъяна, лица прекрасны и суровы. За спинами огромные крылья.

Эти трое опустились прямо перед Танатом, Шерри и вампирами. Их лица не выдавали никаких эмоций. Холодные и бесстрастные.

— Архангелы, — хмыкнула Менестрес.

Антуан не смог скрыть удивления. А Танат заметил:

— Михаил, Азраил и Метатрон собственной персоной.

Светловолосый обменялся взглядом со Смертью. Глаза архангела были такие же золотые, как и волосы. И, если приглядеться, в глубине зрачка можно было различить серебряный крест. До всех донесся глубокий громовой голос, который невозможно было не услышать, говори он хоть шепотом:

— Да, это мы.

— Зачем пожаловали? — не слишком-то вежливо поинтересовалась Менестрес, чем весьма обескуражила ангельскую братию. Но за свою долгую жизнь ей довелось видеть и не такое.

Вновь заговорил Метатрон своим странным голосом:

— Мы пришли за ней, — он указал на Шерри. — Она нарушила договор!

— Ну, это как посмотреть, — возразила королева вампиров.

— Договор ясно указывает, что если дитя Смерти поставит под угрозу...

— Я знаю текст, — перебила его Менестрес.

— Можем даже освежить его в вашей памяти, — добавил Танат, взмахнув рукой.

Тотчас прямо в воздухе развернулся полупрозрачный папирус с горящими алыми буквами. Даже не буквами, а, скорее, иероглифами. Текст был составлен на языке более древнем, чем древнеегипетский. На исконном языке вампиров.

— Не нужно мне напоминать о том, что я сам написал! — отмахнулся Метатрон. — Факт остается фактом: договор был нарушен!

— Когда и как? — потребовал ответа Танат. А на вопрос, заданный таким тоном, нельзя было не ответить. Может, у Смерти и не такой шикарный душеспасительный голос, как у божьего посланника, но силы внушения ему не занимать, ибо в нем ощутимо чувствовалось дыханье вечности. Хладной и незыблемой.

Так что нет ничего удивительного, что архангелов слегка передернуло, а Метатрон поспешил ответить:

— Твоя дочь — угроза для всех. Только что она убила двоих. Убила без причины, потеряв контроль над своей силой! Она убила одного из нас! Архангела! — от его голоса душа уже не сжималась, а просто старалась отлететь подальше. Еще бы, Глас Божий!

— Не стоит испытывать на нас свой голос, — невозмутимо заметил Танат. — И я не потреплю беспочвенных обвинений. Моя дочь не виновата. Все убийства оправданы.

— Как может быть оправдано убийство архангела? Образца святости! — патетически воскликнул Метатрон.

— Ой ли? — вскинула бровь Менестрес. — По-моему ваши "светлые помыслы" не мешало бы еще осветлить. Вы первые начали вести нечестную игру.

— Мы?

— Или вы думаете, что ангельская печать останется незамеченной? Вы использовали Уриэля, накачали его силой и выставили против Мюриэль, — обвинительным тоном начала королева. — Вы опустились до провокации. К тому же мне хорошо известно, что подобной способностью делиться силой обладают только архангелы.

— Не стоит приписывать нам вашу изворотливую натуру! — фыркнул Метатрон, но его возмущение выглядело не совсем натурально. Хотя, кто знает, что натурально для этого крылатого народа?

Владычица Ночи поморщилась. Эти Светлые возвели благочестие в культ, и порой напоминали обычных фанатиков, которые жаждут всех и вся заставить плясать под свою дудку. Поэтому Менестрес ответила:

— Вам предоставили факты. Один из ваших поделился силой с Уриэлем и заставил его бросить вызов Мюриэль, чтобы тем самым спровоцировать Шерри.

— Уриэль сам жаждал мести! Он вынашивал ее боле трех тысяч лет, — ответил Михаил.

— Даже если так, разве вы отошли от обычая всепрощения? — напомнила Менестрес. — С каких пор Светлые помогают мстящим? Это скорее прерогатива Темных.

— Любой достоин благодати, — фыркнул Метатрон.

— Особенно тот, кто вам выгоден, — не сдавалась королева.

Антуан с изумлением смотрел на свою возлюбленную. Она преспокойно стояла перед архангелами, ничуть не робея, и отстаивала свою точку зрения. Да что там, обвиняла их! Сам он никогда не был хорошим прихожанином, к вере относился как к чему-то эфемерному, но сейчас, видя более чем яркое доказательство, чувствовал некое благоговение. Воспитание дало о себе знать.

Что до Димьена, Мюриэль и Лоты с Кируми, то и они тоже особо не впечатлились образами архангелов и ангельского воинства. Ведь все трое разменяли не одну тысячу лет. Христианская мораль обошла их стороной, и более всего они почитали Владычицу Ночи.

А вот Шерри оставалась взволнованной, можно сказать на взводе, но это скорее было связно с сыплющимися на нее обвинениями. Происходящее ошеломило ее, ведь она наивно полагала, что хуже быть уже не может. Мюриэль стояла рядом и крепко, ободряюще, обнимала ее за плечи, ясно давая всем понять, что не позволит причинить ей вред.

Между тем Азраил возмутился:

— Как можете вы обвинять нас?

— Легко, — ответила Менестрес.

— Или вам не достаточно представленных фактов? — вторил ей Танат.

— Дочь Смерти убила одного из нас! Архангел Габриель погиб от ее руки! — громогласно сказал Метатрон. — Или вы и от этого будете отказываться?

— Да, убийство произошло, — согласился Танат. — Но Габриель сам виноват. Или вы думали, что его вмешательство в сны и разум моей дочери останется незамеченным?

— Так вот кто напускал мне кошмары! — выдохнула Шерри, прижавшись к Мюриэль. На ее лице отразился даже не страх, а... разочарование. Разочарование в том, кого она считала своим ангелом-хранителем.

Никто не заметил, как крылья одного из ангелов воинства дернулись и поникли, а лицо исказилось от боли. Ангел-хранитель...

Между тем Метатрон, казалось, ничуть не смутился, и продолжил свою речь:

— Габриель был невинен! Он действовал во имя всеобщего блага! Ничто не запятнало его святости! Твоя дочь, Смерть, убила невинного, более того, архангела!

Стоило ему произнести эту речь, как в договоре одна строчка запылала гораздо ярче остальных. Как ни странно, Шерри смогла ее прочесть: "да не поднимется рука ее на безвинного...".

— Вот! — указал Метатрон. — Сами видите! Она нарушила договор! Она опасна!

— Мы потеряли одного из лучших! — вставил Азраил.

— Он погиб, потому что вам это было выгодно, — ответил Танат. — Ведь именно по вашему распоряжению он вмешался в жизнь моей дочери, хотя должен был только наблюдать! — его голос оставался спокоен, но походил на острейший нож.

— Габриель был невинен! — упрямо повторил Михаил. — Твоя дочь убила невинного! Она опасна и должна быть уничтожена! — в его руках появился огненный меч. Такой же возник и у Азраила.

Шерри смотрела на них с испугом, в неверии. Мюриэль тотчас закрыла ее собой и постаралась нанести по архангелам удар, но силовая волна разбилась о мощнейший щит. Азраил фыркнул:

— Это бесполезно, женщина. Тебе не отвратить божью кару!

— Но она тут не одна, — возразила Менестрес. — И я еще раз повторяю, ваши обвинения выдуманы!

— У вас нет доказательств, — ответил Метатрон.

— Пока нет, — усмехнулась Владычица Ночи, и уже обращаясь к Танату. — Когда-то мы заключили один договор. Надеюсь, он все еще в силе?

— Да, Ваше Величество, — чопорно ответил Смерть.

— О чем это вы? — не выдержал Михаил.

— Увидишь, — пообещала королева. — Время и место подходящее, жаль тела нет. Ну что ж, будем импровизировать. Это даже вносит творческий элемент.

С этими словами Менестрес скинула плащ. На плечи тотчас опустилось облако золотых волос, но не это приковывало взгляд в первую очередь, а ее наряд. Платье черного шелка в пол, но при этом с разрезами по бокам едва ли не до талии, и полностью открывающее спину. К тому же лиф украшали пластины белого золота с драгоценными камнями, которые перетекали в подобие ожерелья. Лоб вампирши перехватывала тиара того же белого золота с крупным рубином в центре. Выполненный в той же манере браслет охватывал левое предплечье. Владычица Ночи предстала во всем своем великолепии и величии, никого не оставив равнодушным.

Архангелы состроили непроницаемые лица, всем видом демонстрируя, что они выше желаний плоти. Но вовсе не этим Менестрес собиралась их удивлять. Она сказала:

— Вам нужны доказательства? Что ж, я их добуду.

Глава 49.

Легкий взмах руки, и вот вампирша уже держит Косу Смерти, архангелы невольно отпрянули от нее, но Менестрес прошла мимо, не удостоив их даже взгляда. Она встала на том самом месте, где Габриель так нелепо расстался с жизнью. Сделав всем знак отойти, королева обвела Косой круг вокруг себя, который алой искрой пробежал по земле, замкнувшись. Защитный круг не повредит.

То, что задумала Менестрес, было делом не из легких. Она совершала нечто подобное чрезвычайно редко, и никогда с существом подобного рода.

Так, для начала нужно воссоздать тело, вместилище души. Королева чуть крепче сжала Косу, и ее лезвие покорно вспыхнуло. Этим пылающим лезвием вампирша изобразила в воздухе спираль. Сияние отделилось от Косы и тотчас сжалось в овальную сферу, которая, вращаясь, стала увеличиваться, постепенно принимая очертания, близкие к человеческому телу. Наконец, это стало походить на светящийся манекен, неизвестно на чем подвешенный в воздухе.

Менестрес удовлетворенно хмыкнула и приступила ко второму этапу. Самому сложному. Требовалось призвать душу. В круге поднялся пронзительный ветер, но за его пределы не выходил. Королева чуть расставила ноги для устойчивости, и воздела Косу Смерти к небу. Она испустила луч, еще один, еще, пока небо с землей не соединил тонкий столб света. Через некоторое время столб задрожал, попытался изогнуться, но Менестрес крепче сжала древко Косы, и он выровнялся. Но продолжал подрагивать. Наконец, по этому столбу заструилась стайка золотых искр, которые стали концентрироваться на самом кончике Косы Смерти.

Искр становилось все больше и больше. Наконец, они слились в золотой кристалл, напоминающий звезду. Внутри этого кристалла зажегся и запульсировал свет. Словно у кристалла имелось маленькое сердце.

Осторожно приняв кристалл в свои руки с острия Косы, Менестрес поднесла его к светящейся фигуре. Кристалл впитался в нее, исчез, растворился в груди. В тот же миг оболочка дрогнула, сияние отделилось от нее, словно ленты. И, как бабочка рождается из кокона, так и из этой оболочки породилось живое существо. Сначала показались жемчужно-серые крылья, потом мужская фигура. Крылья раздвинулись в горделивом взмахе, и архангелы смогли узнать в существе Габриеля.

Он сначала дико озирался по сторонам, и, увидев, что вокруг столько народу, резким стыдливым жестом запахнул крылья. Его щеки залил нездоровый румянец.

— Габриель? — осторожно позвал Азраил, первым опомнившийся от увиденного.

Архангел тотчас обратил к нему безупречное лицо. Потянулся к нему.

Но Азраил не спешил принимать руки. Он опасливо обошел воскресшего, осторожно пощупал посеревшие крылья, и спросил:

— Как это возможно?

— Что за дурацкий трюк? — не сдержался Михаил.

Метатрон глянул на них, словно призывая к порядку, а сам сказал:

— Габриель мертв.

— Я? — искренне удивился нововоскресший. — Но я...

— Неужели ты не помнишь? — осторожно поинтересовался Азраил.

— Память... — архангел нахмурился. — Это трудно. Я помню... помню, как здесь... Господи, я и правда был мертв, а теперь...

— Теперь ты снова жив, — ответила Менестрес.

— Этого не может быть! — отрезал Метатрон. — Такие способности не под силу вампиру! Это какие-то чары, вы хотите нас обмануть!

Владычица Ночи вздохнула, нервно стукнув древком Косы оземь и проговорила:

— Да, подобное не под силу вампирам и еще кому бы то ни было. Но я могу. Могу возвращать души и воскрешать мертвых.

— Почему ты? — фраза "есть куда более достойные" повисла в воздухе.

— Скажем так, у меня есть на сей счет высочайшая индульгенция.

Архангелы, как по команде, посмотрели на Таната, тот согласно кивнул, подтвердив:

— Да, это так. С определенными условиями, но я дал Владычице Ночи сей дар.

— Ты не имел права! — запальчиво воскликнул Метатрон, чуть ли не впервые проявив какие-то чувства.

— Наш договор старше вас и исполнялся неукоснительно. К тому же не тебе говорить мне о моих правах и обязанностях!

— Так значит... он и правда жив? — поинтересовался Азраил, не сводя глаз с Габриеля.

— Абсолютно полное воскрешение, — подтвердил Танат.

— Но что с его крыльями? Почему они серые?

Менестрес хотела сказать: "скажите спасибо, что не черные", но Смерть опередил ее:

— Вам лучше знать, чистоту чего символизируют крылья.

— Чистоту веры и помыслов, — автоматически ответил Михаил.

— Ты в чем-то усомнился, Габриель? — осведомился Азраил.

И снова слово взял Танат:

— Возврат с обратной стороны жизни заставляет многое пересмотреть, в частности понять то, на что раньше глаза были закрыты.

Архангелы переглянулись, а Габриель как-то виновато посмотрел на Шерри.

Между тем Менестрес решила перейти к делу. Она сказала:

— Что ж, теперь у нас есть свидетель, не так ли?

— Свидетель? — архангелы еще раз переглянулись.

— Именно. Свидетель, который не сможет солгать. Ведь так? — королева посмотрела на Габриеля.

— Дда... — нехотя кивнул он.

— Ведь именно ты был приставлен к Шерри в качестве наблюдателя?

— Да, — еще один кивок.

— Что, по меньшей мере, странно, ибо ранее ограничивались обычным ангелом. Но в этот раз потребовался архангел, уполномоченный на убийство. Зачем?

— Мы сами определяем, кого нужно назначить смотрителем, — ответил Метатрон. — В договоре на сей счет ничего не указано.

— Что ж. Мы могли бы спустить вам это, если бы вы не развернули столь кипучую деятельность. Шерри еще не успела ничего совершить, а вы уже записали ее едва ли не в мессии тьмы! И стали действовать именно исходя из этого! — голосом обвинителя проговорила Менестрес.

— Мы способны оперировать тонкими временными материями... — начал было Азраил, но тут в разговор вступил Танат:

— Не вы одни способны заглядывать в будущее. Я могу утверждать, что в нем нет той угрозы, в которой вы так стараетесь обвинить мою дочь. Не думаю, что вы просто вошли в заблуждение.

— Пока существует она — существует и угроза миру! — убежденно заявил Михаил.