«Ты бросил нас, — подумала она, схватившись за дверной проем, когда дверь открылась. — Ты должен был спасти нас. Мой отец верил в тебя, и ты позволил демонам пожрать нас. Почему?»
Она подняла голову и увидела металло-керамический композит дверного проема, смятый и деформированный под ее хваткой, поврежденная дверь недовольно ныла. Она заметила, что каким-то образом добралась до одного из служебных выходов таинственной базы. Небольшая поляна сразу за дверным проемом вела прямо в джунгли, сверху на нее светило солнце, суровое и жгучее.
Она вспомнила пронесшуюся с неба перед ней стену мечей в такой же солнечный день, когтистая маньячка из Южной группа отшатнулась от атаки, приостановив нападение на Кёко.
Она вспомнила, как через мгновение с неба обрушилась мечница, встав между Курэ Кирикой и тяжело раненой Кёко, с ее бока, куда ударила ее Курэ, лилась кровь.
— Я не оставлю тебя! Никогда, пока я еще жива, — выкрикнула Саяка, с полными огня глазами оглянувшись на нее. — Я слышала, что эта ведроголовая говорила тебе. Это чушь. Ты не заслуживаешь смерти.
Затем Саяка повернулась к Кирике, взгляд другой девушки пробежался по всей длине ее меча.
— Все заслуживают спасения, если изменятся. Никогда не оглядывайся!
— Мы пытались спасти мир, — сказала она. — Как ты и хотела. Я делала все, как ты сказала. Но ты не смогла последовать собственным чертовым правилам и тоже умерла.
«Четыре с половиной столетия этой чертовой ерунды, и люди по-прежнему страдают. Демоны этого мира по-прежнему поглощают сердца людей, и они, в свою очередь, мучают тех, кто в их власти».
Она выдавила слабую улыбку от мысли, что прозвучала почти как строка из проповеди.
Было бы гораздо проще сдаться, подумала она. Гораздо проще немного научиться, приложить небольшие усилия и опустошить свою память тихим само-переформатированием. Это не так уж и уникально — практика была достаточно распространена, чтобы ОПЗ назвала ее и пристально следила за некоторыми старшими девушками. Кёко бы солгала, сказав, что ни разу не задумывалась об этом.
Кёко покачала головой, позволив слезе упасть, и опустилась на колени.
Она попыталась молиться.
Рёко испытывала отвращение к ситуации. Остальные сказали ей не идти следом, но она видела, что Кёко страдает, и с ней было так все время на этой брошенной планете.
Она следовала за девушкой на расстоянии, проходя по пустым коридорам комплекса. Кёко была слишком занята, чтобы заметить за собой хвост, а у Рёко даже не было времени осмотреть по пути окружение. Здесь происходило что-то крупное, и повсюду были явные признаки поспешно убранного из комплекса оборудования.
Наконец, девушка остановилась рядом со входом в здание, и Рёко выдохнула, гадая, признает ли Кёко — или даже заметит — ее присутствие.
Вместо этого Кёко схватилась за дверной проем, раздавив его рукой как одноразовый стакан, на что Рёко вздрогнула.
— Мы пытались спасти мир, — услышала она слова Кёко. — Как ты и хотела. Я делала все, как ты сказала. Но ты не смогла последовать собственным чертовым правилам и тоже умерла.
Рёко не представляла, о чем она говорит, или правда ли Кёко думает, что с кем-то говорит. Согласно их командному интерфейсу, самоцвет души Кёко было лишь чуть ниже нормы, но Рёко нервничала.
Ее что-то беспокоило. Она вдруг вспомнила смерть Кёко на утесе в своем давнем видении.
«Но этого больше не произойдет, верно? Мы предотвратили это будущее».
Она чуть не вздохнула от облегчения, когда девушка, наконец, опустилась на колени в очевидно молитвенной позе. Она знала достаточно, чтобы ожидать, что Кёко это успокоит.
Она осторожно шагнула вперед, надеясь не напугать девушку.
Поляна перед ними была прекрасна, солнечный свет лился через проделанное в пологе над ними отверстие с неровными краями, где джунгли стремились вернуть себе когда-то принадлежащую им землю. Рёко задумалась, как именно удалось скрыть от сенсоров столь крупную базу, когда выдать ее должны были одни только недостающие деревья.
Они уже нашли, предположительно, генератор маскировки базы, полностью уничтоженный взрывом как раз перед их прибытием. Кто бы его ни создал, он явно не хотел, чтобы технология попала в их руки.
Она подняла глаза к навесу, слегка прищурившись, глядя на облака насекомых, суетящихся на фоне необычного солнечного света. Что-то в этой ситуации ее беспокоило.
«Впечатляет, — сказал лидер культа Кёко. — Ты должна была убить меня на месте».
То, как он это сказал, можно было понять множеством способов, включая и просто то, что это было бредом безумца. Тем не менее, что-то в этих словах подспудно тревожило. Давало ей некое ощущение, некое дежа вю, не то, что эта ситуация уже происходила, но что она уже испытывала это ранее.
«Похоже на твое видение с подводными лодками и смотрящей на тебя Микуни Орико».
Глаза Рёко округлились.
«Да, именно. Как ты узнала? Ты тоже это чувствуешь?»
«Нет. Это было сразу после того, как была установлена Первая версия… меня. Я даже не была еще активирована. Я лишь говорю тебе, что воспоминания в твоей голове пытаются подтолкнуть».
«Понятно».
Она была уверена, что Кёко уже должна была ее заметить. Наверное, нельзя было стать настолько старой и не научиться ощущать в полуметре другую волшебницу, неважно, насколько ты отвлечена. Возможно, Кёко просто по-настоящему сосредоточилась на молитве.
«Хотя что это значит? — подумала она. — Зачем мне сейчас об этом напоминать?».
«Ну, это ведь миссия, на которой должны были быть подводные лодки, верно? Вот, мы здесь».
Она покачала головой.
«Не думаю, что все в этом. Что-то в том, что он сказал… загадки во мраке».
Она прищурилась, подняв руки, чтобы закрыть солнечный свет, слепящий некоторые из ее оптических датчиков.
«Тот висящий без дела дрон покинул свое место…» — подумала Кларисса.
Рёко увидела лишь кратчайший проблеск, крохотную засветку в инфракрасном диапазоне, сигнал, что по всем правилам не должен был даже сознательно ею зарегистрироваться.
Хотя этого было достаточно, чтобы заставить ее нырнуть к Кёко, движимой инстинктом, магией, клокотавшими в ее разуме тихими идеями и, только может быть, посаженными в ее памяти шепотками Богини.
Она почувствовала, как ее поглощает жгучее тепло лазера, пожирая ее тело, даже когда ей едва удалось построить телепорт оттуда.
Не было времени испытывать страх, когда за огнем последовала тьма.
Кёко открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как лазер прожигает обнявшую ее телепортера над ней — как раз вовремя, чтобы почувствовать, как лазер вгрызается в открытые части и ее тела…
А затем она оказалась за пределами луча, глядя на стреляющего внизу дрона.
Она быстрее мысли швырнула в дрона копье, гневный крик сорвался с ее губ лишь после действия, а не до него.
К тому времени, как через несколько секунд появилась остальная команда, доставленная другим телепортером, они нашли стоящую на коленях Кёко, не обращающую никакого внимания ни на отсутствующую руку, ни на сочащиеся кровью открытые ожоги на плечах и ногах.
Вместо этого она сжимала в оставшейся у нее руке самоцвет души в форме звезды.
— Спасибо, — прошептала она.
Глава 9. Нет света без тени
Может показаться оксюмороном применение методов систематического научного исследования к самоцветам души и душе, но нет никаких априорных причин ожидать, что такие исследования будут менее продуктивны, чем немалые успехи, уже испытанные нами в сферах развития магических сил и охоты на демонов.
Это особенно верно, учитывая участие инкубаторов в процессе извлечения самоцвета души. Нет никаких причин полагать, что у инкубаторов есть какие-либо врожденные магические способности, и, тем не менее, они научились создавать самоцветы души, пусть даже они ничего нам об этом не говорят.
В самом деле, именно из-за важности темы возможные выгоды детального изучения могут быть даже больше. Предварительные исследования уже показали, что спектральный анализ излучений самоцвета души может быть эффективным способом «снять отпечатки» отдельной волшебницы. Похоже, существуют редкие девушки с идентичными спектрами, но, помимо особых случаев, возможно, нам просто не хватает точности измерения…
— Выдержка, памятка Научному отделу МСЁ от директора Титосэ Юмы, 2043.
Существовать везде — это не существовать нигде. Знать все — это не знать ничего. Быть всемогущим — это быть бессильным. Суть божественности в противоречии.
— Автор неизвестен, обычно приписывается Клариссе ван Россум.
— Знаешь, это не здорово.
Асами взглянула на вошедшую, лишь на мгновение отбросив свое бдение, заключавшееся в тихом наблюдении за запечатанным сосудом с хранящимся самоцветом души Рёко.
Она повернулась обратно к самоцвету. Часть ее была удивлена, что Сакура Кёко, всемогущий член Митакихарской четверки, соизволила прийти отыскать ее. Остальную ее это не волновало. Эксцентричное поведение Кёко привело к тому, что Рёко потеряла свое первое тело, что вряд ли было справедливо, учитывая, что Кёко была более чем в тридцать раз старше Рёко и все еще была со своим.
— Прямо сейчас меня не волнует, что здорово, — сказала Асами. — Я просто делаю то, что считаю правильным. Кроме того, это лучше, чем тихо сидеть в своей комнате.
— Думаю, справедливо. И, с учетом недавних событий, может быть неплохой идеей, чтобы кто-то присматривал за самоцветом.
Асами почувствовала, как девушка пододвинула кресло сесть рядом с ней, но не оглянулась. Что ей даст признание этого жеста?
Она на мгновение задумалась, что скажет ей Кёко. Извинится ли за то, что Рёко сожгло лазером? Асами бы солгала, сказав, что не злится из-за этого на Кёко, и что остальные — и она сама — не последовали за Кёко, как поступила Рёко.
Но она не стала заходить настолько далеко, чтобы и правда винить ее за это. Многое происходит. Она это знала. Ей просто хотелось, чтобы такого не происходило с ней.
Или, может быть, Кёко попытается обсудить произошедшее, результат расследования после миссии? Несмотря на в целом успешный исход, исполнение операции было далеко не идеально, начиная от успешного самоубийства лидера культа на глазах у множества контроллеров разума до, конечно же, инцидента с выстрелившим из лазера дроном. Назвать это просто загадкой было бы серьезным преуменьшением.
Хотя в этот момент она не смогла найти в себе сил озаботиться этим. Она устала от, казалось, кружащих вокруг Рёко заговоров и теней. Что нужно сделать, чтобы просто жить обычной жизнью?
— Знаешь, порой первая твоя любовь так никогда и не проходит, — наконец, сказала Кёко. — Это было так давно, и столь многое произошло, и я до сих пор помню свою первую. Знаю, это может прозвучать безумно, но сегодня во время миссии я не могла выбросить ее из головы. Порой мне хочется забыть о ней.
Асами слегка повернула голову, взглянув в лицо девушке. Об этой истории она раньше не слышала.
— Что с ней произошло? — спросила она.
— Она умерла, — сказала Кёко. — Еще в ранние дни, когда не стоило ожидать, что даже в лучшем случае продержишься дольше нескольких лет. Не хочу, чтобы все казалось больше, чем есть — она поглядывала на кое-кого еще, а я вела себя как влюбленный подросток, что значит я так и не предприняла никаких шагов. Ты знаешь, каково это. В ретроспективе, у нас могло бы получиться. А могло бы и нет. Хотелось бы, чтобы у нас был шанс выяснить.
Асами повернулась обратно к сосуду перед ней, всматриваясь через укрепленное окно на ярко-зеленое свечение самоцвета, на фоне чернее-черных кубов горя выглядящее ослепительным.
— Так это никогда не проходит? — сказала она.
— Это отпечатывается на твоей душе, — сказала Кёко. — Не думаю, что даже в вечности это пройдет. Но она все еще жива, так что тебе не стоит быть такой мрачной.
— Меня больше волнует, что произойдет, чем что произошло, — сказала Асами. — Она не в безопасности.
— Ни одна из нас не в безопасности, — сказала Кёко, разворачивая в руках шоколадку. — Хотелось бы мне знать, почему.
Никому особо не нравился Венчающий зал.
Конечно, зал заседаний Комитета руководства был огромен. Виртуальное место отражало настоящее, дерзко занимавшее верхний этаж одного из высочайших зданий в Митакихаре. Зал окружали панорамные окна и полностью прозрачный потолок, все настраиваемое для контроля заливающего зал количества света — или, если предпочтительно, для предоставления полностью других видов. В центре зала доминировал внушительный стол из красного дерева, вырезанный из цельного куска гигантского дерева, окруженный самыми удобными креслами, в которых когда-либо сидела Кёко, их поверхность чувственно касалась кожи.
В стороне стояли наготове сервер-боты, готовые предоставить любые желаемые присутствующими закуски и напитки. Обычно рекомендовался совершенно легендарный кофе, но в свое время Кёко видела, как девушки баловали себя чем угодно от кумыса до телячьей вырезки — хотя во время важных совещаний есть что-то серьезное было очевидно невежливо.
Хотя физический Венчающий зал не использовался уже почти полвека. Слишком громоздка была логистика организации физического собрания, и, по правде говоря, всем он надоел, даже в виртуальной форме. Кёко хотелось бы, чтобы какой-нибудь другой вариант — чайная комната Мами, идеи с пикником Юмы — добились бы большинства, и, наконец-то, привели к новому набору виртуальных локаций, но заставить Комитет согласиться с чем не очевидным было все равно что пасти кошек.
Даже хуже. Кёко как-то попробовала пасти кошек — с некоторым запасом пищи было не так уж и сложно.
— Коротко говоря, кто-то пытается меня убить, — обратилась к членам Комитета Кёко. — И я имею в виду не один только пытавшийся застрелить меня дрон. Все гораздо глубже этого.
Вокруг стола забормотали, различные матриархи и Древние воспользовались завершением заявления Кёко, чтобы зашептаться друг с другом. Вывод Кёко, вероятно, в какой-то момент приходил им на ум, но Кёко потребовалось открыто сказать это, чтобы дать им всем знать, что да, на этот вывод стоило обратить внимание, даже если он казался лишь топливом для костра чистой теории заговора.
Она оглядела виртуальный зал, позволяя взгляду остановиться на тех членах Комитета, кто также были членами ее Церкви. Видения будущего, маневрирование для избежания упомянутых будущих, Богини и тому подобное в руководящих слоях МСЁ были строго недопустимы — если только не исходили из тщательно проверенных магических источников — но это не значило, что члены Комитета не слышали о том, что им нужно знать, из других, менее светских источников.
Кёко вздохнула, позволив силе тяжести потянуть ее обратно в кресло, рядом с пустым местом во главе стола, позволив ему, как она хотела, помассировать ей плечи.
