"Город, наполненный чудесами и защищенный каменным панцирем", — так описал в своей книге Фольеж древний прозаик, чье имя, к сожалению, утеряно в веках. Побережье города полностью отдано под торговые причалы, доки и хранилища, за одним лишь исключением. В столице Сфата различают "Северный поток" и "Южный поток", разделенные военной крепостью. Выгодное географическое положение вкупе с изобретательностью инженеров позволили построить порт с раздвоенной внутренней бухтой, защищенной от пиратов архипелага белокаменной твердыней. Крепость будто делит прибрежные воды на две части. Она отдалена от основной прибрежной полосы, возвышаясь на искусственной насыпи, выходящей прямо в океан на несколько километров. Двухсторонний замок Брислура, так называют ее пираты. Будучи построенной точно в центре насыпи, разделяющей порт на "Северный поток" и "Южный поток", цитадель имеет стены больше десяти метров в высоту, метра в ширину и порядка тысячи метров в длину, в сторону берега, что составляет почти две трети насыпи. Шесть башен: четыре внешние и две внутренние, по одной на каждый "поток", делают цитадель поистине неприступной. А делают ее таковой не только укрепления, но и внутренняя структура: арсеналы оружия, склады продовольствия, собственные мастерские плотников, каменщиков и литейщиков (для последней специально наняты гномы). Литейная мастерская особенно интересна, ведь именно она поставляет гарнизону цитадели гномьи пушки, расположенные на стенах и башнях, и именно она следит за их пригодностью. Так же на территории имеются две казармы, крепость, имеющая собственные башни, плац, конюшни и огромная кухня со столовой. Насыпь считается военным объектом и отдана под полное использование морским эскадрильям, пристающим прямо к искусственно созданному участку земли позади цитадели (оставшаяся треть отведена под доки для кораблей). Вот и получается, что два потока круглосуточно находятся под охраной, так еще и флот постоянно патрулирует здешние воды. Края же порта надежно защищены стенами, как и весь город, а их башни — самые высокие во всем Фольеже к тому же — служат вдобавок в роли маяков (высота башен цитадели около семнадцати метром, высота же маяков порядка двадцати метров). Верхний маяк помогает охранять вход "Северного потока", а сразу за ним начинаются достроенные деревянные штатские доки и причалы, используемые торговыми судами, и доходят до берега, где уже каменные постройки. Это направление используется для торговли с Имиитом и островами, находящимися по пути. Аналогичная история с нижним маяком и "Южным потоком", доки и причалы которого используются кораблями с Нерга и Крэйда, а так же других островов. Общая протяженность причалов Фольежа составляет несколько десятков километров, от нижнего до верхнего маяка, и позволяет вместить до тысячи кораблей одновременно с учетом военных эскадрилий, что само приписывает форт к очередной достопримечательности столицы.
Не последней, но, все-таки, главнейшей достопримечательностью города можно смело считать портал, расположенный в "треугольнике" — в самом центре кафедральной площади. Не единственный, но единичный в своем роде, таких осталось всего ничего: четыре на Брислуре, один на Нерге, два на Крэйде и три на Имиите. Уцелевшее в бесконечных войнах и до сих пор действующее наследие — вот, что такое портал. Говорят, раньше ими был усеян весь Гирид, теперь же их осталось всего десять, но и тот, что на Нерге, по последним сведениям не уцелел (он остался в самых больших Выжженных землях Гирида, образованных не так давно). Есть только у этих порталов одно "но". Они не могут перемещать более десяти человек за раз, а их "охлаждение", время, ушедшее на то, чтобы портал мог снова работать (порядка пяти часов), отбрасывает саму мысль вождения через них караванов и ведения торговли. К тому же, они безумно дорогие и пользуются ими немногие. Выглядят же они как каменные незамкнутые арки, смахивающие на наклонившиеся друг к другу рога, с узорами и древними рунами на утерянном языке по бокам. В центре портала выложен синим неизвестным минералом круг и очерчен рунами из похожего материала, именно в нем и открывается окно перехода.
— В общем-то, вот и все, что мне удалось вам рассказать о прекраснейшем из прекраснейших городов, Фольеже, за отведенное время. — Отвесил показушный поклон человек лет тридцати. — Приходите к нам еще, я с радостью расскажу вам подробнее о Кафедральной площади или нашем порте, а после этого...
Мужчина продолжал говорить обо всем на свете и одновременно ни о чем, лишь бы убить время, отведенное на обзор города. Однако многие разумные: гномы, эльфы, люди и даже один орк перестали его слушать, разошедшись кто куда. Так же поступила симпатичная молодая эльфийка, лет восемнадцати от роду, одетая в недорогую серую рубаху и заношенные кожаные штаны, плотно облегающие ее тело. "Дождаться не могла, когда же этот напыщенный индюк перестанет балаболить", — ворчала про себя девушка, впрочем, признав, что информация была интересной (нужная информация, а не количество родственников оратора и рассказ о приключениях его троюродного брата), а сам обзор увлекательным. Эльфийка подчерпнула для себя немало нового, особенно ее интересовал порт и торговые направления, но об этом рассказчик упомянул лишь вскользь, поэтому, скорее всего ей придется вернуться к нему вновь уже на новый обзор.
Блуждая по широким мощеным улицам, где с легкостью разъезжались две кареты и еще оставалось прилично места для прохожих, она до сих пор не могла привыкнуть к такому разнообразию. "А ведь это только "Серебряные аллеи", что же тогда в золотой черте города?", — в очередной раз недоумевала про себя эльфийка.
Действительно, посмотреть тут было на что. Вот она проходит мимо магазинчика, торгующего редкими специями с Нерга, которые растут только у гоблинов. За ним пристроился закуток, отданный под книжную лавку, но цены в нем кусались. На другой стороне улицы стояли несколько магазинов оружия, принадлежавших и гномам, и гоблинам, и подданным империи Тирос с востока Имиита. Для юной девушки до сих пор было загадкой, как они умудрялись существовать в условиях жесточайшей конкуренции и борьбы за покупателя. Чуть в стороне обосновался магазинчик Оттаросского табака, одного из лучших производителей на Гириде. Несколько грамм стоили бешеных денег. "А лавка животных на улице Азалий? — думала про себя девушка, — Кто бы мог подумать, что торговец из Перенелии такой любитель экзотики". И правду, в той лавке хозяин имел почти всех животных с разных уголков Гирида, даже самых опасных, будь то джар или рапт, так же он принимал заказы на более редкие породы, но они стоили немало и требовали столько же времени.
Хаотичная череда одних и тех же магазинов с почти одинаковым ассортиментом закончилась не слишком популярной магической лавкой, продававшей дешевые трюки и изделия. Здание как раз расположилось прямо перед вторыми внутренними воротами, отделяющими серебряную часть города от бронзовой.
Дома. Эльфийка до сих пор не могла привыкнуть к местному зодчеству. В центре города, в "Золотых садах", в ряд выстроились особняки все как на подбор: с огромной территорией, личными садами (некоторые даже с маленькими прудиками), охраной и многим, многим, многим. Все эти произведения искусства были не выше двух этажей, зато по протяженности могли занимать чуть ли не метров сто. В серебряной части города все начиналось с менее престижных домов, которые однако не многим отстали от золотых (чем ближе к первой внутренней стене, тем престижнее), затем же отобрали свое место бесконечные торговые кварталы и жилища поскромнее. Заканчивалась серебряная зона трехэтажными каменными домами. Бронзовая зона кишела продовольственными лавками и магазинами, чей ассортимент мог заинтересовать только провинциального приезжего. Тут здания начинались с трех этажей у третий внутренней стены и продолжались почти до внешней, где уже у самого конца появлялись четырехэтажные из серого неприметного камня, неотесанные и грубые, даже некрасивые. Выше четырех этажей в Фольеже строить было запрещено, поэтому возводились длинные четырехэтажные дома от четырех до шести квартир на этаже. Если в золотой части города дом принадлежал одному владельцу, в серебряной его могли делить две или три (что крайне редко) семьи, то бронзовая часть предоставляла жилище всем нуждающимся и имеющим деньги. Но в доме жили от двенадцати до двадцати двух семей (подобие коммуналок в России) и отдавалась им одна — две комнаты на семью (хорошо хоть комнаты тут были и вправду большие). В таком доме кухня и туалет были общие, мыться же люди ходили в общественные бани. В городе был проложен хилый аналог водопровода, сделанный гномами и постоянно ими же обновляющийся (Фольеж разрастался постоянно, вот и приходилось платить властям космические деньги коротышкам за их работу, которую лучше них никто не делал). Отсюда пугающий размер катакомб и канализационных переплетений под столицей Сфата, используемых ворами и другими незаконными структурами. Попытки очистить подземный Фольеж были и не раз, но успехом даже близко не пахло.
Тем временем эльфийка неспешным шагом подошла к окраине "Бронзовых кварталов", к своему дому, расположенному действительно не близко от места конца обзора. Неприметное, каменное ("Хоть тут надо сказать спасибо", — думала молодая девушка; многие похожие сооружения на окраинах Фольежа сперва выстраивались из дерева, а потом перестраивались в камне, когда город достаточно разрастался) сооружение в четыре этажа выстой. Жили тут девятнадцать семей, в общей сложности почти тридцать разумных. "И ни одного эльфа вокруг", — такие печальные мысли постоянно посещали светлую голову девушки, стоило ей узреть место, которое она теперь звала "домом". Устало поднявшись на третий этаж, она отперла ржавым ключом деревянную дверь и ввалилась в квартиру.
— Лир, ты где пропадала? — послышался из соседней комнаты молодой девичий голос.
— На обзорке была, город смотрела. Вымоталась ужасно. — С неподдельно уставшим голосом пролепетала эльфийка.
— Опять по Фольежу моталась, раз репетиций нет? Тебе надо больше отдыхать, подруга, иначе в гроб себя раньше времени загонишь. Выходные для того и выходные, чтобы не напрягать тело и дать ему капельку покоя, а ты по городу шастаешь. — В коридор выбежала в не застеганном зеленом платье девушка-ровесница эльфийки. Быстро, но уверенно приведя себя в порядок и накрасившись — благо в коридоре специально бля этого имелся столик с зеркалом — она пролепетала: — Все, подруга, я полетела. Пока-пока. — И помчалась к двери.
— Удачи в театре. — Пожелала Лир и закрыла за собой дверь в свою комнату.
В коридоре послышалось что-то вроде: "спасибо", а затем лишь стук закрывающейся двери и захлопывающегося замка.
Квартира представляла из себя две комнаты, соединенные в одну с общим коридором. Перепланировка здания прошла благодаря бронзовому театру, поселившему в этом жилище только актеров и работников самого тетра. К слову, почти все жили по парам.
Девушка, не раздеваясь, плюхнулась на свою кровать, стоявшую у окна, без сил и закрыла от усталости глаза. Роза — так звали ее соседку. Уроженка Оттаро была ровесницей Лир и имела очень симпатичные упругие подтянутые формы, черные длинные волосы, правильный красивый нос, ухоженное приятное лицо и зеленые глаза. Своими данными Роза с удовольствием пользовалась в личных целях. Ее отец — не очень богатый ремесленник — оплатил обучение дочери в школе, после чего ту взяли в бронзовый театр, в котором она выступала уже год и считалась одной из подающих надежды. Обременять же отца она больше не желала, используя все свое обаяние и шарм на молодых парнях разного сословия, но хорошего достатка. Так и жила. Однако в последнее время Роза все чаще стала говорить Лир о том, что скоро ее жизнь кардинально изменится. Эльфика догадывалась, что тому виной служат постельные игры с главным режиссером бронзового театра, но держала язык за зубами. Лир вообще старалась без нужды не говорить и о себе рассказывала мало. Сейчас же Роза побежала на репетицию в бронзовый театр, но эльфийка знала, что раньше утра девушку ждать не стоит: ночью у той намечена приватная репетиция.
— О Мать Хат, как же я устала... — пробубнила в подушку эльфика, лениво раздевшись и побросав вещи на пол.
Забираться под одеяло она не стала, так и оставшись обнаженной лежать на слегка пыльном покрывале.
Ей снились сны о том, как она только попала в Фольеже. В последнее время Лир часто видела нежеланные воспоминания по ночам. За ней вновь и вновь закрывается портал, оставляя ее одну на растерзание незнакомой страны и города. По спине течет холодный пот от осознания того, что произошло там, на другой части Гирида. Она всегда чувствовала в себе эту силу, но никогда раньше ее не использовала, хотя, при каждом упоминании об этом, покойный отец уклончиво уводил разговор в сторону, не желая ворошить прошлое. И вот она вырвалась, подпитываемая жаждой мести, лютым гневом и связывающим рассудок страхом. Оказалось, что Лир не в силах с ней совладать и вряд ли когда снова прибегнет к ее помощи. Денег должно хватить на новую нормальную жизнь, насколько она может быть нормальной без семьи и друзей. Да и постоять она за себя сможет. После этого был безумный забег по городу, в поисках хоть какого-нибудь пристанища, разум словно в тумане, не желал принимать реальность, а в груди жгло, будто раскаленная игла вошла в тело, но жгло не от физической боли, ту хоть можно перетерпеть, отстраниться от нее, тут страдала побитая, разрозненная и расколотая на мелкие осколки — блики той гордой, но доброй личности — душа. Днями она не выходила на улицу, зажимаясь в каком-то темном углу и прося мать Хат забрать ее боль. В это время по столице Сфата разгуливали отряды церковников, в поисках опасного адепта тьмы, появившегося на Гириде и не контролирующего свою силу. Лир же ничего не интересовало на свете: не было страха за свою жизнь, страха попасть в лапы работорговцам и закончить в публичном доме, не было самого желания жить. Пока он не нашел ее...
Воспоминания вновь сменились. Во сне она часто размышляла, осознавая и анализируя происходящие вокруг нее и с ней. Лир. Как же быстро это имя стало ее родным, одновременно и защитником, и проклятием. Маска, которую вынуждена носить эльфийка целыми днями, не доставляла ей ничего кроме боли и омерзения, но другого выхода не было. Но девушка поклялась. Поклялась, что будет жить назло всем тем, кто жаждет смерти ей и ее семье. В образе снова всплыло великое древо жизни и роскошные сады, разбитые вокруг, с их бесчисленными цветами и растениями, плодовыми деревьями и животными, не боящимися эльфов. Опять вспомнились теплые родные залы дворца с многовековой историей, с чарующим духом многих поколений. Вот снова звучит голос брата, зовущий ее по имени. Лири. Так звали ее лишь друзья и брат. Для всего остального мира она была Лириэль.
Девушку пробил холодный пот, заставив крик, наполненный страхом и болью сорваться с губ. Ее затрясло. Тем временем сон вновь изменился. Теперь уже Лир была наблюдателем, свободно паря над землей и наблюдая происходящие события. Событий было много, и всегда один и тот же человек был их виновником, будто притягивал к себе неприятности. Он ставил на кон свою жизнь, игрался с доброй волей Трафа, пока благоволившего ему, но никогда не проигрывал. И все время разные сны, разные чувства и мысли. С ним они были похожи: они оба вдалеке от дома, оба в корни изменили свою жизнь, оба меняются под весом обстоятельств, теряя детские грезы и иллюзии. Сама того не ведая, девушка начинала проникаться к загадочной персоне чувствами, над которыми посмеялись бы многие эльфы, а отец наверняка бы наказал непокорную дочь за такое. "Как же хочется увидеть его лицо, — думала Лир, тянувшись к страннику, — Еще немного. Еще совсем чуть — чуть и я увижу", — но сон всегда обрывался, оставляя девушку в молчаливом неведении.
