Зон@. Книга-1: "Аномалия"

— Оттуда — спирт из аптечки, что сейф начальника колонии!

— Кидай, а ты, чурка, стреляй! Да не промахнись!

Гости наделали шуму. На это и был основной расчёт, а также звон битого стекла. Вороньё отпрянуло от крыши, и люди с тем же успехом, но вниз, закрывая люк. По его металлической основе и забарабанили клювами инфицированные птенцы, дополнительно скребя когтистыми лапами. Недолго — им хватило заваленного стрелка. Аппетит рос и сами они, увеличиваясь не по дням и часам в размерах, а минутах и даже секундах. Отдельные экземпляры среди них достигли внушительных размеров, отправившись на поиски иных лазеек при проникновении в здание без окон, но с решётками на проёмах.

— Хана! — явился блатной с известием об очередной напасти.

Люди не успевали перевести дух после отражения выпадов сухопутных гермафродитов, как ими занялись воздушные твари.

— Заваливайте окна всем, чем можно, что только попадётся под руку!

Сквозь решётки в здание начали проникать мелкие воронята. Кровожадность инфицированных птенцов не знала пределов. Они впивались в людские тела, пробивая каски и бронежилеты у спецназа. Люди поддались панике. Только в одном месте — кабинете начальника колонии — всё было не столь плачевно. Хотя и там досталось им.

Тамошние защитники не пали духом — отбивались, кто во что горазд.

— Ой, птички — птенчики, — обрадовалась поначалу Лиза. — Смотри, Ладушка!

Она протянула к одному птенцу ладошку, и тот цапнул её без раздумий за пятерню.

Девица схватила со стола папку, и ахнула по мерзопакостному гермафродиту, порвала об него. Тот проткнул её насквозь телом, затряс головой. Всё-таки испытал некое потрясение.

— В сторону, девки, — оттолкнул их от стола парень.

Лада повалилась на Лизу в тот самый момент, как её друг сунул птенцу в клюв дуло пистолета, нажимая на спусковой механизм. Оружие разорвало в руке.

— Паразит... — процедил от боли сквозь зубы хакер.

Птенца он завалил, но мелкий гермафродит успел сунуть клюв в дуло. Иначе бы всё обошлось — и в любом случае не для воронья, а хакера. Да не судьба. Он повредил вторую руку.

— Терь хошь долби носом по "клаве" нетбука при случае, — осерчал Петухов.

Лада поспешила сменить его в качестве стрелка.

— А мне чё делать, тачка ты моя неугомонная и неугоняемая?!

— За ребёнком присмотри! — сдала Лада ему под опеку Лизу.

— Каким? И чьим вообще?!

— Нашим!

— Чё — и сказанула, а загнула? В своём уме, подруга?

— Да и решила удочерить, если конечно сам не против создать со мной и ней — семью!

— Охренеть! Совсем с катушек съехала! В аварию попала? Какое ещё — удочерить! Самой-то не намного больше лет! Её и тя — проще уматерить!

Лада ничего не желала слушать, обрушив в окно табурет. В его поверхность и воткнулся очередной птенец. О решётку и свернула ему голову подруга.

— Не досуг мне лясы с тобой разводить, Петька! Отвали, пока не зацепила ненароком!

Попадать под горячую руку девицы тот явно не собирался.

— Ты не бойся её, — отвлекла Лиза на себя внимание хакера. — Она хорошая, когда не злишь! Вот увидишь: ещё понравится!

— Ага, как скажешь, додик!

— Лиза я — Лизунчик если на то пошло!

— А я про что? Додик — ласковое сокращение от производного слова "дочка"!

— Сам ты он, Петя!

— Ну и ребёнок на мою голову! Да ещё подруга! Я с вами с ума сойду!

— Главное не начни нести...

— Чушь — сама!

— ...яйца, как нам рассказывал тот дяденька в погонах со звёздочками, встретившись с иным — ювелиром!

— Чё?!

— Правда-правда, — закивал подполковник в такт словам девчоночки тем, чего пока не лишили женщины, а непременно грозились оторвать — голову и "яйца". — Развяжи, а! Что те стоит, пацан, а уж я не останусь в долгу — умею платить по счетам! Будь уверен!

— Не надо, Петька! Он дурной — бешеный...

— Ты-то пигалица куда лезешь! Совсем молодёжь охренела — в конец! Ишь ты их — детки пошли! Одно слово — маньяки... с пелёнок рождаться стали — люди вырождаться! Кругом эти выродки с ублюдками! Твари-и-и...

— А я что говорила — псих... нервный!

— Будь человеком, пацан! Ну же, развяжи — распутай путы! Я с вами — наш я — и человек! Хочу с вами — биться с пархатыми гадами!

Люди были не в силах сдержать навал неоперившегося молодняка воронья жадного до крови, и те продолжали валить через решётчатые окна в здание.

Повсеместно разносился их душераздирающий писк, перекрываемый местами людскими криками, воплями и бранной руганью вперемежку с автоматными выстрелами и взрывами ёмкостей, наполненными горючим.

— Последняя канистра, — предупредила Альбина.

— Плескай на стол, — настоял Митяй.

Массивный атрибут мебели вспыхнул у окна. Оттуда перестали нападать мелкие и мерзкие твари, зато принялись стучать в дверь, долбя клювами и шаркая когтями. Её поверхность состояла из обивки и дерева.

— Долбаёбы! — выдал в продолжение блатной. — В камерах хватило ума установить металлические двери, а в кабинете начальника — нет! Даже при опасности возникновения бунта догадаться не могли! Ну и кто ты после этого полкан? Не кобель, а сука...

— Сукин — моя фамилия, если на то пошло! И сын! Мужик, а не баба! — зашёлся полковник.

— Бывает... — не сдержал ухмылки Митяй. — Вот так и узнаешь людей, знакомясь с ними поближе! Кругом одной зверьё — суки да кобели со скотом!

Он вспомнил майора.

— Что-то давненько я не слышал его, а непременно хотелось бы свидеться!

— Это ежели сдохнешь, — подал голос с пола Лихолетов.

— Кто там пасть раззявил — чё за шавка вякает?

— Говорю, что знаю, а видел, как его порвали твари!

— Сам паразит, — узрел блатной: у Лихолетова прорваны штаны на самом интересном месте.

— Кто он — ваш ювелир! Та ещё рептилия! Но я не тварь — и отбился от них, а вы... Вы хуже мутантов!

Митяй приметил на лице подполковника следы побоев.

— И кто его так, а?

— Бабы, кто ж ещё! Одно слово — суки!

— Но-но, не очень-то, лярва!

— Курвы... — последовал взаимный обмен любезностями.

— Лады, гондурас, — согласился блатной распутать подполковника. — Но заруби себе на носу — ежели шо, я с тебя все звёзды вышибу и не как девки — и погон, а отправлю прямиком к ним, вытряхнув душонку!

— Не пугай, пуганый уже!

— Заметно! Тогда в курсе, что станет с тобой, коль сызнова отобьёшься от коллектива и примкнёшь ненароком к гермафродитам — смешаю с дерьмом!

Блатной поднёс лезвие ножа к телу Лихолетова, тот даже не прищурился, оставаясь невозмутим.

— Лады, уговорил, нежели убедил, живи пока, Лихой...

Путы оказались перерезаны, а в следующий миг подполковник на ногах.

— Дайте что ли какое-нибудь оружие!

— Чтобы прежде порешил нас, а затем пытался сторговаться с тварями — не дождёшься! Не выпустят — никого из нас людьми! И в покое не оставят! Забудь — то край! В падлу кипишь поднял и не в тему!

Из ИК-ПЗ "СЕВЕР" продолжали поступать сигналы бедствия, разлетаясь во все концы — недолго. Связь оказалась прервана из-за нарушения подачи электричества от высоковольтной линии, а вскоре полетел и трансформатор. Мутанты пожертвовали бегемотом, тараня прибор монстром, сгоревшим заживо при навале.

Ночное небо в последний раз озарилось ослепительными вспышками света. В колонии воцарился беспросветный мрак и беспроглядная тьма.

— Хана, — зароптали люди.

Источниками света оставался в пределах колонии исключительно открытый огонь — те многочисленные возгорания, что имелись повсюду. Да два оборванных провода от высоковольтной линии на земле искрили вспышками замыканий.

Мелкие гермафродиты ориентировались во тьме, и то тут, то там в административной части здания на уровне четвёртого этажа слышались вопли тех, с кем расправлялось вороньё.

Дверь по-прежнему трещала под их навалом в кабинете начальника колонии. Люди внутри просторного помещения понимали: если ворвутся крылатые гермафродиты, их уже ничто не спасёт — ни автоматные очереди, ни канистра с бензином. Слишком велико было поголовье воронья.

— Чё делать? — занервничали в первую очередь женщины.

— Сейф, — вспомнил хакер. — Стоит установить у двери!

Им можно было перекрыть проём наполовину, а выше только стулья, поскольку и стол, и шкаф, занимали места у окон, служа своеобразными ставнями. В них также стучали инфицированные птенцы.

— Худо... — отметил чурка, и занялся непосредственно ворожбой.

— Что это с ним, а?! — изумился Лихолетов.

Он услышал под ухом незнакомую речь жителя малых народов крайнего севера.

— Заткнулись все, — прикрикнул блатной. — Неясно что ли — человек шаманит — призывает на нашу...

— Голову!

— ...защиту! — передёрнул блатной затвор, недвусмысленно намекая особо ретивым соратникам по несчастью, что последует незамедлительно далее в его исполнении, если не послушаются с первого раза.

Варвар вообще никогда не любил много говорить, поскольку родился в колонии, пройдя школу выживания с пелёнок, и до сей поры. В разговоре и манере общения практически ничем не отличался от охраны конвоя, исключение составлял язык — жаргон блатных. Иначе бы не являлся им по жизни — уголовником. В колонии он чувствовал себя как дома, а на воле среди людей точно дикий зверь, забредший ненароком в поселение из леса на свою беду.

Стук не прекращался, напротив лишь усиливался. Заклинания не действовали. Чурка даже молвил раз, прерывая обряд.

— Злой место — проклятый край! Моя видеть смерть! Она близко — стучатся к нам!

— И это называется помощник, — не сдержался Лихолетов.

Люди осознавали: отсидеться взаперти не удастся, принялись искать пути выхода из тупика.

Грохот извне неожиданно прекратился.

— Ай да чурка, — возликовал подполковник. — Одно слово — шаман! Сделал это — призвал духов на нашу защиту! Считай: я у тя в неоплатном долгу...

Последовал удар прикладом. Блатной утихомирил им Лихолетова, и не зря. До людей донеслись новые шумы, издаваемые инфицированными птенцами, уяснив, что сквозь дверной и оконный проёмы им не пробиться столь быстро, как хотелось бы, вороньё подалось на запахи, что также исходили от помещения с людьми, сродни продовольственного склада для мелких гермафродитов. В систему вентиляции с воздухоотводами и подались, гремя по трубам.

— Они за стеной — у потолка, — послышались напуганные голоса женщин.

Хакер загремел канистрой, макнув ножку стула в горючее. Она вспыхнула у него в руке на манер факела. В помещении появился слабо мерцающий источник света. Парень поднёс к решётке и замер. С иной стороны зашуршали...

— Паразиты-ы-ы...

Нет, не черви, а именно птенцы. Вороньё стремилось сквозь прутья, не обращая внимания на языки пламени.

— В сторону! Хоронись... — предупредил блатной.

— Нет, дядька Митяй, не надо! Не делай этого...

Было поздно что-либо менять. Сверкнули зажигательные пули. Под них угодила решётка воздухоотвода ведущего в кабинет начальника колонии. Блатной устроил месиво. В образовавшийся пролом посыпалось вороньё. Не все гермафродиты ошмётками.

Хакер улучил момент, пока Варвар возился с оружием, перезаряжая обойму. Гаркнул. Что было сил.

— Ложись! Все на пол!

Люди в мгновение ока сообразили, что должно последовать в исполнении парня, попадали, отползая и отскакивая к противоположной стене и дальним углам от места прорыва воронья. Хакер с одного удара вогнал канистру с остатками горючего в отверстие воздухоотвода на стене и поднёс факел. Прыгнул в сторону.

Кабинет озарила ослепительная вспышка огня, сопровождающаяся грохотом и злобным писком мелких гермафродитов. Из административного здания на крыше в небо вырвался столб огня, а с ним под выбросом ударной волны обгорелые гермафродиты.

Шум и гам, поднявшийся благодаря Петухову, перенёсся за пределы здания наружу. Вороньё удалялось, уносясь восвояси, утолив отчасти потребность в пище, притупляя на время чувство нестерпимого голода.

Глава 19

РЭЛЬФ

— Не может быть, — не поверил блатной. Ему показалось в какой-то миг, как и всем людям в кабинете — оглох.

Не тут-то было. Слышали друг друга, высказываясь по поводу чудесного и невероятного избавления от очередной напасти — нападок мутантов.

— Ну, пацан! Вот кто настоящий шаман, — снова подал голос Лихолетов.

Хакер молчал.

— Петька! — переполошилась Лада за друга. — Не молчи, подай голос, если жив!

Она заметалась среди соратников по несчастью, исследуя на ощупь тела.

— У-Ай... — вскрикнул Лихолетов.

Ему показалось: на него вновь напал паразит, а руки распустила девица.

— Ну не здесь же — кругом люди!

Он был не прочь уединиться с ней. В ответ последовал удар. Пощёчину получил...

— А чё сразу я — и досталось мне?! — зашёлся полковник.

— Хи-хи... — не сдержался зам.

Начальник пытался ответить ему, вместо этого зацепил проводницу, и что тут началось — поднялся переполох.

— Отставить кипишь, — дал очередь в потолок блатной на свою голову. На него обрушилась лампа. — Вашу мать!..

Ситуация понемногу улеглась, люди трезво оценили ужасающую действительность выйдя из транса. Последним из всех естественно Петухов. Ему досталось от кого-то по шее, и он вскрикнул, дёрнувшись.

— Петенька! Петушок! — бросилась Лада на голос парня.

В ответ снова раздался иной — Лихолетова.

— Скажи прямо: я те понравился, поскольку сама также в моём вкусе!

— Паразит... — вспылила повторно девица. — Гермафродит!

— Ну чё ты в самом деле! Я ж тя не есть собрался-а-а...

Подполковнику пришлось вжать голову в плечи и закрыться руками, Лада принялась лупить его наотмашь раскрытыми ладонями.

— В кулак пальцы зажми, — дал дельный совет блатной, и поплатился.

Лада ненароком зацепила его, съездив по физиономии.

— Убью! — не вытерпел он издевательств.

Надлежало выбираться, иначе люди в замкнутом пространстве понемногу начинали сходить с ума. Данное чувство ему было знакомо не понаслышке — сизо практически любимое место препровождения в колонии. Там даже вполне нормальный и крепкий человек не только телом, но и духом начинал лезть на стену, теряя время суток, сбиваясь со счёта. Нечто подобное происходило с людьми в зоне, где ночь ото дня не всегда и отличался, особенно с утра или под вечер. Полагались на часы. Они пока не подводили их со стрелкой, поскольку электроника, как выражался хакер — глючила.

— Эй, ты, глюк по жизни, — обратился блатной к нему. — Ноги в руки и ходу!

Он привлёк его на работы по разбору завала у двери.

— А может не надо — не стоит, мальчишки, — ввернула Альбина.

Блатной знал, на что шёл, и его сейчас никто не переубедит, даже женщина которой в глубине душе оказывал симпатии, однако внешне не подавал виду, скрывая свои чувства по отношению к ней внутри себя.

Альбина это чувствовала сама. Её также подспудно тянуло к нему, словно она встретила родственную душу, и внешний лоск — вид — был обманчив, под ним скрывалась простая человеческая натура. Ей также многого не требовалось, ибо владела всем, чего хотела, но это не приносило ни счастья, ни удовлетворения по жизни. Вот и искала себя, стараясь отвлечься работой от незадавшейся личной жизни, летая день и ночь из одного временного пояса в другой — и так далее. Оказалось довольно выносливой и приспособленной особой ко всем невзгодам, что творились с ними в зоне и были на порядок выше, нежели в обычной жизни цивилизованного мира, а вот ритм ничуть не изменился, как и стремительная калейдоскопичность меняющихся событий.