Я в моей голове

— Расходимся? — смотрю в глаза. Кивает и уходит в толпу. У меня кровь заливает глаз. А Грузин, Бэру-то забил. Рост и наглость у того есть, а мозгов нет. Вижу, Сэр возится с Лавром. С обеих сторон стоит крик болельщиков.

Смотрю, менты стоят на противоположной стороне дороги и тоже наблюдают за поединками. Болельщики блин. Периодически от машин, по громкоговорителю раздаются призывы прекратить драку и разойтись. В ответ шутки и смех. Что могут сделать десяток человек с полуторосотенной толпой?

А обе стороны распалились не на шутку, эмоции захлестывают через край. Того и гляди кинуться толпа на толпу. Вижу уходящего в свою сторону довольного Лавра, и Сэра, понуро бредущего в нашу сторону. То и дело, с азартом выскакивают из толпы ребята и начинают махаться друг с другом. Вижу, Стас кого-то из соперников снес и довольный идет к нашим.

Меня опять вызывает какой-то крепыш. Выходим, начинаем кружить, вдруг он резко бросается ко мне, пытаясь обхватить руками. (Борец блин!). Встречаю прямым в лицо, но по инерции он сблизился и всем весом врезался в меня. Я потерял равновесие и сгруппировавшись покатился по земле. Пытаюсь вскочить и тут получаю удар ногой в лицо. Вот суки, из их толпы подло ударили. Наши, в возбуждении и в негодовании ревут. Некогда разбираться. Бычок снова летит на меня. Отпрыгиваю в сторону. Он, пролетая мимо, все же цепляет меня за майку. Бью его, куда-то в район уха и он улетает в толпу, с куском моей майки в руке. Пока он вылезает из устроенной кучи-малы, пытаюсь вычислить того, кто нанес подлый удар. Не получается. Все смотрят, как бычок выбирается из толпы и готовится к продолжению схватки. Снова рванулся на меня, раскинув руки. Прыгаю ему на встречу, выставив вперед колено. Сталкиваемся. Он получает удар коленом в районе шеи или подбородка. Хекает и прижав руки к шее опускается на колени и укладывается на землю. Корчится на земле, пытаясь откашляться. Я в прыжке, хоть и оперся на его плечи при ударе, но падаю вместе с ним. Пацану уже не до драки. Гортань. Лишь бы ничего серьезного. У меня подлым ударом разбиты губы. Лавр поднимает руку, признавая их косяк. Ладно, пусть сами разбираются с нарушителем конвенции. Бычок вроде оживает, с трудом, но дышит.

— Парень, Скорую не надо? — Спрашиваю, наклоняясь.

— Нет, — хрипит и поднимается. Идет к своим, держась за горло.

Драки вроде подходят к концу. Все самые задиристые и азартные подрались. Некоторые, не по одному разу. Но все довольные или удовлетворенные. Теперь уже не орут друг на друга, а в возбуждении обсуждают свои поединки.

Снова сходимся с их авторитетами. Бэры нет. Не он ли подло ударил? Больше претензий нет. Пожали руки друг другу. При пожатии руки Лавру, посоветовал направить бычка в больницу. Гортань — это серьезно, может распухнуть и перекрыть дыхательные пути. А пока рекомендую приложить лед. Он кивнул и извинился за подлый удар. Заверил, что виновник уже наказан. Если что, они его сейчас приведут. Я отмахнулся. Верю.

Пошли домой. Всю дорогу громко обсуждали свои поединки. Мы почувствовали себя непобедимыми. Мы почувствовали свою силу. Зареченские — это сила! Теперь, вряд ли кто в городе, бросит нам вызов. А у меня болели губы, ушибленное при падении плечо и колено. Майка на выброс.

Выясняется, что я один дрался с четырьмя и всех положил. А Лавр — расчётливый. Не рискнул репутацией и не стал меня вызывать. Грузин по дороге в поселок снова подошел ко мне. Поделился, что не ожидал, что общей свалки не произошло. Подрались, разошлись и все довольные. Он сам дрался дважды и обоих соперников уделал. У него заплывал глаз. У вокзала попрощались со станционными и ребятами из Перевалки. По дороге в наш поселок отделились дашкинские. Возле клуба попрощались с восточными. А потом, немного постояв, разошлись сами.

Вечером, лежа в кровати, я анализировал свои действия в драке. Отметил, что я прежний не смог бы так успешно действовать. Четко видеть противника и замечать почти все, что твориться вокруг. (Подлый удар не в счет). Быстро принимать оптимальное решение и действовать, почти не задумываясь, автоматически. Хотя я многие приемы и не отрабатывал. Видимо, это в экстремальной ситуации, так проявлялась моя память из будущего. Но в будущем, я не помню, чтобы бы я когда-то применял удар в пах, стоя на колене и прыжок с ударом коленом в голову. Подобное видел на поединках в боях без правил и в тайском боксе. А тогда, в драке с Грузином, я ведь тоже не задумываясь, применил удар Тайсона. Но его я хоть отрабатывал на груше. Может это и есть ожидаемый бонус? Или молодое спортивное тело с наложенной памятью из будущего, способно на такие выкрутасы в экстремальной ситуации? Что так, что этак — все равно не плохо.

Третий месяц.

На следующее утро, несмотря на 'травмы' бегу на зарядку. Снег уже почти сошел, но по утрам еще подмораживает. Скользко и сыро. Хорошо, что купил подходящую обувь в Москве. Мама, увидев мою разукрашенную физиономию упрекнула и пожелала:

— Что, опять взялся за старое? Хоть бы тебе, паразиту, башку оторвали! — пожалела, блин. Она всегда такая. Удивился, если бы было по-другому. Но зеленку и лейкопластырь выдала. Смазал бровь и заклеил. Вот с пельменями, которые назывались губами ничего не поделать. Буду так красоваться.

В школе я и все, кто участвовал в драках, были героями дня. В классе все меня обступили. Девчонки жалели. (Сереженька, тебе больно?) Пацанов интересовали подробности драки.

Пришлось побывать у директора. Его больше интересовали последствия драки. Заверил, что никаких последствий быть не должно, с противниками разошлись мирно.

Но без последствий не обошлось. С третьего урока меня вызвали к завучу. Там, в обществе напряженного завуча, сидел милиционер. Завуч, выяснив у милиционера, что ей не обязательно присутствовать на моем допросе (?), с облегчением покинула кабинет. Присел на указанный стул.

Рассматриваю представителя силового ведомства. Нескладный мужичок, лет сорока, с невыразительным лицом, в мятом кургузом мундире, с мятыми же погонами старшего лейтенанта(!). Наверное, потолок в карьере, — сделал я вывод. Он представился нашим поселковым участковым и невнятно назвал свою фамилию. Рассматривая мое лицо, поинтересовался происхождением моих украшений. Пожав плечами, посетовал на скользкий лед на дорогах поселка по утрам. Пожаловался на плохую работу наших коммунальных служб. Радостно попросил, воспользовавшись его присутствием, тут же написать заявление с жалобой на их плохую работу. Моя готовность нагрузить его дополнительной работой, милиционера совсем не прельщала. Участковый заерзал и начал отговаривать меня от бесполезного заявления с жалобой. С жаром заверил, что он сам, обязательно укажет руководству жилконторы, на недостатки в их работе. Но он пришел по другому поводу и у него другие сведения о происхождении моих травм. Он построжел и подобрался, чтобы показаться себе более значительным. Из своей сумки достал какой-то бланк и ручку.

— Что ты можешь сообщить о вчерашнем вечере и событиях у клуба ГАРО. — Расправив бланк, приготовился записывать.

— В качестве кого, Вы собираетесь меня допрашивать? — интересуюсь, не отвечая на вопрос.

Он смешался.

— Пока в качестве свидетеля, — неуверенно заверил меня. — Так что, ты можешь мне сказать по поводу вчерашней драки?

— Драки? — удивляюсь и в удивлении поднимаю брови. (Больно блин!) Забыл про поврежденную бровь.

— Ничего, — лучезарно улыбаюсь. — Расскажите! Кто с кем? Кого-то побили? За что? — наклоняюсь в его сторону, проявляя неподдельный интерес.

Участковый совсем потерялся. Затем снова собрался и уставился строгим взглядом на меня.

— У меня другие сведения! — повторяет.

— Так же, ты в субботу, на танцах в заводском клубе призывал подростков к драке. Что ты можешь на это сказать? — делает строгий вид. Наверное, думает, что сейчас подросток испугается и трясясь от страха все выложит. Наивный.

— Мне нечего сообщить на эти абсурдные обвинения. Оболгали честного комсомольца, общественника и отличника учебы. — В растерянности пожимаю плечами.

— Вы знаете, сколько завистников вокруг? — доверительно, вполголоса спрашиваю его и оглядываюсь.

— У меня другие сведения. — Неуверенно повторяет он. Достает из своей сумки чистый лист бумаги и двигает в мою сторону с ручкой.

— Все равно, напиши, что ты делал на танцах в заводском клубе в субботу вечером и в клубе ГАРО вечером в воскресенье.

Я даже отодвинулся от стола и обиженно заявил:

— Ничего я писать не буду, у меня почерк плохой. И в школе я ненавижу писать сочинения. А те, кто меня оговорил, пусть мне честно скажут в глаза. У Вас и заявления, наверное, есть от потерпевших? Не просто же так, такой важный милиционер, пришел допрашивать простого подростка? А ведь, наверное, у Вас есть еще много другой работы по другим серьезным преступлениям? Прошу Вас организовать мне очную ставку с клеветниками! Этого нельзя оставлять без последствий! — с пафосом заканчиваю я и смотрю на растерявшегося милиционера. Издевки в моих словах, он, вроде, не заметил. Вероятно, у него есть только слухи или информация от стукачей. Вот и пытаются в милиции подсобрать материал, на всякий случай. Вдруг начальство спросит? Они собранную макулатуру на стол и их (милицию) не обвинить в бездействии.

Участковый начал нести какой-то бред, что за отказ сотрудничать с милицией, он сейчас вызовет машину для перевозки преступников и меня посадят в камеру к уголовникам. А там и до колонии недалеко. Выдав эту ахинею, он с превосходством посмотрел на меня.

— Вот здорово! — я в восторге подался к нему. — Новые люди, новые впечатления, блатная романтика! И в школу ходить не надо! — Мечтательно закатываю глаза.

Он в замешательстве даже руками на меня замахал:

— Ну ты дурной, нет там ничего хорошего, — буркнул он и с раздражением взялся сам коряво что-то писать на листе, неуверенно держа ручку в непослушных пальцах. Тоже, наверное, не любит писать? Злорадно наблюдаю за его потугами. С облегчением закончив свою писанину, подтолкнул лист ко мне и протягивает ручку:

— Прочитай и распишись 'С моих слов...' — и заткнулся, увидев мой насмешливый взгляд и мое отрицательное мотание головой.

— Я ничего подписывать не буду, — уверенно заявляю милиционеру, глядя в глаза. Окончательно растерявшегося участкового, спас зашедший в кабинет директор школы. Я встал, а Сан Саныч подошел к столу и взял на треть заполненный листок. Одел очки и пробежал текст. Посмотрел на участкового.

— Подписывать не хочет, — пожаловался на меня милиционер.

— Сергей, иди в класс, — указал мне директор, присаживаясь на мой стул.

Выходя из кабинета, слышу возмущенный вопль участкового:

— Как Вы с ними можете работать? Совсем никакого уважения к старшим и представителям власти!

Направляясь в класс, решаю:

— Надо наших всех предупредить, чтобы ни слова не говорили и не подписывали ничего. Пусть даже, если на листе будет стоять одна запятая. Мы в своем праве. И не соглашались на допрос в отсутствии родителей или учителей. Не в чем нас обвинять. Нет тела, нет дела! — вспоминаю знаменитую сентенцию.

На ближайшей перемене нашел наших и проинструктировал их.

Потом мне ребята сообщили, что их вызывали к участковому. Но беседы не получалось сразу после заявления их об отказе общаться в отсутствие учителей. Или заявили в присутствии учительницы, что ничего про драку не знают и участие в ней не принимали. Даже про сбитые кулаки Стаса и фингал под глазом у Крюка, никто не пытался выяснить. Ребята даже сожалели, что встреча с представителем власти так быстро закончилась. Отрезвил их, что в милиции не все дураки. Если бы было, что серьезное, то с нами бы беседовал не участковый, отбывающий свою роль и равнодушный к результату. Тогда, мы бы так легко себя не чувствовали. Заверил, что нас явно поставили под негласный контроль. Поэтому не болтать про поиски икон и происхождение их обновок никому. Вероятно, мы все будем окружены стукачами, и все сведения про нас будут копиться в специальных папочках. А появятся ли они на свет — зависит только от нас. Товар передавать, только в вечернее и ночное время, при отсутствии свидетелей.

В классе Маринка Белова только вздохнула, посмотрев на мои украшения на лице. Вот неугомонная танцевальная фанатка! Что я могу посоветовать профессиональному хореографу?

Танька Белянина, воспользовавшись отсутствием Сашки в классе тоже подошла со словами сочувствия. Тайком сунул ей коробочку с духами и кратко проинструктировал по ее действиям. Не дура сообразит. Ее учить хитрить, только портить.

Через некоторое время, я поймал восторженный и многообещающий Танькин взгляд. А на последней перемене она мне шепнула, что готова встретиться после уроков. Понимаю, что пора зажимать яйца и ставить девчонку на место. А то, скоро не только Сэр будет задаваться вопросом, что у меня с ней. В ответ шепнул, что встретимся после уроков возле детского сада. Удивленно кивнула.

При встрече я напомнил о ее решении остановить свой выбор на Сашке. Я полностью поддерживаю этот выбор. У нас с ней нет будущего. Я не вижу себя в ее жизни. Двигаясь по жизни, не стоит вилять, иначе отравишь свою жизнь и жизнь близким.

— А если я передумала? Мне кажется, что нам с тобой будет лучше. Я тебе больше не нравлюсь?

— посыпались вопросы от растерянной девчонки.

— Ты не можешь не нравиться. Но мне уже задают вопросы про нас с тобой. — Отвечаю.

— Откуда? Кто задает? Я никому ничего не говорила. — Удивляется Танька.

— Вот видишь, я не говорил никому, ты не говорила, а вопросы появились, — замечаю я.

— Что же нам делать? — озадачивается.

— Жить, как жили раньше, встречайся с Сашкой и все вопросы отпадут, — отрезаю.

— А с тобой мы больше не будем встречаться? Тебе, разве не хочется? — лукаво смотрит и показывает глазами на мою ширинку.

— Я, что — железный? Конечно хочется. Но встречаться будем, когда точно не спалимся и не вызовем подозрений. В школе и у тебя дома, встречаться нельзя однозначно. Когда подвернется подходящее место я тебе сообщу.

— Тебе было очень больно? — протягивает руку к моему лицу.

— Терпимо, — растерялся от резкой смены темы. — Как тебе духи? — я тоже умею скакать по темам.

— Божественно! Они очень дорогие? Только боюсь мама их у меня заберет. Скажет мне еще рано. — Предполагает она.

— Пользуйтесь вдвоем, — предлагаю. — А цена? По деньгам. Я могу себе позволить покупать такие вещи.

— А ты и одежду можешь мне купить и белье? Ведь ты попросил у меня мои размеры. — Интересуется.

— Могу. Только, как ты дома обоснуешь их появление? Анонимным поклонником не прикроешься. — Озадачиваю.

— Да, не прикроешься, — соглашается, задумывается и встряхнув головой решает, — А, придумаю что нибудь! Как было бы легче, если бы ты стал моим парнем. И ничего придумывать бы не пришлось. — Мечтательно произносит.

Пожимаю плечами. Сказать мне нечего. Все уже сказано.

— Странный ты, непонятный. Не похож на остальных ребят. Таинственный. Будущее видишь. Рассуждаешь, как взрослый. При деньгах. Ты из-за этого с Филимоновым иногда отсутствуешь на уроках? Стихи и песни хорошие пишешь и поешь. Все тебе верят и уважают. Вон позвал ребят драться и все пошли, даже наши. А Сыроедов с Селезневым ко мне даже не подходят, как ты и сказал. За тобой, как за каменной стеной. Любая девчонка мечтает о таком парне. Может, передумаешь? Я для тебя на все готова. — Обобщает и смотрит вопросительно.