У шаманов не бывает королей

Дальнейший путь по слабо освещенным коридорам протекал в напряженном молчании, но все когда-нибудь заканчивается, и пара шаманов достигла цели.

— Что теперь? — за время пути к темнице Рен все же смог понять, что за чувство так настойчиво сигнализировало ему об опасности: ощущение фурьоку. С момента вступления с Асакурой под темные своды родного особняка парень не ощущал окружающую фурьоку, как и тогда — в тоннеле Тартар.

— Теперь нужна кровь, — пляшущие тени придали лицу Йо безумные черты, и Тао отступил на пару шагов, увидев учителя таким. Японец понял это движение по-своему и постарался успокоить спутника. — Немного. Нужно установить связь между драконом и твоей семьей — точнее, восстановить то, что должен был создать еще Ли Тао.

Йо взял руку Рена и, пробормотав что-то себе под нос, надрезал ладонь по «линии жизни».

— Проснись, Шень-Яо-Лун! — торжественно изрек Асакура, возлагая окровавленную конечность дернувшегося ученика на лоб самого «любимого» пыточного инструмента Рена. — Кровь Тао взывает к тебе!

Стоило лишь прозвучать этой фразе, как в воздухе словно лопнула незримая струна, а Йо, всю дорогу отводивший внимание почти пробудившегося дракона от себя с Тао, чуть не свалился от отката, когда сознание могучей сущности сфокусировалось на двух подростках, сметая все барьеры.

Рену показалось, что тени сомкнулись вокруг него, желая раздавить... что сам особняк желает уничтожить его. Накатившая внезапно волна фурьоку, ранее надежно отсекаемой учителем, буквально вопила о жажде крови — его и всех прочих Тао крови.

Асакура схватил Тао за руку, но тот замер соляным столбом от шока и не отреагировал.

— Говорил же: «быстро-быстро сделать ноги», — вздохнул Йо и, перекинув ошеломленного Рена через плечо, рванул к выходу, во всю используя помощь духов и прокладывая себе путь к поверхности напрямик.

Где-то на середине пути японец начал спешно отлавливать болтающиеся в воздухе конечности ученика в поисках раненой руки — на бегу это делать было неудобно, но останавливаться было по-настоящему опасно. В конечном итоге парню удалось завладеть искомым, и он начал быстро натирать себе лицо все еще сочащейся из раны кровью.

— Точно! — спохватился шаман почти у самого выхода. Нельзя дать ему почувствовать свежую кровь! — раненая рука Рена окуталась водяным коконом. — Отлично. Да прибудут с нами Великие Духи!

Появившись на площадке перед особняком Йо, не останавливаясь, крутанулся вокруг совей оси, отправляя свою ношу в длительный полет на соседний островок — лишь у самой земли Йо подстраховал Рена, не дав тому разбиться от столкновения, — и тут же, пользуясь инерцией движения, обрушил появившийся в роке каменный молот на вырвавшуюся из земли зубастую пасть, отбрасывая длинное змееподобное тело подальше от себя.

Конец отступления+++Отступление: взгляд со стороны. Анна.

Девушка стояла, глядя в след нырнувшему в черный проем парадного входа особняка Тао жениху и не могла сдержать волнения. Точно так же она не могла присесть за столик к Тао и выпить успокаивающего чая — сейчас Йо двигался навстречу возможной гибели, и его невеста считала себя не в праве рассиживаться, пусть внутренне и понимала, что паникой делу не поможешь.

Когда-то Йо, желая похвалиться перед невестой, признался, что любое заигрывание с духом стихии — это игра со смертью. Точнее, любой стихийный дух, при желании, развеет наглого шамана по ветру. И пусть подобный исход маловероятен, поскольку для этого шаман должен действительно постараться, чтобы вывести духа из себя, но вместо ожидаемой гордости в глазах невесты, Асакура получил длительную истерику, во время которой Анна пыталась выбить из Асакуры обещание никогда больше так не рисковать.

И теперь Йо самостоятельно лезет в пасть к духу, который, как минимум, будет не рад тому, что его разбудили, да еще и принудил Анну в этом участвовать!

Молодая медиум глядела на черный прямоугольник, и сердце её тревожно стучало. Громко. Часто. Казалось, еще немного, и оно просто выскочит из груди. Мысли ушедшей в себя девушки подгонялись стуком её сердца, который лишь ускорялся от навязанных воображением картин...

«Я должна ему помочь!» — возникла в паникующем сознании беспомощная мысль. Эта мысль была подобна спущенному курку, распрямившейся пружине — ведь она действительно могла помочь! Именно для этого Йо и попросил её участвовать во всей этой авантюр! Но сначала нужно успокоиться.

Анна выполнила череду глубоких вдохов, надеясь унять бешено бьющееся сердце, но не смогла добиться никакого результата, что вызвало очередную волну паники, на этот раз направленной на то, что он не сможет помочь жениху и все пойдет прахом. Из-за неё.

«Хватит!» — Анна не была бы Анной, если бы просто опустила руки. Вместо этого девушка, до крови сжав кулаки, стала давить панику. Отрешившись от всего, подпитываясь растущим раздражением и злобой на саму себя и этого неугомонного мальчишку, считающего себя затычкой в каждой бочке, следуя ритму бьющегося в ушах пульса, Анна разрушала любые вызывающие панику образы в своем сознании, а под конец и вовсе завернулась в поток собственной фурьоку словно в плащ. Волна энергии прочистила девушке мозги лучше любого психотренинга.

Очередной раз глубоко вздохнув, успокоившаяся Анна уселась на заранее подготовленное покрывало и, не торопясь, стала отбивать мерный ритм на барабанах. Ни сама девушка, ни отмерший при первых звуках барабанов Рюноске, ни вышедшая из-за спины Умэмии речная дева, ни непонимающе наблюдающие за барабанщицей и танцующей парочкой Тао не почувствовали и не поняли, что всего лишь на миг Анна Кеяма встала на ступень, к которой её гениальный жених даже и не знал как подступиться.

Конец отступления+++

Отлетевший в сторону дракон весьма резво рванул обратно, по дороге обрастая броней из кусков горной породы — эдакий Оникс из Покемонов, только пасть была куда больше, и зубастый оскал вызывал невольный трепет, — однако и в этот раз я успел встретить его размашистым ударом молота.

В этот раз результат вышел куда хуже: многотонное тело пропахало приличную колею, лишь немного разминувшись со мной, да еще и утащило с собой молот — не мне соревноваться в управлении землей с земляным драконом.

Прыжком ухожу от удара хвостом и активирую одну из заготовок: ладони с хлопком сцепляются, и Шень-Яо-Луна зажимает меж двух огненных валов.

— Глупый человечек! — раздается потусторонний голос из пылающего марева. — Твоя жалкая атака...

— Давай, Рю! — ученик и сам понял, что пришла его пора: раскаленного до красноты дракона накрывает огромный шар воды. Оглушительное шипение пара заглушает окончание фразы дракона, но я еще не закончил.

Сцепленные в замок руки уже занесены над головой, и резко опускаются к земле, а в облако пара отовсюду бьют самые мощные молнии, которые только способны воссоздать мои духи Ветра.

В этот раз дракона явно проняло — от яростного рева скалы пошли трещинами, — но результат оказался недостаточным, о чем ясно давала понять вынырнувшая у меня под ногами пасть, уйти от которой мне все же не удалось...

Висеть в воздухе на зажатой в сжимающейся пасти каменной статуи руке очень и очень неприятно. От более печального сравнения меня спасла каменная перчатка, принявшая первый натиск громадных зубов, но её резерва на долго не хватит, потому как защищаться камнем от того, чья сущность — камень... В общем, недолго мне быть целым, если не придумаю способа освободиться из плена.

— Да к черту все! — сформированный на зажатой в пасти ладони разряд ударяет в руку, которой я упирался, надеясь вырвать поврежденную конечность. Молния буквально прожигает себе путь, и к боли от переломов в левой, теперь уже свободной, левой руке добавляется серьезный ожог руки правой. А громадина отделалась лишь куском отвалившейся каменной брони.

— Разорву! — прогрохотала огромная пасть. — Тао! Уничтожу!

Невеселая выходит ситуация. Нет, понятно, что данный представитель драконьего племени раздражен и неадекватен, но откуда такая ненависть к Тао? Это требует пересмотра того, что осталось от оптимистичных планов.

Взмах могучего хвоста отбивает в сторону плеть из молнии, и становится понятно, что долго такими темпами я не продержусь.

Удар, рывок, снова удар — каменная громада рвалась ко мне, не обращая внимания на прошивающие её насквозь электрические разряды, сковывающие тело участки мгновенно застывающего раскаленного камня и воздушные преграды, которые дракон продавливал чистой массой.

— Опять! — взвыл Шень-Яо-Лун, дергаясь в путах молний. — Но в этот раз я вытерплю все твои жалкие уколы, Тао! Тем слаще будет выдавливать твои внутренности!

Рванувшийся изо всех сил дракон самостоятельно порубил себя на мелкие кусочки об электрическую сеть... для того, чтобы вновь собраться на земле.

Ну вот с чего я взял, что Ли Тао, живший всего на пару веков раньше Хао, договаривался с этим духом? Для человека, вооруженного такой узконаправленной штукой как Меч Грома, гораздо проще было поиграть в укротителя дракона: тут и плюс к самомнению, и подвиг, и даже возможность покрасоваться при свидетелях...

А порабощенный дракон несколько тысяч лет копил ненависть к поработителю и его потомкам.

Безнадежный вариант. Придется перейти к запасному варианту, пусть он не так хорош.

— Если ты отказываешься идти на диалог, что у меня не остается выбора! — пытаюсь дозваться до искры разума этого создания. Ответом послужил камень, превосходящий меня в размерах в несколько раз.

Печально — развоплощение такого полезного духа станет серьезной потерей как для моих планов, так и для мира, ведь вернуться на стихийный план дракон не сможет, а за его «убийство»с меня еще спросят, когда моя миссия завершится успехом. Да и долго Рену придется растить замену таком спутнику.

— Ну почему все не может идти согласно плану? — обреченно выкрикиваю в пустоту.

— Р-ра-а! — меньше чем в метре от меня с грохотом сомкнулись каменные челюсти, и разочарованный вой явно выражал согласие с моими словами. Только вот планы у нас с драконом были разные.

— Брат! Дай силы в руки! — прибегать к помощи Великого Духа для простого лечения — это как стрелять из пушки по комарам, но мне требуется не столько само исцеление, сколько допинг от переполнения энергией жизни.

С хрустом и болью встают на места и срастаются кости, заживают порезы, осыпается черная корка ожога, сковывающая руку, обнажая чистую розовую кожу.

В спешке, стараясь успеть до окончания эффекта переизбытка энергии, призываю Вьюгу: охотничий рожок вышел раза в два больше обычного, а его звук пробирает до самых костей.

— Мне нужна твоя помощь, малышка, — холодный нос тычется в щеку, и я не могу отказать себе в желании провести рукой по гладкой шерсти. — Отвлеки. Выиграй время. Ослабь. Загони его.

Ну вот и все. Теперь с месяц мне лучше не нарываться на зубров вроде того же Шень-Яо-Луна или Хао с его Духом Огня — Загонная охота пока что слишком затратна для нас с волчицей, чтобы часто её применять, этим компенсируется её эффективность. Но она ни в какое сравнение не идет с тем способом, которым я собираюсь завершить бой.

Явно довольная моей просьбой подруга пронзительно взвыла, и распалась облаком белого тумана, откуда ей ответил десятки других голосов.

Туман, стремительно обволакивает каменного исполина, вызывая у дракона болезненный рев. Бешено извиваясь, дух пытается сбросить так больно жалящий его покров — даже обо мне на время забыл. То и дело можно рассмотреть вырывающиеся из тумана серебристые тела, впивающиеся в броню и вырывающие из неё куски.

Чтож, Вьюга начала, и мне тоже пора.

Звякнули браслеты, лязгнули цепочки — стоило лишь сделать первое движение. Посторонний ритм тут не помощник, ведь работа пойдет на самой грани, когда успех зависит не от рефлексов, но от предчувствия. Любая оплошность грозит мне серьезными травмами — тут даже дракон не так страшен.

Что есть камлание? Можно дать сотню определений, и все равно не охватить всю суть данного действа: возникает ощущение, что ты музыкант, играющий на струнах фурьоку, гончар, лепящий из податливой глины величайшее свое творение, кузнец, отбивающим заготовку, и садовод, взращивающий редчайший цветок.. Энергия течет через меня, сквозь меня, меняется под моими пальцами, следует моему ритму, растет, обретает форму, накапливает мощь, приобретает завершенность...

Ушло все: рев разъяренного дракона, пытающегося избавиться от назойливого тумана; вой волчьей стаи, загоняющей свою добычу; страх и волнение, что приносили с собой далекие звуки барабанов; яркое свечение, распространяющееся от окруживших духов — первый раз, когда я использовал всех; боль в руках от формирующегося между ладонями могучего оружия, — остался лишь «я», погруженный в океан энергии и придающий ей конкретную форму.

+++ Отступление: взгляд со стороны.

Шень-Яо-Лун уже неоднократно пытался прорваться к камлающему шаману — даже до его затуманенного яростью сознания доходило, что те силы, что собирает человечек, могут стать серьезной опасностью для дракона, — но каждый раз туман, уверенно прогрызающий путь к сокрытой под толстым слоем брони сути духа, обращался в огромную фигуру волка, который небрежным ударом отбрасывал многотонное тело в сторону. Этот туман преследовал его везде: и в земной толще, и в воздухе (хотя высоко подняться Шень-Яо-Лун просто не мог) — облако фурьоку, воющее множеством голосов, не отпускало свою жертву.

Лишь только когда человечек (дракон все же понял, что этот шаман не является Тао, но какая ему разница, сколько человечков убить?) закончил свою пляску и застыл, подняв сгусток опасной фурьоку над головой, у духа появилась возможность оторваться от замершего на мгновение тумана, нырнув под землю. Туман последовал за драконом, но не обгонял, а наоборот, болезненными укусами за хвост не давал свернуть с пути — теперь, когда жертва ослабла, стая гнала её в сторону ожидающего охотника, который нанесет один смертельный удар.

Свое положение дракон осознал лишь когда его могучие челюсти не смогли прокусить нежную кожу человечка.

— Открылся, — беззвучно шевельнулись губы шамана, и тот стремительно опустил зажатый в руках предмет прямо на нос Шень-Яо-Луна.

Конец отступления+++

Истинный Молот Вождя — именно так, не отходя от сложившейся традиции, решил я назвать новый прием. Завершающая атака, объединяющая тысячи духов всех четырех стихий, и выпивающая досуха как их, так и меня. Что бы ни говорили мне дед с отцом, когда я разъяснял концепцию атаки, способной (в теории) уничтожить любого духа, сколь бы силен он ни был, какие бы аргументы в пользу дальнобойности они не выдвигали, я все же придал фурьоку форму привычного молота. Меня все никак не покидала трусливая мыслишка: «А вдруг я промахнусь?»