Вихрь

Пыточная камера на миг погрузилась в тишину. Нож Эмиля, занесенный над очередным пленником замер, рука убийцы дрогнула. Бездушный взгляд, полный безумной злобы и недоумения, устремился к медиуму.

— Ты ничтожество, Эмиль! — с бешено колотящимся сердцем закричала Сабина, — бесполезный и жалкий отброс человечества! Тебе нужен чужой потенциал, чтобы казаться хоть кем-то! Мне жаль того времени, что я потратила на твое обучение, ты — ничего не стоящая пустышка! Даже твой прототип научился работать с Вихрем лучше и быстрее тебя…

Несколько секунд Морган молча слушал слова бывшей наставницы. Однако когда она заговорила о Максиме, его буквально затрясло от злости. В три шага он оказался возле Сабины и ударил ее по лицу наотмашь, а затем нанес удар кулаком в живот, выбивая из нее дух.

Молодая женщина подавилась собственным криком. Боль, взорвавшаяся в правом боку, затопила ее сознание, но Сабина не позволила себе провалиться в забытье. Нельзя было допустить, чтобы Эмиль сейчас же вернулся к другим пленникам, иначе все эти страдания можно считать напрасными. Собрав волю в кулак, медиум заставила себя тихо засмеяться сквозь приступ кашля, от которого в горле появился металлический привкус крови.

— И это… все? — с трудом выговорила молодая женщина, стараясь заменить муку в голосе на явную насмешку. Морган гневно ожег ее взглядом, и Сабина с отчаянной решимостью посмотрела ему в глаза, — все, что ты можешь? Ты жалок…

Не успев придумать новых оскорблений, молодая женщина вновь получила удар — на этот раз по другой щеке. Из глаз невольно брызнули слезы, в ушах зазвенело. Казалось, ударь Морган чуть сильнее, челюсть Сабины была бы сломана.

— Прекрати! — умоляюще воскликнула Паласса, которую вдруг покинуло смиренное спокойствие, — оставь ее!

Собирая сознание по кусочкам, Сабина изумленно посмотрела на девушку, не понимая, почему она заступилась за нее — для Красного мира подобные поступки были огромной редкостью. Медиум сомневалась, что и сама попыталась бы защитить жертв Эмиля, не будь она виновата в том, что все эти люди оказались здесь. Паласса же была пленницей, как и другие; в том, что сейчас происходит в пыточной камере, не было ее вины.

Тем временем Морган, никак не среагировав на слова Палассы, приблизился к Сабине, грубо ухватив ее за подбородок.

— Я бы с радостью убил тебя прямо сейчас, — сквозь зубы процедил он. Молодая женщина решительно смотрела в его глаза, в глубине души надеясь увидеть в них хоть что-то человеческое. Однако во взгляде Эмиля не было ничего, лишь бесконечная черная пустота. С таким же успехом можно смотреть в пустые глазницы черепа, пытаясь отыскать в них душу.

— Мне все равно, что ты со мной сделаешь, — отозвалась Сабина.

Лицо Моргана прорезала улыбка — хищная и острая, как лезвие ножа.

— Я знаю, — кивнул он, — но, как это ни прискорбно для нас обоих, тебе еще рано умирать. Я хочу познакомить тебя кое с кем, поэтому тебе придется подождать.

Без предупреждения Эмиль подался в сторону и резко вонзил нож в грудь Палассы. Девушка не успела даже вскрикнуть. Рот ее раскрылся, но она не смогла издать ни звука, лишь беспомощно и удивленно опустила взгляд на торчащую из груди рукоять ножа, словно не поняла, что произошло.

— Нет! — отчаянно выкрикнула Сабина, чувствуя, что остатки сил покидают ее.

Морган резко выдернул нож, и лицо Палассы исказила гримаса боли, девушка мучительно застонала, когда кровь обильно полилась из раны. Эмиль подставил под нее руки, закрывая глаза от удовольствия, приносимого процессом перехода потенциала.

Несколько пленников, оставшихся в живых, вновь принялись наперебой кричать, молить о пощаде или просто биться в истерике. Сабина задрожала. Правый бок горел огнем, лицо, казалось, превратилось в один сплошной ушиб.

— Нет… — только и могла шептать она, не имея больше сил кричать. Рыдания сдавливали горло, но глаза при этом отчего-то оставались сухими, будто медиум уже исчерпала запас своих слез, и больше не сможет пролить ни капли.

Кричащих людей оставалось все меньше. Эмиль старался расправиться со своими жертвами, по возможности, быстро. Лишь перед последним убийством он остановился, чтобы выпить какую-то жидкость из пузырька, вытащенного из кармана.

«Обезболивающее», — подумала Сабина, вспомнив о ране на левом плече бывшего ученика. Она мечтала о таком пузырьке. Или о забытьи. О чем угодно, лишь бы сбежать от всепоглощающей жгучей боли и страшной картины, развернувшейся у нее перед глазами. Сабина понимала: будь у нее хоть малейший шанс на выживание, образ пыточной камеры всю оставшуюся жизнь преследовал бы ее в кошмарах.

Возможно, даже хорошо, что этому не бывать…

Приняв свою участь и беспомощность, молодая женщина выдохнула и нырнула в свою боль, тут же провалившись в забытье.

Камера пыток погрузилась в тишину.

Отерев кинжал от крови, Эмиль вновь взглянул на обездвиженное тело медиума и недовольно цокнул языком. Ему не хотелось, чтобы Сабина умерла раньше времени. Морган подошел к ней и убедился, что из груди молодой женщины все еще вырывается свистящее хриплое дыхание.

— Осталось немного, — тихо произнес Мастер, взмахнув рукой. Пространственно-временной разрыв послушно раскрылся, повинуясь ему, Эмиль шагнул внутрь и тут же закрыл за собой портал. Пришла пора наведаться в мир прототипа и раздобыть венец своей коллекции.

* * *

Как ни старалась, Настя не могла сосредоточиться на лекции. После получаса тщетных попыток осмыслить хоть слово девушка отказалась от этой затеи и погрузилась в свои мысли, механически постукивая ручкой по корешку учебника.

Как там, интересно, Максим? Нашел Сабину? А Эмиля?.. А если они столкнулись, не попытался ли Морган отвоевать тело Максима, чтобы поработить в нем Вихрь? Ох, если б я только могла связаться с ним!..

Катя, сидевшая рядом, недовольно прищурилась, затем, не выдержав, толкнула подругу в бок, заставив вздрогнуть.

— Может, хватит? Здесь кое-кто учиться пытается, — прошипела она, указав кивком на постукивающую по учебнику ручку.

Настя перевела дыхание и кивнула, мысленно удивляясь, насколько же, должно быть, напряжены ее нервы, если такой пустяк мог заставить ее сердце пуститься вскачь.

— Хорошо. Извини, — коротко отозвалась она, тут же отведя взгляд.

Катя лишь качнула головой и продолжила старательно конспектировать лекцию.

Когда преподавательница принялась чертить на доске большую схему, Катя повернулась к подруге вновь и окинула ее испытующим взглядом.

— Слушай, что с тобой происходит? — спросила она, скорее требовательным, чем обеспокоенным тоном. Настя непонимающе приподняла брови. Катя закатила глаза и пояснила:

— Ты мрачная, молчаливая, задумчивая. Мысли у тебя явно не об учебе, а это в преддверии сессии на тебя совсем не похоже. У тебя что-то случилось?

«Если Эмиль преуспеет в своих планах, то у нас у всех что-то скоро случится...» — мрачно подумала девушка, однако вслух озвучить эти мысли, разумеется, не могла. Вместо этого она постаралась натянуть улыбку.

— Да нет, все в порядке. Не бери в голову, — легко отмахнулась она.

Катя нахмурилась, прекрасно видя, что подруга лжет. Еще месяц назад девушки делились друг с другом любыми проблемами, никогда ничего не утаивали. Сейчас же Катя не могла припомнить, когда в последний раз говорила с подругой о чем-то, не касающемся учебы. Последнее время Настя вообще мало, с кем тесно общалась, кроме, разве что, Максима.

Катя пристально посмотрела на подругу и подперла голову рукой.

— Насть, вы, что, с Максом поссорились? — сочувственно спросила она.

Девушка недоуменно уставилась на подругу, из ее груди вырвался нервный смешок.

— Что? Нет, — протянула она в ответ, — вовсе мы не ссорились, с чего ты взяла? Говорю же, со мной все в порядке.

— А где сейчас Максим? — не унималась Катя, — в институте я его не видела. Он опять решил перед сессией накопить прогулов, чтобы ты потом за него перед преподавателями отдувалась?

Слова подруги отчего-то больно кольнули Настю.

Знала бы ты, что Максиму приходится рисковать собственной жизнью... возможно, прямо сейчас, чтобы остановить Моргана, который грозится уничтожить все живое, ты бы по-другому заговорила!

Девушка с трудом заставила себя смолчать и не выпалить это подруге. Вместо того, давя в себе обиду и злость за несправедливое осуждение Максима, Настя вздохнула и произнесла, как можно спокойнее:

— Он… заболел.

Разговор прервал строгий голос преподавательницы.

— Девушки! Пятая парта! Я вам не мешаю? — спросила она, — хотите разговаривать — разговаривайте в коридоре, не мешайте другим заниматься.

Катя недовольно цокнула языком и демонстративно опустила глаза в тетрадь, решив вернуться к конспекту — от подруги все равно невозможно было добиться ничего дельного.

Настя тяжело вздохнула, качнула головой и, решительно поднявшись со своего места, спешно вышла из аудитории, сопровождаемая любопытными взглядами сокурсников. По пути, она слышала, как кто-то из неблизких знакомых сделал очередное предположение о ее «несчастной любви с Максимом Артемьевым». Настя и не думала, что их мнимая романтическая история заботит такое количество людей.

"Идиоты! Им, что, обсудить больше нечего?" — раздраженно подумала девушка, скрипнув зубами,— "ей-богу, тошнит от них!"

Насте просто необходимо было вырваться из аудитории — хотя бы в коридор. Сейчас сокурсники, лектор, необходимость учиться и заинтересованность друзей ее личной жизнью — все это давило на нее, не давало вздохнуть. Настя не понимала, как может сейчас посвящать хотя бы часть своих мыслей обычным студенческим делам, когда самый близкий ее человек находится в другом мире и пытается спасти все живое, рискуя никогда не вернуться домой!

Сжав кулаки, девушка спустилась на один лестничный пролет и устало опустилась на ступени, закрыв руками лицо.

Пожалуйста, Макс… — мысленно взмолилась она, — возвращайся скорее…

* * *

Проводив подругу взглядом, Катя раздраженно оттолкнула от себя тетрадь и сложила руки на груди. Хотя между ней и Настей не случилось серьезной размолвки, девушка не могла избавиться от мысли, что состоявшийся минуту назад разговор был ссорой.

Преподавательница продолжала читать важный материал, который однозначно встретится на экзамене, однако теперь Катя не могла осмыслить ни слова. Несколько раз она порывалась встать и последовать за подругой в коридор, однако отчего-то в последний момент останавливала себя.

Антон повернулся к ней с передней парты. Скучая без Дениса, пропускавшего занятия по болезни, он был только рад возможности побеседовать.

— Что там с Настей случилось? — приподняв брови, спросил он. Девушка лишь раздраженно махнула рукой, стараясь изобразить безразличие. На деле ей и самой хотелось знать, что приключилось с лучшей подругой, а главное, почему она решила держать свои проблемы в секрете.

— Пиши, давай, лекцию, — буркнула Катя Антону, надеясь заставить его быстро отвернуться. Но юноша не отворачивался, хотя уже и не смотрел на подругу. Его взгляд был устремлен в сторону входа в аудиторию.

— Это еще кто такой? — удивленно шепнул Антон, вопросительно кивая. Катя обернулась и недоверчиво приподняла брови.

По аудитории неспешным шагом шел мужчина. Довольно высокого роста, на вид лет тридцати пяти — сорока, с очень плохой, покрытой пигментными пятнами кожей, словно ему часто приходилось работать под палящим солнцем. Волосы незнакомца спутались и беспорядочно торчали в разные стороны. Длинный, видавший виды плащ был весь перепачкан в грязи и пыли, свитер и грубые матерчатые штаны также казались старыми и поношенными. Однако впечатления нищего или бездомного этот человек не производил.

Катя успела заметить, что на безымянном пальце левой руки отсутствует верхняя фаланга, а щеку пересекает старый, неаккуратно зарубцевавшийся длинный шрам. Девушка подумала, что среди разномастных людей, ежедневно пересекающих проходные института, ей приходилось видеть и более отторгающих персонажей, и она не могла понять, почему этот человек одним своим появлением заставил ее внутренне похолодеть.

Мужчина тем временем уверенно направлялся к столу преподавательницы, недоуменно замершей на месте. На лице лектора отразилось явное неодобрение, она выжидающе сложила руки на груди и недовольно цокнула языком.

Уже через секунду взгляды всех присутствующих на лекции студентов были обращены на неизвестного пришельца.

— Я вас внимательно слушаю, — строго произнесла преподавательница, поправив очки на переносице.

Незнакомец никак не отреагировал на ее слова. Его, похоже, больше интересовали студенты. Замерев на уровне пятой парты, он окидывал каждого внимательным изучающим взглядом, и в его глазах иногда вспыхивали опасные азартные огоньки. Когда цепкий взгляд темных глаз пришельца добрался до Кати, девушка неприятно поежилась и постаралась избежать прямого зрительного контакта. Отчего-то ей захотелось стать невидимой, спрятаться, чтобы незнакомец никогда ее не нашел.

— Молодой человек, — нетерпеливо произнесла пожилая преподавательница, — вы кого-то ищете? Если так, это вполне может подождать до конца лекции. У нас здесь, вообще-то занятие.

Катя напряженно переводила взгляд с незнакомца на лектора, удивляясь, что Елена Васильевна обратила на вошедшего столь пристальное внимание. Обыкновенно она продолжала читать материал, не отвлекаясь ни на кого. Исключением были лишь случаи, когда кто-то производил шум, мешающий ей вести занятие. Однако этот человек, похоже, заставил всех и каждого в аудитории почувствовать себя, как минимум, неуютно.

Тем временем незнакомец, наконец, отреагировал на обращенную к нему речь. Его лицо прорезала нехорошая улыбка, темные глаза чуть прищурились.

— Я ждал достаточно, — отозвался он. У него был низкий и звонкий голос, несмотря на то, что говорить пришелец старался тихо.

Вновь обведя аудиторию взглядом, мужчина усмехнулся и приподнял голову, будто бы с вызовом.

— Мне нужен путешественник по имени Максим и его рыжеволосый медиум по имени Анастасия, — возвестил он, тем самым заставив Катю ахнуть.

Зачем этому странному человеку понадобились Максим и Настя? И почему он использовал для их описания такие странные термины? «Путешественник»? «Медиум»? Что все это значит?

Аудитория тем временем погрузилась в звенящую тишину. Никто из студентов не решился ни задать вопрос, ни даже хихикнуть, услышав столь необычные слова в адрес сокурсников.

Реакция Кати не осталась для мужчины незамеченной. Он резко перевел на нее взгляд, продолжая улыбаться.

— Ты знаешь их, — произнес он, и это вовсе не было вопросом. Катя внутренне сжалась, сглотнув тяжелый подступивший к горлу ком. Антон, все еще сидевший вполоборота к подруге, решил выступить в ее защиту.

— А зачем они вам? — вызывающе спросил он, тут же предательски зардевшись от того, как громко прозвучал его голос.