Я положил трубку и увидел в дверях девушку. Она смотрела на меня и улыбалась.
-Здравствуйте! — сказала она.— Вы, видимо, только что обо мне разговаривали!
-Вы из ЦБ?
-Да!
-Пойдемте, я Вам рабочее место найду!
Получив список затребованных документов, я вернулся к себе и спросил Марину:
-Помнишь, мы года два назад пытались согласовать регламент оборота заготовок карт?
-Помню.
-Завкассой бегала к своему Куратору, а он меня на хер послал, типа, чтобы не лез в дела кассы?
-Помню.
-Так вот в списке этот документ есть.
Марина пожала плечами и развела руками. Я взял трубку и набрал номер кассы.
-Здрасте, Ольга Сергеевна.
-Здравствуйте, Сергей Сергеевич.
-Вы в курсе, что в банке проверка Центробанка?
-Конечно, уже кучу документов им перетаскали.
-Молодцы! Помните, как пару лет назад я пытался с Вами согласовать регламент по обороту заготовок карт? Проверяющим он нужен.
-А мы разве его не согласовали?
-Если согласовали, так давайте его мне. Насколько я помню, Вы со своим Куратором меня на хер послали с этим регламентом и сказали, что сами напишите. Написали?
-Ничего я не писала! А разве мы его не согласовали? Мы же все заявки и распоряжения из того регламента составляем.
-Вы издеваетесь что ли? Есть у вас этот регламент?
-Нет! Неужели не согласовали?
Я положил трубку и посмотрел на Марину.
-Повредничать?— глядя на Марину, спросил я.— Послать проверяющего к этим умникам?
-А смысл?
-Действительно бессмысленно.
Я нашел регламент у себя в компьютере. Удалил из файла все визы согласований и распечатал. Положил регламент в портфель и пошел к Боссу. Уходя, положил перед Мариной список необходимых проверяющему документов, и попросил найти их и отнести. Подписав у Босса регламент, я доложил ему, что с картами успеваем, и губернатор их получит вовремя. Но, подумав, все-таки предупредил, что скорей всего он будет подопытным кроликом, так как времени для полной проверки операций нет. Но мне кажется, что все будет хорошо.
Позвонила Пантелеева.
-Сергей Сергеевич, а договоры по новым картам будут старые, которые были?
-Других нет, да и времени нет их утверждать.
-Значит старые распечатывать?
-Да!
-Хорошо!
Хоть и С-банк согласился с нашей типовой формой договора на выпуск международной карты, я еще раз распечатал его и прочитал. Сравнил с договором С-банка и наш договор мне показался слабеньким. Договор С-банка я ранее сбрасывал Лизе. Позвонил ей.
-Привет!
-Привет!
-Ты смотрела договор с клиентом С-банка?
-Нет еще. Некогда!
-Мне кажется, что наш договор надо дорабатывать. Ты посмотришь? Сравнишь? Или мне служебку написать?
-Будет время, посмотрю!
-Что, значит,— будет время, посмотрю?
-Посмотрю!
Я положил трубку.
" Да пофиг! Я предупредил".
Учитывая, по опыту, что все изменения к договорам согласовываются с юристами не менее четырех месяцев, я махнул рукой. Все равно временно все. К осени должны быть собственные карты, а там будут и другие договоры.
ж ж ж
Стоял солнечный майский воскресный денек. Отец был на дежурстве, а мать ушла в библиотеку в Дом офицеров. Я вышел из подъезда и огляделся. Около дома после ночного дождя разлеглась широкая лужа. Во дворе никого из пацанов не было. Со стороны стрельбища была слышна стрельба. Чем бы заняться?
Я подобрал кирпич и бросил в лужу. Фонтан брызг обрушился на асфальт веером. Ух, ты, интересный узорчик! Я залез в палисадник, и сорвал три больших стебля крапивы, предварительно обернув их газетой. Намочив этот веник в луже, я размахнулся. Брызги легли на асфальт опять веером. Посмотрел на дело рук своих и решил пустить веер с другой стороны. Снова намочил, взбивая в луже грязь, и размахнулся. За спиной ойкнули. Я оглянулся. Около подъезда стояла соседка в новом бежевом пальто, которая она купила вчера в "Военторге".
Соседка стояла с безумным взглядом. Полоса из грязных брызг прошла у нее через левое плечо и до правого колена. Она оглянула себя молча, облизывая грязные губы. Молча развернулась и вошла в подъезд. Веник выпал у меня из рук. Влетит теперь мне. Это точно. Я вздохнул, и заснул руки в карманы курточки. В правом кармане рука наткнулась на что-то бумажное.
В кулечке лежали несколько кусочков карбида. Вчера старшие пацаны делали бомбочки из медицинских пузырьков и взрывали их за сараями. Я подсмотрел, как они это делали, и стащил несколько кусочков. Порыскав между сараями, я нашел только бутылку из-под молока с пластиковой крышечкой. Набрав в бутылку воды, я накидал внутрь листочков. Потом насыпал сверху карбид. Закрыл крышкой и взболтал. Стоя за сосной, я ждал взрыва. А его все не было.
Я осторожно выглянул из-за дерева. Бутылка стояла на пеньке. Крышка приподнялась и из бутылки лилась пена. Вот, блин! Я посильнее закрыл крышку и снова спрятался. Опять не взорвалась. Также лилась пена. Крышка отскочила. Я взял бутылку. Закрыл крышкой. Уперся бутылкой в сосну. Дно бутылки упиралось мне в живот, а крышка в ствол сосны. Я решил, что на этот раз закупорил хорошо и ослабил напор.
Фонтан брызг и пены ударил в ствол сосны из бутылки, сорвав крышку, отразился от ствола и окатил меня. Я еле успел отвернуться, чтобы не попало в лицо.
Отбросив со злостью бутылку, я отряхнулся, подумав, что влетит еще и из-за испорченной куртки. Около горки, в песке мой взгляд выцепил знакомый предмет. Это оказался взрыватель от гранаты. Покрутив его в руках, я решил узнать, что у него внутри. Нашел гвоздь и стал ковырять. Тут меня что-то ужалило в шею. Зажав шею рукой, я обернулся. Недалеко стоял Глеб Измайлов с алюминиевой трубкой, один конец которой был обмотан синей изолентой. С такими трубками мы играли в войнушку, стреляя друг в друга, выплевывая через трубку сухой горох. Чувствительно, конечно, если попадет по голой коже.
-Ты что, сдурел!— заорал я.
-Да ладно, попал что ли? Что делаешь?
-Да вот,— показал я ему взрыватель.
-Фигня,— сплюнул Глеб.— Пойдем, покажу, что у меня есть.
Мы прошли за сараи, и он из кучи старых досок вытащил минометную мину.
-Во! Видал!
Мина была ржавая. Я покрутил ее в руках, углядев на ней маркировку не по-русски и фашистскую свастику.
-Немецкая!— сказал Глеб.— Старшеклассники притащили со старого ремзавода! Давай играть?
-Давай!
Мы натащили кирпичей. Соорудили на каждом башни из песка. Вставили в них прутики. Это были у нас танки. Расставили на пригорке у сараев.
-По танкам противника!— кричал Глеб.— Бронебойным! Огонь!
-Есть, огонь!— кричал я и бросал в кирпичи мину.
Накидавшись до красноты и усталости, мы спрятали мину в дровах, и уселись на лавке во дворе. Я достал увеличительное стекло, которое снял с фильмоскопа и стал выжигать на лавке.
-Что выжигаешь?— спросил Глеб.
-Не твое дело.
-Ой, да ладно, влюбленный пингвин.
На дереве проступали корявые буквы — ИНГА.
В Ингу, дочь капитана Волкова, были влюблены наверно, все пацаны в городке, даже четвероклассники. Она мало играла в веревочки или всякие девчачьи куклы с подружками, а больше носилась с нами по полигону или лесу. Строила блиндажи и в наших военных играх была санитаркой или пулеметчицей.
Глеб стоял, руки в брюки, и молча наблюдал, как я заканчиваю выжигать последнюю букву.
-Ильин, ты не трус?— спросил он.
-Нет, а что?
-Да трус, спорим?
-Да с чего ты взял?
-Пошли на стрельбище.
-Зачем?
-А вот и узнаем трус ты или нет.
-Как?
-Сегодня там стрельбы. Встанем по ту сторону заградительного рва. Если не сдрейфишь, я тебе настоящую дымовую шашку подарю. А если испугаешься, ты мне отдашь магазин от автомата.
-Раз плюнуть!— решительно сказал я. — Можешь дымовуху хоть сейчас нести!
Мы ударили по рукам. Осторожно пробираясь к стрельбищу, мы крутили головами и прислушивались, чтобы ненароком не нарваться на оцепление. Грохот автоматных и пулеметных очередей становился все громче. Сквозь стволы деревьев было видно, как солдаты лежали на боевом рубеже и стреляли по мишеням. Мы зашли за защитный вал и встали спиной к деревьям. Редкие пули свистели над головами и срезали ветки деревьев. Тут стрельба прекратилась, а справа раздался топот сапог и ругань.
-Атас!— крикнул Глеб.
Мы со всех ног бросились прочь. Неслись, петляя по лесу, как зайцы. Так как мы знали в лесу все тропинки, то легко ушли от погони. Выбежали на старое тактическое поле, и тут Глеб споткнулся. Еще бы. Километров пять отмахали.
-Всё! Я больше не могу!— прохрипел он, развалившись на песке.
Я сел рядом, вытирая пот с лица.
-Чуть не попались.
-Ну.
-С тебя дымовуха.
-Да ладно. Не жалко.
Мы отдыхали, лежа на песке, и глядя на голубое небо в облаках.
-Смотри,— показывая пальцем в небо, сказал я.— Вон то облако на льва похоже.
-Точно! Но лучше б это было мороженое!
-И не говори.
-Бычок будешь? — перевернувшись на живот, спросил Глеб.
-Какой такой бычок?
-А вот,— Глеб сел и достал из кармана несколько окурков. — За клубом собрал.
-Фу, окурки,— я поморщился.
-Как хочешь, — сказал Глеб, чиркая спичкой о коробок.
Он затянулся и выпустил из носа дым. Затянулся еще раз и протянул бычок мне.
-Я взял осторожно и тоже попробовал затянуться. Горло обожгло и сдавило. Я закашлялся.
Встал и затоптал окурок.
-Гадость! Дурак ты Измайлов! Будешь курить, не вырастешь!
-Сам больно умный!
-Пошли лучше вон за мишени, пулек насобираем!
-Пошли!
Вчера, как мы знали, здесь стреляли из пистолетов и частенько мы с пацанами после стрельб приходили сюда, чтобы выкопать из песка пистолетные пули, которые у нас были валютой, и за которые в школе поселка у штатских пацанов можно было выменять много чего. Подобрав фанерные листы от старых мишеней, мы рыли песок, находили пули и складывали их в карманы. За одной из мишеней я, увлекшись, выкопал приличную нору, которая, в конце концов, обрушилась и завалила меня на половину. Песок сдавил дыхание. Я попытался выбраться, но не получалось. Я замолотил ногами и тут почувствовал, что меня тянут. Вдохнув свежего воздуха, я сказал Глебу, который меня вытащил.
-Может, хватит этих пулек?
-Хватит!
Мы встали и подошли к небольшому полуразрушенному домику у края леса.
-Что-то живот у меня скрутило. Я сейчас, — сказал Глеб и скрылся за песчаной кучей.
Я походил вокруг домика и нашел большую картофелину. Испечь можно, подумал я. А нафиг! И бросил картофелину со всей силы в лес. Раздался тупой удар и крик.
-Ой! Сука!
Что такое? Как оказалось, картошка попала Глебу по голове. Он от неожиданности сел в кучку, которую только что навалил.
Я бежал по лесу, а за мной с воплями несся Глеб. В руках у него была приличная суковатая палка.
-Да ладно!— орал я. — Я же не хотел! Случайно!
-Я тебе дам случайно!
-Брось палку, а то я скажу всем, что ты засранец!— задыхаясь, сквозь смех, кричал я.
Тут мы выбежали на поляну, на которой горел костер.
-Тикайте отсюда!— раздался пацанский крик.
Нас уговаривать не надо было. Если пацаны в лесу развели костер, то это не спроста. Обычно в кострах мы пекли картошку или взрывали что-нибудь. Только мы спрятались за сосны, как раздался взрыв, разметавший головешки.
-Что взрывали?— спросил я, когда я, Глеб и еще пара пацанов одноклассников стояли вокруг костра и мочились на огонь.
-Баллончик от лака для волос.
-А патронов нет?
-Сегодня нет.
Пацаны пошли в часть к каптеркам. Сказали, что там, на свалку выбросили учебные противотанковые мины. А Глеб — домой, мыть задницу.
До обеда еще было время, и я пошел к своей коряге. Была у меня в лесу моя коряга. Я туда приходил порой, лежал на траве, смотрел на небо и мечтал.
Из-под коряги я достал тетрадку в полиэтиленовом пакете и стал писать фантастическую повесть, которую собирался отправить в "Пионерскую правду". Газета объявила конкурс, и я мечтал в ней опубликоваться.
ж ж ж
-Марина, закажи экспресс-доставку карт из С-банка.
-Уже можно?
-Да, вот список,— я протянул Марине листок.— А вот контакт в С-банке.
-Хорошо.
Я зашел в кабинет напротив и спросил у Виктора:
-Сегодня, я слышал совещание было по Положению о клиент-банке для физических лиц.
-Ага!
-И что?
-А ничего, сказали переписать его под имеющееся для юридических лиц.
-Так там две разных песни,— криво усмехнувшись, сказал я.
-У меня сложилось впечатление, что Ваш вариант никто и не читал.
-Давай тогда сам, — я махнул рукой.— Я этим больше не буду заниматься.
Что, мне больше всех надо? Этим клиент-банком для физических лиц уже довольно давно пользовались несколько человек в банке. Куратор с какой-то стати шпынял меня,— "Когда этот продукт будет реализован?", хотя, казалось бы, какое отношение имеют пластиковые карты к клиент-банку.
Я взял на себя обязанность и написал Положение. Отослал заинтересованным лицам на согласование. На этом все и застопорилось. Никто не хотел брать на себя лишних функций. А я на своих подчиненных несвойственные им — вешать не желал. И так много чего понавешал. Подсунул Положение Виктору, с пожеланием, если он его продавит, то быть ему начальником, о чем сказал Куратору.
Зазвонил мобильный. Звонила Влада.
-Привет, Ильин!
-Привет!
-Я покупаю дом.
-Поздравляю.
-И беру кредит. Мне нужно два поручителя. Одного нашла, нужен второй. Ты не смог бы им быть?
-Слушай Эклер!?
-Леклер, спокойно!
-Леклер, ты в курсе, что друзья мне звонят только по двум поводам: дай денег или помоги устроиться на работу!
-Не только, Ильин.
-Веревки вьешь?
-У тебя что-то случилось? Что ты бесишься?
-Завтра! У меня с собой паспорта нет!
-Хорошо, только не нервничай, а то у меня мурашки по коже от твоего спокойного голоса таким тоном.
После командировки я, как и обещал, посетил Владкину квартиру. Открыв дверь, я услышал шум и понял, что в квартире кто-то есть. Я тихо прикрыл дверь, и тут в коридор вошла Зоя Дмитриевна— мама Влады.
-Здравствуйте, Зоя Дмитриевна! — удивившись, сказал я.— Вы разве не в Чехии?
-Заболела я. Вот и отменила поездку. А ты, какими судьбами?
-Влада попросила полить цветы и накормить рыбок.
-А! Она не знает, что я не поехала. Я потеряла мобильный телефон, а дома щенок перегрыз телефонный провод, и я осталась вообще без связи.
-Вы щенка завели?
-Да, английского коккер-спаниеля. Все грызет. Зубы растут у него.
С Зоей Дмитриевной я познакомился почти сразу, как познакомился с Владой. Мы пришли к Владе, а там уже была ее мама.
Влада была замужем, а муж ее работал где-то в Сибири. Был начальником какой-то конторы, которая занималась то ли бурением, то ли геологоразведкой. Что-то связанное с нефтью. В 1986 году он ликвидировал аварию на Чернобыльской АЭС. Получил за этот медаль и импотенцию. Владка по молодости еще до замужества залетела и после неудачного аборта не могла иметь детей. Иннокентий — ее муж был как-то связан с ее родителями. Как и чем, я не вникал и не спрашивал. Ну, вот и состоялся их такой странный союз. В котором жена делала, что хотела. А муж жил и работал у черта на куличках.
