Третья ипостась. Часть 1

Да, с Сорайей шутить нельзя. А я еще удивлялась, как это она перестала так остро реагировать. А оказывается, Блай все выболтал под приставленным к ширинке кинжалом. Это было жестоко, но мы с Тивизой не удержались от смеха, представив такую картинку.

— Так что произошло дальше?

А, это она про меня.

— Так, что там дальше? А, ну да, я была обычным человеком, у меня был брат и подруга, все было хорошо...

— Но не все? Что же заставило тебя согласиться на это? Ведь такой путь совершенно губителен для тебя.

Я пожала плечами. Произошло то, что самый мой любимый человек исчез, как в воду канул, по какой-то неизвестной причине бросив меня, и больше я его не видела. Я не могла признаться ей, что этот вопрос до сих пор страшно мучает меня, и только в редкие минуты, находясь рядом с Апрелем, я забываю об этом.

— Одиночество, — наконец прошептала я, — при всей насыщенности жизни, мне казалось, что я не живу.

Я говорила уже не с ней. Странно, ведь я раньше по-другому формулировала мотивы своего поступка. Я твердила себе о тоске по потерянной любви, о нежелании жить без него, о покинувшей меня надежде на возвращение. Но на самом деле причина была другой.

При всей своей привязанности к брату и Наталье, я была одинока. И думаю, именно это одиночество и привлекло ко мне профессорскую шайку. Меня ничего не держало. От меня никто не зависел. А еще страшнее осознавать то, что одиночество сопровождало меня всю жизнь, даже при любящих родителях и бабушке, рядом с заботливым братом. Поэтому я и не хотела покидать вымышленный мир своих книг, ведь только там была не одна, окруженная любимыми персонажами.

"Только в грезы нельзя насовсем убежать: краткий век у забав — столько боли вокруг!". Это уж точно, как в воду глядел!

Действительно, нельзя. И о н был первым, кто вырвал меня из уютного кокона. Пошло ли это мне на пользу? Стоят ли полгода всепоглощающего счастья последующего пятилетнего умирания души? Как бы то ни было, все это прошло, вытеснено теперь новыми, настолько живыми чувствами, что я боюсь за сохранность своего сердца. Иногда мне казалось, что оно вот-вот лопнет от переизбытка нежности и любви к такому юному, но уже совсем взрослому парню, спавшему сейчас в соседней комнате, обессиленному долгой скачкой только ради того, чтобы увидеть меня.

— Все это в прошлом, — сказала я уже вслух для Тивизы и лишний раз для себя, — все в прошлом, дорогая. Пойдем-ка спать, ты выглядишь усталой.

Я тихо вошла в свою комнату, разделась и нырнула под одеяло, прижавшись к большому теплому телу. Апрель не проснулся, но даже спящий он, предъявляя свои права, властно подгреб меня к себе сильной рукой, я уютно устроилась, крепко прижатая к нему, в первый раз за очень долгое время не ощущая одиночества.

Я проснулась от легких касаний. Кто-то будто проводил перышком по моим щекам, лбу, подбородку. Так обычно будил меня мой котенок Парфирий, едва трогая мягкой лапкой лицо, если я забывала открыть ему дверь ванной. И я даже вроде сделала движение подняться и поплестись с закрытыми глазами в коридор, чтобы пустить страдальца к его лотку, но меня не пустили. Тогда я все же открыла глаза, и сразу окунулась в искрящуюся бирюзу.

Мой милый принц склонился надо мной. Он лежал на боку, опираясь на локоть, напрягшийся бицепс удерживал на весу массивный торс, а я сразу вспомнила, с каким наслаждением касалась этой гладкой кожи, ощущая ладонями перекатывающиеся под ней мышцы. А сейчас он осторожно касался кончиками пальцев моего лица, изучая его рельеф, словно решил запечатлеть мой образ всеми своими органами чувств.

Я улыбнулась и закинула руки ему на шею, напрашиваясь на утреннюю ласку.

— Я только догадывался, как это будет прекрасно! — прошептал восторженный голос. — Но даже в смелых мечтах не мог...

Я заглушила его восторги еще одним поцелуем. Неплохо начинается денек!

Позволив себе еще немного повитать в этих чистых ощущениях, с трудом нашла в себе силы, чтобы отрезветь.

— Ты ведь понимаешь, что для нас это невозможно? — выдавила я, ненавидя себя за то, что собиралась сейчас сделать.

Я ответила ему согласием, но это было временное помрачение рассудка. Ну и что с того, что он расторг помолвку? Не та я кандидатура, не могу я быть его Королевой. Ему надо подумать о нормальной невесте, той, которая проживет с ним всю жизнь и родит наследника.

Я ждала взрыва негодования, обиды, разочарования, но он удивил меня, в который уже раз. Заворожено взирая на его нежную улыбку, я снова утонула в сладком поцелуе.

— Ты что, не слышал меня?

— Все я слышал. И был уверен, что ты заведешь эту волынку! — он смотрел теперь насмешливо. — Теперь пойдет речь о твоем предназначении, о моей ответственности перед страной, о "нормальной" невесте. Я все это знаю. И, поверь, вчерашнее мое предложение было сделано серьезно, полностью осознавая все происходящее.

Как он изучил меня! Я челюсть отвесила от удивления, а этот гад еще и захихикал!

— Откуда ты знаешь, что такое волынка? — дурацкий вопрос сам выпрыгнул на язык.

— Хроники! — только и ответил он.

Ах, ну да! Хроники! Я на каждом шагу о них уже слышу.

Я покивала понимающе, потом снова посмотрела на него и не удержалась. Теперь мы смеялись вместе.

— И больше никаких возражений. Ты согласилась, я это слышал! Вопрос закрыт.

— Но как же наследник? Ведь я...

— У меня есть наследник, — ответил Апрель, и, чтобы я не успела впасть в шок, поспешно добавил, — Бахрус, мой сводный брат. В нем течет кровь Торвенгеймов, и мы росли вместе. Какое-то время. Он истинный наследник, недаром она не хочет пускать его на трон.

Я не видела этого Бахруса при дворе, но я не так долго и прожила там. Если парень говорит, значит, так оно и есть. Но... он сразу ответил мне, будто приготовился. Будто он уже давно все решил. Неужели и правда...

— Какой путь ты прошел, — прошептала я, — сначала полный игнор, а теперь...

— Я боялся тебя. Вернее, не тебя, а своей реакции, — он помолчал, нахмурившись. — Да, сначала я не мог поверить, что ты обычная девушка, просто с золотой кожей, поэтому всеми силами старался гнать от себя ужасные, как мне казалось, мысли.

— Поэтому ты так изгалялся надо мной в самом начале?

— Прости за эти выходки, лично к тебе они не имели отношения. Это я себя убеждал. Заставлял себя верить. Не мог объяснить, как можно страстно желать это божественное существо.

Он грустно усмехнулся.

— А почему ты поцеловал меня, когда открыл крышку? Наверняка Блай подробно объяснил тебе, что делать. Вряд ли это являлось частью процедуры.

Он смущенно улыбнулся.

— Знаешь, я рано научился читать. В самом деле, очень рано. Отец думал, что я прочел Хроники один, от силы два раза, но я читал их по кругу постоянно. Я с пяти до десяти лет не вылезал из библиотеки, как бы Гарс не тянул меня, поэтому он тоже невольно изучал их, ведь мне нужно было с кем-то поделиться прочитанным. Я был маленький и тощий, бледный задохлик. Поэтому отец приставил ко мне Рубиса, он испугался, что когда-нибудь с полки упадет толстый том и придавит меня. А если серьезно, Король Верейны должен выглядеть соответствующе. Поэтому я начал тренировки, а потом вытянулся буквально за год. Но это я к тому, что кроме Хроник я прочитал много чего еще. И была среди этого легенда о чудесной спящей красавице...

— Да это сказка была у нас такая. Просто сказка.

— Ну и что. Когда я увидел тебя, подумал, что со мной повторяется та старая история. Ты была такая красивая!

Какой мечтательный у него голос! Но погодите, красивая?...

— Красивая? — вслух воскликнула я. — Спеленатая, как мумия? В гробу?!

— Ты была такая красивая! — повторил он так же мечтательно. — Я просто не смог сдержаться...

И сейчас не смог. Его прекрасное лицо снова заслонило весь мир, когда он наклонился ко мне.

* * *

— Я умру! — прошептала я, утыкаясь в его грудь.

— Ну, ну! Не надо! Все будет хорошо, малыш! Ты же знаешь, что тебе нельзя со мной, — его тихий голос звучал настойчиво, но я просто не могла отцепить от него рук. — У меня очень мощный стимул закончить все побыстрее, ведь здесь ждешь ты!

У меня перехватило дыхание.

Да, я с самого начала знала, что долго наша идиллия не продлиться. Он принц, государственный человек. А сейчас еще и в бегах. Но почему же сердце дрожит так, что того и гляди, разорвется на клочки!

— Не думай, что мне легко! Только то, что с тобой Руб остается и твой пес, только это и успокаивает меня немного. Здесь ты в безопасности.

— Самое безопасное место — рядом с тобой!

— Я рад, что ты так думаешь обо мне. Люблю тебя!

Он нежно, но настойчиво отвел мои руки от себя и вскочил в седло. Мгновенья, и кавалькада из трех лошадей скрылась за деревьями. Он не обернулся, но я была не так сильна, все стояла и смотрела на толстые стволы, будто силой своего взгляда хотела заставить их расступиться и еще долго провожать его удаляющуюся фигуру.

Но на самом деле я все еще пребывала в шоке от его последних слов. Он впервые признался мне в любви.

Красным.

Я как-то не уловила, что в беседке стало тихо. Слышимость была хорошая, звуки легко проходили через выбитый угол окна. Наверное, я задумалась, потому что не сразу это заметила. Я лихорадочно вспрыгнула на батарею и выглянула наружу. Беседка опустела. Вокруг тоже никого не наблюдалось. Неужели... Дыхание снова перехватило. Все, дальше оттягивать некуда. Конечности снова затряслись. Я откинула крышку своей новой красной ракушки и посмотрела время: половина двенадцатого. Поздно, блин, но деваться некуда. И я впервые послала вызов по этому номеру.

Время остановилось. Ожидание — пошел первый гудок. Не успел он смолкнуть, и — ответ:

- Что случилось? — в голосе тревога и нетерпение.

- А-а-а-а... что? — я настолько не ожидала такого вопроса, что все слова вылетели из головы.

- Ты никогда бы мне не позвонила просто так. Что случилось? — он почти кричал.

Наверное, злится на меня за то, что осмелилась. Но как он узнал, что это звоню именно я? Ведь я тайком подслушала и записала его телефон, ему-то не диктовала свой номер!

- На самом деле так. Но я в безвыходной ситуации. Я сижу в подъезде дома на улице Октября, а во дворе была толпа пьяниц, и я не могла выйти, а сейчас поздно и темно, и я не знаю...

- Что?!!! — его вопль могли услышать жильцы подъезда через двери. Ну все, сейчас отключится. — Ты где?!!! Как тебя туда занесло? Да что же это такое — ни на секунду нельзя оставить!

Я ничего не понимала. Все звучало так, будто он волнуется за меня, переживает и заинтересован в моей безопасности.

Глеб между тем продолжал разоряться:

- Номер дома знаешь? Никуда не выходи! Сиди на месте и жди меня!

- Номер 26/15 по улице Октября, - отрапортовала я. - Хорошо, я никуда не выйду.

- Хорошо ей! Сиди на месте, повторяю. Я уже выехал.

И действительно, прежде чем он отключился, я услышала рев мотора — я знала, что Глеб гоняет на мотоцикле. Странно, мы говорим не больше минуты. Он что, полностью одетый сидел в гараже или где там он ставил свой мотоцикл?

Ничего не понимая, я захлопнула крышку мобильника. А на душе стало внезапно так легко. Что же происходит? Может ли быть такое — что я ему небезразлична?

Повинуясь требованию, я стояла на ставшей уже родной площадке, когда услышала сверху звук открывающейся двери, шаги по лестнице и голоса нескольких человек. Я понимала, что меня сразу обнаружат, поэтому выбора не оставалось — надо выходить. Осторожно спустилась к двери, открыла ее, вышла и тихонько закрыла. Потом юркнула в кусты, росшие на огороженном невысоким заборчиком газоне около подъезда, и присела на корточки. На площадку перед подъездом вышли двое мужчин и женщина. Мужчины закурили. По их разговору я поняла, что они гостили у хозяев какой-то квартиры, но тоже не хотели выходить, пока не рассосется гуляющая компания. Они стояли довольно долго, я начала опасаться, что не уйдут до приезда Глеба, но потом потихоньку пошли в сторону от меня и вскоре их шаги и голоса затерялись среди множества дворов этого захолустного райончика. Я с облегчением перевела дух, когда прямо над моей головой зазвучал заплетающийся голос:

- А я говорил тебе, Серега, что видел здесь телку! А ты — глюки, глюки! Ну, что, зря вернулись?

Серега, видимо, находился в невменяемом состоянии, потому что смог только промычать что-то в ответ.

- А теперь нам всем будет здорово! — я не разделяла радостных надежд Серегиного спутника, но язык от страха отнялся, как и весь организм в целом, поэтому я только молча наблюдала за приближением двух шатающихся фигур.

А потом послышался рев мотоцикла. Он вывел меня из транса, и я сделала гигантский прыжок в сторону кустов, вломилась в них, перелетела через ограду газона, приземлилась на асфальт у подъезда и кинулась к дороге, проходящей мимо всех подъездов этого дома. Я слышала, что искатели сиюминутных удовольствий ломятся за мной, но в данный момент запутались в кустах. Мотоцикл приближался, я прибавила ходу в его сторону и, обогнув дом, вылетела на небольшой пустырь с мусорными баками. Мотоцикл резко затормозил передо мной, Глеб спрыгнул с него и подхватил меня. Крепко обнял, а потом отодвинул на расстояние вытянутых рук и, держа за плечи, начал осматривать.

- Ты цела, все в порядке? — а в голосе-то волнение. — Никто тебя не тронул?

Я не успела ничего сказать, потому что мои преследователи наконец-то нас настигли.

- Куды руки тянешь, это наша баба, мы ее выследили! — неподдельное негодование слышалось в голосе мужика.

Серега соглашался с ним молчанием. Глеб молча отодвинул меня за спину и шагнул вперед. Я хотела вцепиться в него, задержать, но не успела. А потом только стояла и смотрела на метания нескольких тел в темноте. Я поняла только, что сильным противником оказался как раз молчаливый Серега. А еще выяснилось, что парни были не пьяные, а в хлам облабыренные, потому что не чувствовали боли от сильнейших ударов Глеба, падая, сразу подскакивали, как Ваньки-Встаньки.

Глеб двигался, как в кино. Раньше я никогда не видела таких драк, кроме как по телевизору. И сразу поняла, чем отличается постановочный бой от настоящего. Схватка не была красивой. Глухие звуки ударов страшно отдавались в тишине. Через некоторое время безымянного удалось вырубить сильнейшим ударом по голове, а Серега обзавелся открытым переломом голени — я заметила блеснувшую в свете далекого фонаря кость. Меня затошнило. Глеб быстро подошел ко мне, он тяжело дышал, поэтому только бросил отрывисто: