Обретение дара

Могу предположить, что папа понимал отчасти мотивы поступков жены, все-таки человеком он был более чем не глупым, но просто ему было на все наплевать. Главное чтобы она была рядом. К чести баронессы должен признать, что женой и хозяйкой она оказалась великолепной. Многие его друзья восхищались ею и в шутку обещали увести.

Но отец не мог предположить, что супруга после смерти попытается избавиться от ненужного ей пасынка и попытается отправить в орден Наона Бога Доброты и Милосердия. Такая судьба меня ничем не устраивала. Адепты, видимые мной не раз, производили гнетущее впечатление. От них так и веяло какой-то убогостью и нездоровой всеобъемлющей доброжелательностью. Абсолютно лишенные негативных эмоций. Такое чувство, что кто-то серьезно покопался у них в мозгах. Не исключено что все так и есть. Все происходящее в глубинах святилищ это тайна за семью печатями. А я не желаю, чтобы кто-то изменял мою личность и ковырялся в моей голове.

Согласно имперским законам все дворяне делились на младшую и старшую родовую аристократию. Все кто относился к старшим входили в кланы. Подсудны были только своему главе, но зато те несли ответственность за них перед Императорской семьей. Порой провинившиеся дворяне получали от предводителя наказание более суровое, чем мог вынести обычный суд. Во избежание гнева монархов так сказать.

Даровать старшее дворянство мог либо верховный правитель страны, либо глава любого рода, приняв новых членов в клан. Ну и соответственно лишить, даже без объяснения причин. В результате брака мой отец получил титул барона, а так же и я, как сын.

Имущество умерших членов клана отходило роду, и его судьбу решал предводитель. Так и произошло в моем случае. Тем более завещания не оказалось. Конечно, глава мог и наплевать на последнюю волю усопшего, но это не одобрялось обществом. Наследниками признали жену и ее ребенка.

Меня лишили наследства и дворянства. Будь я не совершеннолетним может быть и не рискнули. Аристократы негативно относились к таким поступкам с не достигшими шестнадцати лет. Поэтому я и пошел в армию. Лучший выход в моей ситуации.

Но к чему теперь перебирать прошлое. Вся моя злость давно перекипела, остались лишь легкое неприятие к данному баронскому роду и презрение. Пусть они поступили нечестно. Наплевать. Я молод, здоров, голова соображает, а руки и ноги целы. Всего остального добьюсь сам. Зато теперь полностью свободен и могу делать что захочу.

Ой, я тут в воскресенье на рынок ходила и видала твоего братика. В карете на коленях у мамки ехал. Милый малыш, такие пухленькие щечки, белобрысенький. Так и хочется потискать. Тебя очень сильно напоминает, — вспомнила тетушка и, бросив взгляд на мой изменившийся после вампирской мутации облик, добавила, — в детстве.

Хорошо, что еще одна частичка моего папы осталась в этом мире, — сказал я.

Интересно, а брат унаследовал дар отца? Скорее всего, должен. Было бы не плохо, если бы мощь родителя проснулась в нем и послужила еще Империи.

Мой отпуск неизбежно подходил к концу. Наступило время возвращения в часть. До этого я гостил в доме Миха. Он был настолько любезен, что предоставил мне, целую комнату в единоличное владение. Окинув все взглядом, я убедился, что ничего не забыто. Все вещи собранны. Потянулся к пухлой потертой кожаной папке, лежащей на письменном столе. Небрежно схватил ее за угол. Коварная застежка, служившая до этого исправно, внезапно расстегнулась. Бумага разлетелась, покрыв весь пол под моими ногами. Я выругался. Теперь заново собирать и сортировать по разделам. Хорошо, что еще есть время. Присев на корточки поднимаю и аккуратно все раскладываю по стопкам. Разглядываю расчерченные разноцветными карандашами и кое-где затертые до дыр ластиком листы. Любовно разглаживаю помятую бумагу. В моем воображении схемы и формулы собираются в кадавров. Надеюсь, вскоре эти чертежи превратятся в реальные механизмы. Практически весь отпуск потратил на расчеты, библиотеки, встречи со сведущими людьми различных научных специальностей и консультации. Это моя первая ступенька к обретению способностей колдуна. Я уже было совсем отчаялся осуществить мечту, когда, наконец, забрезжила хоть какая-то надежда впереди. Скоро, ну или не очень, мне быть чародеем!

Сердечно попрощавшись с другом и его гостеприимной семьей, я сел на поезд. Уже через несколько дней, после утряски накопившихся в подчиненном мне отделении дел за время моего отсутствия, я оказался в приемной полковника. Было немного не по себе. От результатов последующего разговора во многом зависит моя судьба. Как бы еще не получить по шее за наглость. За дверью шел разговор на повышенных тонах. Его суть была не ясна. Толстая древесина надежно глушила и смазывала слова. Из кабинета выскочил красный как вареный рак капитан.

Распустились совсем, разгильдяи. Даю тебе две недели, — летело вслед ему напутствие, — не успеешь исправить, до рядового понижу.

Я колебался. Командир части явно сегодня не в духе. Хотелось смалодушничать, развернуться и уйти. Но, увы, мне было назначено в это время. Глубоко вдохнув, я вошел в дверь.

Сержант, проходи, — отмахнулся, разъяренный предыдущим посетителем, полковник на мою попытку доложить, — что у тебя?

Он потихоньку отходил от устроенной выволочки. Я выдвинул стул. Присел, положил перед собой папку и расстегнул ее.

— Я хочу предложить захватить Гранитную Крепость.

О как! Не много, не мало! — стал вновь закипать собеседник, — да что же сегодня день идиотов что ли?! Сначала один, теперь второй. Что же ты тогда ко мне пришел? Тебе тогда прямо к военному советнику дорога. Это в его компетенции. Он выдаст тебе меч-камнеруб, волшебную кирку и вперед на штурм, герой!

— До него далеко, вы ближе. Если вы поддержите мою идею, то к вашим словам прислушаются вернее чем к моим.

— Да ты... совсем кретин? Похоже, степь не прошла бесследно для твоей психики.

Я могу обосновать свои слова, — я сунул под нос ему раскрытую папку, — вот взгляните.

Что это, — начальник с подозрением перевернул несколько листов, — чертежи какие-то. Ну и подчерк же у тебя! Я в технике не особо силен. Не понимаю тут.

Это предварительные наброски боевых кадавров, — заторопился я, почувствовав заинтересованность, — эксперимент с моим отделение был признан самым успешным и перспективным из всех проведенных. Принято решение создавать такие же структуры во всей армии. Но на этом останавливаться нельзя! Я пораскинул мозгами на досуге, обдумал парочку идей и начертил возможные варианты монстров специально для штурма Гранитной Крепости. Если снова собрать ученых, довести до ума разработки, то есть все шансы взять ее.

— Ты знаешь, что за всю историю Империи мы ее пытались завоевать пять раз. И каждый раз все заканчивалось серьезным поражением, огромными людскими потерями и пару раз страна стояла просто на грани гибели. Даже Старый Император не рискнул нападать на нее. И был прав на мой взгляд. Все эти факты тебе что-нибудь говорят? Ни разу не было такого случая, чтобы враг переступил за стены Гранитной Крепости. В мире по пальцам можно пересчитать места, которые могут сравниться с ней по мощи и укрепленности.

— Понимаю. Но все всегда бывает в первый раз.

Полковник недоверчиво взглянул нам меня. Я стал азартно убеждать его. Постепенно он сдавал свои позиции. Постоянно тыча пальцем в чертежи, с трудом, но мне удалось доказать свою идею. На весь разговор ушло больше часа. Я даже слегка охрип.

— Не знаю. Мне нужно посоветоваться с несколькими людьми. А там может и с командованием свяжусь. Но ничего не обещаю. Щекотливый вопрос. Эх, скажут, сбрендил на старости лет, в отставку пора мужику. Я заберу бумаги? Надо будет показать расчеты кое-кому.

Берите, — я пожал плечами.

Копии бумаг лежали у меня в надежном месте. На крайний случай восстановлю все по памяти. Если схемы потеряются, то я особо переживать не буду. Главное что бы они не попали в сомнительные руки. А кому доверять, если не командиру кирасиров?

Томительное ожидание решения изрядно потрепало мне нервы. Но оно того стоило. Делу был дан ход. Не могу знать, что предпринял полковник, но пружинки и винтики государственного аппарата защелкали в нужном порядке. Воякой он был опытным и смог понять, что судьба дает неплохой шанс уничтожить Гранитную Крепость, веками сидящую как заноза в теле Империи. Не одно поколение приграничных военноначальников точило зуб на нее. На этом направлении приходилось держать немало войск и держать ухо востро в ожидании хитроумных атак врага. И главное ситуацию нельзя было изменить, все время приходилось действовать от обороны.

Мне пришлось выдержать целую серию "дружеских бесед" и вызова в различные армейские и не только инстанции. Бюрократия это извечный бич Империи. Мурыжили меня долго. Вопросы задавали совершенно разные, порой крайне непонятные для меня и левые. И каждый даже самый мелкий "бос" считал своим долгом усомнится в надежности моего плана. Особенно всех интересовало, что сподвигло меня искать способ захвата неприятельского оборонительного объекта. Я вдохновенно врал, что желаю помочь горячо любимой стране. Благо это было не так далеко от истины, точнее одним из пусть не самых главных мотивов. Нехваткой патриотизма не страдаю.

Чувствую, что если у меня не было некоторого авторитета наработанного успехами моего экспериментального отделения (слухи среди вояк разносятся быстро и далеко), то никто не стал даже рассматривать предложение. Отправили бы мою папку прямиком в мусорное ведро.

Тихо, со скрипом, продираясь через все препятствия чертежи кадавров, способных взять гранитную крепость, украшенные резолюциями с неоднозначными мнениями от всевозможных специалистов, добрались до рук военного советника. И ура ему! Мне сообщили, что он готов уделить мне несколько минут своего времени. Взяв несколько дней отгула, предусмотрительно сэкономленные мной в отпуске, я направился в родовое поместье командира всех Имперских войск. Поезд, скачка в дилижансе по кочкам не ровной дороги и я оказался пред воротами дома советника. Слуга-привратник, подслеповатый седой дед, выяснив, что от него гость хочет, долго искал в списке мое имя, сильно щуря глаза в рассматривая листки через очки с треснувшими стеклами.

Никола! — из пристройки на зов выглянул чумазый пацан лет десяти-двеннадцати, — проводи солдата к хозяину.

Вам туда. Вон он за Угольком ухаживает, — поплутав по поместью вместе со мной, махнул мальчик в сторону конюшни, где рядом с конем стоял человек спиной к нам и, не дожидаясь моего ответа, убежал.

Советник? — подойдя с сомнением, протянул я фразу и доложился, — сержант Рик Атан!

Конечно, не узнать своего самого наиглавнейшего командира было нельзя, но до этой встречи мне приходилось видеть его только на портретах и в газетах, в парадном мундире, увешанном медалям и с угрожающим коварным врагам Империи взглядом, устремленным вдаль. Наверное, в попытке рассмотреть границу. Но сейчас, он предстал передо мной в более простецком облике. Сухое, еще помнящее строевую службу, тело было обтянуто чистой, но поношенной одеждой, подходящей скорее слуге. Когда советник повернулся, я увидел известный каждому армейцу рваный шрам, перечеркивающий щеку, и полностью белое яблоко правого глаза с бельмом. После ранения, даже самые искусные колдуны-лекари не сумели восстановить зрачок полностью.

Очень приятно, — ответил собеседник и, не прерывая чистку щеткой шкуры коня, спросил, — скажите сержант, вы любите лошадей?

— Так точно.

— Давайте без официоза. Мы с вами не на параде.

— Если честно, то не сказать, что бы любил. Обучен верховой езде и уходу. Но мне больше по душе железо.

— А я жить без них не могу. Прикипел к ним. Как-никак двадцать шесть лет в кавалерии отслужил. А это вот мой фаворит. Лучшего боевого скакуна не найти во всей округе. Немало конезаводчиков просят его свести со своими кобылами. Жеребята от него ценятся на вес золота.

Расхваленное животное с угрозой уставилось на меня глазами, подходящим больше матерому жестокому волку, злобно фыркнуло и захрумкало яблоком, поднесенным на ладони заботливым хозяином. Съев, зверюга сунулась обнюхивать карманы, в поисках лакомства. Черные лоснящиеся бока заколыхались. Не рискну сунуться к этому хищнику, по ошибке богов засунутому в шкуру травоядного. Лягнет копытом, и потом будут меня отскребать от подковы.

Ша, Уголь! Веди себя прилично, — прикрикнул на любимца советник и удрученно вздохнул, — одно обидно, отходит в прошлое золотой век кавалерии. Технический прогресс наступает на пятки. Скоро лошадям останется только тянуть крестьянский плуг, повозки извозчиков, да и, пожалуй, еще будут в вестовой службе и на скачках. И все.

— Думаю, это произойдет не скоро.

— Ошибаетесь, еще лет пятьдесят... Впрочем не будем о грустном. Мне доложили, что вы весьма настойчиво искали встречи со мной.

— Да это так. Хочу предложить взять Гранитную Крепость.

— Серьезное заявление. Я ознакомился с вашими чертежами. Даже с моим не богатым багажом знаний по механики, можно сказать предложение сомнительное. Не уверен, что эти ваши конструкты станут функционирующими. И многие специалисты после изучения вынесли схожий вердикт.

— Не спешите, так говорить. Да признаю, схемы очень сырые и приблизительные, но отдайте их в руки профессиональных ученых, они доработают устройства и соберут кадавров.

— Речь идет даже не о монстрах и их эффективности. Кирасир, вы представляете, чего будет стоить мне убедить правление государства в успехе штурма? Исполнение столь грандиозной задумки серьезно ударит по казне. Советник по экономике встанет на дыбы и изойдется желчью. Он и так давно пытается сократить финансирование армии. Может это прозвучит кощунственно, но я отчасти благодарен эльфам. Если бы не они с извечной ненавистью и непримиримостью, то от войск сейчас осталась, лишь слабая тень. В случае поражения мой авторитет сильно пошатнется. Впрочем, даже если мы победим, этот скряга непременно поспешит заявить, что если армия так сильна, то ей не требуется столь затратное содержание. Но полагаю, к нему не станут прислушиваться.

— Подумайте сами. Мы уже, которое десятилетие после смерти Старого Императора топчемся на месте. А на том направлении кроме Гранитной Крепости точек обороны у ушастых нет. Убрать ее и мы получим более легкую дорогу вглубь их территорий. А если войска будут постоянно захватывать новые земли, то никто не посмеет нас критиковать и сокращать.

— Мягко стелите, сержант. Знаете, почему я согласился на нашу встречу? Из-за вашей фамилии. Давненько не приходилось слышать про Атанов. А раньше двор регулярно судачил об изобретениях архимага. Вы хорошо осведомлены о прошлом своего отца?

— Не очень. Он редко любил вспоминать былое. Знаю, что он родился в глухой деревеньке в восточных землях в семье обычных бездарных крестьян, с врожденными способностями сразу на уровне подмагистра, что редкость. Его мать, моя бабка, была травницей и повитухой в своем селе, но без колдовского таланта. В одиннадцать лет его из дома сманил бродяга-шаман, пообещав взять в ученики. Буквально, через полторы недели этот аферист попытался принести его в жертву какому-то темному богу. Папа умудрился выпутаться из истории, попутно прирезав псевдоучителя. К родным не вернулся. Долго бродяжничал. Вроде бы как однажды стража повязала его вместе с шайкой каких-то жуликов, в одном из городов. Сбежал, не дождавшись, казни. Прятался в лесах. Ушел за границу. Наемничал. Мотался по всему миру. Магией начал заниматься поздно лет в сорок-пятьдесят, благо сильный дар дал долгую молодость. Учился по возможности, у разных учителей во многих местах. Понахватался кусками всего, что мог изучить. Кажется, даже пару тройку лет в какой-то чародейской школе просидел. Вернулся семьдесят лет назад на родину. Еще был дружен со Старым Императором и однажды разоблачил один из заговоров. Из детей только я и брат.