Режим бога. Эпоха Красной Звезды

— Не продолжай, я поняла. Красиво все только потом на экране.

— Вот именно. Зритель видит конечный результат, а что там за кадром осталось...

— Ну, и ладно! Буду и дальше петь в "Красных Звездах", у нас хоть притворяться не нужно.

Это да. Но, в отличие от Альдоны, я уже заранее представляю себе славу, которая обрушится на нее после выхода на экраны "Пиратов". И большинство режиссеров не остановит отсутствие у нее актерского таланта. Им же ее фактура важнее. Сейчас ведь как только начинают снимать фильм про заграницу, так сразу бегут за актерами на Рижскую киностудию, наши русские простушки плохо вписываются в образ утонченных западных красавиц. А здесь такое свежее, совсем не советское лицо. Предложениями просто закидают, к бабке не ходи, так что придется мне взять это под свой строгий контроль. Если уж и отпускать сниматься Альдону, то только заграницу. Например, в бондиану. Но "Шпион, который меня любил" уже снят, так что следующий агент КГБ в юбке там будет теперь только через несколько лет. А в советских фильмах, которые снимут в ближайшие годы, ничего подходящего для Альдоны нет. Или есть?

— О чем задумался?

— О том, что бедовые ткачихи и гарные румяные колхозницы — не твое амплуа. Как и скромные учительницы в очёчках. Да и в исторических интерьерах я тебя не представляю.

— Не очень-то и хотелось!

— Хотя... в каком-нибудь фантастическом фильме в роли инопланетянки ты будешь выглядеть бесподобно.

— Побритая наголо?!

Мы начинаем хохотать, и на этом тема кино исчерпана. Ерунда все это. Не место Альдоне в кино. Но если Лукас попросит ее сняться в эпизодах в Крепком орешке — с удовольствием отпущу, от такого подарка судьбы отказываться нельзя.

— — -

Субботняя Москва ненастна и дождлива. После летнего Крыма такое ощущение, что мы вернулись снова в весну. Да, собственно, так оно и есть. Май. В аэропорту Симферополя к нам неожиданно присоединился Сергей Сергеевич. Весь какой-то вымотанный, уставший, неразговорчивый. По-моему он успел заснуть еще даже до того, как взлетел наш самолет. Но окончательно меня добило то, что перед этим он расстегнул наручник, которым к его руке был, оказывается, пристегнут черный дипломат, и передал его Вячеславу. Видимо все в Крыму очень серьезно, если пошла такая пьянка. Вот тебе и всесоюзная здравница! Мы с Альдоной как-то сразу притихли и весь полет помалкивали. Я уже даже не удивился, когда на летном поле в Москве увидел встречавшие нас целых три Волги и микроавтобус с парнями характерной наружности, знакомых мне еще по эвакуации из Лондона. Это что же они там такого ужасного в Крыму раскопали?

— Виктор, с тобой пока поработает Вячеслав. — Сергей Сергеевич устало потер глаза, давая мне последние наставления, перед тем, как расстаться — Прости, но ближайшую неделю мне будет не до вас. Прошу, прояви сочувствие — не трепи ему нервы. Не до твоих выкрутасов всем нам сейчас, понимаешь?

— Обещаю

— Вот и хорошо. Помни о своем обещании. И постарайся свести все контакты с посторонними к минимуму. В студии должны быть только свои. Это ненадолго, но так нужно. О подписке даже напоминать не буду, ты уже не маленький. В общем, готовьтесь к Вене и делайте все, чем вы обычно заняты в студии. Но из Москвы ни шагу. Дом — работа, работа — дом.

— Что — и на дачу на рыбалку с дедом нельзя?

Внутри меня поднялась волна гнева. Тебя охранять поставили? Вот и охраняй.

— Вить, что непонятного я сейчас сказал? Дом — работа, работа — дом. Из Москвы ни шагу. Ясно?

Стиснув зубы, я киваю. Понятно. Что ничего не понятно. Каким боком я-то ко всем этим разборкам в верхах? Перестраховываются что ли? Но похоже, война кланов наверху в самом разгаре, и стороны ничем не гнушаются в этой борьбе.

...Завидев въезжающую во двор машину, из дома выскакивают мама с Лехой. Мама-то хоть под зонтиком и в коротких резиновых сапожках, а Мамонт несется к машине прямо с непокрытой головой и шлепает по лужам домашними вьетнамками. Стоит мне выбраться из машины, как он стискивает меня так, что кости трещат.

— Да, тихо ты мамонтяра!

— Молчи предатель, бросил здесь меня одного!

— Скажи еще, что соскучился по мне!

Получаю тычок в бок, и меня передают в уютные руки мамы. Она целует меня в щеку, потом, отстранив, бегло окидывает меня взглядом, и лишь убедившись, что в этот раз я без видимых травм, заключает в свои теплые объятья.

— С возвращением, Витюш! Хорошо отдохнули?

— Я-то отлично, почти целую неделю бездельничал — только ел да купался. А вот Альдона вкалывала, как каторжная.

— Ох, бедная девочка... Ну, пойдем в дом скорее, за обедом все нам расскажешь.

Леха пытается вырвать сумку из моих рук, но я киваю ему на багажник:

— Помоги лучше ребятам с коробками. Подарки

Раскрыв на кухне принесенные коробки, мама обнаруживает в одной из них раннюю черешню, в другой клубнику. Всплескивает руками:

— Витька, да куда нам столько?!

— А кто у нас варит самое вкусное варенье в мире? Так что часть ягод на стол, часть в переработку. Хочешь компоты крути на зиму, хочешь варенье вари. Но только у меня к тебе будет одно важное условие.

— Какое? — мама отрывается от созерцания даров крымской природы и удивленно оглядывается на меня

— Все пенки с варенья — мои!

Мама весело смеется и меня потихоньку отпускает. Дом, милый дом... Словно и не уезжал никуда. На плите что-то булькает, из духовки доносятся умопомрачительные запахи. Странно, но я успел привыкнуть к этому дому, хоть и прожил в нем всего ничего. Мама уже навела здесь уют, расставила свои баночки-скляночки, цветочки, пора теперь и мне свою лепту внести, нечего откладывать. Завтра же займусь промерами и накидаю планы будущей перепланировки. Если и делать ремонт, то только летом.

— А что это дедули не видно — снова на рыбалке?

— К ужину обещал вернуться. Прямо как маленький... — мама качает головой — Но такой довольный с дачи приезжает, что я уже махнула рукой на его причуды. Зато посвежел на свежем воздухе, даже лицо немного загорело.

— Ну, и пусть рыбачит. А то сидел бы в четырех стенах.

— Что ты! Мы теперь каждый вечер с ним гуляем перед сном. А то и просто на скамейке в саду сидим. Воздух-то здесь какой, как в настоящем лесу!

За обедом обмениваемся новостями. Я рассказываю про Крым и съемки, они мне по домашние дела и про студию. На работе все тихо, народ немного расслабился, но репетиции идут каждый день — у Клаймича с этим строго. А у мамы наконец-то появилась помощница по хозяйству, на которую она не нарадуется. Веверс расстарался. Пока договорились, что эта милейшая Екатерина Васильевна будет приходить сюда два раза в неделю, и убирать дом днем, когда мы все на работе. Готовку мама оставила за собой, сказала, что ей только в радость своих мужчин кормить.

— А кто тебя возит на работу и с работы?

— Да... когда как.

Что-то меня это смущенное выражение ее лица наводит на определенные мысли. Перевожу взгляд на Леху, тот едва заметно кивает. Вот так я и знал! Похоже, этот орел ясеневский здесь уже гнездо собрался свить. Не зря он такое живое участие в покупке дома принимал. Но глядя на счастливую маму, злиться на него по-настоящему у меня не получается. Она просто светится от счастья и порхает как мотылек, заряжая всех своим хорошим настроением. Ладно... пусть живут здесь вместе, если ей так хочется. Потерплю ради нее. Но если он меня воспитывать вздумает, быстро его на место поставлю.

— Ма-ам, а Имант Янович сегодня вечером в гостях будет? — невинно интересуюсь я. Тайком перемигиваемся с Лехой.

— Будет... — задумчиво произносит мама.

Ага... Может мне к Альдоне смотаться? Квартира Веверсов в нашем полном распоряжении. Рокировочка, блин! И пусть Веверс только попробует слово мне сказать. Так что в любой ситуации есть свои минусы, но есть и плюсы.

К ужину собираются все. И дедуля с дачи вернулся, и Веверс с работы приехал. Просто семейная идиллия. Только Альдоны за столом не хватает, да Мамонт — предатель как-то быстро поел и слинял. Обещал появиться утром в понедельник. Дед, и, правда посвежел, выглядит отлично. Чего не скажешь о Веверсе. Видно тяжко ему в последние дни — подкинули мы ему работенки. Я с воодушевлением рассказываю, как мы катались на Комете по морю, какая Альдона молодец, и как она выкладывалась на съемках "Пиратов". Конечно, немного переигрываю, но это только Веверс замечает, мама с дедом мой юношеский восторг за чистую монету принимают.

— А еще представляете, мы назад в Симферополь на настоящем вертолете из Ялты летели! Три рубля с носа, 35 минут полета — и вот мы уже в аэропорту. Красота...! Только шумно очень.

Мама с дедом ахают, а я, если честно, и сам не ожидал, что в Крыму такие транспортные услуги есть. Причем для всех желающих. Куда только потом все это делось...

В девять, перед чаем, мы включаем телевизор. Программа Время. Все страна смотрит. Хоть узнать, что в мире делается, а то совсем от жизни отстал. Сначала идет всякий официоз, а потом...

— Вчера, в американском городе Чикаго произошла крупнейшая в истории США авиакатастрофа, в результате которой по предварительным данным погибло около двухсот семидесяти человек. При разгоне авиалайнер компании American Airlines выполнявший регулярный рейс по маршруту Чикаго — Лос-Анджелес...

Дальше я уже не слушаю. Только зло сжав зубы, смотрю на Веверса. Тот недовольно морщится, еле заметно кивает мне на дверь. И пока мама с дедом ахают и всматриваются в жуткие кадры на экране, мы выходим на крыльцо.

— Ну, неужели нельзя было их предупредить?! — взрываюсь я — Двести семьдесят погибших, ни в чем не виноватых людей!

— А как ты себе это представляешь? — равнодушно пожимает плечами генерал.

— Что, нельзя было анонимный звонок организовать?!

— Тогда никто бы не признал, что это простая техническая неисправность. Раздули бы шумиху, что это хорошо организованная диверсия. И скорее всего диверсия КГБ. На нас всегда всех собак вешают. ФБР начало бы рыть и искать позвонившего. Слишком велика была вероятность провала перед американскими спецслужбами.

Я возмущенно пыхчу, но, к сожалению, правоту его слов не признать не могу. Блин... Но двести семьдесят погибших! Дети!

— Ты, Витя, и твой айфон — теперь главный секрет нашей страны, и главный ее козырь. Это стоит даже тысячи жизней, хоть американцев, хоть европейцев. И тебе, как патриоту, нужно сейчас не о чужих гражданах переживать, а о судьбах своих соотечественников думать.

— А я что, не думаю? Какой подарок я вам в Крыму сделал! Три года выиграли. Про дело Океана читали в айфоне?

— Читал. И это в высшей степени непрофессионально вот так, в режиме аврала и кампанейщины работать по коррупционерам. Там же целые кланы. Вросли в госуправление, словно метастазы опухоли. Кого прикажешь на их место ставить? Ты представляешь, что значит парализовать юг страны в преддверии летнего отдыха? 400 курортов, две с половиной тысячи санаториев, шесть тысяч домов отдыха и пансионатов!

Вот же шпарит! По памяти! Я уважительно посмотрел на Веверса.

— Вот теперь скажи мне. Стоило ли подождать до окончания санаторно-курортного сезона? И спокойно, без кампанейщины почистить основных "медуновых"?

Мнда... Все очень сложно.

— Не получилось бы — я качаю головой — Во-первых, люди бы спрятали все концы в воду. Хрен бы вы что-то нашли на обысках. Во-вторых, Олимпиада. Кто вам даст чистить сразу несколько областей перед Олимпиадой?

— А сейчас думаешь лучше? Ты знаешь, как кричал вчера Романов на Политбюро? Ему в Вену ехать, на сложные переговоры, а западные газеты выходят с карикатурами — Генеральный с трубкой и в сталинских усах пересчитывает заключенных во внутреннем дворе Лубянки. И это только начало.

— Быстро сработали — я в задумчивости чешу затылок

— В крымские дела даже не смей свой нос совать! Ты просто не представляешь, какая каша заварилась

28 мая 1979 г, понедельник

Москва, ул. Селезневская, студия МВД СССР

Первым кого я вижу с утра в студии — наш барабанщик Роберт. Худощавый парень, с трехдневной щетиной, в джинсах и безрукавке бросается ко мне. С жаром жмет руку.

— Что случилось то?

— "Don`t worry, be happy" попал на первое место американских чартов! Ночью слушал Голос Америки

— Вот это да! — мы переглядываемся с Лехой

— А на втором месте по-прежнему "Мы мир" — хвастает своими знаниями Роберт — Уже второй месяц входит в пятерку лучших песен. Ведущий утверждает, что "Мы мир" точно получит премию Грэмми.

— Этот ведущий случайно не Сева Новгородцев? — ехидно спрашиваю я

— Не, Сева на BBC, а я Голоса слушал

— Поменьше болтай об этом в студии — Леха качает головой — Щелоков конечно, нас прикрывает, но...

— Все, могила — барабанщик "застегивает рот" на замок — Вить, а насчет жилья что-нибудь слышно?

Я чертыхаюсь про себя. Хотел же поговорить с министром о квартирах для наших питерских музыкантов. Но закрутился с этой поездкой в Ялту и забыл.

— Вопрос решается — уклончиво отвечаю я — Мы все едем с Романовым в Вену — я его еще потереблю.

— В Вену?! — Роберт потирает руки — Шницель, опера, захер?

— Что еще за захер? — смеется "мамонт"

— Торт такой, шоколадный. Типа нашей Праги — барабанщик закатывает глаза — Сам не ел, но один сынок дипломата рассказывал, что объедение. Очень хочу попробовать

Спич Роберта прерывает Полина Матвеевна.

— Виктор, Америка на проводе.

Ага, а вот и Гор нарисовался. Небось, торопится меня поздравить.

— Эх, не валяй дурака... Америка!... Я начал подниматься по лестнице.

-....Вот те валенки, мерзнешь небось.

Мой голос набрал силу.

Что Сибирь, что Аляска — два берега,

Баня, водка, гармонь и лосось.

Из репетиционной, пошивочной и других комнат начали выглядывать удивленные сотрудники. Ах, да я же спел Любэ только чете Щелоковых-Чурбановых. В качестве шутейной, застольной песни. Не пора ли песню двинуть в массы?

Гор был счастлив. Гор был доволен. Начал меня многословно поздравлять с очередным триумфом. А заодно напоминать через слово о гастролях. Список городов, которые готовы принять Красные Звезды, пополнился еще десятью столицами штатов. Всего двадцать четыре заявки.

— Готов организовать тур хоть завтра. Любые деньги, любые условия. В райдер можете вписать хоть свежие устрицы каждое утро, хоть фуагра с малиновым соусом.

— И шампанское Кристалл — я смеюсь, попутно размышляя.

Это уже получался не тур, а натуральный чес по городам и весям Америки. Все это надо было обдумать и согласовать "наверху". К такому чесу нужно тщательно готовиться. Обычно в такой тур едет целый караван машин — автобусы для музыкантов и персонала, трейлеры с оборудованием... И это, разумеется, большая политика.

— А как движется подготовка к Японии? — я решаю взять паузу

— Токио и Киото согласованы. По два концерта — бодро отвечает Гор — Мои люди уже на месте, готовят площадки, подписывают договоры... Хорошо бы господина Клаймича к ним присоединить. Он мне показался очень деловым человеком.