Принцесса так и замерла со свертком в руке, даже не развернув его.
— Вы ведь другая, — продолжала Мирра. — Неужели не ощущаете, что вы — как они!
— Как они? Это как же? Подчинена? — прямо спросила Лундес. — Мирра, в этой комнате только одна из нас сошла с ума. Не я.
— Вы не сошли с ума, вы...
Не опуская взгляда, королева разворачивала сверток, пока не нащупала твердую обложку. Только тогда она посмотрела вниз.
— Магические зелья? Книга о магии? — Она глазам своим не верила. — Надо же. Да ты прямо как граф.
Мирра не поняла, о чем говорила ее госпожа. Граф? Какой граф?
— Как Фредрик Гаус. Он тоже считал, что я под подчинением, — пояснила Лундес спокойным голосом. — В том городе, о котором я говорила. Каждый раз, когда я пыталась его убить в Утреннем Лике, он почему-то меня оберегал.
— Граф Гаус защищает вас?
— Ты удивлена? Наверное, я действительно произвожу впечатление испорченной женщины, не заслуживающей спасения.
Мирра уже не дрожала. Смотрела на Лундес с грустью, объясняя ей очевидное:
— Я удивлена, что граф может защищать вас, когда вы требуете войны с графством. Признаться, многие во дворце думали, что граф погиб.
— Он убийца! — взвилась Эверли. — Приказал стражу убить Рифуса! Никто больше права не имеет, пока он жив!
— Вы не знаете этого, Лундес! Не знаете, но почему-то безоговорочно верите своему колдуну!
— Молчи!
— Вот видите! Вы подчинены! Задумайтесь, почему вы не можете даже предположить, что прав граф, который защищает вас. А что колдун? Что он делает с вашим войском, с вашим народом?
— Я не подчинена! А ты говоришь как предательница! И совсем ничего не понимаешь в политике и войнах. Книга... смешно! Что ты с ней делать собралась? Зелье мне приготовить, в ванну что-то подлить?
— Лундес! — Мирра подошла к ней, мягко взяв ее за руки. — Дитя, посмотри мне в глаза. Хочешь быть достойной королевой для своих подданных, хочешь быть достойной сестрой своего брата — тогда останови это! Останови своего колдуна! Святые боги, он как демон! Он же и есть демон!
Зря она заговорила так о Фавластасе. Лундес могла услышать в подчинении почти все ее намеки, даже задуматься о своем состоянии, но только не тогда, когда дело напрямую касалось самого Фавластаса. Так действовала его магия.
— Замолчи, пока я не приказала тебя схватить, — потребовала Эверли.
Но остановиться Мирра уже не могла:
— О твоей жажде власти, Лундес, я знала всегда, но не говорила о ней твоему брату. Не предупреждала его. А надо было, надо было ему сказать. Ты же погубила его. Кто бы ни пришел в ту ночь, кто бы ни пронзил твоего брата, ты погубила его раньше.
Мирра говорила жестокие вещи, и удивительно, что Лундес не отомстила ей за них сразу, но была настолько поражена и возмущена, что раскрыла рот и просто слушала.
— Я знаю, что ты опозорила брата в графстве. Когда он вернулся во дворец и затем, когда вы вместе с бароном и графом отправились в пустыню, король был опустошен, раздавлен, уничтожен! — Глаза Мирры сверкали — с такой страстью она это говорила. — Он обожал тебя. Ты была для него всем, другой семьи у него не было. Но ты раздавила его! Раздавила, как последняя эгоистка! Погубила его сама! А теперь губишь королевство!
— Довольно!
— Твой черт откроет врата, и ничего больше не будет! Ничего!
— Я тебя казню, замолчи сейчас же! — закричала Лундес.
— Казни! Не желаю больше прятаться и притираться у твоих ног! Ты слепая!
Лундес взмахнула рукой и со всей силы ударила Мирру. Та упала, а Эверли позвала:
— Стража!
— Лундес! — взмолилась Мирра.
— Ты предала меня! Как ты смеешь говорить, что я погубила брата? Как ты смеешь, дрянь такая, говорить...
— Твой единственный шанс на спасение — это послушать графа. Он видит, что это магия говорит за тебя. Он сильный белый маг. Это везение, что он пытается помочь!
— Я убью его!
— Он твой единственный шанс, Лундес! Слушай его! Ты сильнее любой вражеской энергии!
В дверь ворвались стражники.
— Взять ее! Она предала меня!
— Никогда! Никогда не предавала! — воскликнула Мирра, пытаясь вырваться. — Все предали, а я никогда! Не позволю! Не позволю прикасаться ко мне, не буду делать то, что требует демон! Не открывайте врата!
В этот момент один из стражников проткнул ее мечом. Широко раскрытыми глазами Мирра посмотрела на Лундес и из последних сил потянулась к ней рукой:
— Я никогда...
Двести с лишним лет спустя
"Тяжело вспоминать, Тэас. Ее бросили к моим ногам, а я просто стояла и смотрела, как кровь растекается по полу. Затем велела стражникам вернуть книгу в хранилище и тело похоронить".
Двести с лишним лет назад
Порт Западный был не самым крупным портом Астании. Во всяком случае, в те времена. Но тогда, несмотря на свои размеры, он играл важную роль из-за удачного расположения. Именно из него отправлялись корабли в графство и Океанию, поэтому он был забит военными парусными судами, перегруженными оружием и провизией. Каменная пристань была заставлена огромными ящиками, и между ними сновали эльфы, будто муравьи в муравейнике. Порт освещали многочисленные факелы и масляные лампы, подвешенные на столбах. Отовсюду доносились громкие возгласы: перекрикивались моряки, командовали военные.
— Ничего не понимаю, — признался Фладен, глянув на Карнелия в некоем замешательстве.
Расположились они в зарослях на холме, с которого хорошо проглядывался порт, и не спешили спускаться на берег. Хотя идея пробраться на военное судно иногда посещала то Карнелия, то Фладена. Когда решался на отчаянный шаг один, другой с особым упорством отговаривал его, затем проходили минуты, и незадачливые шпионы менялись местами. В итоге они договорились сначала понаблюдать издалека, через подзорную трубу, хорошенько изучить обстановку, и лишь затем действовать. Тем более что ни один корабль еще не вышел тогда в море, и Карнелий счел это хорошим знаком: война пока не началась и, возможно, еще не была объявлена графству. Конечно, в глубине души барон понимал, что посол давно передал послание, и все же Нериан старался не падать духом и смотреть на ситуацию позитивно. Иначе ничего другого не оставалось, как действительно пойти в порт, попытаться забраться на военное судно и умереть в том мокром муравейнике еще до отплытия. Храбро и достойно сражаясь, но умереть без толку.
Фладен опустил подзорную трубу и объяснил свое удивление:
— Они почему-то перестали грузить ящики на корабли. Более того, только что я видел, как они уже погруженные ранее ящики вытаскивают обратно на берег. Планы изменились? Или там Лундес командует. Она способна на абсурдные приказы.
— Фредрик мог что-то сделать в Утреннем Лике, — сказал Карнелий. — Как-то остановить войну.
— После старой, якобы заброшенной пристани, где нас чуть было не зарезал подчиненный Элькоб, я сомневаюсь, что в Астании осталось так уж много здравомыслящих эльфов, и не уверен, что даже такой сильный маг, как граф, смог бы изменить сложившуюся ситуацию в такие короткие сроки.
— Если Фредрик тут ни при чем, то, скорее всего, и Лундес свое решение не изменила бы. Она одержима и пойдет войной на графство любой ценой. Нет, тут что-то другое. Должно быть, они нашли более короткий путь, чем по воде.
— По воздуху? — уточнил Фладен, подняв трубу и принявшись осматривать темное небо. — У нас воздушных кораблей немного, и передвигаются они медленно. К тому же такой груз, какой я вижу там, — он вновь направил трубу на порт, — по воздуху ни один корабль не дотащит. Сколько ж их нужно, чтобы столько перевезти до графства? Да и в Океании их просто собьют из пушек. Нет, глупость. Если только... Лундес. Тогда я впервые буду рад тому, что в захваченной Астании командует она.
— Она не командует, Фладен. Командует тот, кто командует ею. Я же говорил: Лундес Эверли подчинена Фавластасу. Не пойдет она против его решений, а он, я уверен, слишком умен, чтобы заниматься такой дуростью. Меня волнует другое. Фавластас обладает неизвестной и очень сильной магией, а еще в его городе сохранились странные изобретения. Все там двигается с помощью механизмов. — Карнелий вздохнул. — В общем, магия и механизмы в его городах ладят, и даже очень. Это интересные открытия для меня, и город был мне любопытен, но Фредрик считал, что именно таинственная магия, с ее возможностями и стыковкой с механизмами, и привела тысячу лет назад к большой катастрофе. Ведь известно, что была угроза устройству мира. Не то что существованию мира, а именно каким-то его законам. Фавластас если не гений, то умник с изощренным умом. Он лишних действий делать не будет. Раз грузы вытаскивают, значит, их можно доставить быстрее и проще.
— Что ж, Фавластаса я видел. Он демон, это без сомнений. По поводу ваших слов, барон. Вы говорите, что в городе магия и механизмы действовали вместе, дополняя друг друга? Если так, то нам стоит срочно пересмотреть наши планы. Честно признаться, теперь я даже не уверен, что вам есть смысл возвращаться в графство. Что это изменит? Да и я, вероятно, уже опоздал. Посол, конечно же, давно передал сообщение графу Валарду, если, как вы сказали, Фавластас — гений. Что демону стоит с помощью его сил переместиться и лично объявить Валарду войну?
— Что ему в таком случае стоит убить Валарда? — вопросом на вопрос ответил Карнелий. — Я не могу понять, что он хочет от Лундес. Ясно, что ему нужно от Фредрика. Врата проще открыть, а не взломать, и сделать это может только Фред. Пробить врата — невероятный труд, и никто не знает, к какому взрыву он может привести. Не факт, что кто-то вообще уцелеет после этого.
— Но, как вы сказали, барон, Фавластас — маг и гений. И если демон, то у него есть силы аданея.
— Силы аданея? Черти, что ли? Думать не хочу, что эта тварь и на такие силы имеет влияние.
— Думаю, имеет, — все еще глядя в трубу, уверенно произнес Фладен. — Ящики продолжают выгружать. Половина моряков разошлась по тавернам. Ждут чего-то. Или кого-то.
— Да никуда они не поплывут, — сказал Карнелий. — Нужно понять, как они собираются доставить ящики в графство, и попытаться воспользоваться тем же путем.
— Забраться в ящик, — мрачно пошутил Фладен.
Карнелию же пришла в голову весьма спорная мысль:
— Стоит попытаться взорвать ящики.
— Взорвать? А если взрыв будет таким же, как если бы створки врат уничтожили? — обернулся Фладен. — Вы только что говорили о силе, которая устройство мира губила тысячу лет назад.
— Так тем более нельзя, чтобы оружие с этой силой вернулось в наш мир, — настаивал на своем Карнелий. — Да и потом...
— Прибыл фургон, — перебил его наследник, снова сосредоточившись на происходящем в порту. — И в этом фургоне Лундес. Хватит отсиживаться, пора что-то делать.
— Мстить? — догадался Карнелий.
— Резать я ее не собираюсь, хотя она заслужила, не находите?
— Предпочитаю думать, что женщина просто попала не в то время, не в то место, — ответил Карнелий.
Резко сложив трубу, Фладен жестом указал вниз:
— Идемте.
— Что вы задумали?
— Хочу добыть информацию и последовать вашему совету — взорвать вражеское оружие.
Приоткрыв рот, Лундес смотрела на бесконечные ряды ящиков. Великие силы! Она-то полагала, что в погребе их было много, а оказалось, там задержалась последняя партия. Куда же столько? Чтобы открыть врата? Какие-то врата?
— Ваше величество! — обратился к ней комендант порта, эльф крепкий и высокий, когда-то шустрый и добродушный, умелый рассказчик — до подчинения.
Лундес спрыгнула на каменную пристань и растерялась не меньше Фладена.
— Кто приказал разгружать корабли?
— Колдун пообещал, что оружие будет магически переправлено в графство, в нужную точку, как только войско будет готово.
— И все это перемещением? — не верилось Лундес. — Прямо из порта? Должно же быть какое-то особое место, помост магический, способный перебросить все это в нужную точку.
— Сначала будем перевозить груз фургонами в заброшенные руины. Храм Бертмуд. Ждем отмашки. А разве вы не туда свою партию везете?
Храм? Лундес надеялась, что они с комендантом подразумевали одни и те же заброшенные руины поблизости. Если там когда-то и был храм, то не астанский, и не молились в нем давно.
— Это между тремя деревнями? — уточнила она.
— Да, королева.
— Туда ли везем? — обратилась она к извозчику, ведь думала, что порт был конечной точкой.
— Почти. В одну из ближайших деревень, моя королева. Нужно поспешить. Порт мы просто проезжаем. Уже темно, мы и так припозднились. Следует как можно быстрее доставить груз военачальнику.
Военачальнику. Лундес откинула голову назад на внешнюю стенку фургона и вообразила недовольное лицо Ирвинга, ожидающего исполнения своего приказа.
— Не стоит так уж торопиться, — хитро проговорила она. — Что, если мы загрузим еще один фургон и сразу же доставим войску двойную партию оружия?
— Как пожелаете, королева.
— Я знала, что вы все сделаете, как мне надо. Пока будете грузить, я бы не отказалась от кружечки чего-нибудь теплого.
Именно теплого. Из-за высокой влажности в Астании по вечерам чаще душно, но бывает, что пробирает до самых костей, особенно на берегу. Оттого и традиция сложилась — пить в порту напиток согревающий.
— Она покинула фургон и отправилась... глазам не верю, в моряцкую таверну! — ужаснулся наблюдавший за этим Фладен. — Принцесса — и в моряцком кабаке!
— Я слышал у вас, у эльфов, кабаки другие, — заметил Карнелий и следом поправил: — Только уже королева — и в моряцком кабаке.
— Да она просто издевается над всеми правилами! Других понять можно, они подчинены.
— Она тоже.
— Никогда не поверю, что дело только в этом и ни капли ее вины, — упрямствовал Фладен.
— Может, дело в том, что вы молоды, наследник? По молодости все максималисты.
— Уж не моложе вас, барон.
Карнелий промолчал. Впрочем, Фладен говорил с ним спокойно.
— Вам сложно понять, что значит принцесса без платка среди моряков в кабаке. Представьте себе, что вы разделись и отправились с радостью в какое-нибудь грязное публичное место, полное мглистых магов...
Карнелий тихонько откашлялся:
— Спасибо за яркие образы, Фладен. Предпочитаю не представлять.
Лундес поднялась по деревянной лестнице и раскрыла дверь в моряцкий кабак. Всю жизнь ей не позволяли ходить даже в более официальные места. Без платка и вовсе никуда. А тут подвернулся шанс побывать в настоящей портовой таверне. Кто-то скажет, глупо, а для принцессы то было целое открытие.
Внутри все, впрочем, было так, как она себе и представляла: обычная деревянная стойка, квадратные столики, теплый свет масляных ламп. Народу было много, и общались все живо, не то что "куклы" во дворце. Однако стоило коменданту представить гостью, как моряки побросали напитки и еду, выбрались из-за столов, кто-то замер посреди лестницы, ведущей на второй этаж, и все покорно склонили головы.
— Я ненадолго, — сообщила им Лундес и подошла к стойке.
