Господин

Пристыженная служанка порозовела.

— Простите, — потупившись, она быстро сложила на столике новую одежду, полотенца и принадлежности для мытья, а затем быстро-быстро засеменила к выходу, но на самом пороге обернулась. — Господин Берри, разрешите вам помочь?

— В чём? — посинел капитан.

— Вы с госпожой поссорились. Нехорошо это. И мальчика вашего жалко... — девочка была искренна. Она явно хотела загладить вину. — А я умею делать подарки.

— Спасибо, — с трудом выдавил Берри. Предложение казалось и не таким плохим. Почему, собственно, нет? Натин любила подарки, а Динька не очень против них возражал. — Буду благодарен.

Успокоенная служанка исчезла. Оставленный в одиночестве командир занялся в целом тем же, чем рядом занимался Денила: наскоро смыв грязь (и избавивишсь от бороды), гость обследовал отведённую ему территорию. Убедившись, как и юный телепат, что хозяева питают ярко выраженную слабость к цветам, Берри было собрался проигнорировать ужин и покинуть спальню, но взгляд зацепился за центральное из пяти окон. От других оно почти не отличалось, кроме того, что если у остальных четверых имелась окантовка из чуть более тёмного, чем стены, камня, то у этого "рамочка" захватывала всё пространство от нижнего, ровного края окна до пола. Заинтересованный, капитан вернулся к витражам и тотчас наткнулся на очередной стебелёк, за который, недолго думая, потянул. Окно оказалось дверью.

За нею открылся... нет, не балкон, а длинная и узкая галерея. С высоким, по грудь кружевным бортиком и гибкой змейкой перил — с той стороны дышала грозной бесконечностью бездна. С декоративными, тонкими колоннами, что делали вид, будто бы подпирают тяжёлый скальный выступ над головой, начинавшаяся где-то там и заканчивавшаяся где-то не здесь, галерея словно мостик соединяла тьму и тьму, переводя через бурлящую реку мрака. И Берри, допустивший сюда из комнаты пятнышко тёплого света, чувствовал себя незваным гостем, которому только и оставалось, что тихо извиниться и удалиться прочь. Однако он не сумел даже пошевелиться.

"А солнце здесь бывает?" Бывает, раз видны огромные звёзды. "Наверное, это красиво... Но где же он? Почему пахнет льдом?" Ответа он — явное дело — не дождался. Логика пасовала, воображение тактично спало, а внешние источники знаний не спешили откликнуться на мысленный зов. "И ладно..." Берри опёрся на парапет и замер, глядя на алмазные слёзы ночи... ухмыльнулся — Мех всегда говорил, что он поэт... бездарней бездарного, тот, который никогда не сможет выразить чувства в стихах. Да нужно это было мальчишке Берри Лиару, когда он мечтал стать пиратом? И ведь почти стал...

Капитан вдруг выпрямился и сжал резной камень оградки — Берри пошатнулся от ударившего по разуму чужого и такого родного, знакомого беспокойства.

— Как ты, мама? — Динька, где-то рядом. Кажется, наверху.

— В порядке, малыш мой. Я просто устала, — тихий и беспомощный ответ. Натин ведь никогда не была беспомощна... почти никогда — кому, как не Берри знать. — Устала.

— Мама, расскажи о нём.

И не требовалось объяснять, о ком это взрослый маленький мальчик. Капитан сел и прижался лбом к холодному камню перил — как же он сейчас ненавидел Слая Миша! Ненавидел за то, что юнец заставил через чужую боль вспоминать о своей. Вспоминать то, о чём решил забыть навсегда. Так как иначе трудно было бы жить.

— Командир, вам бы всё равно напомнили. Уже напомнили. И напомнят ещё. Стало бы лучше, не будь вы в безопасности?

Голоса наверху стихли — Натин догадалась увести сына с продуваемого балкона в тепло, к еде и мягкой постели, а Берри так и сидел, слушая тишину, которую не посмели нарушить даже шаги Слая. Откуда и давно ли появился хозяин, капитан не знал, но не сомневался — мальчишка не пропустил ни слова из разговора, который не предназначался ни для чьих ушей.

— Где мы? — гость нехотя поднялся. — Только, пожалуйста, молчи о своём замке в сосновом лесу.

Слай опешил — Берри вновь удалось сбить мальчишку с толку.

— Но мы правда в моём замке! А внизу бор растёт, — как-то потерянно пролепетал он.

— Ещё в подземные пещеры я поверю, но в такой же трёхэтажный домик...

— В замке пять этажей! — вовсе по-детски обиделся Слай. Берри вскинул бровь. — Ну хорошо, пятый — чердак. Зато есть подвал... — Капитан отвернулся к невидимой, но остро, до дрожи ощущаемой пропасти. — Что вы хотите?!

— Толику правды. Не помню я на вашей Фиалке гор в соснячках...

— Вы?! — вскинулся хозяин, но вдруг успокоился. — Ну да, мы не на Фиалке.

— Что?! Ты хочешь сказать, что мы на другой планете? — обернулся поражённый гость. — Или, ещё веселее, в параллельном мире? У нас фантасты до сих пор любят о них писать.

Слай уставился на Берри, как штурман на астрографический атлас, в котором нет ни одной известной планеты. Капитан открыл разум и щедро окатил юношу знаниями.

— Аа-а, — протянул тот. — Если так, то мы на Фиалке. Это... это... У меня плохо с теорией — я всё больше практикой занимаюсь, но это... мм-м, это как бы часть планеты, вынесенная...

— Куда?

— Чтоб знать. Я только-только сел за всё это. Думаю, ближе всего, мм-м, проще... Это можно назвать пространственным мешком, жёстко связанным с моим замком...

— И большой он?

— Мешок? Не очень — три дня на резвом цокальнике... коне, то есть.

— Что?.. — сравнение гостю ничего не говорило, но уточнять, настаивать на объяснениях Берри не захотел. — Миш, как ты думаешь, лес на Азтоне тоже пространственный мешок?

— Похоже на то, — кивнул Слай. Он опять стал собою, а не ребёнком, которому сказали, что его самая-самая лучшая и красивая игрушка на деле редкостное страшилище. — Лиар, пойдёмте отсюда, холодно.

Он был прав. Последствия не заставили долго ждать: лишь командир вернулся в спальню, как из носа потекло, в горле запершило, лоб над самыми глазами налился болезненной тяжестью.

— Дурные вы какие-то, жуть! — оценил хозяин. — После горячей ванны спать надо... — Юноша потянулся к лицу капитана, тот инстинктивно отшатнулся. — Да постойте же вы! Я вас вылечу, иначе завтра с жаром сляжете. Оно вам надо?!

Он осторожно коснулся указательным пальцем лба Берри у самого носа, надавил. От точки соприкосновения медленно расползлось по всему телу тепло, дурманящее, усыпляющее, освобождающее не только от чесотки в носу и ножей в горле, но и от ломоты в костях — видимо, капитан простудился основательно.

— Знаешь, на меня самовнушение не действует, — прохрипел пациент. Словно перебравшись из носа, по вискам текла солёная вода.

— Повторите раз десять — и не подействует! — огрызнулся самозванный доктор. — Предупреждаю, тогда я обижусь по-настоящему! Не люблю, когда хорошую работу портят идиоты... — Он отлепился от Берри и устало плюхнулся на пуф при столике с ужином, подхватил пирожок, надкусил. — Остыло. С совестью-то разговаривать надо! Матрессу Ладду среди ночи подняли. Она для вас старалась, готовила, а вы даже не попробовали! Никакого уважения к мастеру!

— Она же из-за тебя встала.

— Не-а, я и на кухне пошарить могу, — отмахнулся Слай. За его спиной дверь на галерею сама собою затворилась, вновь превращаясь в участок стены с окном.

— Воруешь в родном замке? — вяло поддел Берри, однако примеру хозяина последовал. Местная повариха готовила изумительно.

— Если бы жрать хотел в любое время, не нанимал бы повара. Верно?

— То есть кашеварить ты не умеешь вообще? — оценил капитан. — Выходит, "трезубцы" нам жизнь спасли, избавив от твоего "кролика".

— Дык, — юноша улыбнулся с набитым ртом — щёки чуть ли не дальше ушей расползлись, — я не настаивал. У вас ко мне претензии?

— Человек вообще редко всем доволен, — гость криво улыбнулся. В целом, незавидность своего положения Берри понимал и очень хорошо. — Скажи, а для этого, — он кивнул в сторону витражей, затем коснулся носа, — пароль не требуется?

Слай вернул улыбку.

— В идеале, заклинания не нужны вовсе. На практике... — фиалкиец развёл руками. — Не уверен, что прав, но я наблюдал, как вы с лешим управляли небесной повозкой... мм-м, "Сьюзен". Леший отдавал вам приказ, вы, прежде чем выполнить, повторяли его.

— Неверное сравнение, — поморщился капитан, — но, кажется, я тебя понял. Подробнее не расскажешь?

— Не сейчас. Я не за этим пришёл.

— Чего ты хочешь? — возвратил вопрос Берри.

Хозяин некоторое время молча жевал. Гость не отставал — настолько вкусно его, пожалуй, никогда ещё не кормили. Даже в детстве! Да и голод — хорошая приправа.

— Я хочу, чтобы вы мне помогли.

— Да?

— Вы желаете вернуть "Феникс", я — защитить родную планету. Для этого мне, так вышло, необходим ваш занебесный дом, мм-м, звездолёт, командир, — пояснил Слай.

— И насколько далеко простирается защита? — то ли уточнил, то ли просто хмыкнул капитан.

— Не задавайте глупых вопросов.

— Не могу, не научился... Что если я откажусь?

— Помните тех ребят за столом? Ремида? Уважаемую госпожу Релисту? Уж поверьте от греха, доброта — не главное их достоинство. И среди недостатков её тоже нет и не будет. Хотите, я им скажу, кто привёл войну? — Берри прищурился и зло повёл подбородком, Слай, как в насмешку, повторил движение. Он, наконец-то, не скрывал холодной ярости, что наполняла его с ног до головы. Наполняла и вот-вот собиралась хлынуть через край — и обжечь своим льдом. — Есть долги, капитан Берри Лиар, которые не прощают. А вы мне должны и очень много.

— А?

— Те ребята, Большой совет, — филакиец побледнел до прозрачности. — Те ребята мне тоже должны немало.

— Сверхновая! Может, мне стоит объединиться с другими должниками и уничтожить кредитора?

Юноша согласно кивнул.

— Беда в том, что Динька стал моим учеником. Они знают об этом. Теперь я — единственная защита для мальчика. Нита ведь не справится. А вы — единственная защита для меня. Выбор за вами, командир.

— Ясно, — Что здесь оставалось, кроме как смириться и попытаться найти выгоду? — Один вопрос.

— Мм-м?

— Азтон твоих рук дело... то есть — мозгов? Я знаю, что ты как-то на нас влиял...

Юноша нахмурился.

— К нему вы прилетели сами. А сам Азтон? Я хотел прогуляться вниз, но... особенно стараться мне не пришлось — вы уже сами всё решили, только колебались чуть-чуть.

— Хорошо... Что ты собираешься делать?

— Захватить ту повозку... "Огонёк". Обещаю, никаких повреждений — она нам понадобится для "Феникса".

— Так. И?

— Заодно вы получите объяснения. Вы их давно ждёте.

Глава 19. Выдвижение на позицию

Сжигая мосты, убедитесь,

(Выдержка из лекции по пожарной безопасности)

— Диня!!! — Натин сорвалась. Она впервые кричала на сына, так как исчерпала все разумные аргументы. — Денила Айз! Ты останешься здесь!

— Нет, — мальчик не сдавался. — Я пойду с тобой. Я не маленький. Я смогу защитить и себя, и тебя...

Его голос изменился, приобрёл вкрадчивые, завораживающие нотки. Юный телепат сначала вообразил, затем увидел, как слова преобразуются из пустых звуков во вполне материальную, пусть и сотканную из некоего подобия тумана, змею. Они ласково обвивали сознание матери. А мама ничего не замечала — она сердилась, переживала, удивлялась и потому оказалась беззащитна перед атакой сына. Будь здесь враг, Натин Айз уже не существовало бы.

Денила обязательно ей расскажет, предупредит, но потом, не сейчас — сейчас необходимо... именно так! необходимо, чтобы мама поступила, как желает сын.

Ещё виток — едва уловимый "шелест" коварной змеи из колышущегося, искажающего действительность марева. Виток — и сжать, осторожно, самую чуточку, ведь многого не требуется... Денила отлетел к стене от мощной затрещины.

"Лиар! Сволочь!! Гад! Как он посмел?!!" Лишь когда капитан подошёл к Натин вплотную, мальчик осознал, что командир даже не прикоснулся к нему — он очень хотел и всё же в последний момент сдержался, однако желание оказалось настолько сильным, что ментальный удар оставил после себя вполне физические последствия. Скула горела, к вечеру наверняка нальётся синяк. "Ну всё! Берри Лиар нарвался! ТАКОЕ мама ему не простит!"

Мама не возмущалась, не убивала обидчика. Она беспомощно смотрела на вошедших — Лиара и Слая — и безмолвно просила поддержки во вразумлении непослушного сына. "Как же так? Мама?"

Натин не ощутила "рукоприкладства", как и подлую атаку сына... потому что её разум надёжно блокировала не более видимая, чем змейка или пощечина, стена. За эту стену не проникало ничего лишнего — лишнего для творца. Не Лиара. "Слай? Друг?"

— Нита, капитан, позвольте, я поговорю с ним наедине, — фиалкиец, не дожидаясь согласия, стиснул плечо Денилы и потянул мальчика в соседнюю комнату. — Это как-никак теперь мой ученик.

— Что? — встрепенулась Натин. Она ничего не понимала, а сын решил оставить объяснения учителю.

— Полагаю, он всё тебе расскажет, — задержал маму Берри Лиар. Без труда задержал и даже сумел успокоить — с ревнивым неудовольствием отметил сын, прежде чем дверь между спальнями захлопнулась. Сама собой. Мальчик, вздрогнув, обернулся к старшему другу.

Слай резко изменился в лице — он и до того не казался добреньким и весёлым, сейчас же и вовсе обратился в одну сплошную ярость. Бледный, с ввалившимися щеками, с налитыми кровью белками и со стремительно чернеющими, а затем алеющими волосами — лишь обе макушки посверкивали золотом. Пространство вокруг фиалкийца тоже менялось: воздух заполонила красноватая пыль, пол под ногами побурел, словно запёкшаяся кровь на только начавшей заживать и вновь открывшейся ране. Во всём этом — Денила отлично понимал — не было и грани реального, и всё-таки юный телепат в страхе попятился от хозяина дома, из головы как-то разом вылетели все вопросы и желание спорить.

— Надеюсь, объяснять, что капитан Берри Лиар прав, не надо? — в комнате ощутимо похолодало. Мальчик вдруг засомневался, так уж ли иллюзорно происходящее.

— Но... — Цветные стёкла в витражах помутнели, скрывшись за морозным папоротником, хотя по ту сторону, как отлично помнил маленький телепат, царило вовсе не лето. — Я ведь... — Денила осёкся, заметив, что Слай не только оградил спальню мощным ментальным щитом от внешнего мира, но и заключил их в отдельный охранный купол. Кажется, друг не рассчитал силу и эмоции — от зеркального льда пола отразился чудом проскочивший в комнату солнечный лучик, одеяло на застеленной кровати скрылось под хладной бронёй, с потолка свешивались фигурные сосульки — они росли на глазах.

— Ты — не ведь, — процедил хозяин. — Не смей предавать мать! Она всё переживёт, кроме боли от тебя.

— Но...

— Тебе надо объяснять?! — не поверил Слай. Он растратил ярость и, кажется, сам готов был завыть от боли. Денила, не понимая, вскинулся... и осел, осознав, чему на самом деле помешал Берри Лиар. — Вижу. Не надо.

— Но! Но я хотел быть с мамой! Защищать её! — вскрик получился жалостливым, плачущим. Взгляд помутнел от слёз. Мальчик не оправдывался — он пытался для себя определить, как хорошая причина чуть не привела к ужасному следствию.