Но она была женщиной — сложной гремучей смесью из непредсказуемости, нелогичности и еще десятка острых приправ. Кроме того, она была, как минимум, полукровкой. Так что добавьте к адскому коктейлю взрывоопасный темперамент, холодный, расчетливый ум, изворотливую хитрость... и все остальное, что придумаете. Нет, она, конечно, была очень красивой, а это само по себе располагает. На подсознательном уровне не ждешь от приятных и обаятельных людей гадости, подлости и прочих неприятных действий.
Только меня на тот свет меня пытались отправить самые разные люди. В том числе и красивые женщины. Одной это почти удалось — до сих пор не знаю, как я тогда выкарабкался. Видимо, только из желания досадить нашему костоправу. Он-то сразу решил, что я и так задержался по эту сторону жизни.
Так что излишней доверчивостью я не страдал. Вообще никакой не страдал. Даже необходимой. Потерял, наверное. Или еще в Королевской школе сперли. Там довольно мерзкая публика обитала.
Но ей доверять хотелось. Именно ей. Ну, да... она знала, кто я, и не беспокоилась по этому поводу, а дурой, между тем, не выглядела... была красивой... была женщиной... скорее всего, была матерью Алисы...
То есть для доверия не существовало ни одной причины.
Никак ей нельзя было доверять.
Но хотелось.
В конце концов, я просто махнул на все рукой. Ни малейшего представления о том, что происходит, у меня не было. Надо бы хоть каким-то мнением обзавестись. Так что пока буду ей верить, но постоянно помнить, что не верю. Или как-то навроде того.
— Неудачно у нас разговор начался.
— Согласна. Думаю, что стоит попробовать еще раз. Заново. Согласны?
— У меня что, широкий выыбор?
— Нет. Если вам станет легче, то скажу, что у меня выбор точно такой же. Вы знаете что-то свое, я — что-то свое. Но большая часть ваших знаний не пригодна для меня, а большая часть моих — для вас. Так что давайте просто задавать друг другу вопросы. Может что-то общее и нащупается. Вы сюда не по приглашению приехали, так что можете начинать первым. Согласны?
— Пожалуй.
— Погоди, — она порылась в бесчисленных карманах своей драной куртки, извлекла на свет пачку сигарет и протянула их мне вместе со спичками. — Угощайтесь. Я больше десяти лет о сигаретах только мечтала. Там только табак.
Пока я прикуривал, лихорадочно рылся у себя в мозгах, пытаясь откопать какой-нибудь безобидный вопросик.
— Оружие мое где?
— Там, — Айгуль не оборачиваясь, махнула головой куда-то назад. — На столе валяется. Оружие, мешок, все, что из карманов выгребли, куртка, сапоги...
Я машинально посмотрел ей за спину. Пара столов в поле зрения имелась, но на них столько хлама было навалено, что различить, лежит ли мое оружие в горе этого мусора, было сложновато.
— Меч отцу принадлежал? Блоку?
Я попытался отыскать остатки удивления, но оказалось, что оно все закончилось. Да и просто как-то неловко было удивляться в свете всех последних событий.
— Да. Вы его видели?
— Блока? Нет. Не довелось, к сожалению. Но очень много слышала.
— А меч?
Меч у меня был не совсем обычный. Такой один раз увидишь и уже с другим не спутаешь. Для разведки это не очень хорошо, но командованию пришлось с нашим существованием примириться, потому как меч был частью меня, а я — частью меча. Себя без него я просто не помню.
— Именно этот не видела. Но видела другой. Из такого же металла, с похожей гравировкой. Не такой, но похожей.
Понятия не имел, что что-то подобное существует. Виктор по этому поводу обязательно ввернул бы какую-нибудь заумную фразочку. Что-нибудь из вековой мудрости предков. Я хотел промолчать, но вместо этого спросил:
— Может и коня моего нашли?
Баньши в горы я не брал. До некоторых мест он просто физически не смог бы добраться. Оставил в ближайшем лесочке, сняв предварительно всю упряжь. Не знаю, кто и где его тренировал, но тренировали хорошо. От некоторых хищников он бы отбился, от некоторых — убежал бы. Ну, а нет... Судьба, значит такая. Если б не съели коняку, то потом отыскал бы. Хороший боевой конь — не иголка в стогу.
— Нашли.
Ответ был плохим. Он как бы подразумевал и последующие ответы на последующие вопросы. Тем не менее, я все же уточнил:
— Поймали?
— Нет.
Что ж... Лошадиный бог отвернулся от Баньши. Жаль. Характер у него, конечно, паскудный был, но мы как-то свыклись друг с другом. У меня много лошадей всяких было, но для большинства из них мне даже имя лень придумывать было, не то, чтоб память о них хранить. А этого я точно запомню. Машинально я отсалютовал, позабыв, что меча в руке нет. Айгуль с любопытством посмотрела на меня.
— Вы, похоже, к этому жеребцу привязаны были?
— Просто домашних животных люблю.
— А-а-а... Тогда — конечно... Цветочков ему вынесите. Или морковки какой-нибудь. Он за оградой бродит.
— А чего он сюда пришел?
— Кто б мне сказал. Хотели поймать — двух загонщиков покалечил. Потом убить хотели — я запретила. Смысла нет, а мстить лошади как-то глупо. К тому же они до сих пор надеются его поймать. Хороший конь дорого стоит.
— Хрен у них чего получится, если сразу не вышло, — злорадно сказал я. — Ваша очередь вопросы задавать.
— Где вы услышали имя Айгуль?
— А это ваше имя?
— Нет. Я им вообще больше десяти лет не пользуюсь. Даже странно.
— Один парень рассказал о даме, которая вроде была женой Альфреда Квинта и плыла на фоморском корабле. И ее звали Айгуль.
Моя собеседница задумалась.
— Я вроде того парня помню. Не лицо или, там, манеры... Просто помню, что был такой.
— А почему Айгуль?
— Этого не помню. Просто услышала имя где-то... На рынке, в порту, просто на улице...
— А как ваше настоящее имя?
— А чем оно вам поможет? Вы, Питер, его даже произнести правильно не сможете. Зачем вы меня искали?
— А я вас не искал.
Ей-богу, все события последних дней стоили этого зрелища! Вначале она просто не поняла ответа. Смысл не дошел. А вот по мере того, как смысл доходил, лицо стало вытягиваться до тех пор, пока не приобрело выражение о-очень удивленного и о-очень озадаченного ослика.
С учетом того, что она была не осликом, а красивой, изящной и хорошо воспитанной женщиной.
Но рот она приоткрыла.
Я отдавал себе отчет, что мои последние сольные выступления далеки от идеала, и я серьезно проигрываю по очкам в этой непонятной игре. Судите сами — взяли сонного, голыми руками, из карманов даже табачные крошки вытряхнули. Убить могли уже несколько раз. Да и сейчас могут. Персонаж, который позволил с собой такое проделать, навряд ли заслуживает уважения.
А сейчас я ухитрился не только сравнять счет, но и вырвался вперед. Вроде бы. Получилось это, правда, случайно, да и не стоило, наверное, эту информацию так бездумно отдавать. Но теперь-то уж чего пенять? Может еще успею какие-нибудь дополнительные бонусы получить, пока Айгуль не опомнилась?
— Вы — мать Альфа и Алисы?
— Да. — Айгуль быстро приходила в себя и над чем-то усиленно раздумывала.
— Когда в последний раз вы их видели?
— Давно. Очень давно. Я говорила — меня здесь не было. А что, с Альфом тоже что-то произошло?
С Альфом много чего произошло. Кучу овец вылечил, две стрелы поймал, сестру потерял где-то... А сейчас черная девчонка с упругой задницей и шальными глазами из его спины кожаные ремни нарезает. Хватает событий. И это ведь только за последнее время. А до этого он с бродячим цирком по Федерации колесил. И в той цирковой труппе наиболее адекватной была чародейка без способностей, но с девчачьими комплексами. Об остальных экземплярах кунсткамеры лучше вообще помалкивать и уж ни в коем случае не поминать их к ночи ... Так что очень много всего произошло. С чего начинать?
Но Айгуль избавила меня от необходимости делать выбор. Она тяжело вздохнула, извлекла из-за кресла нечто, очертаниями походившее на бутылку, а размерами — на деревенский кувшин. Судя по тому, как легко она его достала, посудина была опустошена уже больше, чем наполовину. Оттуда же на свет появились два стакана из прозрачного стекла. По одному из них Айгуль провела пальцами, смахивая пыль.
— Разливайте.
Жидкость была мутной, в ней плавали части растений и, вроде бы, жук. Запах... не то, чтобы противный... Сложный какой-то. Вроде, как табун коней пробежал по полю, заросшему ароматными цветами... Кони убежали, а запах остался.
— Если не хотите — не пейте. Но отравиться вам не грозит.
Думаю — не грозит. Зачем все усложнять. Хотели бы убить — уже бы стрелами нашпиговали. Тем не менее, маленький питер фламм, живущий где-то в глубине черепной коробки, судорожно попытался нашарить свой маленький меч. На всякий случай.
Пойло было неожиданно приятным на вкус и не особо крепким.
— И вам и мне не помешает. Эта штука очень питательна и возвращает силы. А то никто из этих жертв цивилизации не в состоянии приготовить ничего более-менее съедобного. Самой, вон, приходится...
Я проследил за направлением ее взгляда и увидел небольшую печь из камня. Такие в деревенских домах строят. Только там печи побольше.
Она внимательно посмотрела на меня и добавила:
— Кроме того, она поможет нам быть пооткровеннее друг с другом. Язык, знаете ли, развязывает.
У меня аж в скулах заломило от нехорошего предчувствия. Влип! Я знал, что из человека можно вынуть любую информацию, которой он владеет. Ее можно вынуть даже из мертвого человека. Всегда боялся попасть к колдунам в лапы. Не в том даже дело, что они информацию достанут. Это может любой сделать, если крови не боится. Дело в том, КАК они это сделают. Они ж абсолютно бесчувственные твари. Там ничего человеческого даже рядом не лежало. Единственная надежда состояла в том, что Айгуль на чародейку не походила. Может и методы помягче будут. Впрочем, если судить о Полине по ее внешнему виду, то и она ничем не напоминала чародейку. Так, в тоне иногда нотки проскакивали, да и все, пожалуй.
Теперь бы узнать, чего ж от меня эта Айгуль хочет.
И опасаюсь, что в самом скором времени я узнаю это в полной мере. Вот черт! Надо было меч свой взять сразу.
Собеседница следила за моим выражением лица с откровенным любопытством.
— Для вас это, похоже, не самая радостная новость?
— Почему же? Просто я — очень впечатлительный и ранимый юноша.
— Детство тяжелым было?
Я постарался смущенно улыбнуться и посмотрел на свои ногти:
— Настолько тяжелым, что не донес. Поломал и выбросил к псам собачьим.
Время уходило, убегало, утекало сквозь пальцы, а там уже, небось, куча вооруженных головорезов спешит, чтоб со мной познакомиться. Мне нужен мой меч. И арбалет, желательно. Ну и отделение крепких парней не помешало бы. Тоже с мечами и арбалетами.
Я попытался встать. Тело будто окунули в мед. Мед — первооснова и сущность всего. Он полезен. Исключительно полезен. Нет ничего полезнее. И не будет, если не придумают медовый мед. Дэн об этом рассказывал. Всем и постоянно. Утром, днем и вечером. Так что я знаю. Теперь я никогда это не забуду, и моя жизнь уже не станет прежней. Мед — густая и тягучая субстанция. И сейчас я в ней находился. Так что моя попытка встать была именно попыткой. Я даже пальцем шевельнуть не смог.
Крохотное зернышко беспокойства внутри мгновенно начало разбухать, вытесняя все остальные чувства. Я же говорю — что-то подобное приходило в голову, но ведь меч этого... как его... Тома лежал на полу в полуметре от моих пальцев! Его я успел бы схватить меньше, чем за секунду.
Я напряг мышцы, и предпринял еще одну попытку встать, теперь прилагая уже все силы. Ну, не знаю... пальцы, наверное, дернулись... выражение лица изменилось... еще чего-то... но вот отлепить свою спину от спинки кресла не смог.
— Успокойтесь. Сейчас пройдет. Меньше минуты ждать.
Голос тоже был тягучим, как мед и звучал отовсюду. Подняв глаза, я посмотрел на Айгуль. Резкость удалось навести не сразу. Ее фигура не то, чтоб была мутной и расплывалась, но форму не держала.
— Я точно то же чувствую. Не кричите.
Кричать я не собирался. И успокоился. Вовсе не потому, что она приказала. Просто если можешь что-либо изменить — надо это менять. Не можешь — терпи. Смирись и жди, пока обстоятельства изменятся. Экономь силы. Массу людей убили только потому, что они не увидели тонкой границы между моментами, когда можно действовать и когда нужно терпеть и ждать.
Похоже, у меня внутри заработал фонтан красноречия. Столько слов, что просто непонятно — откуда они берутся. Так и захлебнуться недолго в этом внутреннем монологе.
Я никогда не числился среди самых разговорчивых граждан Федерации. Может характер такой. Может — воспитание. Может — и то и другое. А может, просто подходящих собеседников никогда рядом не было. Не, дома, наверное, были, но они как-то из памяти ушли не попрощавшись. Школа? Поганое место. Дело даже не в том, что большинство тамошних учеников были из состоятельных семей. Мой отец оплатил мое обучение сразу, и аж до выпускного. Это крупная сумма. И не в том дело, что за одноклассниками приезжали родители на каретах с гербами. Бастардов, которых сплавили с глаз долой, тоже хватало. Просто я был года на три младше самого младшего из школьников. Вот и все. Ребята постарше и посильнее помыкали теми, кто чуть младше и слабее — заставляли выполнять их свою работу, воровать еду из кухни, отбирали понравившиеся вещи... Они не страдали от недоедания и при желании могли купить сколько угодно того хлама, который обычно хранится в детских карманах. Однако такой подход к делу не мог принести уважения сверстников. А вот отобранные вещи считались добычей и ценились. Уже много позже, в старших классах, я узнал, что все наши воспитатели были в курсе этой системы, но прищуривались, когда глядели в нашу сторону. Система считалась дополнительными занятиями по закаливанию характера и вырабатыванию навыков лидера.
Но тогда-то я этого не знал.
И был самым младшим и мелким.
Я не помню, из-за чего в первый раз все началось, но закончилось лазаретом. Для меня. За что, спрашивается, избивать такого обаятельного мальчугана? Кому я мог насолить? Да я здесь и не знал-то толком никого. А вот дома меня все любили. Понятно, что произошло ужасное недоразумение, которое нужно срочно исправить и все объяснить. В тот раз я ни черта не понял.
И во второй — тоже.
И в третий.
В башке немного прояснилось, когда меня приволокли к докторам в пятый раз. Ситуация все равно была запутанной, но одно я уяснил точно — на меня всем наплевать. Значит, придется заботиться о своей сохранности самому. Видать, я был смышленым парнишкой, потому что без подсказки понял — руками с этой толпой великанов мне не совладать. Палкой и камнями тоже не отобьешься. И украл штуковину, управиться с которой мне было по силам. Маленькую и острую. Скальпель.
В тот раз все закончилось плохо. Иначе и не могло. Я, в своей наивности полагал, что мы со скальпелем представляем собой такое грозное зрелище, что враги, обмочив штаны, разбегутся прочь от одного нашего вида... Оказалось, что это не так.
