Я не люблю пятницу /final edition/

— Мы потом три недели по лесам этих братьев отлавливали. Поодиночке, группами... Расспрашивали... Так, понемногу, из кусочков, всю картину и восстановили. Всех, конечно, не переловили — много на равнину сбежало. А один из последних сказал, что после этой бойни, де Мена заплатил, чтобы Анжелу зарезали. Не у себя оставили, а зарезали. Наверняка. Тогда ведь очень большой шум был. Даже о капитуляции говорили только между прочим — вот, дескать , война наконец-то заканчивается, а взбесившиеся от крови и безнаказанности разведчики во главе с печально известным Питером Фламмом вырезали целый город ради кучи ношенных тряпок и колец, срезанных с пальцев, еще неизвестно, куда после направились бы эти безумные звери если бы не регулярные части федеральной конницы, разогнавшие бандитов в мундирах. Жалкие остатки до сих пор скрываются в лесах, откуда их понемногу выкуривают егеря..

— Не знаю — выкуривали они нас или нет. Мы их не встречал. Когда шайки закончились, то мы тоже решили расползаться.. Объяснять командованию, как все было... Такой дурацкой мысли даже не возникало ни у кого. Нас восемнадцать человек осталось. После стычки с кавалерией девятнадцать было, но один от ран умер. Ну и пошли кто куда. Я — в Ле Корн. Там все это дерьмо и прочитал. Де Мена через слово упоминали. И предупреждал он, и предсказывал... Оракул хренов. Из нашего корпуса не осталось почти никого. Ребята почуяли, откуда ветер дует еще до того, как он подул, и просто растворились туманом. Федерация большая. Я тогда подумал, что настолько паскудная ситуация уже хуже стать не может. Как же. Стала. Я в Ле Корне задерживаться не собирался, но кое-какие дела были. Денег надо было раздобыть на первое время. После всех тех помоев, которые на разведку вылили, это сложновато было. Хотя те, кто нас знал, не поверили, но таких мало было. Очень мало. Решил перед отъездом поужинать. Лошадь уже навьюченная перед трактиром стояла. И столкнулся с де Мена. Буквально нос к носу. И я его узнал и он меня узнал. Так что выбора никакого не было. Представь -Ле Корн, Центр, улица, вечер. Да там сотни две народу видело, как я ему кишки выпустил. Он только и успел, что меч вытащить. Думал по переулкам уйти, но на соседней улице взяли. Там как раз строителей с работы в казарму вели, а я прямо на них вылетел. Даже обороняться не стал. Не мой это день был. Надоело все до чертиков. Вот в общем-то и все.

— — Как закончилось?

— — Меня не в гарнизонную тюрьму посадили, даже не в городскую, а... были у них, короче, такие казематы. Там держали гражданских и именно тех, у кого срок был больше десяти лет. Казематы старые — их еще до Ле Корна строили. Тогда тут только форт был. Потом народу побольше стало и , соответственно, сажать чаще стали. Построили городскую тюрьму, а сюда кидали тех, кого не жалко и кому свобода не светит. Тут и охранять никого особо не надо было. Подземелье, окон нет, вокруг камень. Если из камеры вонь поднималась, то тело вытаскивали и в общей могиле хоронили.

— — Сколько сидел там?

— — Месяца два-три. Не знаю точно — солнца там не было, охрана с нами не разговаривала. В моей камере парень один сидел... Вернее, это я в его камере сидел, потому что он там уже восемь лет находился.

— — За что его?

— — Ни за что. О нем забыли или бумаги потеряли. Он тоже армейский был, потому, наверное, меня к нему и сунули. Раньше он в обслуге офицерской кухни служил. Восемь лет назад он и кладовщик с продовольственного склада начали потихоньку от запасов аристократической жратвы отщипывать. Кладовщик зарвался, а когда ему хвост прищемили, то слил Макса вчистую. Ерундовое дело. Дальше передовой не послали бы. И то в самом фатальном случае. Его в каземат посадили, потому что забито все было под завязку, а каземат в двух шагах от гарнизонной находился. Утром должны были в трибунал отвести, а ночью как раз вся эта кутерьма началась... Ну, когда королевства порталы открыли и за шесть часов столько войск сюда накидали, что только через семь лет их зачистили. Тогда вся Западная часть, как колода карт была — красное, черное, и цвета менялись с той же скоростью, как колода тасуется. Так что всем не до Макса было. Он и не высовывался. Повесить запросто могли и те и другие. А когда немного все успокоилось и власть стала меняться не каждый день, а хотя бы раз в неделю, то напомнил о себе. Только все уже... Поздно. Люди новые, никто его не знает, бумаг нет. То ли сгорели, то ли лежат неизвестно где. Самое забавное, что у него даже жетон не забирали. Он должен был часов десять там просидеть, пока судьи не явятся.. Толку только с того жетона... Что наши судейские, что ихние, включили свой обычный принцип — не чеши и само пройдет. Если проблему игнорировать, то она рано или поздно исчезнет. Проще, конечно, было бы его повесить, но и тут никто на себя ответственность брать не хотел. Какого это хрена армейский в каземате сидит? Тут наверняка кто-то из высших чинов завязан. Никому же в голову не придет, что охрана гарнизонки и каземата бухали вместе в тот день.

— Когда я в первый раз с Лэном пообщался, то решил, что голова у него прохудилась основательно. Это ошибка была. Он был полностью сумасшедший и головы там не было вообще. Сквозняком снесло. Восемь лет в одиночке и без солнца. Он и жив-то был, наверное, только потому, что не соображал ничего в принципе. За то время, что я там сидел, мне раза три основательно казалось, что я в его реальность на постоянное место жительства переехал. Только других собеседников все равно не было, так что я к нему даже привык. Он постоянно о солнце говорил. Причем чаще всего я даже не понимал, что это разговор о солнце. Для него это просто было каким-то символом... Символом новой жизни, власти, бога, всего на свете и самим светом. Миром. Понять невозможно, так что и не пытайся. Он и ход-то начал рыть, чтоб к солнцу выйти . Видимо, давно очень начал. Когда — не знаю, потому что во времени он вообще никак не ориентировался. Даже прошлое от будущего не отличал. Но вот свои первые месяцы или годы тут, помнил до деталей. А то, что очень давно копать начал... Там вокруг только камень. Из стены валун выковырять просто невозможно. А вот из пола — теоретически возможно. И валуны поменьше и не связаны между собой, только накрепко утрамбованы в несколько слоев. И вот этот, абсолютно умалишенный, человек мало того, что расшатал и вытащил эти валуны... а они здоровые были, тяжелые... Мало того, что он их вытащил, так он еще и землю рыть начал. Такую аллею прокопал, что до сих пор не могу понять — как его там не завалило. Я вначале думал, что у нас крохотная камера. Оказалось, что это все земля из хода. Он и меня к солнцу пригласил. Говорил, что нас там ждут и столы уже накрыты. Правда, из рассказанного, я понял, что помойные крысы в Федерации питаются лучше, чем подданные Солнца. И не ждал нас там никто по той простой причине, что Максим упорно копал не в ту сторону. Понятия не имею, что там находилось. Скорее всего — продолжение казематов. Нет, если бы его не завалило, то куда-нибудь он дорылся бы в конце концов. Но у меня столько времени не было. Петля на горизонте даже сомнений не вызывала. Я ему дня три пытался ошибку объяснить. Он ведь рыл землю так, что барсуки обзавидовались бы, а тут и копать всего ничего было. А уж по сравнению с тем, что уже сделано... Короче, ничего я ему объяснить и доказать не смог. Сам рыть начал. Макс быстрее управился бы. Он и в темноте ориентировался, как летучая мышь. Только стимул у меня был похлеще, чем горы сухарей и бочки воды.. Землю сыпать было некуда, так я проходы в камере засыпать начал. Хорошо, что ночью на поверхность выполз. Хоть и уже перед рассветом, но еще темно было. В тот раз повезло. Вернулся за Максом...

— — А зачем?

— — Ну... Солнце он хотел увидеть... привык я к нему... Да это вообще его ход был. Я даже не знаю, сколько он на эти валуны сил угробил. Мне бы точно времени не хватило. Вернулся за Максом, он идти не хотел по моему ходу, но я его просто затолкал туда. Не до церемоний было. Пока из города выбираться было опасно, так я его в Нижний собрался тащить. Но не успел. Умер он.

— — От чего?

— — Не знаю. Просто умер. Дождался рассвета, посмотрел на солнце, вздохнул и умер. Может, это и к лучшему. Он же абсолютно сумасшедшим был. Просто не представляю, чем бы он мог потом заняться.

— — Похоронил где-то?

— — Нет. Ни времени, ни сил, ни возможностей не было. Надо было еще попробовать свой меч отыскать, вещи, деньги, жетон... Меч— то уж точно в трибунале должен был быть.

— — Меч, вижу, нашел.

— — И меч и вещи. Просто надо знать, где искать. И дело свое нашел. Только деньги и жетон пропали. Но я их особо и не искал. Куда мне с этим именем соваться? Приговор, кстати, уже был подписан. Так что вовремя я обулся. Хотел судейских обождать — пара часов всего осталась, но решил судьбу не искушать. И так уже джек-пот сорвал.

— Чегой-то понесло меня... Никогда такого не было. Дьявол! Да я в жизни столько о себе не говорил! Я вообще никогда столько не говорил. Как-то неловко даже. Чего ж меня повело так? Я мельком взглянул на Блока. Он сидел с мрачным видом и затягивался сигаретой.

— — В Фаро как очутился?

— Ну уж хватит. Цирк уехал и клоунов тоже с собой прихватил.

— — Слова у меня закончились. Расскажи лучше, каким это образом вампирский магистр задолжал тебе?

— — Это плохая история. И вспоминать ее мне неприятно. Потом... может быть.

— Не! Ну вы видели родственника! Я тут мозоль на языке себе натер, а ему вспоминать неприятно!

— — А-а-а ... Конечно. Извини, что спросил. Я ж не думал, что тебе плохие истории вспоминать неприятно. Не догадывался даже. Не предполагал. Я ведь свои истории всем подряд рассказываю. По несколько раз. Главное — чтоб у слушателей уши были.

— — Извини. Я понял. Но история действительно... В детали я углубляться не буду. Сейчас они уже не имеют значения, — Александр собрался и одним духом выпалил. — Я помог Шайсу основать Сиут.

— — Это номер, конечно. А что действительно люди настолько достали? Ты ведь не так давно предупреждал меня насчет общения с этими шалунами из сумерек?

— — Предупреждал. И слова свои обратно не беру. Просто... В тот момент у меня, может, и был другой выход, но времени его искать не было. Тогда шла охота на вампиров и их уже оставалось меньше сотни. Охота шла и на меня. Не только на меня — охотились на всех оставшихся людей с Земли, а я просто наследил невзначай. Сам виноват, но обстоятельства сложились так, что мы или должны были выбираться вместе, или помирать по отдельности. Я решил, что выбраться вместе будет все-таки лучше. Я ошибся.

— -Почему? Они , вроде, пока ни на что не посягают?

— — Вот именно — "вроде" и "пока". Они посягнут. Обязательно. Я предупреждал, что ты просто этого не понимаешь. Я жил в Сиуте лет тридцать и я знаю, о чем говорю. Потом-то я придумал несколько вариантов выхода, которые позволяли обойтись без вампиров, только было уже поздно. Такой вот паршивенький подвиг. Я им не горжусь, но повернуть время назад не могу.

— — Может как-то обойдется. До сих пор ведь ничего не случалось.

— — До каких таких "сих пор"? Пойми, что сотня лет значит для них меньше, чем один день для тебя. Времени для них просто не существует.

— — Так серьезно и плохо?

— — Хуже. Просто никто не догадывается, и , думаю, что к тому времени, как начнут догадываться, процесс пойдет и сделать будет ничего нельзя.

— Что ж за день такой? Пятница, наверное. Каждая новость — как гвоздь в голову.

— — Все. Хватит для меня на сегодня. Столько интересного узнал, что даже жалеть начинаю, что меня в Ле Корне не повесили.

— — Погоди. Еще немного твоего времени я займу. Это важно для меня.

— Я равнодушно пожал плечами и приготовился слушать.

— — Я потерял твои следы после выпуска из Академии.

— — Да там и выпуска, как такового, не было. Сразу на войну кинули.

— — Я в курсе. Не в этом дело. Через пару лет я хотел тебя забрать к себе. Тебе уже не три годика было, а я редко на одном месте долго задерживаюсь.

— — Это я понял.

— — За свою весьма долгую жизнь я сколотил себе состояние. Не настолько большое, как у Виктора, но я этим занимался от случая к случаю и на жизнь мне хватает вполне. Официально я тебе передать его не могу по той простой причине, что меня просто нет. У меня есть десяток настоящих жетонов и я пользуюсь ими по мере надобности. Но ни один этот "я" не владеет ничем. Я уже давно понял, что как только появляется хоть какая-то собственность — замок, ферма, мельница, кот... Неважно, насколько она мала.. Тут же появляется армия непонятных людей — муниципальных чиновников, мытарей, столичных стряпчих, церковных служащих... Если нет ничего такого, что можно выпросить, украсть или просто забрать, то человека как бы тоже не существует. Все мое имущество поделено на части и разбросано по Федерации. Какие-то дома в городах и замки тебе не пригодятся — они, скорее всего, отойдут управляющим, если те смогут откупиться от государства. Дай карту. Точных координат я тебе не укажу, но спросишь у местных. Как правило, это проклятые места...

* * *

Торчал я здесь уже третью неделю. Скучно было невыносимо, да и провизия заканчивалась, а охотиться было не на кого. Я подошел к стоянке, посмотрел на пепел костра, сплюнул и пошел к дороге. К сожалению никаких изменений там не наблюдалось. Вчера и неделю назад дорога выглядела точно также. Думаю, что за последний год тут вообще ничего не произошло. Я печально поводил носком сапога по пыли и пошел к холму, видневшемуся на горизонте. Оттуда видимость получше.

Что кто-нибудь выедет из замка или заедет туда, я не опасался. Дорога была всего одна. Пешком-то еще выбраться можно, только смысла в этом нет. До ближайшей деревни топать минимум неделю. На хрена вообще эту хатку здесь построили? Может лет триста назад тут какие-то бои шли?

С холма открывалась бескрайняя равнина и заросшая дорога, скрывающаяся за горизонтом. Интересно, из чего ее строили? Строили-то лет сто назад, а еще не развалилась. Я закурил и стал раздумывать, что мне делать, если Александр не появится в ближайшее время. Никаких указаний на этот счет не было, а появиться он должен был еще три дня назад. С Шайсом или без. Свежих идей в голову не приходило, а несвежие мне не нравились. Конечно, ворваться в замок и перебить всех, включая Стерна, звучало само по себе неплохо. Но путей реализации этого безумия я пока не придумал.

Напоследок я еще раз взглянул на дорогу и взгляд за что-то зацепился. Я даже не смог понять — за что именно. Приглядевшись, все-таки различил какое-то движение на горизонте. Через бинокль видимость была лучше, но кроме облачка пыли или дыма все равно ничего не было видно. Я проторчал на холме еще час с лишним, прежде чем различил повозку и всадника.

* * *

Александр выглядел злым и напряженным.

— Ну и что теперь? — я глотнул из жестяной кружки отвара, который последнюю неделю заменял мне чай. Вкус у него был гадкий. Пока оставался сахар, вроде еще ничего было.