Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— По какому поводу пьянка? — Поинтересовался я.
— Мы пьём за твоё производство, — Оскар вынул из кармана удостоверение СД. — Тебе присвоено звание гауптштурмфюрера. Официальную присягу СД давать не надо.
Я даже не думал, что моя вчерашняя инициатива приведёт к таким последствиям.
— Поздравляю! — Шелленберг пожал мне рук. — Вы растёте быстрее самого Райнхарда.
Будто я не знаю, кому обязан столь головокружительной карьерой.
Когда мы с Штайном остались в кабинете одни, он сказал:
— Ты понимаешь, что это не совсем настоящее звание. Как у вас говорят, ты осиновый гауптштурмфюрер.
— Не осиновый, а липовый, — поправил я, разглядывая свою фотографическую карточку в удостоверении. Даже форму приладили, порадовался я за мастеров фотолаборатории СД.
Но, как говорили классики: бойтесь данайцев, дары приносящих.
— Пётр, это настоящее удостоверение, оно избавит тебя от множества проблем.
— И породит огромное количество новых, — ответил я.
В кабинет вошёл Вольф:
— Доброе утро коллеги. Сегодня ночью привезли пленных, и оберштурмбанфюрер просил вас присутствовать на допросах.
Мы спустились по лестнице и, перейдя в левое крыло здания, остановились у железной решетчатой двери, закрывавшей коридор. Пауль с гордостью показал на новые решётки, закрывающие окна:
— Как видите, мы тоже не сидим без дела.
За громоздким столом, одиноко стоящим в середине большой классной комнаты, сидел седой коренастый мужчина в гражданском костюме. Он аккуратно заполнял лист бумаги ровным почерком, не обращая внимания на нас внимания. Напротив него, со скованными за спинкой стула руками, сидел молодой парень в простой рубашке и рабочих штанах. Его лицо украшали заплывший глаз и синяк на скуле. Лицо Вольфа начало багроветь:
— Кто ударил арестованного?
Стоявший у двери охранник нервно сглотнул, кивнув на коренастого.
— Это не я, господин гауптштурмфюрер, это он.
— Сегодня утром пришёл закрытый приказ по службе безопасности, строжайше запрещающий физическое воздействие на граждан Федерации, — шепнул мне на ухо Оскар.
— Всё равно вы от меня ничего не узнаете, фашисты проклятые, — сказал по-русски пленник, и добавил грязное английское ругательство.
Я знал о широком распространении английского языка у бундесов, но такая языковая конвергенция мне в голову даже не приходила.
Я подошёл к столу и взял бумаги. Сидевший за столом встал, и зло глядя на меня, заговорил по-немецки:
— Я штабс-капитан Рыбников и веду допрос, как считаю нужным. У меня эта большевистская сволочь заговорит.
— Вы не штабс-капитан, вы неизлечимый идиот, — я сунул ему в лицо протокол допроса:
— Что это за допрос? Что это за вопросы? — продолжал я на русском языке. — Вы член коммунистической партии большевиков? Ваш отец был членом партии большевиков? Вы бы его про бабушку спрашивали, была ли она членом партии большевиков?
— А чё? Моя бабушка была членом компартии, — подал голос наш заключённый.
— Я не потерплю такого отношения к себе, — завизжал штабс-капитан, вспомнив язык предков. — Кто вы такой, молодой человек, чтобы указывать мне?
Я, как и он был в партикулярном платье, и ему было трудно определить моё положение. Как я ненавидел этих напыщенных индюков, закостеневших в злобе, к отвергнувшей их родине.
— Я, гауптштурмфюрер СД Михайлов отстраняю вас от следствия. Дураки нам не нужны.
— Зачем так резко? — встрял в разговор Пауль. — У нас не хватает следователей, нет толковых переводчиков, кругом сплошная импровизация. Рыбникова я получил из Берлинского отделения РОВС по рекомендации гестапо, они сказали, что раньше он неплохо вёл допросы.
— Вот так? — я показал на избитого арестанта. — Сейчас такой фокус не пройдёт.
— Да знаю я, прекрасно знаю, — отмахнулся Вольф. — Думаете, только вы слушаете радио? Там одни предупреждения о гуманном обращении с военнопленными и бесконечные списки попавших в плен и погибших в России.
Оскар взял у меня протокол допроса:
— Этот Рыбников даже не смог правильно заполнить протокол.
Пленник с интересом слушал спор:
— Скажите, а вы на самом деле эсэсовец, как Штирлиц?
Я с интересом посмотрел на него:
— Какой Штирлиц?
— Вот болтливый язык, — зашипел он сам на себя, а затем улыбнулся. — Штандартенфюрер СС Макс фон Штирлиц, он в шестом отделе РСХА работал у Шелленберга, а почему они в форме, а вы нет?
Штайн прошептал что-то Вольфу и тот, вытолкнув Рыбникова с охранником, вышел из кабинета.
— Пётр, у меня просто нет слов, — удивлённо сказал Оскар.
— Итак, вернёмся к вам, молодой человек, — я уселся за стол и подвинул к себе протокол допроса.
...Караваев Арнольд Витальевич, 1987 года рождения, в партии больше...., нет, все же Рыбников клинический идиот. Образование высшее, работал менеджером в туристической фирме.
— Арнольд, вы расскажете нам про Макса фон Штирлица, — начал я. — А мы расстегнём наручники. Согласны?
— Ну, да согласен.
Он растёр затёкшие запястья:
— Спрашивайте, что вы хотели узнать.
— Кто такой Макс фон Штирлиц?
— Советский агент.
— Когда и где его завербовали?
— Он нелегальный агент Максим Исаев, через ДВР и Шанхай, внедрённый в Германию.
— Его задачи?
— В апреле 1945 года он следил за сепаратными переговорами Гиммлера с Даллесом, в Швейцарию летал генерал СС Вольф. Гитлер сидел в бункере под Берлином и женился на Еве Браун. Геринг объявил его больным, а тот приказал Гиммлеру арестовать Геринга и исключил из партии. Гиммлер сам ждал, когда первого мая, Красная армия захватит Берлин и Гитлер застрелится, но Гитлер приказал арестовать Гиммлера и отравился.
Мы с Оскаром непроизвольно переглянулись. Что за...
— Кто ещё участвовал в переговорах? — я решил рискнуть.
— Кальтенбруннер, про Шелленберга я не помню, а Мюллер не участвовал в этом, по-моему, он искал выход на наших, на КГБ.
— Что такое КГБ?
— Ну, то, что было до СВР и ФСБ. Наследник НКВД. В общем, Комитет Государственной Безопасности, это когда Берию расстреляли, после смерти Сталина.
Я разговаривал с человеком из будущего. Каждый его ответ порождал десятки новых вопросов. Я не знал, о чём его спрашивать.
— Когда произошло покушение на Фюрера? — нарушил молчание Штайн.
— Числа двадцатого июня, я точно не помню, но взрыв был в кабинете для совещаний 'Вольфшанце', бомбу туда одноглазый Том Круз привёз. Он в "Валькирии" ещё без руки был.
Так вот, что такое, таинственное волчье логово, о котором говорили в радиопередаче, секретная ставка Гитлера. Судя по тому, что сделали бундесы с Рейхстагом, кабинета для совещаний в 'Вольфшанце' не осталось. И английский коммандос Том Круз в ЭТОЙ истории уже не появится...
Наш арестант уже совсем освоился и продолжал свою лекцию:
— Там был большой заговор, участвовал Канарис, Роммель, Клейст, какие-то шишки во Франции и финансисты.
— Кто такой Том Круз и как он попал на совещание? — продолжил Оскар.
— Нет, это не сам Круз, он изображал Штауффенберга.
— Ты говоришь, что кто-то подменил двойником офицера вермахта?
— Вы не понимаете, это же кино, он мог играть кого угодно — воскликнул Арнольд.
— Ты что, пересказывал нам игровой фильм? — взорвался Штайн, его лицо покраснело от волнения.
— Нет! — в глазах допрашиваемого появился страх. — Это кино, но основанное на реальных фактах. Я не врал, я назвал вам всех заговорщиков, каких помню.
В этот момент дверь открылась, и в комнату вошёл Шелленберг вместе с высоким эсэсовским генералом.
Штайн вытянулся и поднял руку в нацистском приветствии:
— Хайль Гитлер!
Я, подчиняясь какому-то звериному инстинкту, повторил его действия — Хайль Гитлер!
— Вольно — небрежно махнув правой рукой, произнёс генерал. — Кстати, фюрер жив, и я только что был у него на совещании.
Оскар подошёл к нему и вполголоса начал пересказывать результаты нашего допроса.
Генерал выслушал его, затем повернулся ко мне: — мы ещё не знакомы, гауптштурмфюрер?
— Я обергруппенфюрер СС Райнхард Гейдрих — он протянул мне руку.
— Очень приятно, господин обергруппенфюрер — ответил я, отвечая на рукопожатие.
Я обратил внимание, что здороваясь со мной, Гейдрих внимательно наблюдал за Арнольдом.
Арестованный, не подавая признаков беспокойства, с интересом глядел на вошедших.
— Спасибо за хорошо проделанную работу, гауптштурмфюрер. Оберштурмбанфюрер Шелленберг ознакомил меня с вашим отчётом — сейчас, холодные до ледяной голубизны, глаза Гейдриха смотрели прямо в меня. — А сейчас я попрошу вас, помочь мне с переводом.
— Передайте господину Караваеву, что от точности его ответов зависит его судьба.
Я начал переводить.
— Караваев, скажите, какие чувства жители Федеральной России испытывают к руководству Рейха?
— Война, в смысле та война в прошлом, была лет семьдесят назад, но Гитлера все ненавидят даже сейчас. Гиммлера и СС ненавидят тоже, вы убили многих мирных жителей и заморили голодом миллионы русских военнопленных. Из всех национальностей к русским относились хуже всего, у нас это помнят.
Переведя ответ, краем уха я услышал, как Шелленберг прошептал:
— Свинья Розенберг...
— Остальные?
— Ну, Геринг наркоман-неудачник, но осудили его правильно, а Геббельс это клоун, с такой рожей только в комедиях сниматься.
Легкая усмешка тронула губы Гейдриха.
— А имя Райнхард Гейдрих вам ничего не говорит?
Арнольд замолчал и на минуту задумался:
— Вспомнил! Про него ещё документальный фильм показывали. Его английские диверсанты в Чехии в сорок втором бомбой взорвали, он долго умирал в страшных мучениях, но там Гиммлер врачей задержал, чтобы раненый не выжил. А так о Гейдрихе, кроме специалистов, никто и не знает.
Обергруппенфюрер бесстрастно выслушал мой перевод.
— Ваша информация по Штирлицу, это тоже кино?
— Фильм основан на реальных событиях, переговоры с американцами велись, сейчас это не тайна, а Штирлиц придуман. Писали, что племянница Шелленберга очень благодарила создателей фильма, за то каким хорошим показан её дядя.
Арнольд взволнованно продолжил:
— Поймите, всё, что я вам рассказал, все эти тайны тысячелетия были только в нашей истории. Сейчас всё ещё можно изменить, спасти миллионы людей, теперь, когда вы знаете, каким безумием кончилась эта война.
Он откинулся на спинку стула и заплакал.
Гейдрих повернулся ко мне:
— Передайте господину Караваеву, что я полностью удовлетворён его ответами.
— А вам, штурмбанфюрер, — обратился он к Штайну. — Я приказываю, обеспечить господину Караваеву медицинскую помощь и достойное содержание.
— Через десять минут я жду вас всех в кабинете оберштурмбанфюрера.
В назначенное время мы стояли в кабинете Шелленберга. Гейдрих долго смотрел в окно, на шумно играющих во дворе детей.
— Вальтер, что делают здесь эти дети?
— Защищают здание, обергруппенфюрер, по имеющимся у нас данным, противник не будет бомбить объект, если есть вероятность гибели детей. Это не англичане. Это — русские!
Гейдрих повернулся к нам и начал говорить:
— На утреннем совещании у фюрера, благодаря собранным вами материалам, рейхсфюрер подал в отставку, в связи с ухудшением здоровья. Гитлер возложил на себя лично руководство СС. О моём производстве вам уже известно, но сегодня, я лично написал приказ, подписанный Фюрером, о вашем досрочном производстве. Господа, поздравляю вас. А теперь о делах. Сегодня упразднён Абвер, а адмирал Канарис арестован. Сейчас он находится в самом безопасном месте Берлина, в тюрьме Моабит, рядом с Эрнстом Тельманом. Пришлось долго торговаться и, как мы задумали, отдел 'Иностранные армии Востока' остался у генштаба, но оставив им эту пустышку, мы прибрали себе всю зарубежную агентуру.
Гейдрих сделал несколько шагов по кабинету, скрипя сапогами:
— Шелленберг, немедленно отправляйтесь в Берлин и принимайте дела.
Штайн, всю полученную за сегодня информацию передайте для анализа Михайлову и подготовьтесь сдать дела Вольфу. Михайлов, я жду от вас отчёт к шестнадцати тридцати. Все свободны.
Оскар, зайдя вместе со мной в свой кабинет, сразу направился к столику с коньяком.
— Надо отметить новое назначение, — промурлыкал он. — Ты будешь?
— Нет, мне ещё надо писать отчёт для Гейдриха, а ты своих гадиков, можешь гонять даже после бутылки коньяка.
Оскар выпил рюмку и аккуратно поставил рюмку на столик:
— Пётр, ты уже догадался, что допрос с Рыбниковым был инсценировкой. Правда я не думал, что он, действительно, окажется таким дураком.
Я кивнул.
— У следователей есть приём, которым они пользуются при ведении допроса, он называется плохой и хороший полицейские. Плохой полицейский угрожает и бьёт, а роль хорошего была отведена тебе. Я не виноват, это была идея Шелленберга, он хотел проверить тебя в деле.
— Не надо оправдываться, за два дня я уже привык идти с завязанными глазами по-вашему гадюшнику.
— У тебя это неплохо получается, — ухмыльнулся Оскар. — Ты понравился Гейдриху. Обычно он присваивает все идеи себе, но сегодня демонстративно отметил нашу работу. Верный признак, что шеф доволен.
— Как ты думаешь, чем эта война закончится для нас? — спросил я Штайна.
— Ну, как минимум, надо остаться в живых, — дожёвывая бутерброд, сказал он. — Мы ведь не одни занимались будущим, но наши результаты и твоё везение, превзошли все ожидания. Я читал отчёты других групп, да ты и сам всё увидишь. Они погрязли в мелочах, кому сейчас нужны подробности битвы за Москву и обороны Берлина? Биографии Жукова и Рокоссовского интересны историкам, а не разведке. От нас требуется общий обзор ситуации, а не толщина брони новейшего танка. Ты везунчик, а обергруппенфюрер любит везунчиков...
...Из кабинета я вышел, нагруженный тремя толстыми папками с отчётами.
Гейдрих взял мой отчёт и, пробежав глазами, положил в папку.
— Штурмбанфюрер, что вы можете сказать о премьер-министре Федеральной России?
— Путин Владимир Владимирович, русский, возраст 58 лет..
— Я не об этом, — остановил он меня. — Вы получили всё, что у нас есть, данные перехватов, книги и газеты из Хайлигенбайля. Эта книга господина Колесникофф, или как там его, про Путина очень интересна, но не совсем понятна. Вы русский и должны лучше понять, что он за человек?
— Он профессиональный разведчик, долго жил в Германии и в совершенстве владеет немецким языком, очень обязателен и буквально выполняет все договорённости.
— Достаточно.
Обергруппенфюрер встал из-за стола и подошел к окну. Его створки были плотно закрыты, и шум с площадки не доносился до нас.
— Михайлов, я хочу послать вас и Штейна в Москву. Мне не хотелось говорить это при всех, но фюрер сошёл с ума. Сегодня он потребовал срочно начать уничтожение евреев, несмотря на всё, что происходит на фронте. Геббельс на совещании предложил объявить вне закона всех пленных, чтобы наши солдаты боялись плена и отчаяннее дрались за Фатерлянд. Гитлер его поддержал. После катастрофы в Цоссене, в вермахте не осталось ни одного генерала, способного ему возразить. Кейтель уже отправил приказ в войска.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |