— Бэйр, что это такое? — все удивленно посмотрели на меня, у которой от счастья готовы были навернуться слезы.
— Это, друзья мои, фастфуд... Как же я по нему скучала! — умиленно смотрю на огромный ароматный бургер и гору золотистого картофеля фри. Что самое удивительное, скатерть подарила мне даже стаканчик колы и вазочку кетчупа!
— Дай-ка попробовать! — загорелся Рэмол и стащил у меня немного картошки. Его примеру последовали все остальные, мне уже казалось, что ничего от моей прелести не останется, но, когда толпа рук отпрянула от моей тарелки, я обнаружила, что картошки не стало меньше. Скатерть услужливо приготовила еще.
— Ну что за чудо чудное? — вздохнула я, ласково проведя по скатерти одной рукой, а другой запихивая в рот горсть хрустящей картошки.
— Это не чудо, а сосредоточение всех моих сожалений! Никому нет дела до моих исследований, все знают только, что Истэка Демонтин подарил миру это страшное оружие для чревоугодников! — проворчал ученый, изящным движением утерев белой салфеткой кетчуп с усов. — Не счесть, сколько мне уже написали писем с просьбами найти все самобранки и уничтожить, якобы они когда-нибудь разрушат экономику этого мира...
— А зачем вы вообще готовите, если у вас есть эта чудо-скатерть? — спросил Дейкстр, уплетая свое жаркое.
— Потому что еда, приготовленная руками, впитывает труд и эмоции повара. Такая еда полезна не только для тела, но и для душу, в отличии от еды из скатерти, которая для души не питательна, — монотонна проговорила девушка, копируя интонацию Демонтина.
— Это довольно неточная формулировка, но вам так будет понятнее, — кивнул Истэка с видом последнего педанта и продолжил есть свой салатик.
Закончив с гамбургером, я представила себе черной икры на хлебе с маслом... и появилось, что самое невероятное! После черной икры я выпросила у скатерти пиццу с тунцом, потом виски с колой... последнее так приглянулось всем остальным, что они попросили еще и для них. Ужин постепенно перерастал в пьянку.
Старый доброй алкоголь сделал всех, кроме Демонтина, добродушными и веселыми. Даже Люциус перестал кидать на всех вокруг злобные взгляды и хмуриться.
Дейк и Рэм неожиданно нашли общий язык: весь вечер они проболтали о современных гильдиях. Сравнивали работы тайной канцелярии Агирада, падших и еще многих других, мне незнакомых. Осведомленность блаженного ангела-лекаря о делах наемных убийц, которая вполне себе превосходила обширные знания в этой сфере рыцаря Ордена, никого не смутила.
Раф с Кудеяром уплыли в воспоминания о былых деньках на Охмараге, а Леопольд слушал их, развесив уши.
Я тихо беседовала с Демонтином о том, как он создавал скатерть и о других его изобретениях. Он объяснял мне основы метамагии, и, несмотря на то, что алкоголь ударил мне в голову, я все отлично понимала... или мне просто добавилось уверенности и мне казалось, что я все понимаю.
В конце концов в его объяснения вмешался Люциус, заявив, что одна из последних формул Истэки, мягко говоря, не совершенна, и он мог бы сделать ее гораздо универсальнее. У великого ученого от такого заявления аж усы встопорщились! Он язвительным тоном попросил "копытное" объяснить ему получше его же теорию... и Люциус вполне связно начал ему что-то втирать и, судя по лицу Истэки, втирал что-то вполне стоящее. Правда, после первой же минуты я так запуталась в терминах и названиях, что вообще перестала понимать суть их разговора. В итоге внимание Истэки полностью ушло к чародею, а я просто сидела и слушала каждый из разговоров по очереди, лениво поедая чипсы, разглядывая темнеющий за окном лес и плавающие по воздуху огоньки.
Все было замечательно.
Магия этого мирного вечера не кончилась и на следующий день. Когда я проснулась и спустилась вниз, Раф уже носилась по кухне, готовя завтрак, Леопольд ей помогал. Дейк сидел на крыльце и с видом бывалого поэта любовался утренней полянкой. Истэка болтал с Кудеяром и Люциусом в гостиной о чем-то страшно умном, все трое время от времени посмеивались над какими-то известным архимагами, чьи заслуги по мнению этих диванных гениев явно были переоценены.
Все было настолько уютно и по-домашнему, что я невольно ощутила себя где-нибудь на даче у друзей... уж не знаю, были ли у меня когда-нибудь друзья с дачей, но, если были, то по утрам там все было точно так же! Кто где, все отдыхают, общаются... благодать!
После завтрака Рэмол отвел меня, Люциуса и Кудеяра в свой кабинет в ту часть подвала, которая была оборудована под небольшую лечебницу.
Первым делом серафим осмотрел кисти царевича, их по-прежнему покрывали ожоги. Благоразумно не задавая вопросов о том, где племянник так ужасно покалечился, Рэм принялся колдовать над его руками. Зажав их в своих больших ладонях, серафим застыл в напряженной позе, чуть расправив крылья. Когда спустя несколько минут он выпустила кисти Кудеяра из своих рук, кожа на них была абсолютно здоровая, не осталось ни единого шрама.
Поблагодарив дядю, царевич сказал мне, что будет ждать в мастерской Демонтина, и ушел восвояси.
Затем настала очередь Люциуса.
— Тебе все равно ничего не будет, можно я вырву твое сердце и утолю свою ненависть? — прокартавил он, прежде чем разинуть рот и показать раскрошенные зубы.
— Обойдешься, — весело ответил Рэмол, разглядывая работу племенника. — Не смертельно, даже кости не сломаны, так что подождешь недельку-другую. Подкоплю силы и отрастим тебе новые. Бэйр?
Он собирался осмотреть мою левую руку.
Спрашивал он меня о том же, что и Истэка, а я отвечала уже привычными фразами. После того, как стандартный опрос был закончен, серафим стал самостоятельно изучать бирюзовую конечность. Нажимал на чувствительные места, надавливал на белые полосы, просматривал ее отражение в кружеве на ином уровне зрения. Осмотрев мою руку, серафим сказал то же самое, что мне уже говорил Арланд. Почти слово в слово. Что это похоже на то, что делают инквизиторы, что я могу поглощать ей особую энергию и переводить в жизненную силу. Однако, кое-что новое я все-таки услышала.
— Но все не так просто, — проговорил он, продолжая смотреть на кружево. — Я впервые такое вижу, хотя повидал не мало. Эта материя не до конца принадлежит пространству.
— То есть, не до конца? — спросила я упавшим голосом. — У меня что, нет руки!?
— Конечно есть, — улыбнулся серафим. — Но, смотри-ка!
Он коснулся голубоватой кожи, его смуглые пальцы засветились точно таким же голубым светом, а потом... они просто прошли сквозь ладонь! Моя кожа бледнела, пока я не увидела сквозь прозрачные ткани и кости доски на полы.
— Видишь? — сказал серафим, убирая пальцы. Рука тут же стала прежней.
Я сидела, не в силах выдавить ни слова.
— Ты скоро научишься этим управлять, изменения почти завершились, — сказал он. — Пока этого не произойдет, сложно сказать наверняка, чего добивался создатель.
— А пальцы? — спросила я спустя время. — Мне сказали, что они со временем оживут, но этого не происходит. Я их даже не чувствую.
Рэмол улыбнулся, как улыбаются врачи любимым пациентам.
— Что ж, с этим я смогу помочь.
Он сжал мою руку в ладонях, как недавно делал это с Кудеяром, его глаза засветились, а пальцы раскалились добела... я приготовилась к боли, но, как ни странно, ничего не почувствовала. Даже прикосновения серафима.
Когда Рэм отпустил меня, я подняла руку и попробовала пошевелить пальцами... и, о чудо, они дернулись! По первой же мысли! Я медленно перебирала ими, потом все быстрее и быстрее, и казалось, они стали послушнее прежнего! Подумать только! Прижав ожившую кисть к груди, я с благодарностью посмотрела на своего спасителя, и тут только заметила, что ему явно нехорошо.
Рэмола повело назад и он не упал только потому, что успел расправить крылья и упереться нижними в пол с неприятным стуком. Глаза серафим закрыл и выглядел так, будто сейчас нырнет в обморок.
— Тебе плохо? — спросила я, тут же поднимаясь с кушетки. — Дать что-нибудь?...
Рэмол подался вперед и наощупь найдя кушетку, где я только что сидела, завалился туда вниз животом. Его крылья обессиленно расстелились на полу, одно скользнуло мне по лицу, обдав сладковатым птичьим душком.
— Рэм? — позвала я, испуганно глядя на серафима.
— Будь лапочкой, сбегай в подвал, принеси мне прохладного эля, — попросил он слабым голосом. — Он тут, за соседней дверью...
Я, аккуратно переступая через расстеленные по полу крылья, направилась к двери.
— Только Истэке не попадись!... — умирающим голосом предостерег меня Рэмол.
Усмехнувшись, я вышла. Не попасться его братцу было не так-то просто, его мастерская находилась как раз напротив лечебницы, а ход в погреб между ними. Однако, операцию по добыче эля я завершила с блеском! Принесла литровку с пеной. Увидев ее, Рэм аж застонал от блаженства и выпил все до дна.
Напившись, он утер пену с бороды рукавом и растянулся на кушетке для больных, счастливо закрыв глаза. Я стояла рядом, все ждала, пока он что-нибудь скажет, но серафим, как оказалось, просто уснул. Похоже, бедняга на меня и Кудеяра потратил все свои силы... помню, Раф говорила, что после ее Снежка он валялся несколько дней.
Я хотела было пойти позвать Истэку, но, словно прознав сквозь сон про мои намерения, Рэмол тихо прошептал:
— Я просто посплю, Бэйр... не беспокойся. Выйду к обеду. Иди, поиграй с Кудеяром...
Я так и поступила.
Вспомнилось, сколько сил потребовалось для того, чтобы заштопать ауру Дейка — одна единственная искра, но ради нее наши с Арландом кружева остались выжаты. Чтобы менять кружево, плести не просто заклинания, и живую плоть, таких искр нужно было очень, очень много. Страшно представить, каким могуществом обладает этот серафим, раз способен плавить живут материю по своему вкусу, словно скульптор пластилин. И ладно ручку вылечить, может, там всего пары клеток не хватало где-то! Я не могла даже представить, как можно создать целую лошадь и упрятать не последнего в своем деле колдуна в искусственную ипостась, сделав его, по сути, оборотнем! Это было где-то за гранью.
Мысленно поблагодарив серафима за возвращенную мне конечность, я отправилась в святая святых подвала: лабораторию Демонтина!
Это было большое темное помещение, напоминавшее клубок тоннелей и небольших залов. Множество комнат, отведенных подо что-то свое, незнакомый мне инвентарь, котлы, шкафы, доверху забитые всевозможными ингредиентами... Посреди этого царства алхимии я обнаружила Кудеяра с Истэкой, они уже капались в бумагах с набросками, наперебой обсуждая что-то.
Меня усадили на одинокую табуретку, завалявшуюся посреди всего этого хаоса, и стали объяснять, через какие этапы нужно пройти, чтобы сделать хороший посох. Делать все мне обязательно нужно самой, они же будут только подсказывать.
Первые три дня я буду "заряжать" заготовку, отваривая ее в самых разных зельях и растворах. Это должно было сделать из обычной палки магическую вещь, чье кружево сможет впитывать энергию, почти как живое существо. После этого нужно будет "приручать" посох, заставить слушаться меня и только меня.... с этим были связаны какие-то упражнения, похожие на медитацию, и конечно же новый раздел магии, который все непременно проходят еще на первых курсах. Когда все это будет проделано, мне останется только научиться обращаться с посохом. По словам Кудеяра, это оружие, а не просто волшебная палка, и им нужно уметь владеть физически, ровно как мечом или луком, так что по утрам мы с Леопольдом, который не оставил своей затеи с драками, будем бегать вокруг терема и подтягиваться на деревьях.
Уложив в голове все, что они от меня хотят, я прикинула сроки и поняла, что в тереме проведу не меньше месяца! Быстрее все это просто не получится.
Это был первый и последний раз, когда я осознанно думала о времени, потому что то, что началось дальше, не оставило в моей голове ни одного свободного места.
Домашняя академия
Сначала Кудеяр занимался со мной сам, лишь изредка советуясь с Истэкой, и оставляя меня одну на время своих занятий с Леопольдом. Пока я по объясненным мне правилам и рецептам смешивала ингредиенты и варила их вместе с посохом в гигантском котле, стоя на специальной лестнице, царевич учил меня теории магии, а потом требовал, чтобы одновременно с помешиванием зелья я показывала, чему научилась, и сплетала свободной от половника рукой заклинания, усложненные по разным отраслям теории. После того, как зелье было готово, мне нужно было "пятьсот ударов сердца" стоять над котлом и вливать в кипящую жидкость, в которой варилась заготовка для посоха, львиную долю магии.
Пока посох не был готов, я проводила в мастерской все дни напролет, выбираясь только чтобы поесть и поспать. Руки болели от работы с шестом, которым нужно было по многу часов размешивать кипящие варева, спина ныла от стоячей работы у котла, голова готова была взорваться от объема полученных знаний. Чуть не падая лицом в тарелку от усталости, я быстро съедала ужин и, ни с кем не говоря, отправлялась спать, даже во сне я повторяла теорию магии и отсчитывала секунды до кипения... но я была совершенно счастлива.
Четкое воспоминание о тех днях: я мучаюсь с ноющими руками и болью в спине, стою на специальной стремянке и размешиваю какую-то дрянь, не забывая вливать туда побольше магии. В это время Кудеяр читает мне лекцию об аурах и параллельно отжимается вместе с Леопольдом, чтобы не заскучать.
После того, как посох "сварился" во второй раз, его поставили сохнуть, а меня царевич потащил к сожителям, закреплять знания о кружевах. Мне нужно было рассказать об этих существах, глядя на них с другого уровня зрения... Требовались пустяки, я уже делала это в поместье Сеймуров. Забавно, но знаний об аурах у меня прибавилось, а справляться с таким простым упражнением стало сложнее: Дейка я перепутала с Раф, а Леопольда и вовсе приняла за волшебный предмет без пола и возраста.
Кудеяр вытягивал из меня все силы, искренне считая, что это идет мне на пользу. За каких-то несколько дней я ужасно похудела, хотя опыт, который я приобрела за это время, был огромен и стоил куда больше пары килограммов и дергающихся век.
Было ясно и раньше, что я ничего не знаю о магии и на самом деле не умею ей пользоваться... но одно дело просто знать о бездне, и совсем другое — самой заглянуть в нее. Если говорить образно, то Кудеяр был уже дайвером со стажем, а Истэка — монструозной акулой, живущей где-то на глубине кашалотов и гигантских кальмаров. Я по сравнению с ними просто малышка в надувном круге, барахтающаяся за буйками.
Впрочем, когда я думала, что Кудеяр жестит, я еще не знала, что со мной будет, когда моей скромной персоной заинтересуется Демонтин. Царевич смеха ради предложил дяде попробовать учить меня, и это было, как если бы я попала в армию сразу после детского сада. Увидев мою ауру и понаблюдав за тем, как быстро моя пустая голова все схватывает, Истэка решил устроить мне ускоренный курс магии, как он ее видит.
Основы, которые я уже видела в книжках у Сеймуров и о которых рассказал мне Кудеяр, зазвучали совсем иначе в интерпретации Истэки, который даже самые простые вещи объяснял через призму метамагии, от чего они становились сложнее раз эдак в десять.
