Literatyria 4

Не совсем правильным было еще и то, что на полу класса лежал мальчик инвалид с протезом левой руки, а над ним склонилась заплаканная девочка. Лет 15-16 на вид. А мальчик лишь не намного старше. Так вот оказывается, как я выглядел. Так, а куда я опять попал?

— Ну, ты и попал!!! — подтвердил мои сомнения дедушка Петя.

После нашего частого общения я уже не удивлялся тому, что дедушка меня читает с такой легкостью. Интересным было другое, если я попал, то все-таки куда?

Ровным монотонным голосом, апостол начал перечисление моих грехов с подробным их объяснением, словно читал лекцию по морали и поведению в обществе. Гудение его голоса напрочь отшибало возможность уловить смысл лекции, ласково убаюкивало сознание, и именно это поведение 'дедушки' заставляло держаться и не спать.

Чтобы не заснуть, пришлось прерывать лекцию вопросом. Вопрос был конкретный:

— Огласите весь список, пожалуйста!

— Да я же!!! — возмущение апостола было совсем не наигранным.

Весь список моих грехов, он неожиданно уместил в одно конкретное прегрешение:

— Ну и куда же ты дел своих подопечных?

Нет, я, конечно же, сразу 'отмазался'. Плох тот офицер, который за годы службы Ванькой-взводным не научится этому нелегкому опыту обосновывать свои мелкие недочёты. Тем более форс-мажор в лице одной прелестной богиньки был весомым аргументом. А снятие ее заклинания, оказывается, было подвешено на поцелуй женщины. И не абы какой, а любящей! А попробуй найти такую в этом мире! ...За 'отмазку' шло еще и то, что я, в конце концов, разобрался с этим самостоятельно. А потом ведь был еще и бог времени и ...

Дедушка был восхищен. Нет, правда, восхищен. По крайней мере, рот у него открывался и закрывался как у рыбы за стеклом аквариума. Наверное, на него так подействовала весомость моих 'аргументов'. Вот только продолжил он свой наезд своим прежним вопросом:

— За каким же спрашивается 'пи-пи-пи', ты бросил своих подопечных, которых должен был перевоспитывать?!

Теперь апостол стал хотя бы немного человечнее. По крайней мере, я стал понимать, что я все сделал неправильно и понял, что даже обезьяна справилась бы со всем этим лучше меня. Ну, так и надо было дедушке брать эту обезьяну и ...

— Вот скажи мне, — горячился дед Петя, — за каким таким 'пи-пи' вы тратили свою энергию, на спасение летчиков с ТБ, ну ладно, когда транспортника ты спасал, там хотя бы можно объяснить, что просчитав линии вероятности, ты предсказал освобождение от действия заклятия ...

А вот таким, с открытым ртом он мне нравился больше.

Рот у дедушки открылся тогда, когда я сказал, что не вижу этих долбаных линий вероятности и меня никто этому не учил. И что тот недоделанный 'божок' которого мне подселили в крысе, тоже этих линий не видит. И спасали мы этот долбаный самолет только по доброте душевной, а людская доброта наказуема тем, что ответка за нее может и не придти. Ну, или придти, но совсем не та, которой ждешь. Ты там корячишься, барышню спасаешь, просто так по доброте своей, а она уже твою жизнь распланировала на много лет вперед и твое мнение ей уже давно не интересно. Вцепится, и не оторвешь.

А уж увидеть лицо дедушки, когда он услышал, что мы честно нажитую энергию потратили только на то, чтобы просто так воткнуть ножичек в стенку, так сказать, устроили показуху.

Нет, он реально не понимал, как это вместо того, чтобы накопить на переход к подопечным?!

— Дебилы, ...ять! — подвел итог нашей деятельности апостол, знаменитой фразой Лаврова.

Потом пошла конкретика. Перевоспитание подопечных с меня никто не снимал. К ним я должен был переместиться сам.

— Найти, поймать и воспитать!!!

А...?

Когда я задал вопрос про то, как тут без меня останется Санька, дедушка Петя замерз снова. Его глаза сошлись на переносице и некоторое время вдумчиво что-то там изучали. Только через несколько минут он ответил, что 'Малыш' без меня уже не пропадет.

— Вот только кинжальчиком он с тобой не поделится, — проскрипел вредный старик. А потом без перехода вывалил на меня такую информацию!!!

Александр Петрович, нашел свое место в этой жизни и свою вторую половинку. И пусть нередко они будут летать в разные стороны света, но у них вскоре будет кое-что общее. Мальчик через пять месяцев. В этом мире не нашлось 'Доппельгангера' нашего командира, более того его родители из того мира, в этом даже не встретились.

У Сереги напротив, нашелся двойник — ботаник из этого мира. Ученый, математик, лейтенант — артиллерист из пиджаков. Правда, встретиться они уже не успеют. Батарея, во взвод управления которой назначили этого мирного, в общем-то, человека попадет под обстрел, где то в том месте, про которое сочинили вальс 'На сопках Манчжурии'.

Янис, наоборот, может и встретить своего двойника. Правда, для этого ему придется выехать в Финляндию, куда тот перебежал после начала войны.

Ну а двойника маленького Саши Крючкова я уже видел в аэропорту Шинданда. Это женщина, Александра. Наконец-то увидят своего дядю и обе его племянницы. Приехать в госпиталь они не смогли, потому что на заводе Трансмаш в Барнауле их маме не дали отпуск. Большой военный заказ. Кстати, здешняя Александра со своим родным братом не встречалась, потому, что этот мир еще не успел дожить до 2014 года, а уже опять вернулся в 1941 год. Вот только в отличие от той реальности, в этой еще жива мама Саши. А вот как она встретит своего сына, которого не качала в колыбели еще неизвестно. После аварии у нее некоторые проблемы с головой.

Увидев мое удивленное лицо, дедушка рассмеялся.

— Да просто Василий Иосифович разыскивал всех двойников, по указанным вами сведениям. Или ты думал, что здесь не проводятся спецпроверки? Тогда ты ошибся, сынок. Это же армия! Ну а сейчас тебе пора, надеюсь, ты не полезешь прощаться со своими бывшими сослуживцами. Будет очень трудно сделать так, чтобы они поняли кто ты такой. А еще труднее будет заставить их потом, все это забыть.

Несмотря на то, что именно попрощаться я и хотел, дедушка легонько хлопнул в ладони, после чего меня унесло в туман порывами ветра.

— Вот на этом позвольте мне закончить дозволенные сказки! — сказала Шехерезада и устало выпила водички.