Дорога в дюны 2

'Фокус Шалазами' — из бреши, пробитой алгоритмом взлома, выкачивался воздух за три удара сердца и противник либо снимает купол, либо умирает от перепада сил (давления — прим. автора) снаружи и внутри тела. Техника, которой владеет, наверное, не один десяток одаренных на континенте. Но это вовсе не значит, что ею кто-то готов делится за здорово живешь. Просто кто-то когда-то не уберег заклинание и явно доверил его не тому человеку. Это один образ, но содержащий раза в четыре больше элементов для запоминания, чем любой из образов 'Цинтира'. Но сложность 'фокуса' не в его запоминании и воспроизведении, а в том, что заклинание Феманилу придется запитывать энергией на пределе пропускной способности, чтобы достичь нужного эффекта.

'Ярость Кракена' — воздушные щупальца, бьющие не нахлыстом, а только в одну точку. С его пропускной способностью могут использоваться для пробивания куполов магиков до 10 уровня. Сложность заключается в манипулировании сразу тремя 'щупальцами'. Причем, если сосредоточится только на одном из 'щупалец', и остальные держать для 'галочки': не располагая их в пространстве относительно друг друга определенным образом, то эффективность такого 'щупальца' снижается до неприемлемых значений.

По слухам магики Королевской боевой академии Имшара пытались изменить структуру заклинания, попытавшись уменьшить количество 'щупалец' до двух, но за несколько циклов так ничего и не добились. Есть заклинания, которые поддаются небольшим изменениям, а есть те, вмешиваться в принцип работы которых совершенно бесполезно. 'Ярость' оказалась из числа именно таких.

Феманил сосредоточился на фантомном рисунке в своей голове, запитал его эфиром и над его головой и с боков затрепетали невидимые воздушные конечности 'Кракена'. От них шел еле заметный низкий гул, а сами они стали видны на фоне мельчайших частиц пыли и песка, окутавших магика, выделяясь своей прозрачностью по сравнению с окружающим их воздухом. Мысленный приказ — и три 'щупальца' пробили песок на пять локтей вглубь, подняв фонтаны пыли. Лошадь испуганно дернулась по наездником, но продолжила движение.

Одаренный знал еще с полтора десятка боевых заклинаний, но все они предстоящей ночью будут бесполезны.

Впереди из клубов пыли показался силуэт всадника. Это Алилай придержал свою лошадь.

— Может расскажешь, что происходит? — спросил подчиненный, проведя указательным пальцем под своим носом и чуть пришпорил кобылку.

— Тебе не нужно в это лезть, Алилай.

Менее опытный магик ненадолго задумался, но решился продолжить разговор:

— Хочешь решить все сам? Не стоит сбрасывать меня со счетов.

— Это дорога без возврата в этот караван. Понимаешь, о чем я?

— Значит, отойти в сторону или обратиться к Пиксу с Шаббдаром невозможно?

— Не тот случай — отрицательно покачал головой Феманил.

Это ощущение появившееся той ночью! Ощущение собственной беспомощности и подавляющего превосходства лысого фанатика над ним! С этим чувством Феманил не мог спокойно жить дальше.

Он уже ощущал нечто подобное в других обстоятельствах и с другими людьми и потом намеренно возвращался к таким же ситуациям и, ломая самого себя через колено, выходил победителем там, где проигрывал до этого! Именно так он формировал себя и именно благодаря этому стал тем, кем стал!

Конечно, самый простой способ — сдать пилигримов Шаббдару. Он их выкинет в пустыне, а потом просто надеятся на то, что им пятерым хватит сил похоронить в этих песках 'лысого'.

Но помимо того, что в силу своего характера он не хочет отступать, есть еще и прагматическая составляющая — тогда он пустит все на самотек. И если пилигримам удача не улыбнется, то воевать с культистом придется уже один на один. А сейчас — это выглядело безнадежной задачей.

— Тогда возьми — Алилай залез в свою походную сумку и выудил оттуда небольшой свиток. Потом протянул его начальнику.

— Что это? — вгляделся в начертанные символы Феманил.

— Он называется 'Крысы пустыни'. Ты ведь только что 'Кракена' в памяти освежал?

Феманил молча кивнул.

— В песках от 'крыс' будет эффекта больше чем от 'щупалец' с твоей пропускной способностью, господин. Их только две, и учтите, чтобы их заменить на 'Кракена' песок в том месте должен быть крупнозернистым, а не как на дороге: перемешанным с пылью.

— Меньше усилий на придание формы — понимающе кивнул маг, продолжая изучать заклинание — Я благодарен, но пойми правильно: зачем это тебе?

Алилай покачал головой:

— Ну, свиток я вечером заберу, так что если ты умрешь — я ничего не потеряю. А если выживешь — с твоей пропускной способностью у тебя заказы всегда лучше, чем у меня: подтянешь меня к себе в команду.

— Если встретимся — усмехнулся Феманил.

— Если встретимся — ответил магик и пришпорил лошадь, вновь оставив одаренного в одиночестве.

'Крыс' он окончательно изучил уже во второй половине дня, после остановки на обед. Заклинание позволяло 'выстреливать' двумя конусами из песка. По сравнению с 'Кракеном' у них было два очевидных преимущества: конусы формировались прямо из песка как бы 'выскакивая' из него, и до того момента противник просто не знал откуда ждать удара; второе заключалось в том, что удар конуса на пределе его пропускной способности теоретически был сильнее, чем удар 'щупальца'.

За пару часов до остановки на ночлег им встретился караван, конвоирующий пленников. Большая часть их была связана крепкими веревками и шла своим ходом, однако на одной из телег трое охранников растянули пожилую, чуть пухлую, но еще красивую женщину. На скрип телеги и пыхтенье охранников отреагировали все в их колонне, невольно таращась в эту 'телегу любви'.

Чего-то подобного и ждал Феманил: пока все внимание было отвлечено на непотребство, происходившее во встречном караване, он приблизился к пятерке пилигримов и быстро всучил коричневый пузырек 'рваному уху', кивком давая понять, что ночью он будет с ними. Скрытый пыльной взвьесью, поднятой от прохождения обеих колонн, этот его маневр никто не заметил.

За ужином он спокойно вернул свиток Алилаю. Неусидчивый Кусвар тут же поинтересовался свитком, но по молчанию обоих коллег понял, что продолжать расспросы на эту тему будет бессмысленно.

Неожиданно к их компании решил присоединиться Лик. Выглядел сейчас он получше. Повязку на его голове сменили на чистую и меньшего размера. Одаренный без спросу плюхнулся на песок рядом с ними.

— Гребаная жара — пожаловался он — Хоть под вечер легче становится.

— Скоро будет Сарленд — там степь. Станет не так жарко, а по ночам — теплее — решил поддержать беседу Алилай.

— А часто в караваны маги нужны? — задал вопрос присутствующим Лик, шмыгнув носом.

— Те, которые быстро колдовать умеют — часто, а те которые быстро бегать умеют — не очень — ответил Кусвар.

Лик сделал вид, что ничего не понял, молча проглотив намек:

— А платят сколько?

— Стараются заплатить поменьше, да понавешать обязательств побольше — ответил Феманил — С твоей пропускной способностью до ставки в пять золотых для охраны через Сарленд и ближние королевства ты нескоро доберешься: потребуется много времени, чтобы заработать себе репутацию.

— Ясно — хмуро кивнул одаренный — Да и пыль эта! От нее голова пухнет и тяжелеет.

— А может, это ее рога к песку тянут, вот она и тяжелая? — невинно спросил Кусвар.

—

* * *

*! — не сдержался Лик.

Двое одаренных с ненавистью уставились друг на друга. Прошла секунда, другая и Лик, не выдержав, опустил взгляд, а потом, с видом побитой собаки, поднялся и молча ушел к своей телеге.

— Зачем ты так? — спросил коллегу Алилай.

— Мужику уже четвертый десяток циклов давно пошел — а ведет себя как тряпка — с презрением бросил Кусвар — Ходит тут, выспрашивает, как бы денег подзаработать, а сам только за ручку женушки держаться умеет. Одаренный нашелся,

* * *

ть!

— Все равно — зря — подал голос Феманил — Теперь Мине от него достаться может.

— Абсин вмешается — возразил недалекий подчиненный.

— И зачем тебе эта свара?

— Да все и так знают, что он ее трахнул!

— Одно дело — знают, другое дело говорят об этом прямо мужу — недовольно покачал головой Феманил.

Потом он встал и пошел к месту своей ночевки, краем глаза заметив, как Алилай демонстративно постучал по лбу, глядя на соратника.

На небе появились первые звезды, а Феманил стоял и нежно гладил свою лошадь, прекрасно осознавая, что, скорее всего, больше он ее никогда не увидит. Лошадка была спокойная, стойко переносила все тяготы пути и имела добрый нрав, ни разу не попытавшись укусить своего хозяна за долгое путешествие.

Позже, лежа на спине и смотря широко открытыми глазами в бездну над головой он вспоминал всю свою жизнь: были деньги, пьянки, друзья, что клялись в вечной дружбе в спиртном угаре, а поутру бесследно исчезали; женщины безликие и прекрасные, уверенные в себе благодаря молодости и красоте, а через десяток циклов, превращающиеся в желтозубых сгорбленных бременем материнства чахлых подобий самих себя.

Жалеет ли он, что не остался хотя-бы с одной из них, чтобы получить свое продолжение и видеть как частица его самого смотрит на этот мир удивленными и восторженными в своей наивности глазами? Пожалуй — нет. Есть ли в ойкумене женщины, с которыми можно состариться и быть счастливым? Наверное — да. Но вот такие ему почему-то не попадались. По крайней мере, среди тех, что были свободны.

Магия, враги и противники? В первом он был не плох, а вторых и третьих — определенно пережил. Прежние магические поединки сейчас им воспринимались как нечто не стоящее того, чтобы их вспоминать и тратить на это драгоценное время.

Размышляя о прошлом, Феманил поймал себя на том, что не чувствует страха. Было напряжение, небольшой мандраж перед магической битвой, но ничто не сковывало его: тело было послушным, а мысли — ясными. Если этой ночью будет поставлена точка в его жизни — он уйдет без страха.

Прошла полночь — 'Глаза неспящих' миновали центр небосклона и направились на восток. Рядом неслышно появилась тень и прошептала: 'пора'. Феманил подхватил свою походную сумку и две фляги. Вторая из них ему не принадлежала, но ее хозяин получил нелохую компенсацию в виде нескольких монет и не должен сильно обидиться — Феманилу она в пустыне будет нужнее, если он, конечно, переживет эту ночь.

Они прошли мимо застывшего у костра часового, который никак на них не среагировал. Видимо так сработало средство кровавого фанатика, а возможно 'рваное ухо' применил что-то другое — мало ли у одаренных секретов.

Под ногами заскрипел песок. Они споро двигались цепочкой среди дюн освещенных бледным светом звезд, все дальше удаляясь от спящего лагеря.

Примерно через полчаса 'рваное ухо' остановился и произнес:

— Думаю, здесь мы его и встретим.

— Еще слишком близко от лагеря — возразил Феманил — Нам все равно туда не нужно возвращаться.

— Не забывай, ты не мог бы утащить меня далеко — мягко указал на логический недочет своего невольного союзника глава группы пилигримов.

Мужчины стали готовится к встрече с противником. Алистер и Маквуд залегли в песке на западе. Тедди с Кортышем расположились на одной линии с Феманилом, но с боков, уйдя на значительное расстояние.

'Рваное ухо' придирчиво осмотрел диспозицию, потом что-то неразборчиво пробормотал себе под нос и удовлетворенно произнес:

— Начинай.

Феманил вытащил палочку фанатика. Она вся была обмотана какими-то странными очень широкими и скользкими нитками, и без усилий надломил ее.

Ничего не произошло: не было ни огня, ни света, ни дыма — палочка хрустнула и все также безобидно продолжила лежать в руке. На какое-то мгновение ему показалось, что все это злой розыгрыш: колдун, зеленый огонь и ночь в пустыне и все это ни к чему не приведет, никому он не нужен, как и этот 'рваное ухо' и можно спокойно вернуться в спящий лагерь, а завтра днем все также молча терпеть жару, двигаясь в составе колонны, как и все предыдущие дни в этой пустыне.

Глава пилигримов видимо такой позиции не разделял, повалившись под ноги одаренному, как только что сброшенная поклажа, и замер в неподвижной позе. После этого Феманилу ничего не оставалось, как направить палочку отломленным концом на восток, на линию, где пески соприкасались со светом звезд.

Потекли минуты напряженного ожидания. 'Рваное ухо' у его ног так и продолжал лежать, не шевеля ни единым пальцем. Тишина стала давящей. Вдруг, вдалеке одна звезда на мгновенье исчезла и появилась вновь — к ним кто-то двигался сквозь погруженные в ночную тьму дюны. Напряжение в душе одаренного росло. Нет — не будет никакого каравана завтра. Все это не кажется и не снится: сегодня кто-то из них умрет — или он или орденец.

Через несколько минут он смог раглядеть вдалеке силуэт. Незнакомец шел уверенной походкой, шел прямо на него. Вот уже видна его голова и можно оценить немалый рост этой фигуры. Это был он — лысый культист, что жарил его кожу фантомным огнем две ночи назад.

Он остановился в нескольких шагах перед Феманилом и хищно улыбнулся:

— Ха — ха! Какая сцена! И все это ради меня?

Феманил понял, что их план раскрыт не по произнесенным словам, а по той интонации, с которой маг Ордена их озвучил. Он не видел купола над противником, но, совершенно не рассчитывая на 'крыс', применил 'Алгоритм Цинтира'. Два удара сердца растянулись в вечность. Вот кто-то сзади закричал и что-то грохнуло. 'Рваное ухо' вытянул руку, но все это было медленно — слишком медленно! Когда же наступит второй удар! Есть пробитие! Всю силу в 'фокус'! Засвистел воздух выкачиваемый из щита противника! Нет!

Купол над врагом исчез. Культист чуть покачнулся, но устоял. Еще один удар сердца и их с 'рваным ухом' впечатывает в песок чудовищный 'воздушный кулак'.

Боевые инстинкты Феманила продолжали работать в полную силу. С 'лысым' нет шансов, а в тылу есть враг! И не важно, что через пару мгновений ты умрешь, а кости ноют так, словно по тебе проскакал табун лошадей! Убить как можно больше противников пока ты жив! Да, так нас учили! В чужака, что расправился с Алистером и Маквудом устремились злобными тенями две песчаные 'крысы'. Второй нападавший явно не рассчитывал на то, что они выскочат прямо из песка! Да так быстро!

Спрессованные конусы синхронно пробили щит врага: от сильнейшего удара, чужака на мгновенье приподняло над землей, хрустнули кости черепа, и он безвольной куклой упал на песок. Ха-ха! Ну, хоть запомнят его перед смертью! Получается, из всех трех магов только он смог что-то противопоставить орденцам!

Тут на него навалился чудовищный воздушный пресс, вдавливая в песок. Он не мог даже выдохнуть. Сквозь пелену боли он увидел, что над ним склонился 'лысый':

— Сначала я раскрою твой рот, потом вытащу своими зубами твой язык и сжую его прямо в твоей глотке! — прошипел он — Потом выдавлю твои глаза! А твой приятель будет на все это смотреть!

Справа подошел еше один человек — тоже чужак! В руке у него была голова Кортыша!

Как бездарно, как бездарно они все проиграли! Только он и смог открыть счет! Значит вместо одного — культистов было трое. Знал ли об этом 'рваное ухо'? Наверняка — знал. Но смолчал, чтобы получить дополнительное преимущество в заранее безнадежном бою! И отвел их всех на бойню. Впрочем, что это будет бойня, не знал лишь он один!