Пробыл в Зарое всего четыре дня. Перед отъездом я вручил местным стекловарам кое-какие записи. Плотно исписанный с обоих сторон лист содержал выдержки по производству стекла — всё, что мне удалось выудить из своей неожиданно ставшей феноменальной памяти. Конечно, достичь тех технологий и построить то оборудование, которое фигурировало в моих довольно абстрактных воспоминаниях, было не реально. Но, тем не менее, многое из того, что и как делать, в моей голове хорошо вырисовывалось.

На перспективу поделился составом оптического стекла. Удалось вспомнить о двух швейцарских сортах оптического стекла, произведённых в 1811 г. стекловаром Гинаном с их точной формулой. Сорт оптического стекла 'крон' состоял из 72% окиси кремния, 18% окиси калия и 10% окиси кальция; сорт 'флинт' состоял из 45% окиси кремния, 12% окиси калия и 43 % окиси цинка. В общем, данные для дальнейших практических исследований по этому вопросу были.

За сутки до своего отъезда я переговорил с боярами-пайщиками, получив от них "добро" на одну мою задумку. А уже на следующий день вызвал к себе Никифора Лукерьина и главного боярского мастера-стеклодельщика, что состоял при Андрее Микулиниче. Сначала я им вручил все свои записи по стеклоделию, сделав соответствующие комментарии. А потом во всеуслышание заявил мастерам, что если они справятся с порученными им заданиями, то каждый из них получит по 1% паев стеклодельного предприятия. Соответственно и боярский мастер-стеклодельщик выйдет из холопского состояния и станет лично свободным товарищем-пайщиком нашего предприятия. Мужики от таких новостей расчувствовались, дружно пали в ноги и долго благодарили за проявленную милость. Но в бочке мёда не обошлось без ложки дёгтя. Бояре взяли слово и строго предупредили новых компаньонов, что если они начнут разбалтывать производственные секреты или того пуще, сбегут — то неминуемая кара настигнет не только их, но и всех их родичей. Я согласным кивком головы подтвердил эти грозные слова-предупреждения. Прониклись оба потенциальных компаньона, но такой перспективы в серьёз не испугались и не расстроились. Видимо тайные умыслы в их головах ещё не успели возникнуть, ведь лицедеи из местных — так себе, при попытках 'актёрствовать' я их на раз прочитываю.

Но это моя идея о расширении числа пайщиков далась мне с боем. Поначалу Андрей Микулинич и слышать не хотел, чтобы давать вольную своему главному мастеру, а уж делать его пайщиком — и подавно. Но я смог убедить его в том, что стеклоплавильные печи будут нуждаться в постоянном ремонте, поэтому артельный подмастерье, набив руку, может податься на вольные хлеба. А вот финансовая заинтересованность в результатах своего труда, привяжет его к нам лучше любого рабского ошейника. Но если давать пай главному печнику, то волей-неволей то же самое придётся дать и главному мастеру-стеклодельщику, иначе они просто не сработаются! Здраво рассудив, Андрей Микулинич, всё же согласился с моими доводами, что лучше потерять в малом, но быть уверенным в завтрашнем дне, чем, из-за богопротивной жадности, всем рисковать, и всё ставить на кон непредсказуемой игры.

Также с боярами договорились со следующего года начать опытное мелкосерийное производство, помимо зеркал, свинцового стекла (хрусталь и флинтглас — оптика), с непомерным задиранием вверх цен на хрусталь, всё-таки свинец целиком и полностью был импортным металлом. На том я и отбыл, пообещав, по возможности, приехать с проверкой зимой.

В Смоленск из Зароя прискакали, когда было уже совсем темно. И даже на княжеском Свирском подворье стояла тишина. Десятник стал громко барабанить в закрытые ворота детинца. Спящая воротная стража засуетилась, ворота со скрипом открылись. Помогать мне, спускаться с коня наземь, было некому. Все мои дворяне, их ученики, как-то незаметно для меня оказались разбросанными по производствам или выполняли другие данные им поручения. Поэтому пришлось самому слазить с опостылевшего за долгую дорогу седла.

На крыльце появилась засуетившаяся челядь князя. Под окрики сопровождавших меня в пути дружинников слуги стали торопливо выставлять в трапезной холодные закуски.

В свой Ильинский терем я не поехал, так как завтра предстоял важный день — князь собирался совещаться со своей дружиной, относительно предложенного мною проекта 'панцирной пехоты' и моё присутствие там было обязательным. Будить среди ночи князя я не стал, а перекусив на скорую руку, как убитый завалился спать.

Глава 6

октябрь-декабрь 1233г.

В светлице Изяслав Мстиславич собрал весь командный состав своей дружины.

— Слушайте дружи, что я вам скажу! — князь обвёл взглядом собравшихся. — Разделитесь на полусотни и пойдёте имать из общин-вервей и весей 'людин'. Так, вы будете выполнять введённый мною 'призывной урок'! Каждая полусотня за листопад-месяц должна привесть в Гнёздово семьсот пятьдесят молодых, здоровых отроков и 'бобылей' (холостяков) до тридцати лет для ратного обучения.

— Княжич, верно, это дело измыслил? — не скрывая улыбки, спросил воевода Злыдарь.

— Вместе решили! Будем создавать пешие войска как в ромейских землях!

— И кто этими смердьими ратями верховодить будет? — подал голос Малыть.

— У меня счас двадцать десятков дружины. Может, кто из десятников и рядовых гридней согласится.

— За отдельную от меня плату, — вставил я свои пять копеек. — О её размерах поговорим позже, она будет напрямую зависеть от результатов вашей ратной науки. И сразу скажу, все командиры должны будут беспрекословно слушаться меня, и учить не только своим ухваткам и строю, но и тому, о чём я им буду говорить.

Первым поднялся Клоч, подмигнув мне при этом, потом не очень решительно встали десятники Малк, Бронислав, Аржанин.

— Я согласен, но токмо, если в цене сойдёмся — последним из присутствующих на собрании выразил желание присоединиться к затеваемому мной делу Твердила, нетвёрдо стоя на ногах и мучающийся с похмелья.

Десятник хорошо так на водку подсел.

— Вот и ладно! — князь довольно хлопнул в ладоши, — потом ещё некоторых рядовых гридней тоже к пешцам пристроим.

С бортов ладьи я любовался на проплывающие мимо берега, на ярко расцвеченную солнцем 'золотую' смоленскую осень. Солнечные лучи просвечивали насквозь березовые рощицы, но терялись в густых ельниках, выглядывающих с песчаных круч.

Вдали от Смоленская я оказался вместе с одним из ладейных отрядов, состоящего из 50-ти дружинников, отправившихся в 'поход за головами'. Этим отрядом руководил второй сотник Фёдор. Мне хотелось лично проконтролировать рекрутируемый призывной контингент. К лодочным кормам были прицеплены ладьи, шедшие вслед порожняком. Из этого рейда, в срочно строящиеся Гнёздовские казармы, планировалось доставить триста-триста пятьдесят призывников.

Казармы возводились в Гнёздово, так как размещать учебные базы под Смоленском было крайне нежелательно. Войска никак не подконтрольные смоленскому вече, не входящее в смоленское ополчение, могли серьёзно разозлить горожан (подстрекаемых боярами), вплоть до бунта, благо имеются соответствующие печальные прецеденты. О чём можно говорить, если даже дружина смоленского князя размещена за пределами 'окольного города'!? Поэтому Гнёздово виделся идеальным вариантом, с уже налаженной кое-как инфраструктурой.

Между тем ладья, вместе с её товарками, медленно выгребала вверх по студёным водам реки Вопь. Во время движения, с помощью сети ловили рыбу, а на стоянках, вдоль берегов, густо поросших ольхой, готовили уху. Мы направлялись в волость 'Великие Вержавляне' исполняя введённую князем новую повинность 'призывной урок'. Наша задача по набору рекрутов сильно облегчалась тем обстоятельством, что ¾ деревенек (весей) Смоленского княжества располагались на берегу речек, поэтому удаляться в глубину лесов приходилось не часто.

— Глянь княжич на берег, — заговорил со мной сотник Фёдор. — Я тебя сейчас обучу, как надо определять, где смерды живут. С реки далеко не все приречные веси сможешь воочию увидеть. Видишь, как на том склоне реки лесок жидким стал, а за ним проплешины полей проглядываются? — я согласно кивнул головой. — Это верный признак деревень!

Всё верно! В прибрежных зарослях ивы обнаружилась хлипкая пристань. Первыми причалили к ней дружинники шедшей впереди ладьи, и стали быстро соскакивать на берег, готовые в любой момент занять круговую оборону и отразить внезапное нападение. Вслед за первой ладьёй и мы сошли на берег, оставив дружинников третьей ладьи на реке завистливо за нами присматривать.

Жители первой встреченной нами веси жили кто в рубленых избах, кто в полуземлянках, зимуя вместе со скотиной, так как печи-каменки не спасали от устанавливающихся время от времени лютых морозов.

Мирные пахари встретили нас на окраине своей веси вооружёнными. В руках они сжимали рогатины, дубины и луками со стрелами. На мой удивлённый вопрос по поводу оружия, Фёдор ответил:

— А что ты хотел, княжич, здесь у нас почитай каждый мужик охотник.

Жители, убедившись, что мы не тати, а княжьи люди, стали сразу менее настороженными, а зря!

Собрав всех мужиков в кучу, сотник зачитал княжеский указ:

— Великий князь Смоленский постановил ввести для вольных людин княжества новый 'призывной урок'. На воинскую ратную учёбу до весны каждая свободная община-вервь должна выставить справных уношей и молодых 'бобылей'.

— На кой энта напасть? Война никак с кем началась? — из толпы тут же раздались обеспокоенные голоса.

— Никакой войны пока нет, слава Богу! — при этих словах сотник поплевал через левое плечо. — Призывников будут у князя всю зиму не только учить ратной науки, но и кормить от пуза, а по весне отвезут по домам, успеют ещё пахарьством заняться! И вам, оставшимся здесь, лучше будет — жратвы заготовленный на зиму вам же больше достанется!

— Хрен с ней, с жратвой! — решительно махнул рукой староста. — Не было такого! Ни за что, ни про что мужиков из семей на всю зиму забирать! Мы положенный нам оброк — меха и воск с мёдом в погост уже отдали! Мужиков на зиму заберёте, а охотиться, кто будет, бабы?

— Ну, так мы не всех мужиков забираем, а только уношей и 'бобылей', а из молодых охотники, сам знаешь, никудышные пока что.

— Не было такого 'призывного урока'! — продолжал твердить своё староста.

— Князь постановил — значит, будет! — заявил, как отрезал сотник, подавая взглядом команду дружинникам. — А пока ты, ты, ты и ты отойдите ка в сторону, — указал он на молодых парней. — А ты пока оставшихся молодых на смотр приведи, — обратился он к вмиг посмурневшему старосте веси.

Видя, что староста никак не реагирует на его слова, сотник только махнул рукой в сторону веси, и к ней тут же побежали, гремя доспехами, дружинники. По всем правилам ратной науки они принялись окружать дома и выгонять жителей, держа оружие наготове. Из домов тут же стали доноситься детский плач и крики женщин. Вышедшие со старостой мужики, внезапно оказавшись в кольце ощетинившихся оружием дружинников, попытались было рыпнуться, но были остановлены властным голосом сотника.

— Не дёргайтесь! В домах ваших мы ничего трогать не будем, просто проверим, всех ли вы уношей нам на показ выставили. В ходе проверки выявили больше десятка 'уклонистов', четверо из которых были подходящего призывного возраста.

— Всё ясно! — распорядился сотник. — Бородатые деды и малышня не в счёт, а вот эту четвёрку себе забираем!

Всего, с этой деревеньки набралось одиннадцать физически здоровых новобранцев подходящего возраста. Отделив их из числа сородичей, сотник тут же принялся ими командовать.

— Стройся по двое! — в это время бабы, наблюдавшие за всем происходящим с тупым удивлением, наконец, что-то сообразили, побежали и вцепились в своих сыновей и братьев, еле смогли их оторвать!

Молодые ребята, в лаптях и в длинноруких домотканых рубахах, с застывшем ужасом и непониманием в глазах то и дело оглядываясь через плечо на своих ревущих в три ручья женщин, но подгоняемые шутками и не злобными тычками дружинников, всё же побрели к лодкам.

Выяснив местоположение затерявшихся в глубине леса других соседних весей, сотник быстро приказал десятку дружинников оседлать уже сгруженных с ладей коней, и, поставив во главе конного отряда десятника, направил их по тропе в лес. А две ладьи отпустил вверх по течению, к соседним весям. Через пару часов конный отряд доставил нам пополнение, в количестве четырёх парней и двух 'бобылей' возрастом сильно за двадцать лет. Загрузившись под усилившейся бабский плач, мы с облегчением отчалили от этих, поистине, печальных берегов.

В других весях изъятие призывного контингента где-то сопровождалось, как и в первом случае, мелкими стычками, где-то шло гладко и мирно. Правда, на третий день пути, в некоторых вервях, расположенных выше по реке, наблюдалось подозрительно мало молодых мужчин, поэтому сотник, недолго думая, предложил вместо уношей набрать баб! Подобные предложения быстро вразумляли старост и 'отлучившиеся по делам' мужики быстро находились. Но во всех случаях изъятие из семей новобранцев, сопровождающееся криками, стенаниями и слезами. Это вызывало у меня на душе тяжёлое, гадостное чувство, тем более, во много раз усиливающееся, когда ты точно знаешь, что это всё происходит лишь благодаря твоей инициативе. Поэтому, больше на подобные призывные облавы я ездить зарёкся, и без меня есть кому, а нервы надо беречь.

— Южные, степные смерды побоевитее лесных будут, их и учить почти ничему не пришлось бы, даже на конях скакать горазды. А с этими, княжич, у тебя возни куда как больше будет! — на обратном пути рассуждал сотник.

— Это и хорошо, не надо будет их ничему переучивать. — Отвечал я рассматривал своих приунывших и притихших будущих панцирников.

Набором я был доволен — три с лишним сотен парней и 'бобылей' постарше возрастом, и все они не понаслышке знакомы с охотой. Если уж, в своё время, наши цари сподобились научить маршировать на плац-парадах и воевать пахарей, не имеющих никакого охотничьего опыта и ничего не видевших кроме сохи, то мне справится с воинской подготовкой этих лесовиков — сам Господь Бог велел!

Встал я позже обычного, в последние несколько суток я всласть отсыпался после участия в беспокойной призывной облаве. На моём подворье уже было довольно светло. В конюшне стучал молоток — там, видать, подковывали лошадь, а из хлева предсмертно хрипел подыхающий поросёнок, пошедший на убой. В будке утробно лаяла собака взволнованная происходящим. Стройка тоже застыла. Попадающейся на глаза народ выглядел подозрительно — одет не по повседневному нарядно и чувствовалось, что люди настроены на какой-то торжественный лад. После беглого расспроса мои подозрения в полной мере оправдались, сегодня 14 октября, оказывается, у нас большой праздник — Покрова Пресвятой Богородицы.

В народной традиции в этот день отмечалась встреча осени с зимой. Само название праздника народная этимология связывает с первым снегом, который 'покрывал' землю, указывая на близость зимних холодов.

Не успел я ещё толком позавтракать, как прискакал поддатый гонец от Изяслава Мстиславича. Князь приглашал меня пожаловать к нему на пир в честь праздника.