— 'Уже, сэр. Данный отрывок сохранен вчера, позавчера и поза-позавчера под разными шифрами на основной и дублирующей нейростети. Сделать еще одну копию?'
— 'Нет, не нужно. Имеющихся в избытке.'
— Ищи. — ответило мое туловище, присосавшись после к банке с пойлом. — А Революцию немытыми руками не трожь, понял?! — Алэ'эз'ар рефлекторно вытер руки о броню.
— Не понял! — последовал категорический ответ от него. — Подкинь тупому умишка, о Темный Властелин!
— Внимай. — мое туловище в очередной раз хлебнуло коктейльчика и смачно отрыгнуло уже знакомой зеленоватой взвесью. — Что такое 'революция', в курсе? — все собутыльники кивнули. — Какие последствия она за собой несет, тоже?
— Бля, шеф, давай без умняка. — заныл Алэ. — Ясен хер, после такого 'напряга' страна лет на десять в 'коме'.
— Вооот! — моя тушка подняла указательный палец вверх. — Мне это и нужно — лет десять тишины и покоя. Лети куда хочу, делай что хочешь. Если бы с железнолобыми удалось решить таким же макаром — вообще красота.
— Ик, ага, ик. — Ао попытался коротко хохотнуть, но вместо этого вновь дико заикал. — Халява тут не в счет, ик, да? Разные там кораблики, ик, базы, ик, знаний, производственные, ик, ресурсы, ик, ик...
— Алэ, корешь, налей нашему брательнику, вишь, икота болезного замучила. — почти скомандовала моя тушка. — А ты попытайся дыхание задерживать, когда разговариваешь, братишь. А то одно сплошное 'ик'. — бухой 'я' похлопал Ао по спине. — Ладно, слушайте внимательно, чтобы потом не говорить, что не слышали! Ну, ближе свои тыковки поднесите, ушастенькие, шоб лучше услышать. — дождавшись, пока 'меня' окружат 'ушастыми тыквами', тушка продолжила распинаться. — То что сказал Ао, имеет место быть, как и мое желание построить коммунизм 2.0. Но это не самоцель, сечете? Не потому что я не комуняга, или наоборот, — мне глубоко похуй шо на капиталистов, что на социалистов и прочих '-стов'. Я сужу власть по делам, как и людей, братцы кролики. Я просто хочу отвлечь Содружество с пользой для себя и для простых людей. Вы видели, я вам скидывал воспоминания, что происходит на нижних уровнях города-улья... И как вам, понравилось?
— Отвратительно. — буркнул слегка очухавшийся Кэл. — Живут, как помойные крысы...
— Воот! — в очередной раз моя тушка подняла палец вверх. — И с нынешней властью таких — миллиарды! Мне их жалко, парни. Банально жалко. Вот вам бы довелось родиться в такой клоаке — что бы вы испытывали? Я уверен — кроме брезгливости и ярости, ничего! Так что не так, братья?
— Все так, брат, все так! — Алэ выставил открытие ладони перед собой. — Тока я не понимаю, раз уж ты замутил бучу, так чего тормозишь? Насколько я помню по твоей памяти, предпосылки к Революции в России появились аж за полстолетия до нее... Ты прикинь, сколько в крохотной, по сравнению с Содружеством, империи пипл раскачивался на бунт? Да и то без сторонней помощи не обошлось.
— Ммм... — моя тушка задумчиво зачесала подбородок. — Ну так что ты предлагаешь?
— Да я че, я ниче... — открестился от 'спича' Алэ. — Можно, как вариант, рвануть на какую-нибудь заштатную планетку и устроить че-то типа штурма 'Зимнего', зафиксировав все на голозапись...
— Голосуем, ик! — высказался Ао, прилично отхлебнув из своей банки. Рэн, придремавший от речуг 'за жизнь', заебавших его еще пять часов назад, резко вскинулся и выкрикнул, — 'Я за!'. Остальные парни тоже были не против.
— 'Ой, бля...'
— 'Ты не представляешь себе, насколько ты прав.'
Примечание к части
Прода) Тапки, комменты и ждуны — в студию)) Бета была!
>
Интерлюдия Четвертая. Одна жизнь...
Марк очень спешно грузил на небольшую гравиплатформу неухвастистые ящики, наполненные плазменными минами. Его брат, младше на год Марка, откликающийся исключительно на прозвище 'Кубик', суетясь, ссыпал на такую же платформу индивидуальные аптечки. Парни, несмотря на свой совсем незрелый возраст, работали по плану, остальные же подростки в ступоре застыли, рассматривая своих павших товарищей. От тел штурмующих осталось немного — разряды плазмоганов превращали нападающих в обугленные клочья. Некоторые от такого живописного вида блевали, хорошо хоть в сторонке, а не сразу на тела погибших, точнее то, что от тел осталось. Луд, начавший было заполнять свою тележку термальными детонаторами, россыпью, чтобы больше влезло, завидев, что его бойцы застыли в ступоре и шоке, оторвался от вожделенных боеприпасов.
— Пацаны, что стоим? Я понимаю, что гибель боевых товарищей вас впечатлила и ошеломила, но соберитесь! — Луд вышел в центр склада, находящийся на территории отделения СБ, которое бывший мусорщик со своим отрядом непосредственно до этого взяли штурмом. — У нас ровно две минуты до приезда подкрепления СБ! — 'Уже даже меньше' — уточнил про себя командир юных бойцов-революционеров.
— И если мы не успеем сбежать, забрав то, зачем мы пришли, то смерть наших братьев будет бессмысленна! — Луд руками обвел многочисленные стеллажи, заполненные самым новым и лучшим оружием, боеприпасами и прочими расходниками, которые только можно достать на этой планете. И с помощью этих трофеев можно будет полностью укомплектовать еще один отряд партизан.
— Взяли себя в руки и действуем по плану!!! Это приказ!
Проконтролировав, чтобы каждый боец, переживший скоротечный, но кровавый штурм, занялся наконец-то делом, Луд сам стал суетливо грузить уже ящики с детонаторами на гравиплатформу. 'Время, время' — мысленно поторопил себя неопытный полевой командир, хватая по три-четыре ящика сразу, каждый из которых весил минимум двадцать килограмм. С крайне субтильной фигурой Луда процесс погрузки смотрелся форменным издевательством над собой, но, как видимо, командир был готов пойти на такие жертвы. То ли из-за того что хотел подать пример 'мелким' (как он наедине с другими новоиспеченными командирами называл своих храбрых, но несовершеннолетних бойцов), то ли потому что хотел набрать побольше крайне нужной 'карманной артиллерии', которая всегда расходуется с немыслимой скоростью и которой всегда мало...
Марк, закончивший с погрузкой своей 'цели', присоединился к командиру. Луд благодарно кивнул — чем быстрее загрузится его платформа, тем полнее он сможет разобраться в ситуации на улице. Нет, пару постов из наиболее мелких бойцов отряд выставил, и те предупредят, если что, об опасности, но опыта у юных партизан маловато, поэтому Луд предпочел бы сам контролировать ситуацию. 'Как будто у меня опыта больше.' — тяжело вздохнув, покорил себя мужчина. Поставив очередной ящик на самый верх стопки, Луд вспомнил, как все начиналось.
Наверху прогремел бунт. Им, 'мутантам' из под-улья, на сам факт народных волнений было плевать — их никто не трогает, СБ так совсем перестала выполнять периодические рейды по отлову скрывающихся преступников, с редкими 'зачистками' коренного населения. Благодать, с какой стороны ни посмотри. Вот только спустя сутки в под-улей хлынули сотни беженцев, несущих на своих пожитках нановормовскую чуму... На верхние уровни заслоны СБ-шников выпускали только тех, кто готов нехило заплатить — дезактиваторов нановормов было мало, чтобы использовать их на всех желающих. Портативных дезактиваторов едва-едва хватало на зачистку пытающихся расширить ареал 'обитания' нановормов, лезущих по техническим туннелям и различным инженерным сетям...
Слава Небу, Луд тогда был в затяжном рейде по слабо посещаемым мусоркам — ему не пришлось отстреливать с баррикад зараженных беженцев, в основном состоящих из подростков, детей и женщин. Вот только когда он вернулся, 'Норы' уже не было. Как выяснилось из рассказов сбежавших 'коренных', отстрел беженцев был дерьмовой идеей. Нановормы одержали победу, проникнув в поселение по горам хлама. Да, сутки еще поселение было 'живо', но после того как крохотные исчадия пустоты добрались до немногочисленных портативных батарей, конденсаторов и реакторов, они начали лавинообразно размножаться. И в пищу им шло все — мусор, техника, хилые постройки и люди.
После пира нанитовой чумы Луд застал только пустыню — черно-серую пустошь из нановормов. Бледными комками то тут, то там по покрову нановормов были разбросаны клочки розовато-алой густой пены — все что оставалось от человеческого тела после его переработки нанитовой чумой. Единственный способ спастись от нее — бегство, тактическое отступление, если иными словами. Луд эту истину осознал сразу — наглядный пример тактики позиционной обороны был у него чуть ли не под носом. Вот только следовало избавиться от ховера — его полудохлый реактор мог стать путевкой в загробный мир не только Луду, но и десяткам, а если не повезет, то и сотням других беженцев. Отъехав в самое неудобное для пеших походов место, Луд деактивировал реактор, вынув из его нутра питающие стержни, и, закинув на плечо сумку с остатками пайков, заспешил прочь от прокаженного места.
Ему повезло — он смог протянуть целый месяц в бегах, питаясь подножным кормом, и ни разу не встретиться с другим человеком (потенциальным врагом и конкурентом на его имущество). Когда же он встретил группу из пятнадцати подростков мужского пола, то они принесли ему хорошую весть — нановормов обезвредили. Молитвы и стенания сотен тысяч 'нулевиков', живущих выше пожранных уровней, услышали в секторальной столице и прислали нужную аппаратуру и специалистов для борьбы с расплодившимися исчадиями... Отряды СБ и без того держали импровизированные лагеря под контролем, в одну 'прекрасную' ночь подняли людей и погнали их пинками к проходам на очищенные от чумы уровни. Многие и не сопротивлялись, надеясь, что жизнь только начинается — производства восстановят или построят новые, так что работа будет... Вот только никто не собирался ремонтировать шесть 'поглощенных' нижних уровней. Беженцам пришлось вернуться на развалины своей прошлой, совсем небогатой жизни и отнюдь не по своей воле. Без хоть каких-либо средств для дальнейшего существования. Вот так, нежданно-негаданно, шесть жилых уровней стали эрзацем под-улья — проходы на обитаемые уровни охранялись СБ, которым был отдан приказ 'всех пускать, никого не выпускать'. Почему и зачем был отдан подобный приказ, Луд понимал — никому нахер не уперлись десятки тысяч нищих, разгуливающих по всему городу. Эти нищие попрошайки легко пополнят уличные банды, наберутся опыта, и жди нового бунта, ведь беженцам уже терять нечего, а обида и ярость еще очень свежи... По факту же, власти вновь положили огромный хер на обездоленных и своими действиями присовокупили к под-улью пожранные уровни. Голод начался сразу же — никто 'нулевок' задаром кормить не желал, ведь они уже даже формально не считались беженцами. Работать же им тоже оказалось негде — все предприятия, на которых хоть и платили сущие креды, но на жизнь впроголодь хватало, были уничтожены чумой и никто их восстанавливать даже и не думал...
По итогу 'беженцев' выжило уже к тому моменту немного и те, в основном, дети. Доходило до того, что отец или мать кормили детей менее везучими соседями, а когда и их не стало — собой или же самыми младшими представителями семьи... Многие не выдержали такого и сошли с ума, но большинство уже были закалены — в очень невезучие годы на нижних уровнях выживали за счет мусорных крыс (еще тот деликатес, особенно без приправ), жрущих, казалось, все и ничем не выводимых, как тоже казалось. Но нанитовая чума смогла сделать то, что не удалось совершить людям — она полностью убила всю органику на пожранных уровнях... Вот только под-улей нановормы до конца сожрать не успели — подростки быстро сообразили, что среди гор мусора и обломков крысы вполне себе водятся. На одну из партий охотников за стремительно вымирающими крысами Луд и наткнулся. Внимательно выслушав печальные новости, Луд предложил юной банде изможденных охотников перейти под свою руку — под его чутким руководством он научит парней, как правильно охотиться на крайне хитрых крыс, защитит от конкурентов (обшарпанный плазменный карабин, висевший на плече худого мужика в старом пустотном скафе, придали его словам дополнительного 'веса'), взамен те будут отдавать ему каждую десятую добытую крысу. Банда добытчиков, скрипя зубами (ведь ничто не помешает 'мутанту' перебить всех их, после чего месяц есть от пуза без всяких заморочек), согласились — дескать, как ни коренному жителю под-улья знать тонкое искусство охоты на еще более коренных жителей этой мусорки.
Под руководством Луда дело заладилось. Вскоре мордахи подростков покинула некоторая одутловатость. Вот только из-за длительного голодания у парней начались резкие боли в животе, и Луд был вынужден пару дней полностью обеспечивать ораву скулящих от невыносимых резей детей. Все это время, чуть больше двух суток, мужчина не присел и на минуту — собрать конденсированную воду фибро-тряпочкой с ближайшей толстенной гладкой стены, прогнать ее через самопальные фильтры, выцелить древним самодельным револьвером хотя бы одну крыску, сварить питательную юшку и почти что насильно напоить ею детей... И после всё по новой — чтобы одну только воду собрать в нужном объеме поработать нужно долго. Но, ничего, пережили. После подобного дети начали относиться к Луду как к отцу. Да и он привязался к своим подопечным, видя в них 'маленьких себя' — голодных, злых на все и вся, с единственной целью в жизни набить брюхо потуже, да поплотнее, обездоленных по факту самого рождения. Его самого в свое время к охоте приучивал такой же, как и он сейчас, сердобольный 'старик', за ту же самую долю в добыче... Правда, лет тогда Луду было явно поменьше, чем самому мелкому из банды, да и общее понимание 'жизни' было поглубже, но не суть.
К их отъевшейся банде (видя 'успешность' наглядно, так сказать) стали присоединятся небольшие группки голодных, но не сломленных детей. Пару раз Луду и его подчиненным пришлось выгрызать жизнь зубами — малочисленные, но 'злые' банды мародеров целенаправленно охотились на 'сладкое мясо'. Полегло пацанов много, но за счет количества 'лудовцев' каннибалов не раз успешно делили на ноль. Маленьким группам мародеров (со специфическими кулинарными вкусами) сложно противостоять против тридцати, пусть и вооруженных откровенным хламом, но все-таки довольно метких стрелков — охота на крыс с ограниченным боезапасом мотивирует на точность и экономность. Вооружившись трофеями, банда Луда стала 'злее' и в нее безропотно и с радостью вливались все встреченные 'беженцы'. Каких-то Луд в итоге принимал, кого-то посылал в Бездну, а пяток и вовсе шлепнул на месте — поехавшие людоеды в банде никому и даром не нужны.
Выживать стало легче, когда их разросшаяся банда набрела на 'пещеру сокровищ' — полузатопленный заваленный проход, ведущий куда-то вниз под небольшим наклоном. Вода хоть и была грязной и мутной, но вполне поддавалась усилиям самодельных фильтров — пить можно. Если очень захочется... Главное было другое — крысы на 'халявной' воде плодились как бешеные, так что банда решила из столь благодатных мест не уходить, встав лагерем сильно в стороне от 'водопоя', дабы не спугнуть 'кормовой' фонд. Жить стало проще, жить стало веселее... Дети искренне радовались хоть какой-то стабильности. Но Луд — не ребенок. Будучи взрослым, битым жизнью мусорщиком, он прекрасно понимал, что 'продовольственное изобилие' вечно продолжаться не может. Откровенно говоря, у Луда, который начал потихоньку считать хмурую и голодную ораву детишек своей семьей, мозги вскипали от количества вопросов, но главный из них все-таки был один — 'Что делать?!'
