Полшага назад, ещё шаг. Ева уже тоже рядом:
— Малыш и успокаивается, и тревожится, — поясняет она.— Ему стало не так страшно, но непонятно.
— Прислушайся! Он явно потерял маму — не чувствуешь ли, чтобы его кто-нибудь искал?
Девочка старательно крутится во все стороны, словно вглядываясь в окружающее внутренним взором, а потом отрицательно качает головой.
Тихонько поскреблись в дверь, ответили на вопрос Максима о том, кто это — что это они, и вошли в балок. Тут заметно теплее.
Принесённый детёныш — не человек. Его можно было бы принять за обезьяну, но приматы на планете живут значительно севернее в экваториальной зоне. Да и ушки у этого ребёнка больше похожи на кошачьи. Уж не от группы ли Седого он отбился? Тот ведь говорил, что у него нынче группа маленьких.
— Как тебя зовут? — Ева уже пристаёт к "ребёнку" с расспросами. Но тот как-то неразборчиво отвечает, словно кошка, беззвучно открывающая рот. Макс с интересом рассматривает странную ладошку неизвестного — острые коготки, слегка выглядывающие между чувствительными тонкими пальцами, то и дело прячутся в перепонке, похожей на лягушачью.
Федька размышляет — доставать ли из рюкзака пакетик сухого молока, чтобы приготовить смесь для кормления малыша. Или... нет, он уже понял, что это ребёнок Идалту.
Вызвал Минатора. Ответили сразу.
— Нах-Нах на связи. Контакт с Идалту, экстренно.
— Системный дежурный Зяблик, — визоры мгновено спроецировали заспанную мордашку знакомого молодого Идалту — брата по Улью, приёмного сына их Царицы.
— Вашего племени детёныш? — Нах-Нах переключил передачу изображения на внешние камеры и показал, как Ева, Макс и незнакомец забираются в кучу деток, пригревшихся на нарах.
— Мямлик! — восклицает системный дежурный. — Мы же его по всей станции разыскиваем! Не выключайся! Ага, взял координаты. Сейчас за ним матушка прибудет.
И связь отрубилась.
"Системный дежурный Заблик, — подумал про себя Фёдор. — Какой-то он весь из себя в капочку. Точно! Сын Дерева, но не Дерево — по классификации мегакотов".
* * *
Ждать мамочку Мямлика пришлось недолго — входная дверь балка вместе с косяками и собственно дверной коробкой внезапно исчезли одновременно с коротким резким звуком и, в то же мгновение, огромная разъярённая кошка сжала передними лапами Федькино горло.
— Где он? — прошипела встревоженная мамаша.
Поскольку, дыхание было надёжно перекрыто, оставалось только показать глазами на нары, где продолжали спать детки.
После этого Нах-Наха перестали душить, и женщина-идалту разом сделалась какой-то умиротворённой, мгновенно изменившись. Взгляд её стал виноватым:
— Простите, я очень переволновалась, — сказала он негромко. — Никто так и не понял, каким образом этому негоднику удалось обойти блокировки стартовой системы эвакуационной капсулы. Его искали в кабельных каналах, вскрывая все подряд. Нет, но может быть вы знаете, почему не сработала сигнализация?
— Не знаю, — ответил Нах-Нах, залезая под клапан своего ранца. — Могу предложить вам воды с несколькими каплями сока тэрника — нас, хомо, это успокаивает.
Но взгляд "женщины-кошки" остановился не на бутылочке, а на баночке грушевого варенья, показавшейся среди других вещей. Она даже сглотнула непроизвольно. Прочитав столь немудрёный "знак", Федька предложил ей это угощение. Рука его ещё разыскивала ложку, когда длинный язык уже филигранно снял с содержимого тоненький верхний слой и отправил за щёку. Мамашу явно "отпускало" после пережитых волнений.
Детишки же, между тем, попросыпались и теперь поглядывали на новое действующее лицо из-под полуопущенных век. В её сторону смотрело и несколько стволов — видимо, кое-кто успел увидеть самое начало сцены. Страшно подумать, что было бы, спусти они курки.
— Спите дальше, — распорядился Федор. — Завтра у нас много дел.
А в дверном проёме, тем временем замаячили и другие Идалту. Бушмейстера и Риатора узнал сразу, а остальным приветливо кивнул.
— Ложитесь с детками, когда доедите, — обратился он к женщине.— Мямлик сейчас больше нуждается в отдыхе, чем в трёпке. Мы с ребятами пока поставим на место дверную коробку, а то снаружи прохладно.
* * *
С работой управились быстро и без особого шума — просто воткнули вырванное на старое место и подпёрли косяки жердями так, что оставили двери возможность открываться. Остальное — утром. У самого входа откуда-то появилась куча веток и травы — в неё и забрались нежданные гости. И Федьку туда же затащили.
— Отдыхай, мы сторожим, — объяснил Риатор.
— Да уж! Мы, — пробурчал Бушмейстер. — Тебя-то пушкой не разбудишь. Но ты, Нах-Нах не беспокойся — действительно мы сейчас сторожим. Так что — спи спокойно, дорогой товарищ, — похоже, он что-то процитировал, но явно не к месту.
* * *
Утро принесло юным путешественникам массу новых впечатлений. Четыре "Хозяина", "Хозяйка" и один хозяйский сынок — для тех, кто родился и вырос на Прерии это почище, чем Баба Яга, Кощей Бессмертный и Тугарин-Змеевич для землян. Легендарные персонажи — и вот они.
Легендарные персонажи деловито обчистили садок с пойманной вчера рыбой и приготовили завтрак скорее, чем стремительные Грачата успели раздуть пламя под котлом. Янтарные, без костей, полоски понравились всем — поданные на листьях лопуха, они исчезли, словно их и не было.
Потом Риатор обследовал Мямлика а, заодно, и всех остальных ребятишек.
— В принципе, здоровые детки, — констатировал он удовлетворённо. — Чуток заморённые, правда. Но в пределах нормы при таких нагрузках. Когда спуститесь в прерию — налегайте на мясное. А Еве и Максу давайте вот это, в ваших аптеках есть, — он написал на клочке бумаги название и отдал воспитателю. — У обоих избыточная возбудимость. Скажем — чуть ниже предельной планки.
Кто из деток о чём разговаривал с гостями, Федя уверенно сказать не мог. Но видел, что многие общались. А потом мохнатики исчезли, махнув на прощание лапами от самой кромки леса. По результатам визита, кроме опустошённого садка, следует отметить ещё исчезновение из ранца баночки клубничного конфитюра. Вернее, сама баночка осталась на месте, но пустая.
Дальше была большая стряпня из маниока, ловля и копчение рыбы — после не слишком сытного перехода через горы ребятишки озаботились провиантской тематикой, отчего рюкзачки у них заметно потяжелели.
Коптер с таблетками прибыл через полтора часа. Пилот доставил упаковку с витаминами и пластиковый мех молока.
— Серджио просил наговорить отчёт о событиях этой ночи, — передал он на словах. — Мнемона тут засекли сразу после заката, потом ещё одного и третьего уже утром. Уверены, что это было связано с тобой.
— Передай, что он прав. Но я не уверен, надо ли ему знать это прямо сейчас. То есть — пусть сначала сам сложит картинку из того, что наподслушивали.
— Федь! Ты что, не знаешь? Да до ваших с Нинкой визоров наши технари вообще не могут достучаться. То есть, когда договариваетесь об очередном свидании — всё доступно. А как только речь идёт о чём-то интересном — глухо, как в танке.
Нах-Нах пожал плечами и отдал пилоту пустые баночки.
— Выбрасывать жалко, а на походе иголка — пуд, — объяснил он смущённо.
— Так оставил бы в балке в качестве посуды для случайных путников, — попытался отнекиваться парень, но в это время ему пришёл вызов. Со стороны слышно было только то, что интонации у говорящего строгие и назидательные. — Слушаюсь, — ответил пилот и взял обе баночки, предварительно надев на руки перчатки.
"Отпечатки языка они, что ли, собрались снимать", — про себя хихикнул Федька.
* * *
Следующие дни группа продвигалась по самым, пожалуй, роскошным местам. Хрустальные ручьи и звонкие водопады. Огромные деревья и просторные луга. Изумрудно-зелёные склоны гор и приветливые укромные долины. Места эти кишели зверьём и радовали обилием растительной пищи. В крышке от котла постоянно калились орехи, а место каждого привала оставалось покрытым слоем скорлупок.
Огромные заросли сливы и черешни Феде удалось обойти стороной, а то опять не обошлось бы без длительной остановки на успокоение детских кишечников. Ещё он показал питомцам пару новых приёмов возведения убежища. Плетёная из прутьев избушка и... трудно описать в двух словах. В общем, встречаются деревья с воздушными корнями — этакие колоннады с самой природой сооруженной крышей из переплетённых ветвей. Для человека в таких случаях остаётся совсем немного работы — огородить плетнями нужную зону и связать несколько веток кровли в местах, где зазоры между ними чересчур велики.
По вечерам проходили традиционные уже смазывания "чем положено" ссадин и царапин. Вместо сказок всё чаще от воспитателя требовали "мудрилки" — своеобразные рассуждения о сущности бытия, переложенные на понятный малышам язык. Федька только удивлялся тому, сколь много входит в детские мозги такого, о чём он отважился бы поговорить не со всяким взрослым. Да и сам, если честно, не во всём разобрался — малыши его пару раз откровенно заводили в тупик поставленными вопросами.
Вопросами... Вопросы полового воспитания пришлось изложить прямым текстом, ничего не скрывая. Создалось даже впечатление, будто аудитория экзаменует "ответчика". То есть детки уже и сами давно нашли в сети не только полное описание "процесса", но даже ознакомились с иллюстративными материалами. "Неудобных" личных вопросов они, кстати, не задавали.
* * *
— Чую дым, — это голос Стасика. Вообще-то, места здесь безлюдные. Как-то не хватило на Прерии народу, чтобы ещё и тут возникла сеть человеческих поселений. И на карте не отмечено ни хутора, ни кордона, ни старой стоянки геологов или старателей.
Малыши быстро перестроились в две цепочки — мальчики впереди — и повернули навстречу ветру.
Колея, проложенная колёсами огромных местных грузовиков. Вдали — отсвечивающий свежим деревом хозблок и возводимое не завершённое здание — кто-то выбрал эти благословенные края для жительства и теперь обустраивается на новом месте.
— Я тебя не зря поила колдовскою водой
— Никуда не денешься
— Влюбишься и женишься
— Всё равно ты будешь мой,
— на всю округу разносится знакомый мощный голос. Федька уже улыбается, предвкушая встречу со старой знакомой, а вот ребятишки...
— Это чего она это такое орёт? — спрашивает Стасик.
— Тебе же Фёдор Матвеевич, как большому объяснил, что в определённом возрасте люди от этого натурально дуреют, — ответ держит Асенька. — Вот погоди, вырастешь взрослый, начнут у тебя усы расти — и ты сдуреешь.
— Я не хочу дуреть, — огрызается Стасик.
— А никуда не денешься. Такая уж у людей филология, — вздыхает Лесенька. — Федор Кириллович! А вы тоже дурели от страсти?
— Дурел, конечно, — констатирует Ева. — Он что ли не человек?
А Федька уже на дворе будущего поместья:
— Здорово Фёкла! Ты опять от своего директора сбежала?
— Здорово, кабан лесной! Сбежишь, от него! Вон, гляди чем он меня опять одарил, — Стебелёк повернулась в профиль, показывая начавший формироваться животик.
— Ну, ты даёшь! — ухмыльнулся Федька. — Это же третий подряд. Ты что, как из пулемёта решила рожать?
— Егор просил не тянуть, — вдруг совершенно серьёзно ответила Фёкла. — Говорит, пока не одряхлел — надо деток вырастить.
Но серьёзности ей хватило ненадолго:
— А вы, мелюзга, захлопните варежки и займитесь делом. Ларь с картошкой в сенях, тушёнка на полке. Орднунг унд арбайтен. Квикли.
— Минутку — Фёдор внимательно посмотрел на сегодняшнюю "центровую".
— Макс, Ева, Кисточка — в караул, — спохватилась засмотревшаяся на пузико девочка.
Фёдор повернулся к старой школьной подруге и продолжил: — Ты-то тут какими судьбами? И где твои?
— Заглянула Касеньку проведать. Они тут с Касымом устраиваются на жительство. За цементом поехали. А наши с Егором короеды с ним самим во главе сейчас у моих стариков гостят. Хи-хи. Егор-то старше папы и мамы, которые ему тесть и тёща, представляешь! Им-то по сорок только. У ребёнков моих папа старше деда.
Здесь на строящемся хуторе задержались до следующего утра. Вечером пришла машина со стройматериалами — Федя помогал её разгружать. Будущие новосёлы учились с ним в одной школе на класс старше. Вообще-то Прерия всё больше и больше кажется похожей на одну большую деревню. Тут, если и не знаком с кем-то лично, то обязательно хоть что-то о нём слышал.
Утром тоже не сразу ушли — к табору наведался прайд местных мегакотов. Знакомились с будущими соседями и договаривались о квартировании здесь, толсто намекая, что не отказались бы от убежища с отдельным входом, в уплату за что выразили готовность избавить будущие плантации от грызунов и мелких жвачных. Для Федьки ведь этот поход — не спортивное мероприятие. Он знакомит деток с реальной жизнью вне городской черты. А тут от нижней Ярновки подвезли пиломатериалы... ещё на два дня задержались — сооружали то самое укрытие, помогали Касыму с отливкой опор под будущие постройки. Малыши помногу не хватали — носили по чуть-чуть, зато текли сплошной муравьиной цепочкой.
Потом сюда же доставили саженцы теоброма — сажали все. Даже мегакоты копали ямки. В общем, получился небольшой праздник свободного труда. Лишь на четвёртый день отправились в путь. Из сделанных наблюдений отметил, что Грачата отлично управляются по плотницким вопросам, зато новенький — Макс — был в этом ни в зуб ногой. Однако освоился быстро. Всего одну рукоятку у молотка расхлестал о шляпки гвоздей. Зато потом управлялся с этим лихо, хотя и двумя руками, впрочем, как и все. Малыши ещё.
Глава 28. Встреча с блохастым
Снова несколько дней шли без приключений, если не считать набега ужасных волков. Впрочем, до столкновения дело не дошло — воспитатель распугал серых из ракетницы. А потом начались каньоны истоков Левой Ярновки — места сравнительно безопасные. Как-то нет здесь того буйства жизни, что господствует повсюду на Прерии. Живность преимущественно мелкая, пугливая. Зато на склоне греется самый настоящий саблезуб.
— Только мелюзга эта пускай держится подальше, — отчетливая, хотя и ослабленная расстоянием мысль прозвучала в Федькиной голове.
— Я подойду поздороваться со старым знакомым, — сказал он деткам. — Привал. И не тащитесь за мной — Мешок не любит детей.
— Что? Мы для него слишком худосочные? — ехидно полюбопытствовал Стасик.
— Да, Фёдор Кириллович! Вот из вас запросто получится сытный обед, — предостерегла осторожная Кисточка.
— Скажите ему, что у нас хватит крупы на полный котёл замечательной рисовой каши, — ободрил хозяйственный Павлик.
А вот Ева ничего не сказала, только внимательно посмотрела на Федю и как-то особенно улыбнулась, как будто всё поняла.
— Поторопись, — прозвучало в голове. — А то через несколько минут мы окажемся в поле зрения спутника.
Федька, ясное дело, помчался к саблезубу со всех ног.
— Привет! А что с Цуциком? Его наказали? Куда он пропал? — вывалил он сразу все вопросы, едва подбежал.
— Да нормально всё с этим молокососом. Доучился он и приехал сюда. Ясное дело — сразу подался на Эолку в дом своего детства... чувствительный наш. А вам с Ниночкой предупреждение, чтобы не вздумали кукиши из пальцев крутить. А то занесёт вас сам не знаю куда.
