Комета. Карелия (2 книга)

— Это же надо было так всё вывернуть... Само собой с днём Матери, да я и раньше не с чикагскими ткачихами поздравлял...

— Но праздник то в честь ткачих! И раз уж зашла речь про праздники, то двадцать третье февраля спорный повод для праздника, где те полки якобы красной гвардии из-под Гатчины, которая потом куда-то испарилась, и вообще уже фактически началась гражданская война, в которой брат на брата! Не хорошо это! Нужно оставить как одну из дат, как годовщину ледового побоища на Чудском озере. Да и флот то тут, каким боком? А вот день почитания Православного Воинства уже в России был и это же день почитания Георгия Победоносца — змееборца, там, в первых числах мая где-то. Да и время для парадов хорошее и погода шепчет...

Во время разговора комиссар обронил, что тогда выходит надо нынешние награды мужскими объявлять, на что Сосед чуть не взвился:

— Товарищ комиссар! — И он даже не заметил такого обращения, слишком тон у меня вышел возмущённым. — Ни в коем случае! Ведь, хоть и не стоило Пашу Ангелину на всю страну так расхваливать, а просто похвалить нужно. И таких женщин, которые наравне с мужчинами сейчас на фронте и у станков нужно непременно награждать всеми положенными и заслуженными наградами. И может больше рассказывать всем, за что эту Зою или Машу наградили, чтобы не было награждений генеральских ППЖ за постельные утехи. К слову, отлавливать такие случаи, и непременно наказывать строго таких героев-любовников, как минимум лишать одного звания и однозначно звания Героя, если есть. Странные у нас какие-то герои получаются, пример для подражания, который примерно жене рога наставляет. Потерпеть кобель не может? А ведь если она ему рога навесит, вот ведь визгу будет! А где обещанное в Конституции равноправие? Вот я вообще не понимаю, за что награждают звездой Героя Командующего фронтом или армией? Он провёл великолепную стратегическую операцию — понятно! Но ведь он для этого в академии учился и всю жизнь готовился! Не слышала, что у нас есть командующие, которые до войны бабочек изучали, а по повестке приняли командование над армией. Человек рисковал чужими жизнями, отдавал приказы, нервничал и ночей не спал! Это понятно! Но при чём здесь Звезда Героя? И если командующий фронтом в таком разрезе Герой, то ещё больше Герой начальник Генерального штаба и Верховный Главнокомандующий! Так скоро из-под звёздочек мы даже трубку товарища Сталина не увидим. Фактически человек хорошо выполнил ту работу, которой всю жизнь учился. И если за то, что он её выполнил лучше, чем другие рядом или на его месте, так и наградить его премией, как любого хорошего токаря. А на память дать ему полководческий знак, даже не орден, и приделать к этому знаку тридцать степеней, чтобы ранжировать, как в армии любят.

А Звезду Героя не давать выше уровня командира полка или бригады. Это наверно последний уровень, где ещё не началась стратегия и есть тактика с личным мужеством и непосредственным участием... Товарищ Сталин из всех наград носит только звезду Героя Социалистического Труда, чем являет нам образец скромности и личной гордости, самоуважения, если угодно. Вот с кого стоит брать пример! И крайне ответственно подходить к вопросу награждения повторными орденами, не медалями (которые мы помним, больше памятные знаки), а орденами, если первый за десять сбитых самолётов, то второй не меньше чем за ещё двадцать, а третий за ещё пятьдесят. Нельзя девальвировать награды и сводить их до уровня разменной монеты, как в России отношение к Георгиевским крестам Временного правительства, когда их направо и налево раздавали. Чтобы и через тридцать лет "Орденоносец" звучало гордо и сильно... И очень подумать про памятные медали, вроде двадцати лет РККА. Такие вещи до уровня медали и госнаграды поднимать нельзя ни в коем случае. Пусть будет в статусе памятного знака, чем плохо? Тем более, если давать не всем...

Словом, проболтали мы очень долго, и много ему Сосед выговорил, порой я в осадок выпадала от его перлов и поворотов, но Смирнов действительно дядя умный и слишком многое в сказанном было по его прямому профилю. Я не думаю, что даже четверть сказанного он когда-нибудь решится озвучить, но даже десятая часть сделанных закладок это важно и не мало! А если ещё сработают все изложенные во втором письме нюансы! Эх! Ещё ведь письмо отправлять нужно! Как там мои вещички у Митрича лежат. Кстати, вот вспомнила о вещах:

— Ой! Извините! Александр Феофанович! Как хорошо, что вспомнила, у меня ведь часы товарища старшего лейтенанта остались, я сейчас скажу, чтобы принесли...

— А может себе оставишь? А Сергею я объясню...

— Нет! Спасибо! Да и большие они очень, на мою руку не красиво...

Я выскочила в коридор, побежала к Панкратию Архиповичу и принесла часы Викулина, его нож и планшет командирский, который каким-то чудом в моём мешке оказался.

— Вот, всё, других его вещей у меня нет...

— Что сказать... Спасибо! И ему будет приятно, я думаю... Не надумала ещё, чем я тебе помочь смогу?

— Надумала, но не знаю, как сказать...

— Говори как есть, а уж я буду думать, как это сделать...

— Больше всего я хочу, вывезти маму и малых братика и сестричку из Ленинграда к бабушке в деревню. Папа работает, мама там с маленькими, нечего ей в городе делать...

— Думаю, что это не сложно будет, запишешь все их данные и адрес бабушки, думаю, что быстро сделаем. Но ведь ты ещё что-то не то, что "Больше всего" хочешь... Давай, а то это не для тебя, а для твоей семьи больше...

— Ну, да... — Я встала, выпрямилась. Он, увидев это, тоже подобрался. — Товарищ армейский комиссар! Я летать хочу...

И из меня словно пробку вынули, и я без сил опустилась на кровать...

*— Комиссар излагает одну из концептуальных идей великого Юнга.

Глава 35. 23-е декабря. Зимний Ленинград.

Сегодня меня с утра выписали из лазарета. После отъезда комиссара меня до самой ночи трясло. Сосед вообще на психе был, ой, чего он мне только не наговорил, про моё желание ЛЕТАТЬ. И ругался, что я с ним не посоветовалась, а я собственно и сама до последнего момента не знала, что такое попрошу... Ну, да, может это на меня Валеркина мечта подействовала, а может я просто ещё в детстве на облака насмотрелась. Да и фильм про "Стариков" на меня подействовал... Да и знала я, какая у него будет реакция, он же как моя мамочка иногда... Ой! Мама-мамочка моя любимая...

Даже говорить об этом не хочу! Но ладно! Куда уж теперь деваться... Эти дни у меня шли по уже наработанной схеме. Второе появление Смирнова создало вокруг меня ещё бОльший ареол и без того очень хорошее ко мне отношение стало каким-то запредельным, но мне вроде удалось погасить этот разгорающийся костёр обожествления, помог в этом, как не удивительно старшина, с которым я поговорила о возникшей проблеме. После он пошёл в сестринскую или как там это называется, где девочки собирались, когда было время и оттуда некоторое время доносился его очень недовольный бас. Что уж он им сказал, не знаю, но всё стало по-прежнему...

В первую же ночь после посещения комиссара на меня обрушились сны. Нет, это были СНЫ! Я познакомилась во сне со всеми постоянными женщинами моего Соседа. Как не соврал со всеми четырьмя. Ну, с Мариной — сестрой с его отделения я уже имела радость свести такое знакомство ещё в лесу. Второй оказалась Диана, доктор с терапевтического отделения, молодая, очень милая и правильная молодая женщина. Но вот вышла замуж за своего сокурсника, у них двое маленьких детей, а он гуляет без остановки. Вообще, в понимании Соседа, парень совершенно отвратительный, и даже если тебе так невтерпёж, но делать это там где ты работаешь вместе с женой и, не скрываясь, просто неприлично. Тем более, что его очередные пассии жене в подмётки не годятся. Как сам Сосед сказал, что у него в мыслях не было, заводить интрижку на работе, его вполне устраивает Марина. Но как-то по дежурству посидели, поговорили с Дианой, она поплакалась, что последний фортель мужа — это демонстративный загул с сестрой с её отделения, на глазах у всех и теперь она вообще не знает, как ей после такого на работу ходить. Так вот сидели, разговаривали и проснулись вместе на диване в ординаторской. Понятно, что так она попыталась как может, отомстить за измены, и при этом ощущение, что она неудовлетворенна по-женски, потому, что это явно чувствуется. Ведь для мести и одного раза бы хватило, а так на следующее совпавшее дежурство она сама пришла на хирургию. И была в новом роскошном белье и больше ничего под халатом, явно готовилась специально. Хотя в первое утро состоялся разговор, что произошедшее было ошибкой и её ни в коем случае не нужно повторять, с чем я полностью согласился. Мы наши отношения никак не афишируем, да и такие наши дежурства случаются довольно редко, и даже случившись, не факт, что я не простою всю ночь у стола, если привезут что-нибудь каверзное или накануне была изматывающая операция, после которой желание поспать выше остальных, не мальчик уже, когда гормоны впереди всего. И даже то, что я фактически не настаиваю на наших встречах, делает их какими-то особенно нежными и тёплыми, когда они всё-таки случаются... Даже Марина, которая конечно это узнала, не ревнует к Диане...

Третья у нас Надежда, соседка с третьего этажа. Вроде бы уже упоминали, что где живёшь и работаешь — не блуди! Но домой я фактически никого не вожу, а Надя — мама моей бывшей пациентки. Как-то по-соседски она попросила посмотреть дочку, которая вроде бы ни на что особенно не жалуется, но вот материнское сердце не на месте. Честно, я и не предполагал, что после этого мне девочку придётся оперировать. Расслаивающая аневризма брюшной аорты весьма коварное состояние, тем более у молодых, когда она, что называется, может "рвануть" в любую секунду и спасти такого пациента шансов не много. А в плановом порядке такую патологию часто вообще не могут выявить и соответственно никто это не лечит. У пожилых прогноз гораздо лучше не только потому, что все процессы идут чуть медленнее, что касается и самого процесса расслаивания аневризмы, но и как ни странно, отношением к больному и болезни. Я почти уверен, что при осмотре девочки у меня просто сработал рефлекс сосудистого хирурга, и я эту аневризму обнаружил. В тот же день положили её в больницу, быстро обследовали и сделали операцию. Уже третий год я изредка осматриваю уже молодую девушку и у неё всё хорошо. Придётся немного поволноваться, когда у неё будет беременность, но и это она должна пережить нормально.

Вообще, проблема отношений с бывшими больными и их родственниками это очень не простая штука. Как-то по молодости меня угораздило принять самое активное участие в судьбе и лечении матери моего хорошего приятеля. По закону всемирного свинства, она мне пожаловалась на какие-то боли в животе, я её посмотрел и предложил госпитализировать, чтобы обследовать, как-то не понравилось мне то, что у неё в животе. Уже на отделении у неё обнаружилась злокачественная опухоль желудка и товарищ с соседнего отделения, очень мудрый и опытный врач мне тогда сразу сказал, когда узнал, что она родственница моего приятеля, что больную нужно немедленно выписывать и ни в коем случае не оперировать, если я хочу сохранить нормальные отношения с товарищем. В крайнем случае, перевести её к нему на отделение и он её сам прооперирует. Но когда по молодости мы слушаем хорошие советы? Я под давлением сына пациентки взялся её оперировать сам, с тем самым товарищем, который и предостерегал меня. На операции упёрлись в неоперабельную форму, где удалять собственно уже нечего, опухоль отстрелила множественные метастазы и проросла во все соседние органы. Нас часто спрашивают, а чего мы лезем, если и так уже всё понятно? Да ничего обычно в таких случаях до конца не понятно и только во время операции можно получить окончательные ответы, а пока есть хоть малый шанс на положительный исход, врач обязан рисковать. После операции больную выписали домой, и прожила она к счастью не долго, то есть не мучилась от постоянных болей, в ожидании наркотических уколов. Но я умудрился сделать ещё одну глупость, её сын попросил меня помочь ему на похоронах, и я вовремя не смылся и оказался на поминках в статусе "зарезавшего умершую" хирурга. Нет, на меня не бросались с кулаками и не обвиняли, люди подобрались воспитанные, но мне хватило. Переживания восхитительные, на всю жизнь запомнил, а ведь всё время старался сделать как можно лучше...

Вообще, сложно с пациентами. Ведь ты его вылечил, как измерить полученное здоровье? Это "долг жизни", как у некоторых народов в старину, когда жизнь спасённого отныне принадлежит спасшему? Как за это расплачиваться? Три рубля в конверте в карман халата сунуть, или бежать квартиру в центре переоформлять на врача? А по совести, действительно ли квартира — дотягивает хоть до половины стоимости жизни и здоровья? К слову, это по поводу тупости Маркса с его отнесением в непроизводительную сферу всех, кто лично не крутит гайки на заводе. Ведь фактически в сделанной рабочим "добавочной стоимости" есть и часть спасшего его от смерти от разлитого перитонита удалившего флегмонозный аппендикс врача. Часть его учителя научившего его грамоте и математике. Даже часть милой официантки в кафе, которая просто так подарила шикарную улыбку, от которой пол дня потом настроение было солнечное... Мне как-то рассказывали, что в китайских монастырях, где лечат пациентов, никто и никогда денег за лечение не берёт. У входа в монастырь просто стоят специальные большие чаши, где оставляют благодарность монастырю. Я вижу в этом очень тонкий момент, когда цену фактически назначает совесть пациента и его родных, а по верованиям буддистов, получается, что цену назначает Будда. И при этом никаких вымогательств, взяток и вообще денег между пациентом и врачом.

Помните старый анекдот про двух богачей:

— Ты, представляешь, мне доктор сказал, что мне почти ничего нельзя есть...

— Знаешь, мне мой тоже такое сказал, но после ещё пяти тысяч ему в карман, мне оказалось можно всё...

Вообще, главное достоинство советской бесплатной медицины в том, что врачи занимались лечением и были совершенно избавлены от товарно-денежных отношений. Я не говорю про существовавших и тогда взяточниках и вымогателях...

Вот дочь Надежды я провёл по квоте, то есть ей фактически лечение ничего не стоило. И не было в этом никакого особенного умысла, просто я, живя рядом, прекрасно понимал, финансовые возможности матери-одиночки с дочерью, а главное, пока они бы стали искать деньги, неизвестно как бы себя повела аневризма. Вот через пару недель после операции, когда дочь ещё была в больнице, но уже стало точно ясно, что операция прошла хорошо и девочка готовится к выписке, однажды вечером Надежда пришла ко мне в квартиру в одном халатике, под которым ничего не было, и предложила себя в качестве платы. В общем, я её отругал, отвёл домой и попросил избавить меня от таких вульгарностей. Но Надежда оказалась умной и тактичной женщиной, а ещё упрямой. И через несколько месяцев я всё таки проснулся однажды, обнаружив её у себя под боком. Кроме прочего, оказалось, что она просто ещё не старая красивая молодая одинокая женщина, и мы стали иногда скрашивать друг другу одинокие вечера.