Маленький пират

Гарт вытащил из-под него изрядно помятого Лео, тот выдернул из тела рыцаря рапиру и, прижавшись боком к спине Гарта, приготовился к драке. А драться, собственно, было уже не с кем, конница Хорна, как и остатки пехоты, были большей частью порублены королевскими рыцарями в скоротечной схватке, а подошедшая пехота короля планомерно охватывала оставшихся в плотное кольцо. Положение у противника было безвыходное, они продолжали нести потери, а вдобавок им вот-вот отрежут единственный путь к отступлению.

Сказать по правде, сам этот путь был довольно опасным, чтобы сбежать, нужно было открыть ворота города, а делать это в присутствии врага было бы для города самоубийством. Однако, благородные господа посчитали, что спасение их драгоценных персон куда важнее безопасности столицы.

Солдаты подчинились приказу, который им проорали полсотни благородных глоток из-под шлемов. Подъёмный мост упал и по нему в город ринулись конные и пешие защитники, а на их плечах туда же прорвались и нападавшие. Гарт, проворно схватив за поводья пробегавшую мимо лошадь, запрыгнул в седло и втащил за собой Лео. Вместе с нескончаемым людским и конским потоком, грохоча подковами по деревянному мосту, они ворвались в город.

Поднимать мост было уже некому, первые же ворвавшиеся в город палантинские рыцари быстро перерезали солдат, стоявших у подъёмного механизма. Путь был открыт. Следом за рыцарями, в ворота стройными рядами вошла пехота, которая тут же, несколькими колоннами пошла по главным улицам.

Воля к сопротивлению ещё не была сломлена, последовало несколько разрозненных контратак, но хорнийские рыцари, севшие на запасных коней, разбились о стену из пик пехоты. Кто-то пытался сдаться в плен, да только пехотинцы, в отличие от благородных рыцарей, пленных не брали, поскольку выкупа им всё равно никто не даст.

Бросалась в глаза абсолютная инертность населения столицы, все сидели по домам, закрыв двери и ставни, даже не пытаясь как-то повлиять на события. А королевская армия платила им взаимностью, полностью игнорируя дома жителей. Возможно, нашлись бы желающие пограбить дома и заняться насилием над женщинами, да только все помнили, что Его Величество на расправу скор, а палачи у него талантливые.

Последний бой случился уже под стенами внутренней цитадели, где сейчас скрывался князь с семьёй, слугами и небольшой охраной. Но даже несмотря на небольшие размеры крепости, обороняться в ней можно было ещё долго. Здесь никто ворота не открыл, вопли вассалов, которых прямо сейчас убивали под стенами королевские рыцари, нисколько не трогали князя. Когда живых защитников города не осталось, королевский кортеж, куда вошли и сидевшие на одном коне Лео и Гарт, подъехал к стене крепости. Доспехи короля были густо испачканы кровью, но отсутствие видимых ран и бодрый внешний вид говорили о том, что кровь не его.

Некоторое время Его Величество молча смотрел на стену. Потом, повернувшись в сторону советников и, подняв забрало шлема, сказал сухим деловым тоном:

— Я вижу, князь Триест Виттелий не желает выйти, так даже лучше. Люди отправлены?

— Так точно, Ваше Величество, — отозвался тучный пожилой рыцарь, закованный в броню по самые глаза, — два отряда по сто человек в оба тайных прохода, это лучшие бойцы, они справятся.

— Князя нужно захватить живым, но, если убьют, не нужно никого наказывать, он мне живым не особо нужен, только для короткого допроса перед казнью.

Очень скоро за стеной раздались пронзительные крики, и звон стали, через некоторое время они стали стихать, а ворота цитадели медленно и с громким скрипом отворились. Через некоторое время оттуда вытащили сильно избитого человека в мантии мага. У него были туго связаны руки и заткнут рот. А следом, подгоняемый уколами мечей вышел и сам виновник торжества. Князь оказался пожилым человеком, с совершенно седыми волосами и короткой бородой, доспехи с него содрали, вместе с дорогой одеждой, теперь он стоял перед королём босой, в одном исподнем, обводя собравшихся ненавидящим взглядом блёклых зелёных глаз.

— Скажи мне, князь, отчего ты решил, что можешь воевать со мной? Я — король, все предки мои были королями, а твои прадеды были их вассалами. Не так ли?

Князь молчал.

— А когда я предложил тебе даже не подчинение, не вассальную присягу, а просто оставаться нейтральным, не проявлять враждебности к тому, кто может тебя в любой момент раздавить, словно клопа, что ты мне ответил?

— Могу повторить, — процедил князь сквозь зубы.

— Не нужно, — осадил его король, — мои подданные не очень любят слушать собачий лай. Скажи лучше другое, что тебе пообещали? Только честно, какой посул заставляет человека так рисковать? Или ты думал, что твой флот и поддержка магического совета помогут тебе победить? Как видишь, всё оказалось иначе.

— Ты не знаешь, с кем связался, мальчик, — зло проговорил князь, — эти силы тебе недоступны, ты просто понять их не сможешь. Меня ты смог убить, но везение твоё не вечно. Твоему покойному отцу хватало ума не ссориться с магами, а ты, юный выскочка, непонятно, по какому праву занявший престол, решил поиграть в великого владыку. Вспомни меня, когда палачи будут рубить тебя на части.

С этими словами князь сорвал с шеи непонятный амулет и, в ту же секунду, его охватило пламя. Сквозь огонь было видно, что тело его напоминает ватное чучело, пропитанное спиртом. Горела кожа, горели волосы, горели мышцы и кости, а через полминуты на том месте лежала только кучка пепла. Король со свитой успели расступиться в стороны, а вот лежавшему рядом магу не повезло. Будучи связан по рукам и ногам, он пытался отползти, но не успел, мантия загорелась быстро, а когда пламя сбили, он уже умер от сильных ожогов.

— Разместите в городе гарнизон, командовать будет мой брат Эрнст, — приказал король, — первый полк с герцогом Гримсом будет сопровождать меня. Нужно как можно скорее возвращаться в королевство, что-то мне подсказывает, что там всё неладно.

— Ваш брат Фредерик держит там всё под контролем, а людей на хорнийских кораблях не хватит для серьёзной войны, — возразил ему всё тот же толстый рыцарь, — нет никакой нужды в спешке.

— Вы так думаете? — король был на удивление вежлив с подчинёнными, — а я думаю иначе. Два часа на отдых, пересесть на свежих коней и в путь, тяжелораненные могут остаться.

Через два часа с небольшим из ворот города выходила колонна конницы, под королевским знаменем. Там были и Гарт с Леонардом. Ускоренным маршем они двинулись в обратный путь. Княжества Хорн более не существовало. У этих земель теперь новый хозяин. Скорее всего, им станет брат короля, который, как хотелось думать, на измену не способен.

Обратная дорога заняла ещё меньше времени. Теперь с ними не было тихоходных подразделений пехоты и ещё более тихоходного обоза, всё необходимое везли на запасных конях, спали по три-четыре часа, изо всех сил погоняя коней.

Результат не замедлил сказаться, уже утром третьего дня они вышли в пределы королевства, а к вечеру того же дня, минуя столицу, приблизились к стенам города Кегель, который издали встретил их столбами густого дыма. Что-то случилось, что-то очень плохое, нужна была помощь. Весь немаленький отряд, во главе с королём, не сговариваясь и не получая приказа, пустил измученных коней в галоп.

Глава двадцать восьмая

— С момента убытия короля с войском прошло уже три дня. Флот Хорна продолжал крутиться около берега, то удаляясь, то приближаясь. Высадка десанта и атака на город были только вопросом времени. Город готовился к обороне, все жители мужского пола, от четырнадцати до пятидесяти лет, получили оружие со складов и поочерёдно дежурили на стенах. Ворота теперь открывали в исключительных случаях. Готовили к обороне и гавань. Вход в неё традиционно перекрывался цепями, поэтому враги могли атаковать только на небольших плоскодонных судах, которые предполагалось топить с помощью трёх десятков. Огромная деревянная пристань была заблаговременно полита нефтью, планировалось её поджечь, как только враги окажутся наверху.

Наш корабль при этом оказался лишним звеном в цепи, по-хорошему, его нужно было затопить, чтобы не мешал, но капитан возразил, заявив, что будет оборонять его до последней возможности и сам подожжёт, если не будет иного выхода.

Так и решили сделать, всё ценное, включая казну, арсенал и мою лабораторию с корабля вынесли и поместили в безопасное место. В помощь команде выделили ещё два десятка ополченцев. Воины из них были так себе, но это лучше, чем ничего.

А противник, как мы полагали, ждал приказа, не представляя, что делать. Можно было предположить, что они здесь не для войны, что князь приказал им только пугать короля возможностью высадки и заставить его разделить армию. Отчасти им это удалось. Отряд под командованием принца Фредерика патрулировал территорию за городом, стараясь не прозевать высадку.

А потом, к середине четвёртого дня, они получили приказ. Ну, или просто у них лопнуло терпение. Корабли дружно развернулись и, поймав ветер, устремились в сторону города. Часть их при этом повернула налево, чтобы высадиться за пределами городских стен. Об этом отряде с помощью условных сигналов передали принцу, так что эту часть армии врага можно было уже не учитывать.

Куда опаснее для нас были те корабли, что следовали прямиком в гавань. Цепи, преграждавшие им путь, были надёжным сооружением, поэтому пройти на кораблях они не могли. Но их это не остановило, пехота стала грузиться на шлюпки и даже какие-то самодельные плоты, которые у них имелись во множестве.

Вся эта масса, едва державшаяся на плаву, устремилась в гавань, несколько лодок выгрузились на входе с целью захватить башни, в которых располагался механизм, управляющий цепями. Но сделать это было нелегко, вход в башни осуществлялся из подземного хода, наружной двери не было, а окна располагались слишком высоко. Осадных орудий у них не было и не могло быть, а потому высадившиеся солдаты вынуждены были отступить ни с чем. Впрочем, даже если бы у них получилось захватить башни, это бы им не помогло. Механизм устроен так, что человек внутри башни всегда может его заблокировать так, что на восстановление работы уйдёт несколько дней.

Как бы то ни было, а у нас получилось не пропустить в гавань вражеские корабли, зато десант на лодках и плотах приближался к пристани. Когда они были уже достаточно близко, по ним начали стрелять из всего, что только могло стрелять. Джума выпустил из баллисты все стрелы, какие только были, и каждая из них опрокидывала лодку или пробивала насквозь плот. Подключился и я, расстояние вполне позволяло бить заклинаниями, которые вызывали настоящее опустошение в рядах противника.

Несмотря на это, врагов оказалось слишком много, поток казался бесконечным, их передовые лодки уже приблизились к пристани и начали забираться наверх, другие полезли на корабль, полагая его ещё более ценным трофеем. Мы встретили их с оружием в руках, несколько раз мощные заклинания и наши контратаки сметали нападавших в воду, что для людей в доспехах равносильно смерти.

Появились потери и у нас. Вся команда дралась, как один человек, не испытывая страха перед превосходящими силами врага. Джума получил несколько ранений, от потери крови он уже не мог стоять, пришлось оттащить его подальше в тыл. Очень скоро и нам пришлось отступать. Враги лезли на корабль безостановочно, сплошным потоком, наподобие муравьёв. Капитан отступил последним, кто покинул судно, он вертелся, словно смерч, награждая ударами меча всех, кто осмеливался приблизиться, тогда-то он и получил ранение в бок, вызвавшее у него обильную кровопотерю. Только вняв нашим просьбам, он покинул судно. А я, собрав последние силы, положил в центр палубы два огненных шара. Большие ёмкости с горючим, которое я использовал для приготовления своих зелий, стояли там же. Через несколько мгновений весь корабль был похож на огромный костёр, из которого раздавались ужасные человеческие вопли. Вопли эти, впрочем, вскоре стихли, поскольку жар был страшен, а все эти люди быстро обратились в пепел.

(Замечу в скобках: злые языки потом говорили, что именно в этот момент будто бы видели слёзы на лице нашего капитана, они утверждали, что капитан дал волю чувствам при виде гибнущего судна. Так вот, я могу со всей ответственностью заявить, что эти сведения — ложь, или, в лучшем случае, преувеличение. Я сам был рядом с капитаном и могу подтвердить, что никаких слёз не было, разве что дым от горящего судна разъедал глаза.)

Следом за кораблём, наступила очередь пристани, врагов на ней было столько, что невозможно было разглядеть доски под их ногами. И ещё больше продолжало подниматься на палубу с их утлых судёнышек. Ополченцы пока ещё могли их сдерживать пиками, но очень скоро такая масса солдат просто смела бы своим напором защитников города. Я к тому времени полностью выдохся, так что поджигать пристань пришлось обычными факелами. Сухие доски, к тому же пропитанные горючей жидкостью, занялись почти мгновенно, только что там стояла сплошная стена солдат, жаждущих крови, а теперь она превратилась в толпу орущих и мечущихся в пламени сумасшедших. Те, кто стоял впереди, сами прыгали на пики ополченцев, стремясь к лёгкой смерти. Те, кто стоял позади, тонули в воде с той же целью. Те враги, что ещё оставались на судах, подались назад, ибо жар от горевшего дерева был нестерпим. Отступили назад и защитники порта, поскольку у передних рядов уже начинала тлеть одежда, а от горячего воздуха перехватывало дыхание.

Это, однако, не означало, что бой прекратился, лучники и арбалетчики продолжали стрелять навесом, так, чтобы стрелы, перелетая через пламя, поражали находившихся позади него врагов. Воспользовавшись передышкой, я сумел перевязать раны Джумы и попробовал зашить разорванную щёку Ключника. Этот старый пьяница, вместо того, чтобы, как и раньше, стрелять из арбалета, укрываясь за спинами товарищей, умудрился выскочить в передний ряд, где один из врагов поразил его пикой в лицо.

Ранены были и другие, но их раны пока позволяли им держаться на ногах и поражать врагов оружием. Когда всё, что могло гореть, сгорело, а обугленные брёвна рухнули в море, враги снова пошли в атаку. На этот раз им было куда труднее. Чтобы попасть в город, им требовалось подняться по каменной стене высотой в пять локтей, которая, к тому же, была раскалена огнём пожара. Тем не менее, они с этим справились и, поддерживая друг друга, начали карабкаться на берег.

Я к тому времени подкрепил свои силы мощным зельем, восполняющим магическую энергию. Заклинание "Кулак ветра" смело первые две атаки. Думаю, не нужно напоминать, что упавший в воду солдат неизбежно умирал, глубина, даже у берега, значительно превышала рост человека.

Когда я снова выдохся, началась жестокая рубка. Собственно, бояться было уже нечего, количество лодок сильно уменьшилось, число вражеских солдат примерно соответствовало числу защитников города. Кроме того, нам сообщили, что наблюдатели видели, как отряд принца Фредерика уничтожил десант за городом и теперь спешит к нам на помощь. К сожалению, войти он мог только через западные ворота (остальные по случаю осады заблокировали), которые от пристани на наибольшем удалении. Вражеские солдаты, пусть уже и не столь многочисленные, превосходили ополченцев своей выучкой и свирепостью, а потому защитники города вынуждены были медленно отступать, усеивая землю своими и вражескими трупами. Тогда наш капитан был ранен второй раз, теперь уже так серьёзно, что упал на землю, рискуя быть затоптанным. Ближе всего к нему оказались Дамир и Ларсен, они-то и бросились ему на выручку. В итоге, почти бездыханного капитана они успели передать мне, тогда, как сами почти сразу после этого пали под ударами вражеских алебард. Почти сразу же пал Серджио, он отвёл вражеские пики в стороны, вырвался вперёд и поразил сильнейшим ударом одного из врагов, но его достали пикой из заднего ряда, прямо в незакрытое горло, даже будь я рядом, ничего бы не успел сделать.