— Небытие?
— Смерть — это отсутствие жизни, — Вера ткнулась носом в шею Эль-Марко, вдыхая его запах. — Смерти нет.
Она смотрела ему прямо в глаза, пока ее холодные руки шарили по его голой груди, все еще горячей от изматывающего волшебства.
Радужка глаз вампирши оказалась скорее желтой, чем красной, а ресницы — слипшимися от дешевой туши. Она двинулась вперед, прогибаясь, чтобы коснуться губ Эль-Марко своими, но он остановил ее указательным пальцем.
— Тише, — прошептал он, — вирус...
— Для этого мы используем латекс, — улыбнулась Вера. — Если очень хочется, но нельзя. Полная изоляция.
Эль-Марко провел пальцами по ее острой скуле и ниже, по уголку челюсти.
— Но через сухую кожу вирус не передается, так?
— Ага.
— Ты еще более худая, чем Камориль.
— Пробуй еще. Ты не заметишь разницы. Вот здесь.
Эль-Марко не отводил взгляда от бездонных, сумасшедших глаз Веры, касаясь ее выпирающих ребер, тугого живота и затем твердого выступа подвздошной кости.
Вера прикрыла дрожащие веки, и видно было, что глазные яблоки под ними вращаются совершенно произвольно.
Эль-Марко знал теперь, сколько раз она ломала кости и где именно. Знал доподлинно, какие ее органы откажут первыми, если она не выпьет чьей-либо крови в срок. Эль-Марко чуял, какой расы были ее отец и мать, и знал, сколько раз из нее извлекали нерожденных детенышей, которым так и эдак не судьба была родиться из-за проклятия крови.
— И правда, разницы никакой, — сказал он шепотом, укладывая Веру на кушетку. — Ты прекрасна той же красотой скелетированного листа и той же пугающей пустотой.
— Так заполни меня, — на грани шепота и дыхания произнесла Вера, худые запястья которой Эль-Марко обхватил одной ладонью. Другой рукой он проводил между ее бедер, не стремясь, впрочем, разводить их в стороны.
— Всенепременно, — произнес Эль-Марко, с улыбкой зажимая Вере рот пятерней.
Вера дергалась и мычала. Она даже упала с кушетки, и наверняка пребольно, но Эль-Марко не трогала ее боль. Его вообще ничья физическая боль не задевала, и именно это отчасти роднило его с Камориль. В конце концов, он легко поднял Веру с пола и уложил обратно на кушетку, проводя пальцами между ее локтями и талией, предварительно плотно прижав их друг к другу. Так, он закрепил ей еще и руки — на всякий случай.
Вера глядела на него глазами, полными ярости, ненависти и всего того, за чем там прятался внезапно заполнивший ее страх. Запястья Веры плотно приросли друг к другу, как и бедра, которые срослись кожей и мясом. Более того, она не могла разомкнуть губ, ибо круговая мышца рта была 'склеена' воедино.
Настолько беспомощной Вера не чувствовала себя никогда.
Пока вампирша дергалась, тщетно пытаясь оторвать запястья друг от друга или разомкнуть сросшиеся ноги, Эль-Марко подошел к валяющейся в углу туше полупрозрачного чудовища и коснулся ее пальцами, проверяя, все ли с ним в порядке.
Чудовище оказалось спящим.
Вера перестала дергаться, когда Эль-Марко снова подошел к ней. В ее глазах, к удивлению Кападастера, теперь читалось неуместное и странное в такой ситуации... уважение.
— Ты не вини себя, — сказал ей Эль-Марко, — ты не могла знать, на что способны целители. То, что я с тобой сделал, — запрещено. А нам обычно проще руки на себя наложить, чем пойти против Заповеди.
Он вытащил ключ от камеры из кармана ее шорт.
— Но, я так понимаю, сейчас не то время и место, чтобы чтить правила. В общем, так. Мне нужно выбраться отсюда, и заодно захватить с собой Камориль и Мйара. Вряд ли ты будешь помогать мне, а?
Вера, естественно, молчала, но теперь по ее взгляду было невозможно определить, о чем она думает.
— Эх, если бы ты боялась смерти... было бы немного проще. Впрочем, знают ли об этом твоем бесстрашии твои подчиненные? Или какая у вас тут система?.. Может, главой считается самый сильный вампир? Или все подчиняются тому, кто всех заразил? — Эль-Марко задумчиво нахмурился. — Пожалуй, мне стоило навести о вас справки заранее, но кто ж знал... В любом случае, грозить мне тебе нечем. Так что расслабься — я тебя не убью.
Он помолчал немного, что-то обдумывая. Потом глянул на Веру из-за плеча и произнес с усмешкой:
— А? Клятва целителя 'не навреди'? Нет, не слышал.
— Камориль, а ты теперь... заражен?
— Нет, — некромант покачал головой.
— А я?
Камориль нахмурился. Потом отвернулся от меня так, как будто не хочет смотреть мне в глаза. Потом снова на меня посмотрел и поджал губы. Глубоко вдохнул. Опять покачал головой. Он вроде как захотел было что-то сказать, но осекся.
— Камориль, ты можешь мне просто и ясно ответить, да или нет?! — не выдержав, прорычал я, вцепившись некроманту в предплечье.
— Нет, — улыбнулся Камориль, состроив физиономию номер 'милашка'.
— Это потому, что я?..
Некромант стал серьезным.
— Ты хоть и контактировал с их когтями в той заварушке, однако ж... ты помнишь, что произошло, когда ты отрезал себе кончики ушей?
Я почесал затылок. Вот уж... не самые приятные воспоминания. Хоть и из новейших. Случилась у меня как-то раз депрессия особых масштабов, дисморфофобия и прочие прелести личностного кризиса. Ну, и я попробовал... устранить некоторые свои физические дефекты. Тщетно. Отрезанная плоть отросла в течение следующих двух дней.
— Ну так вот, — Камориль понял, что до меня дошло. — Твой невероятный организм вирусу не по зубам. Может даже статься, что ты — их единственная надежда на спасение. Но ты же не собираешься жертвовать собой ради этой, бесспорно, благородной цели?
Я поперхнулся. Я бы, наверное, и пожертвовал бы. Если бы наверняка. Но не сейчас.
— А ты почему не заразился? — все же уточнил я. — Значит, ты тоже мог бы?..
— Долго объяснять, в чем тут дело. И да, давай ты отпустишь мою руку, чтобы я смог вызвать Кристину. Ну или давай уже, бери вторую, дай волю своей страсти! Ну, в смысле, гневу! А ты о чем подумал?
Я, опомнившись, отпустил его предплечье.
— Вампиризм же, как бешенство, только не как бешенство. Получить вакцину тем же путем не выйдет, так как единственный вид, подверженный вирусу — человек, — все же соизволил объяснить Камориль. Говоря это, он одновременно потирал пальцы друг об друга, готовясь колдовать. — Так, а теперь замри, мне нужно сконцентрироваться, без шуток.
Я замер. Автоматически вслушался. Где-то далеко скрипело что-то ржавое, и работали какие-то большие вентили.
Время тянулось, как сироп. Камориль не двигался, смотрел строго вперед. Наконец его пальцы зашевелились, но не надолго. Потом по всему телу некроманта прошла судорожная волна. Его медовые глаза закрылись ровно в тот момент, как на лбу один за другим открылись шесть дополнительных глаз: пять золотых и один голубоватый. Руки Камориль сжались в кулаки, и тогда посреди его лба открылся последний глаз, завертелся и уставился на меня.
Меня слегка передернуло. Никак не могу привыкнуть к этим его особенностям.
Мы все еще находились в камере. После того, как нам удалось освободиться, Камориль долго искал место, где 'достает' до Кристины. И вот наконец нашел.
Наверное, где-то там, в какой-нибудь мрачной коморке сейчас открывается спортивная сумка и из нее вылезает скелет, посверкивая золатунными деталями.
Велик шанс, что Кристина не сможет до нас добраться. Впрочем, я точно не знаю, как все это работает. Будет ли Кристина сама решать, что делать и как нас спасать? Или же Камориль руководит ею напрямую, ощущая ее кости как свое собственное тело?
Глаз, что у некроманта между бровей, больше не пялился на меня, а просто бегал туда-сюда, но не слишком быстро, так, вполне осознанно на вид. Я тихонько прошел к двери и еще раз осмотрел замок. Вот что-что, а взламывать замки я не умею, и ничего о них не знаю. Но я, вообще-то, и не собирался никогда попадать в передряги... В смысле, во все передряги, в которые я попадал, меня втягивало не по моему желанию. Ну что уж тут поделаешь, видать, судьба такая.
Камориль тем временем стал покачиваться и время от времени странно дергаться. Но мешать я ему не решался, все ж таки сейчас он работает на стыке двух чародейских школ. Такое не каждому по плечу. Простые, не хватающие звезд с неба некроманты, вроде как вселяться в своих кукол не умеют, и управлять ими достаточно точно — тоже.
Хотелось есть. Хотелось спать. Ко всему прочему меня пробирал озноб — то ли от волнения, то ли от того, что в помещении было сыро и холодно. В любом случае, тревога витала в воздухе. Только бы связь Камориль с Кристиной не прервалась. Пускай они сумеют найти способ нас отсюда вытащить.
А если нет... не хочу убивать. Но, возможно, придется расправиться с Верой, ведь она обязательно к нам еще заглянет. Это как пить дать.
Следующие полчаса тянулись неизмеримо долго, а Камориль все сидел в одной позе, изредка шевелясь, но так, едва заметно. Когда я уже готов был на стенку лезть от тревоги и беспомощности, вдалеке послышались шаги. Судя по звуку, к дверям направлялось несколько человек, и шаги были тяжелыми. Вероятно, это были мужчины. Глухо зазвенела связка ключей, металлически простонал замок. Дверь отворилась вовнутрь и настежь, и то, что я увидел, было для меня снова... довольно неожиданным.
В прямоугольный проем протиснулось давешнее полупрозрачное существо, само по себе вызывающее у меня оторопь и отвращение. Но в этот раз в нем, внутри, что-то плавало. Я не сразу сообразил, что это, но потом четко осознал, что глаза меня не подводят.
В полупрозрачном животе чудовища плавала Вера, таращась на меня широко раскрытыми глазами, которые изредка моргали. Она скрючилась в странной позе и иногда дергалась, так же неестественно.
Безэмоциональное лицо твари, возвышавшейся надо мной, было чуть наклонено вбок.
— Мйар, — я внезапно услышал голос Эль-Марко, — ну что ты, как не родной?
Я оторвался от заворожившего меня кошмарного зрелища и вернулся в реальность, которая, стоит признать, наконец начала становиться не столь ужасающей.
— Эль-Марко, что это? Потерянный тебя забери, я рад тебя снова видеть, но что это вообще такое? А эта вампирша — она там жива или что? Почему она внутри этой штуки?
— Я тоже рад тебя видеть, — Эль-Марко потрепал меня по плечу. — Не паникуй, но и не радуйся чересчур. Сейчас нельзя расслабляться. Мы с Лунью прошли через два этажа, и вампиров там особо не было. Парочка была, но я прятался за Лунью, и они меня не засекли. Но это пока. Наверное, сейчас конец дня и большинство упырей еще спит. Но скоро они могут проснуться. Так что надо бы валить отсюда, пока нам не пришлось прорываться с боем.
— А как ты нас нашел?
— Лунь знала, где вы, и смогла понять, что мне нужно. А по пути мы встретили Кристину.
Я посмотрел на некроманта: он самозабвенно играл в гляделки с Верой, заточенной внутри полупрозрачного существа.
— Хорошо придумано, — заметил Камориль. Перестав оживленно двигать бровями, он обратился к Эль-Марко: — Вера там вполне комфортно себя ощущает, не так ли?
— Судя по всему, такие, как Лунь, предполагались как симбионты, помогающие человеку передвигаться, — пояснил Эль-Марко. — Лунь создана искусственно на основе биологического материала нескольких видов. Она своего рода... шедевр. Можно сказать, вечная, многоразовая мать.
— Ужас какой, — меня передернуло. — Так, ладно, это все хорошо, но нам и правда пора выбираться отсюда.
Кажется, Эль-Марко решил взять Лунь с собой наверх, и Веру — тоже. У меня было не то настроение, чтобы как-то оспаривать эту идею, а Камориль так и вовсе не возражал. Что ему, и правда.
Мы, не мешкая, нырнули из нашей просторной тюрьмы в зев подземных тоннелей. Я все еще не осознавал до конца все здесь произошедшее, воспринимая наш плен как страшный сон.
И у страшного сна этого еще было несколько карт в рукаве, и эти карты были черными и с краями-клыками острыми, но дело шло к пробуждению, а мы, двигаясь так быстро, как только можно, пробирались узкими лазами, крутыми лестницами и просторными залами к поверхности, к выходу, доверившись удаче на добрых две трети.
У подземного города с городом наземным, конечно же, крепкая связь, и далеко не один ход ведет на поверхность. Куда бы мы ни шли, двигаясь вверх, рано или поздно мы выберемся из-под земли, так или иначе.
В заведении, означенном как 'фрик-клуб' было людно, душно, темно и даже, пожалуй, мрачно. Синий и красный неон создавали ощущение нереальности происходящего, а ритмичная музыка терялась в разговорах, которые, в свою очередь, терялись в ней. В клубе было полно молодых девушек с явственно лишним весом, одетых на удивление откровенно и ярко. Кроме них аудитория 'Негорюй' была представлена лохматыми школьниками, небритыми потрепанными мужчинами неопределенного возраста, субкультурными фриками всех мастей и другими странными личностями, охарактеризовать идеологическую и культурную предрасположенность которых представлялось задачкой не из простых.
Посадив Николу за стойку бара и заказав ей какой-то девичий ликер, Ари смылся готовиться к выступлению. Никс осталась одна среди пестрой толпы, выделяясь в ней своей простой практичной одеждой и отсутствием макияжа как такового.
Она успела несколько раз пожалеть о том, что согласилась сюда прийти. Но ликер был вкусный, да и Ари его сразу оплатил... Теперь сваливать (да еще и не попрощавшись!) попросту невежливо. За сим Никс смирилась с ситуацией и принялась терпеливо ждать, когда же 'Негорюй' изволит явить собравшимся свое музыкальное творчество.
Время тянулось, как ему это свойственно, народ галдел, бокал опустел довольно скоро. С Никс никто не заговорил, когда она сидела у стойки, так что она решила встать и пройтись ближе к невысокой сцене, тем более что там уже началось какое-то шевеление. Оказавшись в тесном скоплении людей посреди зала, Никс вспомнила о своем росте (о котором обычно предпочитала не думать), и поняла, что придется проталкиваться еще ближе, иначе она попросту ничего не увидит.
Кроме прочего ей было не понятно, откуда здесь столько людей. Неужели 'Негорюй' так хорошо играют?.. Или это просто клуб маленький? Или это единственный клуб, где могут собираться, например, маги?
Никс пригляделась к окружавшим ее барышням (она как раз протолкнулась в первые ряды у сцены) и подумала о том, что опознать бездействующего мага ей не под силу. Ну, разве что полнота для чародеев не слишком-то характерна, но тут тоже не без исключений. Да и разве может быть в этом городе так много одаренных?..
Но Ари сказал, что в группе все — элементалисты.
Никс впервые должна была увидеть столько своих коллег в одном месте.
Тем временем возня на сцене прекратилась и мужчина в синих спортивных штанах, проверявший аппаратуру, удалился. Из-за шторки сбоку вышел Ари и приветственно помахал толпе, вовсю улыбаясь и подмигивая то одной, то другой барышне. Барышни встретили его радостным гулом, кто-то даже выкрикнул его имя.
Никс фыркнула.
Идея популярности была ей непонятна и не близка.
Ари, зажав в зубах медиатор, перекинул через голову гитарный ремень. Микрофоны отчаянно зафонили, но вскоре как-то успокоились, как будто бы сами по себе. Интересно, как именно природа Ари влияет на технику? Как часто ломается при нем электроника? И есть ли у него вообще телефон?
