— Представление, — без тени улыбки произнёс Орди. Веселье кончилось, и разговор предстоял неприятный. — У меня есть вопросы.
— Если ты хотел отвлечь этим его внимание…
— Не отвлечь, — перебил Орди. — А увести по ложному следу. Вряд ли кто-нибудь подумает, что я устроил весь этот цирк просто ради того, чтобы поговорить.
— Ну да, поэтому я и сказала «хитро» там, на лестнице, — кивнула Ванда. — И что у вас за вопросы, господин Ординари?
Орди задумчиво пожевал губами. Он заготовил долгое предисловие, но оно сейчас казалось глупым и ненужным.
— Я видел его, — юноша взглянул на Ванду. На долю секунды она округлила глаза, но быстро взяла себя под контроль. — Мы… говорили.
Старуха неопределённо покачала головой.
— И о чём же?..
— Он угрожал, — солгал Орди. — Неявно, но…
— О, это он умеет. И чего же он хотел? — Ванда сощурила глаз.
— Чтобы я следил за тем, куда лезу.
Старуха издала нервный скрипучий смешок и поднялась со стула, уронив несколько флакончиков. Они рухнули на ковёр и утонули в ворсе, не издав ни звука, а хозяйка дома принялась ходить взад-вперёд.
— Что происходит, Ванда? — пауза затягивалась, и Орди не выдержал. — Тогда во дворце и сейчас…
— А на что это по-вашему похоже? — покосилась на него женщина. Это становилось интересным: старуха не собиралась выдавать ни крупицы так необходимой молодому человеку информации, отчего у юноши просыпался азарт.
— На непонятное противостояние. На интриги. Словом, на обычную придворную возню. И мне хотелось бы знать, во что вы меня втянули.
— Я втянула?! — возмущённо воскликнула Ванда. — Абсурд. Вы сами себя втянули, когда захотели прибрать город к рукам.
— С чего вы взяли, что я собирался это сделать? — Орди не планировал тратить слишком много сил на то, чтобы переубедить старуху в том, что и так было видно даже безнадёжно слепым.
— Ой, перестаньте, — жеманный взмах дряблой руки, закованной в золото. — Не делайте вид, будто пытаетесь сохранить это втайне. Мы догадались, к чему всё идёт, ещё когда вы наняли Пророков провозглашать новости о новом властелине.
Юноша хмыкнул:
— Хорошо, допустим. Но это не прибавляет мне понимания того, что происходит между вами и… Вы знаете, кем. К слову, кто это вообще? Я так и не узнал, с кем имею дело.
Ванда задумалась на пару мгновений.
— Он — настоящий правитель города. Регенты — только ширма. Мы не знаем, кто это, не в курсе его настоящего имени и даже не можем выяснить, какая у него должность при дворе.
— Судя по любви к балахонам, он больше по религиозной части, — хохотнул Орди. Он знал, нести чушь с серьёзным видом, пытаясь выглядеть глупее, чем есть на самом деле, — всегда провальная стратегия. Люди, даже самые тщеславные, быстро всё поймут и будут настороже. Но стоит выказать дурацкое чувство юмора, — и собеседник сам начнёт считать тебя идиотом.
— Возможно, — Ванда растянула губы в улыбке. — Но мы точно не знаем.
— Погодите-ка, — Орди прищурился. — То есть, вы хотите сказать, что городом управляет человек, которого никто не знает?..
— Именно, — кивнула Ванда.
— Но так ведь не бывает! — юноша состроил выражение лица, которое бывает у людей, полагающих себя жуткими хитрецами и интриганами. — Я понял бы, если б у него была армия. Но у него нет армии. Я понял бы, если б он полагался на Стражу. Но Стражу оказалось очень просто нейтрализовать. Я понял бы, если б у него были знакомые, связи или народная любовь, но его никто не знает, а любить кого-то столь… — пауза на подбирание правильного слова, — …ароматного очень сложно. И в связи с этим вопрос: в чём его сила? И стоит ли его так бояться?
Ванда издала скрипучий, как старые дверные петли, смешок:
— Скажем так, он хороший судья.
— Судья? — удивился Орди.
— Мой дорогой, — это было сказано тем самым снисходительным тоном, которым все на свете бабушки поучают всех на свете внуков, — этот город — настоящий хаос. Он живёт сам по себе, без какого-либо вмешательства сверху. Его никто не направляет, им никто не управляет, тут нет какой-либо могущественной силы, которая правила бы всем. И в этих условиях особенную ценность приобретает равновесие: ибо если что-то начнёт вдруг перевешивать, то рухнет вся система. Фигурально выражаясь, всё могущество нашего общего знакомого заключается в умении правильно распределять гирьки на чашах весов.
— …И тут появляюсь я, — задумчиво произнёс Орди.
— Именно. Появляетесь и нарушаете равновесие, которое так долго выстраивалось и которое, по сути, является его скипетром, державой и короной.
— Понятно, — протянул молодой человек и задал самый логичный в такой ситуации вопрос: — А что он имеет против вас? Вы же часть города. Причём, без всяких попыток польстить, важная часть.
— А для чего вам это знать? — Ванда улыбнулась одними уголками губ. — Чем меньше знаете, тем крепче спится.
— Для того, чтобы понять, могу ли я доверять вам, — отчеканил молодой человек. — Всё это похоже на спектакль. Бал, таинственные разговоры, ваша просьба помочь, — как-то слишком наигранно, не находите?..
Ванда подняла с ковра флакончик и повертела его в руках:
— А как вы докажете, что заслуживаете доверия?
— Вы сами только перечислили мне все причины, — пожал плечами Орди, стараясь выглядеть спокойным, но чувствуя, как его бросает в жар. Подобные разговоры напоминали рыбалку: и сейчас надо было проявить особую осторожность, чтобы не спугнуть рыбу, которая заинтересовалась наживкой и плавает кругами вокруг крючка. — К тому же, вы мне уже доверились тогда, на балу. Вряд ли это было спонтанным решением.
Ванда аккуратно поставила флакон на столик и села обратно.
— Логично… Что ж, на самом деле всё очень просто. Наш общий знакомый подминает город под себя. Я рассказывала, как было раньше: тот, кто стоял за формальным правителем города, не вмешивался, играл роль первого среди равных и включался в игру, только когда происходило что-то из ряда вон, например, война. Но не так давно он решил взять всё в свои руки и с тех пор устраняет тех, кто мешает. Запугивает, перекупает… Убивает. Я вместе с остальным малым кругом совета, — Орди догадался, что она говорит о носах-крючком, — явно в последнем списке. Если он добьётся своего, в живых нам никак не остаться…
— Но зачем? — спросил юноша. — Зачем ему это делать сейчас?
— Ах, откуда мне знать? — раздражённо воскликнула Ванда, и Орди понял — врёт. Интонации, поза, выражение лица, — всё говорило об этом. — Может, стало мало той власти, которая у него есть. А может, он окончательно обезумел, кто знает, что происходит с головой, если безвылазно жить в пещерах... В любом случае, то, что он собирается сделать, — чудовищно. Слишком много власти в руках одного человека. Он пытался переманить меня на свою сторону: я тоже беседовала с ним в замке и больше что-то не хочу. Это было ужасно, — лицо старухи исказилось от воспоминаний о пережитом, и Орди подумал с удивлением: «Боги, что же там такое случилось? Эта женщина — и так переживает?..»
— Хорошо, — кивнул юноша. — Тогда у меня другой вопрос — что мы будем с этим делать?
— Достойно ответим, конечно же, — фыркнула Ванда. — Либо он, либо мы. Иначе и быть не может.
— И в какой роли меня видите вы… И малый совет? — добавил Орди после небольшой запинки.
— В главной, мой дорогой, — грустно вздохнула Ванда с неожиданной теплотой в голосе. — Этому городу нужно чудо. Нам нужно чудо. А о вас как раз говорят, как о человеке, который умеет творить чудеса. Вы можете подобраться к нему: он ведь говорил с вами лично и, я уверена, заговорит ещё раз. У вас есть люди и… кхм, не совсем люди. Ваших возможностей никто не знает. Горожане вообще поговаривают, что вы колдун и летаете над городом по ночам, обернувшись драконом, — усмехнулась старуха. — Если можете что-то сделать, сделайте это. И даже не ради нас, а ради себя.
Орди заметил, что притопывает ногой. Ванда тоже заметила это.
— Вы с нами, Ординари?..
Молодой человек инстинктивно втянул голову в плечи: настолько голос Ванды был пропитан подозрением.
— Разумеется! — улыбнулся он со всей возможной искренностью. — С кем же мне ещё быть?
— В таком случае, с вами свяжутся! — старуха вскочила со своего места, и Орди не успел сказать «мама», как оказался за дверью будуара. — Всё нужно делать по плану, но для этого необходимо время. Ждите!
Дверь захлопнулась, но перед этим на кратчайшее мгновение молодой человек встретился глазами со старухой — и этого хватило, чтобы понять: она боится. Но чего?.. Козней Вильфранда? Или старая фурия нутром почуяла, что Орди всё-таки не на её стороне?..
Во время обратной дороги Орди по привычке прокручивал в голове происшествие, пытаясь вспомнить всё, что было сказано, а также то, чего сказано не было: порой интонации и жесты говорят намного больше слов.
«Почему же она соврала?» — подумал он, побарабанил пальцами по дереву подлокотника и выглянул в окно. Мимо проплывали огромные особняки, шелестели кронами пышные деревья, вздымались вверх заборы, больше похожие на крепостные стены… И над всем этим пейзажем нависал Замок, заслоняющий собой небеса.
Молодой человек опустил голову.
«Убить Вильфранда…»
Юноша не был в курсе всех тонкостей противостояния настоящего Регента и «малого круга», но чувствовал, что всё можно решить иначе. Как минимум — без крови. Да и Ванда, честно говоря, не вызывала доверия. Интересно было бы выслушать версию Вильфранда: старуха явно лгала, что не в курсе из-за чего Регент решил прибирать город к рукам. Она совершенно точно знала, из-за чего всё началось. И то, что она хотела об этом умолчать, свидетельствовало не в её пользу.
Орди поднялся, сделал шаг вперёд и постучал в маленькое окошечко, за которым виднелась нижняя часть спины кучера — часть, отмеченная хлястиком с двумя начищенными до блеска пуговицами.
— В порт, к Занраху! А потом к Страже! — скомандовал он.
24.
Воздух в кабинете Капкана можно было нарезать ломтями и продавать на рынке — курильщики были бы в полном восторге.
Из-за плотной завесы табачного дыма, проредить которую не могло даже открытое настежь окно, не было видно стен и деталей окружения. Стол главного стражника Брунегена тоже просматривался слабо: можно было различить лишь общие очертания предметов — перьевых ручек, чернильниц, листов бумаги, папок, пресс-папье и прочей канцелярии. Они выглядели серыми и обесцвеченными, словно нарисованными очень нерешительным художником с очень твёрдым карандашом.
Сам Капкан находился прямо за столом и что-то быстро записывал. Как он видел то, что пишет, оставалось загадкой. В углу, судя по тиканью маятника, при определённой удаче можно было бы найти часы. Идеальная рабочая атмосфера.
Распахнулась дверь кабинета, и пласты табачного дыма содрогнулись. Неведомая сила беспощадно перемешивала мутные серые слои, похожие на геологические отложения, и заставляла их вылетать (а если быть точным — высыпаться) в узкое окно.
Бумаги со стола Бульдога едва не последовали вслед за ними, но детектив вовремя их придержал.
— Закройте дверь! — рявкнул он. — Сквозняк!..
Однако дверь никто не закрывал, и спустя половину минуты воздух в кабинете стал прозрачен настолько, что стали видны смуглые усатые мужчины в чалмах. Они стояли в дверях и сосредоточенно орудовали уже знакомыми Бульдогу опахалами, раскрашенными под павлиньи перья. За их спинами скалился раздражающе довольный собой Орди.
— Господин Ординари! — воскликнул Капкан, плотоядно ухмыляясь. — Я не ждал вас так скоро. Проходите! И, ради Всех Богов, дайте приказ вашим ребятам прекратить.
— О, я ненадолго, — Орди улыбался, глядя на то, как злится начальник стражи, пытающийся удержать все свои бумаги сразу.
— И ваш ответ?.. — Капкан выругался: один из листков всё-таки улетел на подоконник и завис в хрупком равновесии.
— Мне нужна встреча с ним.
— Достаточно простого «да» или «нет»... Да прекратите, наконец! — прорычал начальник, приобретая ещё более сильное сходство с бульдогом.
Орди дал знак, и опахальщики замерли.
— Пока не будет ни «да», ни «нет», — покачал головой Орди. — У меня есть вопросы. И важная информация. Передайте ему, что я буду в полночь на том же месте.
— То есть вот так просто, да? — усмехнулся Капкан. — Щёлкнуть пальцами — и правитель города прибежит? Это так не работает, Ординари.
— Дайте мне хотя бы попробовать, — жизнерадостная улыбка молодого человека пускала солнечных зайчиков.
— Нет, — нахмурился детектив, усаживаясь обратно в кресло. — Не дам. Уговор был, что я передам только ваш ответ, не более.
— Так передавайте! Ну, либо оставьте его в неведении насчёт того, что мне стало известно нечто важное. Уверен, вам за это ничего не будет.
Капкан лишь заскрипел зубами.
— Ладно, Ординари, тьма с вами, — сказал он, собирая бумаги в стопку. — Уговорили.
Спустя несколько часов юноша, совравший королю, что поехал на переговоры с Капканом, сидел в карете, смотрел на проплывавшие мимо огни ночного Брунегена, слушал мерный цокот копыт и думал.
Он не имел чёткого плана: вся эта ситуация изначально была одной большой импровизацией. Молодой человек давно уяснил на собственном опыте, что хаотичные, но решительные действия, совершаемые с уверенностью и серьёзным лицом, это единственный разумный способ урегулировать ситуацию, в которой совершенно ничего непонятно. Оппоненты от таких странных и нелогичных вещей быстро впадают в панику, поскольку им начинает казаться, будто они не знают чего-то, что знает их враг.
А паникующий человек очень легко совершает глупости.
Сейчас Орди планировал воспользоваться заминкой и как следует поразмыслить над тем, что, собственно, он делает. Цель изначально была проста: собрать как можно больше информации о Вильфранде и понять, стоит ли с ним сотрудничать, но после разговора с Вандой всё стало куда интереснее. Соперничество малого круга с Регентом, интриги, просьба убрать правителя города… Всё это попахивало полноценным бунтом. И в нём стоило принять участие, чтобы откусить свой кусок. Вопрос лишь в том, какую сторону поддержать и поддерживать ли вообще, ведь тот, кто влезает в драку последним, обычно сохраняет достаточно сил для того, чтобы обшарить карманы тех, кто остался лежать на земле.
«Стоит ли рассказать Вильфранду то, что я знаю?» — спросил Орди сам себя и ответил утвердительно. Во-первых, пока что Ванде ничего не грозит. Вряд ли Регент воскликнет: «Не может быть, какое вероломство!»
Он не смог бы продержаться пять сотен лет, не имея отличной сети осведомителей, следовательно, Вильфранду всё уже давным-давно известно. Если бы он действительно хотел убить Ванду, то уже убил бы. И если старуха ещё дышит, получается, на то есть очень веские причины. Например, что она и тот самый «малый круг» неизвестного совета играют в интригах Регента какую-то важную роль. «Баланс, — подумал Орди. — Всё дело в балансе». Они собой что-то или кого-то уравновешивают. Таким образом, можно рассказать всё, что угодно, — это ни на что не повлияет, кроме отношения Вильфранда к Орди. Раскрытие информации будет сигналом, что молодой выскочка уже в определённой степени лоялен и готов идти навстречу, а значит, его можно использовать.
