-Так мне по должности полагается. Тем более история появления казаков на Яики довольно запутана. В одних книгах записано, что казаки появились в низовьях ещё в конце XIV века, после нашествия на Русь Тимура. Пришли с Дона под предводительством атамана Василия Гугни. В других, это я сведения по источникам из нашего мира привожу, появились только что, в первой половине нашего ХVI столетия. По преданию, вполне достоверному, между 1520 и 1550 годами на Урале-Яике появился отряд численностью около трех десятков воинов под предводительством опять таки атамана Василия Гугни, 'пришедший с Дона и из иных городов'. Переселенцы искали новые промысловые места, и потому берега степной реки, почти не освоенные в хозяйственном отношении, живописные пойменные леса, богатые зверем и дичью, сразу приглянулись им и они нашли себе новое пристанище. Притом на новом месте можно было не опасаться ни набегов крымских татар, ни своеволия царских воевод. Хотя крымцев легко заменили другие степняки, потому и не сеют казачки, да и семьями в основном не обзаводятся. Хотя развернутся казаки по полной должны позже в 1571-1572 годах, разгромят ногайскую столицу город Сарайчик, о чем и жаловались ногайские мурзы в грамоте на имя Русского царя: 'Теперь государь велит-де казакам у нас Волгу и Самару и Яик отняти, и нам-де на сем от казаков пропасти: улусы наши и жен и детей поемлют'. Ну а когда появятся в середине восьмидесятых около семи сотен казаков ходившие с Ермаком завоевывать Сибирь и волжских, которых основательно прижали царские воеводы прикрыв волжские берега укрепленными поселениями. Так вот эти казаки пришли в наши края, тогда это была ещё территория Большой Ногайской Орды, где на Яике около устья Илека, на острове Кош-Яик, в течение лета построили небольшую крепость окружив её земляными укреплениями с палисадом. Ногайский бий Урус сын Измаила осадил крепость, но потерпел поражение и отступил от неё. Вот казачки и начали 'хулиганить' на ногайских землях и безобразить меж их кочевьями. Да так, что Урус-бий непрестанно начал жаловался Русскому царю на их разбои и коему государь всегда ответствовал, что они беглецы, бродяги, и живут там самовольно, но бий не верил северному монарху и снова слал грамоты к нему: 'Город столь значительный может ли существовать без твоего ведома? Некоторые из сих грабителей, взятые нами в плен, именуют себя людьми Царскими'. Вот такие дела были у нас. Но и сейчас их в островной городке проживает от двух до двух с половиной сотен воинов, точно сказать нельзя. По открытой воде они то уходят, то возвращаются, трудно подсчитать. Так, что куда и к кому нанести 'визит' у нас имеется.

-Так что мы теперь их всех под нож пустим?

-Да побойся бога Эдуардович, ты что говорит. Просто сходит, окружим, поговорим да большинство под нашу, вернее государеву руку и подведем. Ну кой до кого не дойдет. Тут уж не взыщи, придется убирать их. Нам путь по Уралу нужно полностью открывать и максимально обезопасить от разбойников, хотя бы на воде. По берегам по трудней будет с кочевниками справиться, а вот на воде мы суда обезопасим от разбойников.

-И когда мы в поход на низ сможем выйти?

-Сам понимаешь в этом году ни как. Сможем выйти не раньше первой половины января будущего года.

-Вот и хорошо. Организовывай и проводи эту экспедицию.

* * *

И действительно 16 января 1555 года из Петрограда вниз по Уралу ушла отдельная сотня кованой конницы усиленной сотней легкой кавалерии и парой конных батарей трехфунтовых 'единорогов', под общим командование Полухина. Отряд питерцев уже через неделю очень неспешного хода достиг казачьего укрепления на острове в одной из стариц Яика.

Сотня кованой конницы с артбатареями не спеша развернулись на льду и начали даже с ленцой окружать укрепление. Как и ожидалось, с тыла укрепления, до куда тяжелые конники уральцев ещё не добрались, прозвучали с десяток выстрелов и вскоре к Полухину прибыл десяток всадников из подчиненной ему сотни легких кавалеристов, конвоировавших троих помятых и обезоруженных, со связанными назад руками казаков. Заранее пущенная в обход сотня легкой конницы выполнила поставленную перед ней задачу, перерезала пути отхода казаков и поймало то ли самых хитроумных, то ли гонцов атамана к его союзникам из степняков.

Оставив разговор с пленниками на потом, Полухин отправил одного из них, на вид самого побитого парламентером к атаману Ивану Кольцо с его есаулами с предложением сдаться на царскую милость. Естественно ответ был отрицательный и уже через час заговорили пушки. Орудийный грохот продолжался часа два, после чего казацкая старшина сама попросилась на переговоры. Да и что им было делать. Ледяной 'панцирь' валов был основательно попорчен ядрами уральских 'единорогов', ими же были выбиты бревна палисада, на участке вала, длиной около тридцати метров, вместо вкопанных по верху вала бревен, верхушка земляной насыпи топорщилась размочаленными невысокими 'огрызками' частокола. И казацкая старшина городища выслала парламентера. Естественно Георгий Сергеевич принял посланца и согласился на переговоры, так как его основная задача была привлечь казачков в свои ряды, что не противоречило цели похода-нейтрализовать казачью разбойничью вольницу.

Встреча переговорщиков состоялась на нейтральной территории, на льду Яика. Со стороны уральцев был сам Полухин с сотником кованой конницы, казаков представлял атаман Иван Кольцо с есаулом Матвеем Мещеряком. На удивление переговоры пошли легко, без не разрешимых противоречий. Воевода питерцев огласил свои условия, либо все идут под руку Петрограда и прекращают набеги на полдень с закатом и естественно на земли Уральского уезда, либо все останутся трупами в городке, уничтоженном артиллерийским огнем. Тем более, что по весне, по открытой воде, не согласные могут и уйти с Яика, естественно под конвоем уральских воинов. Атаман с есаулом выразили согласие, но попросили время на сбор круга, для обсуждения предложений, на что получили согласия Полухина, с чем и отбыли в городок проводит казачий круг.

На утро Кольцо и Мещеряк снова вышли на лед и довели до воеводы решения круга о принятии казаками предложения о переходе на службу Русскому царь в лице его уральского воеводы. На чем собственно поход фактически и закончился.

Составление и подписание грамоты на найм казаков на службу в войска Уральского уезда Русского царства заняло время до полудня, так что домой уральцы вышли только с утра следующего дня.

* * *

За зиму ни каких поползновений в запретные стороны света казаки не предпринимали, зато при поддержки охотников из числа жителей Уральского уезда три раза сходили в степь за Яик пощипали казахские и туркменский кочевья, попавшиеся на пути находникам, пригнав и привезя из набега приличный дуван, который и раздуванили по обычаю. Во всяком случае недовольных долей не было ни среди казаков, ни среди уральских охотников. Заодно от щедрот уральского воеводы получили казачки пороха, свинец, да отлитые чугунных картечных пуль для пушек, да зерна, да овощей, все в счет оплаты службы. Так и прожили казачки до весны.

А весной, как только вскрылись реки, с полсотни недовольных потерей 'вольной волюшки казачьей' ушли, как и уговаривались под конвоем уральцев на Волгу, откуда пошли далее на Дон, Волга так же стала 'негостеприимна' для разбойных 'удальцов'. Зато с Дона и Волги пришло порядка полутора сотен бойцов подкрепления, правда, десятков пять осенью так же ушли с Яика, не понравилось жить под властью царского воеводы, зато остальные остались и прижились. Тем более, что атаман Иван Кольцо с есаулами, с полного одобрения воеводы, периодически выбегал в заяицкую степь за 'зипунами', так что без дувана казачки не оставались. Так и прижились они в низовьях Яика-Урала, даже семьями стали обрастать казаки и уже к концу 1555 года численность воинов в разросшемся городке превысила пять сотен сабель.

Русский анклав 'витязей'. Январь-март по новому стилю 1555 года от РХ.

3 января из Петрограда в Москву вышел первый 'рыбный' обоз, с которым ушли к митрополиту кандидаты: на первого епископа Уральской епархии РПЦ отец Герасим и главного пресвитера войск Уральского уезда Русского царства отец Георгий, для совершения обряда хиротонии в сан. С собой они везли кроме многочисленных и ценных даров для митрополита, его двора с епископами и тройку грамоток. Первая грамотка, в ней Уральский воевода боярин Черный от лица всех бояр Уральского уезда сообщал государю, что бояре приговорили в честь учреждения на их землях новой епархии заложить и выстроить пару мужских монастырей, в которых постаревшие или покалеченные воины могли удалится от мира и прожить в мире, покое и сытости до конца своих дней, и просили прислать им бывших воинов пожелавших принять монашеский постриг. Во второй грамоте на имя митрополита уральские бояре сообщали те же новости и обращались с теми же просьбами, что и в первой грамоте. Третья грамота грамоте так же была на имя митрополита в которой его секретарь архимандри́т отец Матвей, уведомлял своего патрона о своих наблюдениях и выводах по новым землям и их обитателях, особо сделав упор на прибывших из заморских земель бояр. В общем выводы архимадрита были для реконструкторов положительные, а некоторые несоответствия легко объяснялись легендой их появления на землях царства. К письму отец Матвей приобщил и все религиозные книги, которые успели отпечатать, в соответствии с утвержденным перечнем по проверенным и одобренным книжным спискам.

Присоединились к обозу и 'сваты' -вербовщики, специально направленные на Русь с целью привлечения в анклав одиноких молодых баб и девок. Для чего их снабдили серебром, для выплаты аванса из 'подъемных' сумм переселенок или для покупки хлопок и грамотами — напоминаниями— рекомендациями к знакомым купцам, пайщикам торговой компании, об оказании содействия в привлечении слабого пола на Урал и о привлечении ими самими женщин к переселению на новое место для создания семей.

Уже изготовленные пушки с ружьями и винтовками решили не отправлять, имелся реальный риск их потерять. Мятеж черемисов так до конца пока не был подавлен. Да и везти на санях тяжеленые 'дуры', когда есть возможность перевезти их судами, но чуть попозже, не самое хорошее решение. Тем более время терпит, и весь царский заказ еще полностью не выполнен.

Основной груз обоза составляла выловленная в декабре рыба, в том числе и отправленная попаданцами в подарок царю. Как сопутствующий товар везли 'немного' соли, тонн десять не больше, часть не проданных старшему Бугрову специй, золотые и серебряные монеты для нижегородского, рязанского, московского и смоленского дворов— филиалов банка 'витязей'. Про шелковые и шерстяные персидские и туркестанские ковры, различные сорта шелка, парчи разных цветов, оттенков, рисунков, не стоит, и описывать, ибо рулоны этих ковров и тканей виднелись под рогожами в санях обоза. А про простую хлопчатобумажную ткань из Хорезма, Бухары и других туркестанских городов нет необходимости даже и упоминать, штуки этой ткани разного сорта и цвета так же присутствовали на розвальнях.

Обоз собрали, отправили, снабдив приемлемой, даже может быть и избыточной охраной, оставшиеся уральцы продолжили свой труд на благо анклава и наших героев. Так и шли день за днем, постепенно выполняя царские оружейный и книжный заказы, нарабатывая товары для реализации купцам по весне. Как обычно очень хорошо брали соль, бумагу, листы стекла и посуду из него, зеркала, метизы, в основном строительные, разноразмерные гвозди, скобы, костыли, топоры с пилами и лопатами. Последними в основном были штыковые, но нашли своего покупателя и совковые. Не плохо сбывались косы-литовки, серпы и вилы. Но более сложный сельскохозяйственный инвентарь, как то, конные грабли, сенокосилки с жатками, шли откровенно плохо. Купцы продали взятые на пробу машины, но все они ушли в вотчины крупных помещиков, которые как не странно оценили выгоду от их применения. А вот крестьяне в массе своей не приняли эти новации. Да и дороговаты они были для одного крестьянского хозяйства, а община как то отринула эту малую механизацию. Но в общем это и предполагали, человек живущий от результата своей работы на земле, никогда не рискнет экспериментировать со своей кормилицей. Тем более если от негативного результата эксперимента можно по зиме и 'ноги протянуть' от голодухи. Вот посмотрят года два-три, как оно пойдет у помещика, тогда возможно мир и решится на закупку новинка, а пока только вотчиникам и под заказ отгружать грабли с жатками, косилками, механическими молотилками и веялками.

Из других достижений за зиму можно назвать создания так называемой 'царской косметики', соответствующего названию качества и упаковки, выпуск малого фарфорового сервиза для подарка царю, из фарфора ничем не уступающего привозному китайскому. Начала выпуска на основе этилового спирта, ранее используемого в анклаве в основном в медицинских целях, целого ряда разнообразных, высококачественных фруктовых и ягодных настоек с наливками.

Изготовили, считай экспериментальные экземпляры корабельных приборов, механических лагов, магнитных компасов, секстантов и хронометров, при изготовлении последних помог опыт полученный попаданцами механиками и кузнецами при изготовлении васкнарвской 'адской машинки'. Бинокли и подзорные трубы изготавливали уже в малосерийном производстве, шла отработка технологии выпуска артиллерийских и винтовочных оптических прицелов.

Отсутствии массовой быстрой связи отрицательно сказывалось на хозяйственной и военной деятельности анклава. Факт имеющейся радиосвязи решили массово перед аборигенами не светить, хватить и того, что о её наличии знали особо приближенные к 'витязям' командиры и руководители производства. Хотя о принципах её работы они не знали. С массовой телефонизацией как-то не сложилось. Удалось пока создать несколько обособленных друг от друга сетей, все никак не удавалось создать усилители на длинных линиях связи. А связь нужна, хотя бы между теми же филиалами банков в разных городах царства. Вот тогда взоры Крупнова со компанией обратились на телеграф. Пока ограничились аппаратом по проще, уровня патента Морзе, то есть передающий и печатающий на бумажной ленте точки и тире, заодно и прикрыли от не посвященных передаваемую по телеграфу информацию. Разработали и изготовили эти аппараты экспериментальной серией. На этом пока к апрелю 1555г. и остановились. На создания полноценных линий не хватало меди, вернее не самой меди, её то в анклава как раз хватало, а электротехнической, вся очищенная медь уходила на нужды производства радио и телефонных аппаратов с их кабелями, коммутаторами и прочим оборудованием.

Для нужд Карибского похода изготовили семь радиостанций, из них передали для похода правда только пять ламповых СВ радиопередатчика с приемниками, оставшиеся два установили один в остроге Переволок-Подопригора, второй в остроге Молотовский.

За заботами по выполнению царского оружейного заказа, не забывали и свои интересы. Изготовили из чугуна для вооружения рейдера четыре двадцатичетырехфунтовые каронады. Для вооружения стрелковых полков продолжали отливать заготовки стволов, их обточку и сверление отложили на потом, после выполнения царского заказа. Так же происходило и при изготовлении ручного оружия. Стволы ружей и винтовок отливали, проковывали и оставляли для сверления канала ствола после отработки заказа Московского правителя.