Десант в прошлое

Сначала мы спустились на высоту в триста метров и, кружа над городами и деревнями, стали через мощные громкоговорители взывать к разуму итальянцев. Увы, но это не возымело никакого действия и даже более того, карабинеры стали стрелять по нам из винтовок и даже пулемётов. Мы поднялись вверх и открыли массированный ответный огонь из всех орудий, вот только стреляли мы светошумовыми снарядами, взрывавшимися на высоте в сто метров. Грохоту от них было много, огненные шары слепили глаза, но никакого вреда, если не считать того, что кто-то обделался со страху, от них не было. После этого мы спустились и я обратился к итальянцам с такими словами:

— Тупые ослы, немедленно собирайте вещи и покидайте свои жилища. Даю вам на это трое суток, после чего, не дожидаясь землетрясения мы разбомбим ваши города.

В знак того, что мы настроены очень серьёзно, с борта дирижаблей вылетели наши штурмовики и действительно положили по несколько бомб там, где они не могли причинить никакого вреда. После этого самолёты полетели в сторону военных кораблей Италии и Великобритании, рядом с которыми они тоже сбросили авиабомбы, а потом вымпелы с приказом немедленно высадить на берег спасательные команды, иначе мы утопим все корабли до единого, а всех, кто попытается спастись вплавь или на шлюпках, расстреляем из пулемётов. Хотя англичане и установили на своих линкорах некоторое подобие зенитной артиллерии, та была бессильна против нашей быстрокрылой, манёвренной авиации. При этом не стоит забывать и о том, что за штурвалами сидели опытные асы, а не какие-то там салаги. Пусть и со скандалом, нам всё же удалось заставить итальянцев покинуть опасные районы. В порты Мессины и Реджо-Калабрии стали один за другим входить транспорты и выгружать огромное количество уже загруженных под завязку грузовых автомобилей.

Англичане хотели было смыться, но мы буквально силой заставили их принять участие в спасательной операции. Таким образом нам удалось сформировать интернациональный спасательный отряд, который вплоть до поздней ночи двадцать седьмого декабря помогал итальянцам обустроиться в палаточных лагерях. Хорошо, что в Италии не бывает холодных зим. Народа мы направили в Италию много и это были опытные парни, а потому дисциплину они установили жесточайшую. Лагеря были разбиты на улицы и кварталы заранее, мы ведь имели точные карты местности, сделанные на основе фотосъёмки, а потому люди могли не беспокоиться о своём имуществе. Всё самое ценное рабочие отряды успели вывезти. Даром что ли мы направили в эти районы Италии столько грузовых автомобилей.

Англичане попытались было проверить наших парней на прочность, но те вырубали их с первого же удара и жители туманного Альбиона быстро успокоились, но всё же злорадствовали. Они почему-то уверовали в то, что никакого землетрясения не произойдёт. Мы же, зная, как всё будет, подготовились заранее к тому, чтобы всё заснять на киноплёнку. Ровно в пять часов утра на обоих дирижаблях, были включены мощные прожекторы, которые осветили два полностью обезлюдевших города, а в пять часов двадцать минут подземная стихия нанесла свой удар. Самым страшным зрелищем была волна пятнадцатиметровой высоты, нахлынувшая на берега Апеннинского полуострова и Сицилии, но и вид того, как рушились дома, тоже был очень впечатляющим. Довольно сильный толчок вызвал на несколько минут панику в лагерях беженцев, но та вскоре сменилась ликованием и итальянцы бросились целовать руки своим спасителям.

В десять часов утра в порты снова вошли транспортники и с них стали сгружать на берег бульдозеры, экскаваторы и подъёмные краны, после чего началась расчистка завалов. Ну, а через трое суток пришли новые транспортники, с борта которых стали сгружать строительные материалы и сборные щитовые домики, чтобы итальянцы могли пережить последствия землетрясения. Это был дар Российской империи итальянскому народу. Английские военные моряки были отпущены из района бедствия и тут же смылись, снова обидевшись на нас, зато итальянские остались, но лишь потому, что король Италии Виктор Эммануил III наконец опомнился и отдал соответствующий приказ. Наши люди работали в зоне землетрясения до самой весны и многие парни даже женились на итальянках, что давно уже стало для нас нормой. Не я один был такой. Большинство моих друзей брали себе в жены девушек из Соединённых Штатов, стран Латинской Америки, Испании и вот теперь очередь дошла и до Италии.

В этом плане мы, конечно, больше всего пограбили страны Латинской Америки и лично мне было радостно видеть, как очаровательный, пылкие креолки влюблялись в русских парней или кавказских джигитов. Один мой старый друг, который был когда-то соседом по даче, полковник авиации в отставке, происходил родом из терских казаков. Дед Ивана Матвеевича Фомина, был станичным атаманом станицы Наурской, той самой, которая прославилась в далёком одна тысяча семьсот семьдесят четвёртом году тем, что небольшой отряд казаков, женщины и старики отстояли свою станицу во время первой турецкой войны. Против них тогда выступила почти десятитысячная армия, но обломала себе зубы. Наурские казачки не испугались и бились с этим воинством не только отважно, но и умело, отбив в первый день несколько приступов, но вскоре пороха осталось всего на один пушечный заряд и на следующее утро произошло то, что иначе, как чудом не назовёшь.

Казаки, а их было всего ничего, несколько десятков, поставили пушку с вкаченным в неё ядром перед мощными дубовыми воротами, затем распахнули их и меткий канонир, казак Перепорх, сноровисто навёл пушку на высокий холм, прямо на шатёр крымского калги. Грянул выстрел и ядро, влетев в шатёр, наделало большого переполоха, убив любимого племянника крымчака, но вовсе не это привело войско, состоявшее из кабардинцев и ногайцев в ужас, а то, что из ворот выбежала большая толпа казачек, вооруженных косами. Да, я не раз и не два наблюдал за тем, как это воинство убегало от стен станицы Наурской, объятое ужасом. После этого долго рассказывали о том, как Кабарда пошла воевать, да не управилась с казацкими бабами. Ну, а Иван Матвеевич как раз и был прямым потомком тех казаков и даже родился в Наурской. Когда я предложил ему стать членом нашей команды, он согласился сразу, узнав, что ему ещё придётся повоевать сидя за штурвалом реактивного самолёта.

Когда настало время сделать свой выбор, Иван решил вселиться в тело старшего брата своего деда, восемнадцатилетнего казака Григория Фомина, готовившегося к воинской службе, но погибшего в начале лета девятьсот пятого года от рук шести абреков, перебравшихся через Терек. На этот раз им уже не удалось застать молодого сына атамана станицы врасплох, тот завалил четверых меткими выстрелами из винтовки, а ещё двоих зарубил шашкой. Так на шестерых бандитов на Кавказе стало меньше, а молодой казак, на вопрос, как же он сумел устоять перед шестью матёрыми абреками, спокойно ответил:

— Дурное дело не хитрое, батя. Зря что ли ты учил меня из винтовки стрелять и рубиться? Вот видишь, твоя наука впрок пошла.

Да, всё именно так и было. Иван ведь хотя и был казаком по крови, толком даже не знал, с какой стороны нужно подходить к коню. Это же не реактивный "Миг-27". Зато Григорий хорошо знал казацкую науку, был отличным снайпером и умел рубиться ничуть не хуже любого горца. Теперь он вместе с девятью казаками, также родом из станицы Наурской жил в эстансии, но отличился не этим, а тем, что в него влюбилась испанская идальга, настоящая графиня, Милагрос де Вака. Сначала красавица-контесса повелась на Гришкины самолёты, их у него было два, новая модель десантно-штурмового "Орлёнка" и спортивный, пилотажный "Стриж", на котором этот разбитной парень, далеко не красавец, закладывал умопомрачительные виражи. Ну, а потом, когда эта девушка узнала Гриню поближе, испанка просто бредила небом, то влюбилась уже в него самого. В небо же они оба были влюблены просто до умопомрачения.

Наша жизнь была очень интересной, хотя её иногда просто переполняли различные неожиданности и одна из них случилась, когда в конце января я вернулся на полуостров Вальдес. Он уже стал самым строго охраняемым местом на всей планете и попасть туда можно было только по специальным пропускам. Рядом с городом Марина-дель-Россо уже были к тому времени построены гигантские верви. Это были бассейны шириной в двести, длиной в тысячу двести пятьдесят и глубиной в сорок метров. Вокруг каждого были возведены четырёхэтажные цеха высотой в пятьдесят метров, перекрытые полуцилиндрическими крышами, под которыми ходило по шесть громадных мостовых кранов. Всего таких цехов было построено двенадцать штук и они были предназначены для строительства самых больших кораблей, которые когда-либо бороздили океанские просторы в двух реальностях нашей планеты.

Благодаря механическому, гиперзвуковому осциллятору конструкции Николы Теслы, мы могли получать наноматериалы с уникальными свойствами. В том числе и суперцемент, который после схватывания был более, чем втрое прочнее стали, но только потому, что в него вводились особые присадки и он заводился не на воде, а на специальной жидкости, что значительно упрощало как проектирование, так и само строительство кораблей. Когда ты знаешь, что плита из фибробетона, приближающегося по твердости к сапфиру, толщиной сорок миллиметров имеет прочность точно такой же плиты толщиной в полтора метра, инженер-конструктор как-то проще смотрит на многие вещи. Когда я летел в Аргентину, то мне уже было известно о новых марках фибробетона и я считал, что дело сделано. В том смысле, что по этому поводу меня уже никто не побеспокоит, однако нет, наши кораблестроители вызвали меня, причём весьма резким тоном.

Совершенно не понимая, зачем понадобился им на этот раз, я отдохнул за время полёта. Как бы это дико не звучало, но в Мессине я занимался по большей части тем, что сидел за рычагами мощного гусеничного бульдозера, который мы привезли с собой на дирижабле и всё потому, что был далеко не самым квалифицированным специалистом. Так, подай принеси. Там же нужно было не разговоры разговаривать, а делом заниматься, расчищать площадки под строительство. Прямо с борта дирижабля я отправился на судоверфь, в большой зал заседаний, где на столах стояло множество макетов кораблей. Все они были судами с очень большим, просто огромным дедвейтом. Осмотрев их по очереди, я почесал затылок и спросил:

— Мужики, ну и зачем я тут нужен? Вы, как я посмотрю, уже и без меня эвон сколько корабликов понаделали.

Наш главный судостроитель, граф Алексей Зотов, который в прошлом был академиком и ведущим учёным в области судостроения, широко улыбаясь подошел ко мне поближе. Теперь это был высокого роста шатен, прекрасный кавалерист, который мог трагически погибнуть во время восстания в Польше. Хлопнув меня по плечу, он весёлым голосом сказал:

— Выбирай, что мы будем строить.

Всё так же весело кто-то добавил:

— Серёжа, мы ведь много чего можем теперь себе позволить, да только в этом деле помимо нашего желания есть ещё и пределы целесообразности, а вот тут, голубчик, уже тебе нужно принимать окончательное решение. Ну, а мы сделаем так, как ты прикажешь. Не обессудь, но это наше общее решение. Ты парень технически грамотный, много чего в жизни повидал. Говорят, что даже на американском авианосце со своими друзьями плавал и что-то там умудрился у нашего бывшего врага разузнать.

Что правда, то правда. Однажды, находясь в Америке под видом журналистов из Австралии, мы действительно доплыли на авианосце "Энтерпрайз" до Майями. Руководство ВМС США активно заигрывало с прессой и пригласило три с лишни десятка журналистов на борт этого авианосца, на палубе которого была нарисован знаменитая в наше время формула — Е=MC«. Ещё тогда я был очень удивлён его небольшими размерами и меня поразило, что пилоты тем не менее как-то умудрялись садиться на его взлётно-посадочную палубу. В те годы мне доводилось видеть супертанкеры длиной почти в пятьсот метров и я ещё тогда подумал, почему бы не сделать авианосец катамаран или даже тримаран? Ну, а когда мы стали задумываться над этим всерьёз, я спросил уже наших судостроителей, что они думают по этому поводу и они ответили, что если у них будут такие конструкционные материалы, из которых строили свои космические корабли валары, то это вполне реально и вот настал момент, когда уже у меня спрашивали, какие корабли строить. Немного подумав, я спросил:

— Мужики, какой самый большой корабль вы можете построить? Насколько мне помнится, большие корабли строить опасно из-за того, что они могут переломиться на волне пополам. Не хотелось бы мне увидеть такое. Это будет пострашнее катастрофы "Титаника".

Граф Зотов громко расхохотался и успокоил меня:

— Забудь про это, Серёженька. Сегодня мы имеем конструкционные материалы такой прочности, что им позавидуют даже валары. Поэтому, парень, мы можем спокойно построить судно длиной девятьсот метров, а вот шириной я не стал бы увлекаться, так что хватит и ста метров. Обтекаемость будет лучше, хотя с другой стороны судно с плазменной рубашкой Теслы, которая полностью устранит трение и к тому же не даст корпусу обрасти ракушками, может быть вдвое шире, но лучше всё же не увлекаться габаритами. Сказать почему или ты всё-таки сам догадаешься, дружочек мой?

Кивнув, я с улыбкой ответил:

— Лёша, я помню, что минимальная ширина Босфора семьсот метров, но полагаю, что авианосец-тримаран с общей шириной подводной части в четыреста пятьдесят метров через него сможет пройти.

— Мы всё просчитали, Серёжа, и можем с уверенностью сказать, что сможем провести через Босфор многокорпусное судно общей шириной в пятьсот двадцать метров на уровне ватерлинии, но только при условии, если его осадка не превысит восемнадцати метров. — Ответил мне академик и с улыбкой добавил — Тогда ширина его палубы может достигать и семисот метров, но, как ты сам понимаешь, это будут не авианосцы, а плавучие заводы, которые мы отгоним в Россию.

Вот теперь мне стало всё понятно. Мои друзья просто не решались отдать приказ на строительство сверхбольших судов. Они решили переложить всю ответственность на меня и я, видя, что они замерли в ожидании, весёлым голосом воскликнул:

— Ребята, так в чём дело? Стройте самые большие суда, какие только сможете втиснуть в свои доки! И вот что ещё, делайте их однотипными и стройте с таким расчётом, чтобы отслужив своё, как военные, они превратились в супертанкеры и рудовозы. Вы же будете строить их с теми английскими гидрореактивными двигателями?

Обрадованные судостроители тут же бросились обнимать меня и один из них, тряся меня за плечи, чуть ли не прокричал сзади:

— Разумеется, Серёга! Зачем нам мучиться с винтами, когда мы можем оснащать наши суда куда более мощными приводами.

У моих друзей уже всё было готово и через несколько минут в зал вкатили столы, на которых стояли макеты как раз именно таких судов, о которых я говорил. Это были авианосцы-тримараны, которые несли на себе аэродром длиной в тысячу двести и шириной в шестьсот метров, а также сдвоенные, шестикорпусные тримараны. На них стояла "площадка" шириной в семьсот метров и длиной в два километра двести метров, над которой возвышался здоровенный заводской корпус, а точнее целый завод, но это суперсудно предназначалось для проводки в Чёрное море. На Балтику поплывут заводы размером полтора на три с половиной километра. Впоследствии, когда эти заводы насытят российскую армию самым современным оружием и военной техникой, они будут разобраны и перевезены на берег, а освободившиеся суда станут плавать по всем морям и океанам.