Канцлер Империи (бывш. Дж)

— Допрыгался? — ехидно спросил я его. — Теперь изволь жениться, ибо вдовствующая императрица в роли матери-одиночки может вредно повлиять на имидж державы.

— И женюсь, — выпятил грудь Боря, — главное, чтобы человек был хороший, а жена он или любовница — дело десятое. Вот приму православие, и сразу женюсь. Как тут это делается, не подскажешь? Сам понимаешь, я не про свадьбу.

— Ладно, позвоню отцу Антонию, так что как вернешься в Георгиевск, он тебя мигом окрестит в нужную веру, и мявкнуть не успеешь. Кстати, ты пока "Отче наш" выучи, а будет время — еще и "Символ веры", хоть он и длинный. И расскажи своими словами, как там сегодняшние испытания, я еще отчет не прочитал.

— Примерно как и ожидалось, дальность удалось увеличить до тридцати километров на нашей аппаратуре и до пятидесяти на тянутой оттуда. Причем на ней явно можно попробовать управление и с самолета, скоро оборудуем одну "Выхухоль". Тогда, глядишь, и пригодятся твои ракеты с пульсирующими движками, а сейчас и твердотопливных с запасом хватает.

Наши крылатые ракеты выпускались с твердотопливными либо пульсирующими воздушно-реактивными двигателями, имея дальность полета семьдесят и двести километров соответственно. Пульсирующими оснащалась в основном модификация с пилотской кабиной вместо аппаратуры телеуправления, и три четверти таких изделий поставлялось в Японию. У нас же имелся небольшой авиаотряд из пятнадцати японцев, которые летали на подобных крылатых ракетах, но без взрывчатки, зато с шасси и устройством катапультирования пилота. Аварийность по нашим меркам у них была запредельная — меньше чем за год из пятнадцати человек убилось шестеро, но на место каждого разбившегося пилота немедленно прибывал новый.

В случае войны они полетят куда мы им прикажем, причем без шасси и катапульты, но с тремястами килограммами гексогена.

Сегодня мне нужно было ехать в Зимний на час раньше, чтобы до ужина с величествами успеть побеседовать со Столыпиным, у которого накопились вопросы по поводу нашего взаимодействия в области аграрной реформы. В частности, он не понимал, для чего в средней полосе России развертывается столько МТС, а еще его интересовала недавно стартовавшая программа по привлечению немецких переселенцев в Зауралье и Манчжурию. Ну и ныть начнет, как всегда, что постоянная охрана ему мешает, но тут уж фигушки, величества вон охраняются еще основательнее, и ничего, не жалуются.

Петр Аркадьевич начал с того, что положил передо мной анализ сравнительной рентабельности общины, фермерских хозяйств и обхозов. В общем-то порядок цифр я уже знал, так что, по-быстрому проглядев бумагу, резюмировал:

— Замечательная иллюстрация, показывающая абсолютную правильность нашей политики. Общины почти ничего не требуют от государства и почти ничего ему не дают, разница хоть и положительна, но невелика. Фермерские хозяйства тратят все заработанное на расширение производства, а, учитывая, что практически все они начинали в кредит, то пока в среднем тут получается минус. Обхозы вообще насквозь убыточны, если предоставлять им услуги МТС по реальной стоимости, они мгновенно разорятся. Вопрос-то в чем?

— Да в том, что такими мерами вы целенаправленно убиваете хлебный экспорт!

— Ну, так уж и убиваю. Просто кислород ему перекрываю маленько, вот и все. Потому что стратегически он в общем-то вреден для России. Климат у нас меньше подходит для выращивания зерновых, чем в Штатах или Канаде, то есть конкурировать мы с ними можем только за счет уменьшения цены рабочей силы. Что означает — продолжать держать крестьян в нищете, если называть вещи своими именами. Даже если отвлечься от того, насколько это нехорошо с моральной точки зрения, то есть еще два момента. Первый — чистая бухгалтерия. Семьдесят процентов крестьян сейчас вообще никак не участвуют в выращивании хлеба на экспорт. А те, кто участвует, дают доход в среднем девяносто рублей на человека в год, из которых в бюджет попадает неполных двадцать. Работник же добывающей промышленности приносит в год двести с лишним, и в бюджет идет сто девяносто! А машиностроительный рабочий — почти пятьсот, и опять же практически все в бюджет. Правда, его еще как минимум пару лет учить надо... И рабочих у нас постоянно не хватает, при вопиющем избытке крестьян. Но способствовать разорению большинства общин сейчас нельзя, только социальной напряженности нам перед большой войной и не хватало — вот это и есть второй момент.

— Но вы ее все равно нагнетаете, ставя обхозы в лучшие условия, чем латифундистов южных губерний.

— Простите, не всех, а только тех, кто делает ставку на экспорт. Пусть продают хлеб за бабло, вот и все.

— Им это менее выгодно.

— Им это почти в два раза выгоднее, если вкладывать прибыль в развитие производства — сравните бабловые и долларовые цены на сельхозтехнику, например. А вот если в повышение своего уровня жизни типа отдыха в Ницце, постройки очередного дворца или покупки очередной балерины, то тут я с вами согласен — действительно менее выгодно. И что? Хлеботорговцев сравнительно немного, и все они давно под пристальным наблюдением, так что источником социальной напряженности у них стать один черт не получится.

— Хорошо, а на кой нам сдались немцы в Манчжурии? И уж тем более в Сибири.

— В Манчжурии они сдались в основном не нам, а кайзеру. Для достижения продовольственной независимости, надо полагать. А в Сибири они нужны уже нам, чтобы через пару лет было на основании чего рекламные фильмы снимать, как приехавшие туда немцы сейчас от зажиточности чуть не лопаются. Из наших-то туда, если вы обратили внимание, в основном беднота едет, если не люмпены, компрометируя саму идею. А так будет что показать, имея в виду, что вот вам-то тоже предлагали туда ехать, но ведь вы отказались. А теперь сравните, с чего на что перебиваетесь вы и как живут немецкие переселенцы... В крепких хозяйствах, неважно, фермерские они будут или обхозные, это большого ажиотажа не вызовет. А вот в дышащей на ладан общине может и начаться выяснение — мол, я же говорил, а вы, дурачье... То есть упростится задача санации сельского хозяйства. Но все это, как я уже говорил, можно будет начинать только после войны.

— Да, Георгий Андреевич, — заметил в конце нашей беседы Столыпин, — я ведь, между прочим, тоже землевладелец и хлеботорговец. Правда, насчет балеринок я как-то не очень, но вот новый дом в Питере я себе все-таки строю, и причем за рубли, потому что жалованье премьер-министру дают именно в них. И в Ницце, грешен, люблю отдохнуть, хотя последнее время и не получается. Так как же быть?

— С балеринками? Ну, это не вопрос. А про дом — так напишите заявление, что хотите какую-то часть жалования получать баблом, за него бетон и отделочные материалы обойдутся заметно дешевле, да и аренда строительной техники тоже. Как хлеботорговец вы, извините, даже в первую двадцатку не входите, к тому же продаете хлеб в Германию. Ну, а насчет Ниццы — и не надоело вам там, среди собравшегося со всей Европы декаденса и жулья? Тем более что вы вне всяких сомнений русский патриот, а они последнее время отдыхают в основном на Канарах.

Глава 34

К середине осени десятого года у их величеств Георгия и Марии созрела глобальная идея, которую они и выложили передо мной на очередном ужине. Причем сразу предупредили, что собираются обсудить нечто важное, поэтому мероприятие начнется на полчаса раньше обычного и неизвестно когда кончится. В общих чертах я уже представлял, о чем пойдет речь, потому как вопросы для предварительного ознакомления с проблемой они задавали мне, так что, захватив свой ноутбук и еще раз посмотрев, где у меня там что лежит, я поехал встречу, где предполагалось принять или похоронить некие судьбоносные решения.

Сначала мы быстро и почти в молчании истребили поданные нам макароны по-флотски, и только при переходе к пиву (нас с Гошей) и чаю (Маши) император наконец начал:

— То, что мы научились делать микропорталы, внесло последний штрих в и без того созревающую ситуацию. Вспомни, как мы в самом начале, десять лет назад, решили не впутывать твое государство в нашу ситуацию...

— Какое оно нафиг мое? — возмутился я.— Будь оно моим, я бы давно от стыда повесился.

— Или другим помог бы, — хмыкнула Маша, — в общем, кажется, ты уже понял, о чем идет речь.

— Разумеется, это же не бином Ньютона, который я, кстати, тоже понимаю. Да, я тоже думал на эту тему.

"Эта тема" состояла в том, что наша разведка быстро показала — существенный рост оборота межмировых торговых операций без раскрытия нашей тайны невозможен. Если бы мы вели дела с криминалом — то его руководству, если с Китаем, то его правительству. В принципе это возможно, но почему сначала не попытаться законтачить с эрэфовским? Просто из соображений патриотизма — ведь, как ни крути, там тоже Россия, хоть и в значительной мере проданная. Примерно так я и сказал.

— Вот! — подняла палец Маша. — Тут надо учитывать еще такой момент — при сохранении имеющихся темпов роста доходной части нашего бюджета лет через двадцать мы сможем просто купить то, что там еще не успели продать, и перекупить то, что уже успели. Наших лет, понятно. В случае же, если тамошнее руководство само стремится как-то исправить имеющуюся там сейчас ситуацию, можно наладить взаимовыгодное сотрудничество. Кстати, вполне возможно, что действительно стремится, из некоторых событий можно сделать только такой вывод.

— Да? — заинтересовался я. — Расскажи, а то я что-то однозначных аргументов пока не нашел.

— В конце их восьмого года ФРС от имени совета по стандартам финансовой отчетности разрешила банкам самим оценивать стоимость торгуемых долговых обязательств. Это означает, что они вынуждены заканчивать кризис гораздо раньше запланированного срока и с куда более скромными результатами. Естественно, они дошли до такой жизни не сами, а под давлением России, Китая и Японии. Получается, что руководство Российской Федерации более не делает ставку на личные сбережения в долларах, что внушает некоторый оптимизм.

— Ага, им большем нравится евро, но чего тут оптимистичного?

— Не совсем. Ты будешь смеяться, но, похоже, выбор сделан в пользу чего-то, сильно напоминающего наше бабло. Во всяком случае, Россия начала принимать активное участие в переговорах о создании единой азиатской валюты.

— Интересно... Ну, и с чего начнем? В принципе я не против, если вы еще не поняли.

— Тогда придумай способ выхода сразу на достаточно высокий уровень, — предложил Гоша.

— Вчерне уже придумал. Открываем портал перед машиной чиновника того самого достаточно высокого уровня и потом беседуем с ним.

— Ты не понял, это надо сделать, не нарушая их законов.

— Все я прекрасно понял, это ты просто не дослушал. Итак, выбираем чиновника самого высокого ранга из тех, что ездят на одной машине, без кортежа. Ищем место на его маршруте, где он всегда нарушает скоростной режим. Это нетрудно, вот если бы потребовалось наоборот, я бы и не взялся. Далее, ни один закон РФ не запрещает открывать портал на пустой дороге. Вот я его и открываю, причем в таком месте и на такое время, что, едь этот чиновник с разрешенной скоростью, ни хрена бы он туда не попал. А ПДД не требуют от участников движения предусматривать, что кто-то будет ехать с нарушениями. То есть если чиновник будет нарушать без включенных сирены и синей мигалки, то такой образ действий я предусматривать не обязан, а значит, чист перед законом, аки агнец. Ну, а наша территория под юрисдикцию РФ не попадает, так что тут я при всем желании ничего ихнего нарушить не смогу, а нашего не буду, существующая законодательная база Империи это позволяет.

— И в каком виде ты потом этого бедного чиновника вернешь обратно?

— Во-первых, если состояние приглашенного окажется менее чем в десять раз превышающим его оклад за все годы службы, я готов прямо при тебе поцеловать его в анус — это к вопросу о бедности. Но ведь не придется целовать, сам понимаешь. А во-вторых, могу поспорить на миллион, что к нему и интенсивных мер применять не придется — чисто словесными методами можно будет довести до любой требуемой кондиции.

— Хорошо, согласен, готовь операцию.

— Тогда завтра с утра двигай ко мне, вытащим первую смену девочек и Волкова из Уссурийска. А потом, отдохнув и подготовившись, отправим их на Торбеево, для конкретной подготовки акции.

— Ладно, это детали, — отставила пустую чашку Маша, — а что мы им предлагать будем?

— То, что без нас они не смогут купить ни за какие деньги. Время.

В общем, мы начали потихоньку готовиться, но это оказалось лишним — одним прекрасным вечером в коттеджный поселок на Торбеевом приехал черный мерс с мигалкой на крыше и правительственными номерами. И остановился прямо перед воротами моего коттеджа — типа бери его прямо здесь! Девочки запросили инструкций.

— Похоже, идея вроде твоей образовалась и у наших потенциальных партнеров, — заметил я Гоше, когда мы с ним убрали микропортал и теперь имели сколько угодно времени на обдумывание ситуации и подготовку к действиям.

— И хорошо, если так, тогда завтра с утра продолжим из Гатчины, в случае чего, я думаю, прямо тогда же сил и на большой портал хватит.

Утром мы снова запустили время в том мире, но уже из моего кабинета. Здешний комп тут же подключился к тамошней сети, и я вывел на экран картинку с камеры перед воротами. Из приехавшей машины вылез невысокий полноватый мужчина лет сорока. Водитель остался на своем месте.

Визитер поднял глаза к телекамере и сказал:

— Я замначальника департамента управления делами Правительства Российской Федерации Никонов, документы имеются. Хотелось бы встретиться с хозяевами этого дома или, если сейчас это по каким-то причинам им нежелательно, уточнить, когда такая встреча станет возможной.

— Пожалуйста, проходите, — сказал я в микрофон и велел открыть ворота. Чиновник прошел к дому и через полминуты оказался в гостиной, где без малейшего удивления на лице посмотрел на пятерых вооруженных девочек и спросил:

— Мне ждать здесь?

Мы заткнули микропортал.

— Кто с ним разговаривать будет? — поинтересовался Гоша.

— Тебе нельзя, — начал соображать я, — то есть просто не по чину. Мне тоже нельзя, потому что раз он тут, то наверняка хорошо знает, как выглядит Найденов и кто он такой. Значит, пусть с ним Танечка общается, а мы посмотрим и послушаем. Но ей как минимум день на подготовку надо, ни к чему пороть горячку. Так что вечером уточним, ну, а пока я пошел ставить перед ней задачу.

Следующим утром действо продолжилось с того же самого места, но в сильно расширенных декорациях. На вопрос гостя ответила Татьяна, причем через открытый за полсекунды до этого портал у него за спиной:

— Лучше пройдите сюда, если хотите разговаривать с людьми, имеющими право принимать решения.

Вот тут визитера проняло. Он повернулся, сделал пару неуверенных шагов и обернулся — никакого портала за спиной у него не было, а имелась стена моего кабинета, у которой стояли автоматчики.

— Надеюсь, вы не возражаете против небольшого обыска, просто у нас порядки такие? — светским тоном поинтересовалась дама, — отлично, тогда пройдите, пожалуйста, вон в ту комнату.