На этот раз процесс пошёл чуть дольше, но тоже с успехом, правда возник побочный эффект, девица начала яростно чесать залеченное место, за что и получила по рукам, а также мазь для снятия зуда.
— На сегодня наша работа закончена, даю тебе ещё 30 дней на изучение человеческого скелета. Книги найдёшь сам, это не моя забота. Народ у нас шустрый, обязательно себе что-нибудь сломает, вот тогда и потренируешься. Всё, можешь быть свободен и смотри, больше не опаздывай — у меня есть на кого время тратить.
Интересно, чему потом меня будет учить старый храмовник? Да и вообще, зачем ему это надо? Может старику просто одиноко? Что-то ни разу не видел и ничего не слышал о его родственниках. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль — может попросить его позаниматься с дочками, когда те немного подрастут?
Рассказ о работе на медицинском поприще вызвал оживление и женщины тут же назначили меня семейным доктором. Вера посмеялась над 'шарлатанскими' опытами и посоветовала в серьёзных случаях быть поосторожнее. Моя идея, привлечь отца Фирто к воспитанию детей, показалась всем достаточно разумной, но её решили отложить до того момента, как малышки начнут ходить. Судя по их быстрому развитию — это произойдёт максимум через полгода.
— Почему мой муж заглядывается на молоденьких девушек? Ему требуется внимание и женская ласка? — промурлыкал сзади по-дарински голос Нарейсы.
Она обняла меня за шею и потёрлась щекой. Естественно, вопрос поняла так же и Анита, что заставило её в смущении опустить глаза.
— Конечно, требуется, — я притворно вздохнул, — Скоро забуду, как выглядит жена в натуральном виде, с такой вот жизнью, а молодой девушкой я просто любуюсь. Местный климат творит явные чудеса, вот посмотри, какая стала фигурка. А лицо? А глазки? Канфэтка, а нэ дэвушка, да?
— Мирошников, ты чего там такое говоришь, что девчонку всю в краску бросило? — подозрительно спросила Вера.
— Ничего криминального. Пою дифирамбы её красоте.
— Понятно, на баб потянуло.
— Фу, Вера, нельзя такие пошлости говорить при детях.
— Мирошников, зубы мне не заговаривай, я же вижу, как ты на нас смотришь, аки волк на мирных овечек. Сейчас берёшь Нарейсу в охапку и домой. До завтра можете не появляться.
— Ты уступаешь мне место? — Нарейса выглядела ошарашенной.
— Я за мужика переживаю, как бы не начал смотреть в другую сторону, в наше отсутствие. Всё, идите, не тяните время. За Мораной присмотрим и накормим, денёк без мамки поживёт, ничего страшного.
Нарейса поцеловала дочку, пошептала что-то в маленькое ушко и, схватив меня за руку, потащила на выход. Дома она обежала все комнаты, убедилась в отсутствии Артёма и, повиснув на моей шее, томно произнесла:
— Дорогой, у нас в запасе целых полтора часа до прихода твоего сына.
— Дорогая, — подыграл ей в том же духе, — я весь в твоей власти.
— Раз так, то я сейчас отыграюсь за все дни ожидания этого момента, и даже не думай отвертеться, — она шутливо погрозила пальчиком.
— Полностью готов искупить свою вину, — с этими словами я подхватил супругу на руки и понёс в спальню.
После неустанной 'борьбы', с обоюдным успехом, мы расслабленно лежали на скомканной постели и говорили о будущем:
— Я хочу учиться, — Нарейса перевернулась на живот и требовательно посмотрела в глаза.
— Пожалуйста, на кого?
— Пока не выбрала, надо выяснить, что предлагают ваши заведения.
— Но ты не знаешь нашу школьную программу, нужно нанимать репетиторов и чем раньше, тем лучше.
— Вот сегодня вечером и посмотрим, что мне потребуется.
— А если у нас появится ещё одна маленькая Морана?
— Пока не появится. Винсах подсказал, что нужно делать, чтобы не было незапланированных детей, — она смущённо улыбнулась.
— Да ты что? — я даже приподнялся на локте от такого известия. — Какой, однако, у нас предусмотрительный друг. Чему ещё он вас успел научить?
— Так, всякому, — неопределённый жест рукой намекал на несущественность полученной информации. — Давай сходим в какое-нибудь кафе, я что-то есть захотела. В вашем холодильнике наверное мышь сдохла.
— А вот и неправда, там должно лежать три сосиски.
— И вам не стыдно об этом говорить, мирс Мирош?
— Стыдно, мирса Мирош, но катастрофическое отсутствие милых женских ручек привело к такой неприглядной ситуации.
— Тогда мы идём в кафе.
— Прямо в таком виде? — я провёл по соблазнительному крутому бедру.
— Голодная женщина, конечно, способна на многое, но чувство меры надо соблюдать обязательно. В ванну и вперёд, на поиски еды, иначе я начну кусать тебя, — она хищно оскалилась и зарычала, показывая степень голода.
Я вызвал такси и словоохотливый водитель на вскидку сразу назвал два приличных ресторанчика с 'приличными' ценами. Мы выбрали 'Глорию' из-за более симпатичного названия, оправдавшего себя на все сто. В уютном помещении сели за столик в глубине зала, подальше от сцены, с наигрывающими что-то лёгкое, музыкантами. Заказали побольше мясного и пару высоких стаканов с соком. Нарейса тихонько отдувалась, смачивая тёмные губы апельсиновым напитком, видимо слегка переела.
— Здравствуйте. Разрешите представиться — Арташев Николай Васильевич.
Этого мужчину я заметил ещё минут пятнадцать назад, он похоже, из чувства вежливости, терпеливо ждал, пока мы перекусим.
— Мадам, прошу вашу руку, — он наклонился и поцеловал кисть супруги, бросив внимательный взгляд на кончики её пальцев. — Извините, но перед такой красотой трудно удержаться и признаюсь — очень опасной красотой. Простите, что не знаю вашего имени.
— Анастасия Мирошникова, — неожиданно прозвучал ответ.
— О, так вы родственница Сергея Сергеевича?
— Да, очень близкая, — она слегка моргнула мне глазом.
— Рад познакомиться. Разрешите присесть?
— Садитесь, не стесняйтесь, — я указал на стул и вспомнил, где мне попадалась его фамилия — на одной из визиток, отданных бойцами генерала.
— Я не помешаю вашему разговору?
— Ну что вы, Анастасия. У меня язык не повернётся попросить вас куда-нибудь уйти.
— Николай Васильевич, давайте обойдёмся без расшаркиваний. Раз вы пришли, значит Коростину что-то понадобилось, — меня начало потихоньку раздражать затянувшееся начало беседы.
— У нас есть предложение, вернее просьба, вы могли бы достать, вместо готовых изделий, исходный материал? Понимаете, мастера при изготовлении добавляют другие металлы для придания товарного вида, а нам требуются чистые самородки обоих видов.
— Нашли куда применить? — я с любопытством посмотрел на Арташева.
— Конечно, но это пока секрет. К сожалению, не имею права разглашать.
— Гостайна и всё такое прочее?
— Представьте себе, да. Об оплате можете не беспокоится — перевод на карточку или какие-либо услуги, на ваш выбор. Кстати, Анастасия, вы где-то учитесь?
— Пока нет, думаю осенью куда-нибудь поступать.
— То есть, вы ещё не определились?
— Ну... — она забавно сморщила нос. — Меня заинтересовал компьютер и всё, что с ним связано.
— Прекрасно, — гость радостно улыбнулся. — Сергей Сергеевич, позвоните мне в начале июля, если ваша очаровательная спутница не выберет другое направление обучения. А сейчас, извините, вынужден откланяться, дела требуют.
— До свидания, Николай Васильевич, — Нарейса мило улыбнулась.
— Анастасия, — Арташев встал и снова поцеловал ей руку. — Сергей Сергевич, всего доброго.
— Что скажешь? — я посмотрел на прямую спину уходящего капитана.
— Кажется, нас заманивают, — она задумчиво постучала коготками по столику.
— Похоже, очень похоже, но и перспектива какая, а? Сразу исчезнут все проблемы с поступлением и учёбой. Вкусная наживка, правда?
— Очень вкусная, — тёмно-красный язычок пробежал по губам, вызвав тихий возглас 'Ух, ты!' за соседним столиком с тремя молодыми людьми.
— Дорогая, — я перешёл на даринский, — не стоит смущать неокрепшие души нашей молодёжи.
— Да они на меня с самого начала пялились, как только пришли. Пойдём домой, я отдохнуть хочу, — она томно потянулась и встала, выгодно подчёркивая все нужные части тела, дождалась восхищённого 'Вау!' и пошла на выход.
Как только щёлкнул входной замок, из зала раздался голос Артёма:
— Бать, ты?
— Мы, — весело откликнулась Нарейса. — Привет. Что, не ждал?
— Привет, а где мама? — сын лежал на диване с планшетником в руках.
— Недели через две с тётей Таней придут. Ты есть хочешь? Давай что-нибудь сготовим на скорую руку, — я присел рядом с ним.
— Не, не надо, я в нашей столовке пообедал.
— Бедный мальчик, — Нарейса взъерошила ему волосы и горестно вздохнула. — Совсем без женских рук отощал. Как будешь подружку на руках носить, даже и не знаю.
— Не боись, унесу, — Артём отдёрнул голову и, не глядя на нас, поинтересовался. — Как у Аниты дела?
— Вот сходишь и сам спросишь, жених малолетний, — она щёлкнула Тёмку по носу и получила в ответ диванной подушечкой.
Сразу же поднялся тарарам с воинственными воплями и стонами избиваемого молодого тела. Я недолго смотрел на всю эту кутерьму и гаркнул командирским тоном:
— Прекратить боевые действия! Вы гляньте, какую пылюку подняли, детвора великовозрастная.
Растрёпанная парочка плюхнулась на диван и шумно задышала.
— Ты чего так больно бьёшь? — Артём, поморщившись, почесал левый бок.
— Не прикидывайся, — Нарейса толкнула его плечом. — Я тебя слегка приласкала. Ты вон у отца спроси, как мы с ним дрались, жуть просто.
— Дорогая, — я погрозил пальцем негоднице.
— Бать, она правду говорит? — не поверил сын.
— Было дело, сынок, и постарайся запомнить — демоницы сильнее и быстрее своей мужской половины. Наверно так природа постаралась — выживание рода, понимаешь ли.
Думаю, не стоит сыну рассказывать, сеанс какой 'борьбы' мы проводили. Со временем сам на своей шкуре узнает, если всё сладится с Анитой. У меня тогда действительно рёбра побаливали от жарких объятий распалённой подруги.
— Вспомнил, да? — подмигнула мне чертовка. — Сегодня сходим, надо восстановить форму, а то что-то расслабилась.
— А можно мне посмотреть? — загорелись глаза Артёма.
— Ну что ты, Тёмочка, — Нарейса тщательно разглядывала коготки, — Вдруг что не так получится и я буду смущаться, а если это случится, то буду очень зла, а когда я зла...
— Чёрт, вспомнил, — сын вскочил с дивана, — мне же презентацию на завтра надо сделать.
Мне оставалось только покачать головой, глядя на бледную от смущения супругу.
— Язык мой, враг мой?
— Сам дурак, — она бросила в мою сторону набитое поролоном 'оружие'.
— Какая ты, в сущности, ещё ребёнок. Учить тебя и учить.
— Так научи меня, мой господин, — подлезла под руку и преданно посмотрела в глаза. — Я буду очень-очень прилежной ученицей.
— А без 'этого' обойтись никак нельзя?
— Нет, — на этот раз она была серьёзной. — Ты, свой излишек энергии можешь просто рассеять в окружающем пространстве, а мы только таким способом.
— Это тоже рассказал наш друг?
— Да. Он много чего знает интересного.
— А если не с кем...разряжаться?
— Тогда всё будет очень печально. Перенасыщение начинает отравлять организм и вредно сказывается на здоровье, сначала своём, а потом и окружающих. Поэтому и исчезла раса демоноидов — подавляющее большинство женского населения.
— Так, не будем больше о грустном, — я решительно отстранил Нарейсу, — Берём Артёма за шиворот и тащим к единственной и неповторимой, хватит дышать пыльной квартирой. Сынок?! Собирайся, мы уходим.
— Бать, куда? — он выглянул из спальни, — Мне работы на пять минут осталось.
— Пять, пожалуй, подождём. Да, дорогая?
— Я только переоденусь, — она быстро упорхнула за своим коротким платьем.
Женщины держали посапывающих малышей и наблюдали за прогуливающейся парочкой.
— Взрослеет мальчик, — кивнула Татьяна в сторону молодых.
— А девочка ещё быстрее, — вздохнула Вера, поправляя сползающую Морану.
— Тебя что-то беспокоит?
— Ещё как, у Тёмки до сих пор не было девушек вообще. Так, знакомые, однокурсницы, в кафешке посидеть, потусоваться, как они любят говорить.
— Вер, я не понимаю причины твоей тревоги. Ну походят за ручку, поцелуются — это же обычное дело, себя вспомни.
— Таня, обычное может быть только для обычных людей. Ты приглядись к Аните, видишь как она прижимается к Тёмке?
— Господи, да ты просто ревнуешь сына к посторонней женщине, — Татьяна рассмеялась и тут же прикрыла рот, дочка завозилась от громкого звука.
— Если бы это было так, я бы молча пострадала, ну может высказала претензии, но здесь совсем другое дело. Живой тому пример — Нарейса, вот тут я действительно ревную.
— Тяжело видеть мужа с другой?
— Тяжело, но и прогнать её не могу, по ряду причин. Главная из них то, что она демоница...или демонесса, не суть важно. Нельзя им оставаться одинокими, просто категорически противопоказано до летального исхода.
— Не может быть, — ахнула Таьяна. — А как же мы?
— А мы с тобой, милая моя, простые русские бабы, только сильно закопчёные.
— Ой, да ну тебя, такие страсти рассказываешь. Лучшие объясни про Аниту.
— Демоница она, вот и всё объяснение. Ещё неделька, ну две от силы, и она начнёт сходить с ума как мартовская кошка. То же самое было и с Нарейсой — своего рода инициация женского организма. Ты приглядись, так невзначай, к её глазам, сразу всё поймёшь.
— И что теперь делать?
— Не знаю, но к Сергею я её не подпущу, лучше прибью, возьму грех на душу. Мне и вас двоих хватает.
— Вер, ты прости меня, за то что я так...с Серёжей. Прямо наваждение какое-то нашло. Уже и ругала себя и кляла, но это было выше моих сил. А сейчас, кроме него, больше и прислониться не к кому.
— Слушай, подруга, не рви мне сердце, а? Тут проблемы с сыном назревают нешуточные, а ты всё об этом кобеле.
— Так значит ты не сильно обижаешься на меня? — обрадовалась Татьяна.
— Уже не сильно...Нет, ты глянь, вот сучка, что она с сыном делает, того и гляди прямо тут разложит, на глазах у матери. Ну-ка, Танюша, подержи деток, я сейчас этой скороспелке ума-разума вставлю. Ишь чего удумала, кошка похотливая.
Верин вид очень не понравился — она была просто в ярости. Растерянный Артём молча сидел на диванчике в холле, Анита с затравленным взглядом стояла под аркой в парк. Мы с Нарейсой переглянулись, не понимая, что случилось за наше отсутствие.
— Вы, двое, за мной, — Вера резко развернулась и пошла на выход, ткнув по ходу пальцем в девушку. — Ты, красавица, тоже.
— Что случилось, Веруш, у вас тут вроде всё было тихо, — меня сбивало с толку её настроение.
— Что случилось? — взъярилась она. -Да твоего сына чуть не изнасиловала эта...подружка. Прямо на моих глазах. Ну, что молчишь, молодая да ранняя?
— Простите меня, мирс Сергис и...Вера. Я не знаю, что на меня нашло, — раздался тихий голос Аниты. — Я не хотела так делать.
— Постойте-постойте, — встрепенулась Нарейса. — Она тут уже больше недели...Ты понимаешь о чём я, Сергис?
