Муха в меду 3

Вейн мрачно грыз леденцовую елочку и делал вид, что в упор не видит Хията. Что-либо спрашивать рыжий родственник хранящей не собирался. В последнее время он вообще предпочитал молчать и таращиться в стену. Такое поведение и охранники, сторожившие дверь в эту комнату, и медики, приходившие проверять насколько он здоров, да и все остальные считали странным. Но к Вейну не лезли. Кто знает, как должен вести себя человек, которого медленно сводит с ума проклятье? Не бросается на людей, не буянит, и ладно.

А вот Хият сразу понял, что Вейн ведет себя правильно. Чем меньше беспокоишься, интересуешся чем-либо, злишься или веселишься, тем медленнее будет расти проклятье. Проклятья вообще питаются эмоциями и крайне редко только отрицательными.

Сохранять спокойствие Вейну помогала дыхательная гимнастика и леденцы, которые он поедал в неимоверных количествах.

— Ладно, — сказал Хият. — Попробуем.

И попытался себя успокоить тем, что Вейн в любом случае долго не проживет. Потому что находится на самом краю. Тут любой толчок и он свалится. Так или иначе. Лучше уж попытаться его спасти, чем просто стоять и смотреть. Не так он и плох.

Хият сдвинул в сторону лежащие на столе листы бумаги и стал чертить миниатюрный ритуальный рисунок. Ошибиться он не боялся. Подобные стандартные рисунки он чертил часто. Просто в конце нужно добавить направление и имя.

Вейн все так же грыз леденец, не проявляя ни беспокойства, ни любопытсва. Сильная воля у человека, давить такие порывы в себе очень сложно. Даже Ладаю сложно. А для таких рыжих и порывистых — это вообще подвиг.

Рисунок Хият нарисовал в полной тишине. Достал мамин нож, вырезал на столешнице по углам центральной фигуры первые буквы своего и Вейнового имени, добавил символ воды и знак отрицания. А потом уколол себя в палец и размазал каплю крови в центре.

Всякие любители страшных сказок и старинных ритуалов почему-то считают, что чем больше крови будет, тем лучше. А на самом деле все зависит от силы крови, а не ее количества. На Хиятову ритуальный рисунок откликнулся мгновенно. На кровь Ладая он бы отреагировал точно так же, просто из-за того, что Ладай успел побывать у самой грани между жизнью и смертью, едва ее не переступив. Кровь тех, кто часто сражался и был не единажды ранен, рисунку бы понравилась меньше, но он бы все равно ее принял. Да и просто сильные маги могли бы договориться, пожертвовав вместе с кровью немного силы. А вот воспетые в легендах девственницы... Тут хоть сотню зарежь самым зверским способом, рисунок будет молчалив и безучастен.

Говорят, где-то на материке именно этим и занимаются — убивают девушек в надежде обрести невиданную силу.

Хият вздохнул, схватил ладонь не сопроивляющегося Вейна и тоже уколол его в палец. Размазал каплю крови поверх своей и немного подождал.

Никакого демонического хохота и отклика злобных богов естественно не было. Кто-то неодаренный вообще бы ничего не заметил. Да и одаренные увидели бы обычный всплеск силы. Похожий бывает, если оборвать незаконченное плетение или со злости швырнуть в кого-то не оформленную ни во что энергию. В общем, ничего интересного. Нити проклятья вообще горят неинтересно. Вспыхнули и пропали, словно их и не было.

— Все, — сказал Хият. — Можешь оживать. Я тебя освободил. Главное, опять не вляпайся и все будет в порядке. Уничтожить само проклятье я пока не могу. И понятия не имею, когда пойму, как это делается.

Вейн безучастно кивнул и закрыл глаза.

Хият опять вздохнул.

Что же, для того чтобы вывести себя из спасительного спокойствия, тоже требуется время. Сидеть здесь и ждать, когда это случится — глупо.

Хият встал, спрятал за пояс мамин нож, взмахом руки стер со стола ритуальный рисунок и пошел к двери.

— Спасибо, — прозвучало за спиной, когда парень был уже одной ногой в коридоре.

Он обернулся, кивнул и улыбнулся.

Вейн действительно не так уж плох. И, возможно, после произошедшего станет еще лучше. Кто его знает.

Самому Хияту сейчас было не до Вейна, если честно, освободил от проклятья, дальше пускай с ним разбирается мудрейшая, отправляет его домой, что-то там за него требует. Ей лучше знать что. Эти проблемы Хият на себя взваливать не собирался. Ему хватало тех, которые есть.

Во-первых, его уже дважды пытались подкупить. Один раз нагло предложили деньги за то, что он закроет глаза и выпустит из города уважаемых людей, которым срочно надо уехать. Хият в ответ глупо поморгал и заявил, что лично он никого не держит. И сделал вид, что не понимает, кого и почему город не желает выпускать за свои пределы. А потом еще и пообещал с Таладатом и Атаной посоветоваться. На чем его и оставили в покое. Ушли с убеждением, что хранящий полный и беспросветный идиот.

Во второй раз поступили умнее. Хияту подарили мешочек с камнями, от чистого сердца и по доброте душевной. Якобы узнали, что он умеет собирать из таких камней артефакты и решили отдать. Все равно они никому другому не нужны. Хият хмыкнул и подарок взял. Было интересно, что дарители скажут дальше.

А дальше Хияту рассказали сказку о благородных полуразбойниках, которые никого не грабят и не убивают, и вообще они белые и пушистые, как новорожденные ягнята. А возить конрабанду их нужда заставила. И маленькие дети, которые кушать просят. А при детях обязательно обретаются их мамки, которым одной еды мало. Им еще платья нужны, драгоценности и прочие интересные женщинам вещи. Хият слушал, слушал, а потом махнул рукой, намекнув, что если эти полуразбойники притащат в город что-то опасное, он лично им головы поотрывает. На чем разговор и увял. У Хията даже не спросили, что именно он считает опасным.

Хият, если честно, вообще не понял, почему эти полуразбойники решили просить у него разрешения. Можно подумать, если бы он запретил, они бы согласились и занялись рыбной ловлей. Или земледелием.

Во-вторых, упертые советники не отказались от идеи навязать Хияту учителя. Конечно, учить его быть хранящим уже никто не собирался. Зато появились и профессиональные творцы защитной магии, что бы оно ни значило, и гениальные водники, и не менее гениальные амулетчики, и те, кто сумел довести до совершенства стандартные плетения. Хият уже успел отказать целой толпе. А учителя не переводились.

В-третьих, вот-вот должна была вернуться воинственная мачеха Ладая. А вместе с ней и мачеха Атаны. И если первая, скорее всего, просто убедится, что с Ладаем все в порядке, и оставит всех в покое. То вторая... Вторая Хияту приходилась бабушкой, и он не знал, что с ней делать.

И что делать с отшельницей живущей в горах он тоже не знал. Попытался уговорить ее вернуться в город, но она отказалась. Не силой же ее тащить. Пришлось оставить привезенные продукты и вернуться ни с чем.

В общем, Хияту было не скучно даже без предстоящего допроса под камнем. Было о чем подумать и чем заняться. А вместо этого теперь придется бегать за придурковатым племянником советника Сакета и предлагать избавить от проклятья.

Или оставить все как есть? Предложить помощь и, если откажется, не настаивать. Так было бы проще и разумнее, но Хият так не мог.

Дорана растила воду. Медленно, осторожно, выплетая хрупкие узоры и прогоняя через них энергию. Работа была долгой и кропотливой. И на самом деле этим следовало заняться давно. А она откладывала на потом, словно в тот момент, когда это "потом" наступит, случится какое-то чудо и стихия воды сразу станет сильной и стабильной, как у какого-то водника. На самом деле не станет. У универсалов так не бывает. У универсалов вообще ничего легко и просто не бывает, они всю жизнь словно раскачиваются на безумных качелях. Зато если научатся этими качелями управлять... Девушка, пытаясь себя приободрить, сходила в библиотеку и взяла книгу об универсалах, и с удивлением узнала, что среди них великих магов хоть и немного, зато те, которые есть, на голову превосходили тех, в ком жила только одна стихия. Было к чему стремиться.

За окном громко щебетали птицы, которые два дня назад очень мешали и отвлекали. А сейчас их слушать было даже приятно.

Мама готовила что-то мясное, и запах, вынырнувший из окна кухни, поднимался вверх, вместе с порывами ветерка залетал в комнату и дразнил голодную девушку. И ей хотелось тряхнуть руками, глубоко вдохнуть, а потом встать на ноги и пойти выпрашивать у мамы кусочек чего-то вкусного. Вместо этого она терпела. Раз решила заниматься до того момента, когда солнце перестанет заглядывать в окно, значит, так оно и будет. Тем более, осталось уже недолго.

Когда время, отведенное под занятия с водой, закончилось, Дорана встала, потянулась и шагнула к книжной полке, вместо того чтобы сразу пойти к маме и источнику чудесных ароматов. Провела пальцем по корешкам и вытащила книгу принесенную из храма женщин. Очень уж девушке хотелось с кем-то посоветоваться. И убедиться, что все делает правильно. Или не правильно. Тут уж как повезет.

Книга открылась где-то посередине.

На странице слева была изображена худенькая симпатичная женщина. Она держала овальный щит и какую-то круглую штуковину, подвешенную на цепь.

Справа был текст.

Девушка вздохнула, зажмурилась, а потом открыла глаза и стала читать.

"Мир устроен справедливее, чем многим кажется. В нем практически невозможен брак между львом и ослицей. И женами принцев обычно становятся принцессы. Богатый купец не женится на девчонке из подворотни, как бы красива она ни была. Он ее красоту даже не рассмотрит. Потому что для него не может быть красоты в немытом существе, которое не умеет разговаривать как положено девушкам его круга, не умеет правильно ходить, не говоря уже о поведении за столом. Женой становится та, которая этого достойна. И не отдаст мужчина брачный браслет той, которую он стыдится.

Но помните, судьбу можно преломить. И если вы от рождения ослица, вы вряд ли сумеете стать львицей достойной льва, но превратиться в лошадь благородных кровей в ваших силах. Впрочем, как и опуститься до драной козы или глупой овцы.

Хотите лучшего мужчину находящегося на ступень выше той, на которой стоите вы — научитесь быть подходящей для него женой. Жена должна быть для мужа щитом, а не камнем тянущим его вниз...".

Дорана вздохнула и закрыла книгу.

Ей, чтобы стать щитом для Хията, надо учиться, учиться и учиться. А потом работать, работать и работать. Хорошо хоть превращаться из ослицы в лошадь не надо.

Интересно, как сказочная красавица, выросшая в лесу и воспитанная волками, прижилась во дворце своего принца? Ладно, добрая дева-маг задурила несчастному голову настолько, что он влюбился без памяти и потащил эту красавицу под венец. А потом как? Она привыкла есть сырое мясо и бегать с волками, а он привык к девушкам умеющим вышивать, кокетничать. Наверное, несчастную красавицу отравили от греха подалше и женили принца на принцессе из соседнего королевства. Поэтому сказка и закончилась на свадьбе.

Бедная красавица. Лучше бы вышла замуж за своего оборотня с рваным ухом и спокойно рожала волчат. И зачем ей тот принц понадобился?

— Ладно, — сказала девушка, поставив книгу обратно на полку. — Поем и опять попробую позвать огонь. Вчера свеча затлела. Может, сегодня загорится.

За два дня до допроса под камнем кто-то отличающийся умом и сообразительностью наконец додумался до того, что Хията следует убить и все проблемы разом пропадут. Кто, опять же осталось непонятным, потому что нападавшего Хият, по его словам случайно, шарахнул энергией из источника под городом. Он в тот момент, когда его попытались ударить чем-то огненным, как раз с этим источником то ли разговаривал, то ли не разговаривал, а просто знакомился. Хият, похоже, сам был не уверен в том, чем именно занимался.

Закончилось нападение закономерно. Огонь до Хията даже не долетел. А вот от нападавшего остались только подметки от сапог.

Больше покушаться на хранящего никто не рискнул.

Да и подкоп под стену перестали рыть, убедившись в его бесперспективности.

А попытаться улететь, к огорчению Тоена, никто так и не додумался. А ведь это, по словам мужчины, могло бы стать незабываем зрелищем.

Зато допрос прошел без происшествий. Не считать же происшествием то, что некоторых советников пришлось тащить силой, под улюлюкане собравшейся толпы и с полного одобрения других советников?

Сакет, к огорчению Атаны, оказался обыкновенным извращенцем и фанатиком. Оказалось, он любил свою сестру вовсе не братской любовью, поэтому так и огорчился, что она выбрала какого-то жалкого родича хранящего. Сестра Сакета тоже была оригиналкой. И не привыкла, что ей отказывают. А когда отказали, подпоила каким-то сводящим с ума зельем и через пару месяцев обрадовала несчастного мужика тем, что скоро он станет папой. Мужик радоваться не захотел. Папой становиться тоже. И вышвырнул красавицу из дома своими руками. Еще и направляющего пинка дал. В общем, опозорил несчастную как только мог.

Сакет, естественно огорчился. Причем, огорчился настолько, что когда неизвестный в капюшоне, подозрительно похожий на собирателя, предложил ему обменять малолетнего двоюродного брата на возможность воспользоваться помощью этого неизвестного, Сакет согласился не раздумывая. Ему как раз не хватало силы и умения для того, чтобы наказать проклятый род. Куда после этого делся двоюродный брат, Сакета совсем не интересовало. Ушел в горы и пропал. Ну, туда ему и дорога.

То, что из-за его проклятья вот-вот может умереть его же внучатый племянник Сакета тоже не волновало. Впрочем, его в той же степени не волновала судьба города, да и целого мира. Пускай все рухнет и пропадет. Главное, чтобы давно умершая сестра была отомщена.

В общем, с Сакетом все было просто и заступаться за него никто бы не стал. А вот со всеми остальными оказалось гораздо сложнее.

Оказалось, муж Лейры действительно ее любил и собственную дочку убил совершенно случайно, из-за того, что надеялся пробудив дар в ребенке, вернуть его и жене. Родственники этой его страсти не разделяли, они просто пользовались возможностью и выдуривали у глупой хранящей ценности. Тем более, на тот момент от хранящих осталась только она с сыном, так что они считали себя вправе — ныне мертвый глава рода сообразил, что через пару поколений именно их семья станет семьей хранящих. К сожалению, о том, что Лейра разбазаривая ценности потеряет дар они не подумали, попросту не знали об этом. В общем, поспешили, за что и были наказаны. И больше их наказывать не за что. Они так считали.

Почему ценности не вернули?

А кому? Тому неизвестно от кого рожденному мальчишке? Да он бы не знал, что с этими ценностями делать, его никто не учил. А их как раз учили. Лейра и учила, сама об этом не догадываясь. И если бы все пошло как надо, хранящий бы в их семье появился. Обязательно. Потому что никого досойнее нет и не будет. Хият этой чести не достоин. Тоже неизвестно откуда взялся, никого не чтит и ведет себя странно.

Покушались на Атану и Хията, кстати, не они. И даже не те идиоты, которые додумались позвать в город собирателя. Эти идиоты всего лишь пытались сбежать, каждый как умел. Так же они ни в чем не раскаивались и ссылались на то, что не совсем понимали, что делают. Теоретически ведь все было просто — городу грозит опасность, значит город выберет хранящего. А вот на практике все пошло немного не так, как они рассчитывали.