Все местные газеты писали одно и то же, а центральные сообщали о перебоях с поставками продовольствия в некоторые города, в связи с разгулом преступности на местах, которая грабит купцов и наживает неисчислимые состояния на возросших ценах на продовольствие. Потом, позже, историки, конечно, сопоставят всё напечатанное, и вычислят главного интересанта, но это будет потом, когда дело уже сделается. Возможно, они даже обвинят Принцепса в жестоком обращении с бандитами, которых вместо того, чтобы привлечь к справедливому суду, морили голодом и травили взбешёнными горожанами, но это будет потом, а на потом, Ричарду было наплевать с самого высокого этажа отеля Ицхака Левита. Всем всё равно не угодишь. Поэтому, делай, что должно, и будь, что будет.

Кроме избрания новых магистратов, в города были переведены монахи (а каждый из них теперь был воином) из глухих провинций, а возле приговорённых к зачистке городов, начали строить свои замки рыцари Ордена Святого престола. Строить неторопливо, и (на самом деле) не замки, а, по заранее согласованному плану, будущие промышленные предприятия: металлургические и механические заводы, ткацкие фабрики, фабрики производства строительных материалов, не требующих больших энергозатрат (вроде паркета, стенных панелей и клееного бруса для перекрытий). Всё было заранее рассчитано, и их труды точно не пропадут даром. Всё выкупит казна. Ицхак (вернее, его люди) всё оценят, выкупят, достроят, запустят производство, а потом продадут с аукциона. Покупатели найдутся. Ещё пять лет назад, такие покупки могли себе позволить только сенаторы, три года назад — некоторые патриции, год назад, начали (разумеется, с подсказки) образовываться акционерные общества из сословия всадников, и вот, наконец, дошла очередь и до плебеев. Предприятия разрешили выкупать городам. Вернее, избранным народным трибунам, но только для своих избирателей, по их желанию. Как и в Римском праве, народный трибун обладал иммунитетом против любых преследований. Даже если он объявит себя Принцепсом, или Римским Папой, до конца его полномочий к этому следовало относиться с пониманием. 'Dura lex sed lex' Только не было в числе избранных трибунов таких идиотов. Избранный трибун сразу зачислялся в сословие всадников, с выплатой ценза в банк Принципата за счёт казны, получал свою долю от монополий и меньше всего хотел вернуться обратно, в плебейский круг, а то и в трудовую армию. И избраться ведь мог любой! Любой честный горожанин. Теоретически, конечно. Социальный лифт вроде есть, но в него длинная очередь. А в этой очереди запросто могут и убить, но риск ведь благородное дело...

Выкупить весь урожай у крестьян, Ицхак, разумеется, не смог. Слишком много развелось собственников — производителей сельхозпродукции. Без внимания осталась всякая мелочь, но именно она и сняла сливки с трёхкратного (это пока) повышения цен. Впрочем, идиотам деньги всё равно не впрок. На будущий год они, засеют втрое больше, от простой, природной, человеческой жадности, и... прогорят при продаже. На следующий год планировались массированные поставки зерна в Европу из Египта и Месопотамии, где сейчас зерно перегоняли в топливо. Благо, налаженное производство бочек из жести, снимало с повестки дня вопрос хранения. Нефть уже тоже добывали в значительных объёмах, но использовали её пока только как топливо, для опреснения воды. Ричарду было очень интересно — изменится ли климат, благодаря озеленению пустынь, и Аравия была первым 'подопытным кроликом', благо, нефть там чуть ли не сама из земли сочилась. Если получится, то со временем, дойдут руки до Сахары, а потом и до Атакамы. Туда нефть придётся возить, но чего только не сделаешь, чтобы мир стал хоть чуточку лучше.

Операцию по наведению конституционного порядка закончили двенадцатого ноября 1204 года. Города покинули сорок семь тысяч бандитов, и ещё две тысячи арестовали на месте. Это не последние преступники, 'работников ножа и топора', 'романтиков с большой дороги', в каждом поколении рождалось немало, но теперь они будут искать более безопасные места, для своей деятельности. Ту же армию, например, или наёмничество к Чингисхану, который почти вдвое поднял расценки, рассчитывая привлечь ветеранов. А лучше, и то, и другое — четыре года службы, и ты уже востребованный высокооплачиваемый специалист. В Китае всё заварилось надолго, как минимум до смерти Великого хана, а ему ещё и пятидесяти не исполнилось.

Всех арестованных разбойников приговорили к двадцати годам трудовой армии и отправили на строительство нового Суэцкого канала. Такого, каким он был в другой истории. Никого из них в колонисты не определили, всё-таки опасно собирать вдали от метрополии большое количество профессиональных преступников.

Те же Саксонские мятежники, как не крути, это обычные плебеи, всю жизнь жившие честным трудом, а преступление совершили всего одно, да и то, можно считать, вынужденно. А многие и вовсе неосознанно — все пошли, и я пошёл. Кейптаунские рабовладельцы и вовсе не считали свои деяния преступлением. Да, в Принципате рабство запретили, но они то считали, что дикой южной Африки эти запреты не касаются. Словом, все они просто ошиблись, а значит заслуживали снисхождения.

Городские бандиты-рэкетиры — совсем другое дело. У них уже сложилось параллельное общество, со своими обычаями-законами, заповедями, культурой и даже языком. Причём, не замкнутое в стенах города, следствие показало, что была устойчивая связь между бандами по всему Принципату, и даже проводились ежегодные съезды авторитетов, то есть имелся свой, криминальный сенат. Таких к нормальной жизни уже не вернуть, они и в колониях будут сбиваться в разбойничьи стаи, так что лучше пусть они до конца жизни работают, стимулируемые кнутами надсмотрщиков. Двадцать лет — это пожизненный приговор, учитывая, в каких условиях им придётся трудиться.

В колонии же поедут нормальные люди. Добровольно поедут. Как только наладится регулярное сообщение, чтобы это не воспринималось как путешествие в один конец, без возможности вернуться. Как только в колониях наладятся привычные товарно-денежные отношения и начнёт развиваться цивилизация. Налог на торговлю с метрополией никого не отпугнёт, он компенсируется отсутствием подоходного налога, даже для желающих торговать с Принципатом, а ведь будет ещё внутренняя торговля. Это сейчас там аналог военного коммунизма, а все отношения строятся на бартерной основе, но это возможно только до определённого момента развития. Десятью тысячами ещё можно управлять подобным образом, а сотней уже нет, тем более, миллионом.

На какие средства будут развиваться колонии, при отсутствии подоходного налога? Пока промышленного производства нет — на дотации, а как только появится, производители будут оплачивать лицензии и акцизы. Нет никакой нужды забирать у крестьян, или рабочих часть заработка, если есть возможность получать те же деньги с продаваемого им товара. Ещё и довольны все будут: 'Да, у нас всё подороже, но зато мы налогов не платим'.

Ещё одним важным достижением 1204 года стало установление телеграфного сообщения. Пока только с Сингапуром и Сокотрой, но лиха беда начало. Производство развивалось и совершенствовалось, специалисты готовились, лет через пять телеграфные станции появятся уже во всех крупных городах и колониях, тогда это станет уже прибыльным бизнесом. Бизнесом лично его, Ричарда, все разработки в области радиосвязи он очень щепетильно финансировал из своего кармана. Приглашал в долю Ицхака, но тот отказался. Не потому, что не поверил, поверил, конечно, просто в этом деле он стал бы настоящим нахлебником, а у короля Нового Сиона были принципы, да и денег хватало, в подачках он не нуждался.

Двадцать пятого декабря 1204 года, накануне открытия восьмой сессии сената, по традиции собрались посвящённые. На этот раз в отеле короля Запада Европы и Африки, Роберта I Бомон. Резиденция главного 'Демона войны' была точной копией отеля Ицхака I Левита и Филиппа I Фальконбридж, третьим бриллиантом в короне Вечного города.

Точно такие-же начали строить себе братья Вельфы, Ростислав Рюрикович и Людовик Блуа. Хотел ещё один Людовик, приёмный сын Принцепса, но Ричард его отговорил. Собственная резиденция в Риме понадобится ему ещё не скоро, а к тому времени появятся новые проекты. Ни к чему застраивать всю столицу однотипными зданиями, как какой-то спальный район из несостоявшегося будущего. Семь — и то уже много, хоть они и строились в разных районах, а желающих, помимо короля Франков, было уже с полсотни. Придётся, видимо, принимать закон о застройке исторически значимых городов и сохранении культурного наследия, иначе испохабят всё.

Кстати, восстановленные термы Диоклетиана и Колизей начали приносить доход. В термах, теперь чередовались мужские и женские дни, а помимо банных процедур, проводились чемпионаты по теннису. Пока без зрителей и призовых фондов, но уже очень азартные. Мирная игра чопорных англичан стала причиной семи дуэлей у мужчин, две из которых завершились летальным исходом, и четырьмя драками у женщин. И это при том, что в термы допускалась только благородная публика, от сословия всадников и выше, а входной билет на дневной сеанс стоил столько же, сколько зарабатывало за год крепкое крестьянское хозяйство. В Колизее, в свою очередь, устраивались развлечения для плебеев — коррида и родео. Вход на трибуны был пока бесплатным, зато тотализатор уже не только окупал содержание, но и потихоньку отбивал вложения. Это было приятно.

Однако, вернёмся к собранию 'апостолов'. На этот раз на нём отсутствовали король Венеции и Балкан, Гуго I Лузиньян; король Франков, Людовик VIII Капетинг-Плантагенет и сестра Мариам, Железная герцогиня Алиенора Аквитанская. Ле Брюн заселял западный берег Лузиньянии, приёмный сын Ричарда начал военную кампанию на острове Ява, а Маман тяжело болела, у неё уже отнялись ноги, без видимых причин, просто от старости. Разума она не лишилась и до сих пор писала свою книгу, но представать беспомощной перед обществом отказалась категорически. Грех гордыни не отпустил её даже после пострига. А впрочем, какой же это грех? Именно гордыня заставляет ленивый разум человека развиваться, а ленивое тело совершать подвиги. Гордыня — это дар Божий, это именно то, что заставляет стремиться к новым свершениям, то, что развивает созданных по образу и подобию, постепенно приближая их к оригиналу. Конечно, в идеале, гордыня должна быть уравновешиваться совестью, вторым Божьим даром, но от идеала люди пока ещё очень далеки.

— Итак, братья, год прошёл, пора обсудить итоги и наметить планы. Никто из стариков не желает стать сегодня виночерпием? Нет? Тогда приступайте, Оттон, вы самый молодой среди нас. Кто будет вести протокол?

— Я возьмусь. — вызвался король Эдессы, Кавказа, Синопа, Трапезунда и Тегерана, Томас I Гилсленд — Только вы не слишком быстро говорите.

— Мы постараемся, Томас. А ты не стесняйся нас сдерживать. Ну... — Ричард поднял свой бокал — Первый тост, по традиции: 'За встречу!'

Выпили, закусили. Выпили за день рождения Иудейского царя, потом ещё выпили — 'за тех, кто в море'. Ритуал был завершён, настал черёд подведения итогов.

— Начинай Ицхак. Презренный металл, хоть и презренный, но без него мы пока обойтись не способны.

— Уже способны. Количество монет в обороте всё больше сокращается. Скоро можно будет даже пенсы заменить банкнотами, в ходу останутся только медные монеты. У бандитов изъято имущества почти на пять миллионов марок Принципата, но посчитано ещё не всё. Запас золота и серебра в хранилище Ракки, за год увеличился на три десятых. Индия перешла расчётах на нашу бумагу, там теперь именно ей взимаются налоги. Банк выплатит вкладчикам на десятую долю больше, чем в прошлом году. Невероятно, но это факт.

— Почему же невероятно? — усмехнулся Ричард — Я в будущем видел деньги, которые даже на бумаге не были отпечатаны. Они существовали только в виде цифр, в банковских записях, так что нам ещё есть, куда расти. Расскажи про Железнодорожную компанию. Всё-таки, мы все в ней компаньоны.

— За неё тоже не волнуйтесь. Инженеры прибывают хорошие, Белгородский металлургический завод за год удвоил производство рельсов. С такими темпами развития, я начинаю верить, что доживу до постройки железной дороги от Гибралтара до Владивостока. Премию вкладчикам пока не выплачиваем, всё пускаем в расширение производства. Недовольства пока не наблюдается. Цена долей растёт — не хочешь ждать, можешь её продать с немалой выгодой. Считать теперь все умеют.

— А вот это зря. Хоть понемножку, но выплачивать нужно. Не нам это нужно, это нужно плебеям. Тот, из них, кто из-за нехватки средств, вынужден будет продать свою долю, останется недоволен, даже если продаст её с выгодой. Люди — это самые неблагодарные скоты на Земле. Они обязательно сочтут, что их обманули, и при другом вложении получилась бы большая прибыль. Рекомендую частично профинансировать развитие компании банковскими кредитами, а ренту выплатить.

— Но ведь это ещё больше сократит будущие доходы. Придётся рассчитываться, да ещё и с процентами.

— Придётся, но в будущем. Уверяю тебя, брат мой, что среди наших вкладчиков, очень мало таких, кого интересует будущее. Они живут здесь и сейчас, именно сейчас им нужны деньги на покупки, или выплату взятых кредитов.

— Но ведь плебеям продали едва одну десятую долей.

— Зато их в десять раз больше, чем благородных. Доли мелкие, но их очень много. И всем им нужны деньги прямо сейчас. А как изъять излишки у благородных, я тебе подскажу. Это будет монополия уже только нашего собрания. Пока организуй банковский кредит и плати дивиденды. Плебеям это поможет, а благородные сами нам всё отдадут, да ещё и своих добавят.

— Каким образом?

— Есть методы, брат Ицхак. В будущем это называлось казино. Игра на деньги. Это болезнь, но и проиграются в неё только больные. А зачем нам в будущем больные? Пусть проигрывают свои деньги, вклады, сеньории и доли, это настоящий естественный отбор. Больных дураков нам совершенно незачем тащить с собой в светлое будущее. Они сами себя отсеют.

— Что за казино? — заинтересовался Людовик Блуа.

— Расскажу, когда Ицхак придумает, как сделать это монополией нашего собрания. Зарабатывать на людских пороках — дело несложное. Как только начнём это делать мы, сразу появятся тысячи желающих.

— А зарабатывать на пороках — это не грех? — спросил Папа Робер I, де-факто, министр Внутренних дел Принципата.

— Не знаю. — честно признался Ричард — Ни в одной заповеди нет запрета играть на деньги. Так что не думаю, что это больший грех, чем все остальные способы заработка. Зарабатывать вообще грех. 'Не собирайте себе сокровищ на земле...'* Но нас же это не останавливает. Собираем...

* Мф. 6:19

— Христос говорил, что кесарю — кесарево. Собирали, собираем и будем собирать, мы в своём праве. — категорично истолковал Евангелие от Матфея Геноцид.

— Я с тобой не спорю, Луи. Иуда собирал пожертвования, с которых кормился, в том числе, и сам Матфей. Мы тоже в праве, но сначала пусть Ицхак придумает — как нам законно получить монополию на заработок с игорных домов. Вот чего мы точно не должны делать — так это нарушать закон.