Спокойная, надменная и темпераментная Шошан выглядела теперь такой неопрятной. Ее прежнее "Я", казалось, было полностью смыто в этот момент. Ее инстинкты полностью завладели ею и лишили здравого смысла. Теперь она была такой же, как я, колотившим ее сзади. Но даже в экстазе я терял силы. Я наклонился, и ее лицо повернулось ко мне. Наши глаза встретились, и наши носы соприкоснулись. В словах не было нужды; наши языки синхронно потянулись друг к другу, и мы притянули друг друга.
Ее голос был сладким месивом из чавканья, стонов и ее собственных невнятных слов, пытающихся сорваться с ее губ каждый раз, когда у нее была возможность выдохнуть. — Ах~ Лавен~ Фараон~ Что происходит?~ Что-то~ Что-то~ Что-то~ Ах!
Я почувствовал, как волны и пульсация внутри ее складок внезапно усилились. Каждая волна и сокращение приходили все быстрее и раньше, и я ощущал, как знакомое чувство нарастает в паху. Я продолжал яростно входить в нее и откуда-то черпал силы и выносливость, чтобы гнать себя в бешеном темпе. Шошан была не в состоянии справиться с этим, как и я. Мы заперли губы друг друга и сосали языки друг друга до последнего момента. Я сделал последний толчок и нырнул в нее как можно глубже. В тот же момент, внутренности Шошаны сжали меня так крепко как никогда раньше и не отпускали из своей хватки.
Взрыв из моих чресел обрушился в Анубис. Ее виляющий хвост снова застыл на месте. Наши губы слились в глубоком, горячем и крепком французском поцелуе, когда мышцы моих ягодиц совершенно обезумели. Я мычал и стонал, а Шошана, высунув язык и закатив глаза, издала странный, наполненный экстазом звук, который был наполовину криком, наполовину воем волка.
Эти сокращения продолжались, пока я высвобождал в нее все и даже больше, чем думал. Ее внутренности, наконец, расслабились настолько, что я смог выскользнуть. Ее вход теперь был откупорен, проливая капли белой горячей спермы, белеющий между ее розовыми складками. Она подалась вперед и плюхнулась на живот, как доска, а я рухнул на нее сверху. Мы оба тяжело дышали и были совершенно измучены. Когда мое тело остыло, я ощутил мягкое и пушистое ощущение, сжимающее мои руки; Шошана в какой-то момент ранее схватила меня за руки и отказывалась отпускать.
В какой-то момент я задремал. Я не знаю, что еще я сделал, так как мои воспоминания обо всем этом событии стали какими-то нереальными и затуманенными. Я больше не мог разобрать, что к чему; вполне возможно, что часть воспоминаний пропала. Одно можно было сказать наверняка: я потерял контроль над собой и навязал себя девушке Анубис Шошане. Проснувшись, я обнаружил, что сижу у стены. Между моих ног, прислонившись к моей груди и свернувшись калачиком, сидела Шошана с прижатыми к груди коленями.
— Он ушел. Не так ли? Сказала она сухо и монотонно.
Она не собиралась давать мне ни минуты, чтобы собраться с мыслями, не так ли? Это не первый вопрос, который я ожидал услышать. Я полагал, что она начнет с того, что разозлиться, начнет меня оскорблять и, возможно, закончит тем, что выцарапает мне глаза своими когтями.
Поначалу мне показалось, что она говорит загадками. Это, казалось, было национальным развлечением, учитывая всех, кого я встречал в этом мире.
— Почему ты так говоришь? Спросил я в ответ.
В ответ она схватила горсть камней со стены, у которой мы сидели. Она приблизила их к груди и на мгновение прижала к себе. После того, как она оказала им свои почести, она протянула их мне. Камешки были очень хрупкими и окрашены в белый. Это заняло у меня несколько мгновений, но откуда-то из глубины моего мозга пришел ответ:
— Гипс. Тогда это будет означать...
— Саркофаг Фараона. Сказала она, завершая мою мысль. — Я не сразу это поняла. Мое внимание было отвлечено. Мы оба живы, потому что он защитил нас обоих.
Гигантская каменная плита, которая когда-то была крышей, обрушилась на нас. Теперь мы оказались в ловушке между саркофагом Фараона и его окаменевшей деревянной лодкой, той самой, из моего странного сна. Теперь сокровищница оказалась уменьшена до двух несущих стен и пространства между ними. Конечно, ни одна из них не останется невредимой после того, как гробница рухнет. Тело Фараона все еще лежало в гробу, в древнем гранитном саркофаге. Он был сделан из безупречного камня, но теперь превратился в пыль. Половина саркофага все еще крепко удерживала упавшую крышу, но то, что осталось внутри, без сомнения, превратилось в пыль.
— Но это не единственная улика, с помощью которой я пришла к такому выводу. Он бросился навстречу смерти.
Я думал, что все это было сном. Встреча с тем человеком в болоте и путешествие на лодке с ним по реке мертвых. С другой стороны, где еще я мог услышать такое имя, как "Шошана"? И она сказала: "Бросился навстречу смерти"? Он нырнул в бездонную реку... Как она узнала?
Ответ был очень прост: Шошана была там. Не вся, но часть ее. Но если его тело было стерто в порошок до того, как я потерял сознание и умер, как я с ним познакомился? Почему она оказалась удручена его смертью только сейчас, а не в тот момент, когда я вернулся, и во время ее "ритуала"?
Еще один простой ответ. Фараон сказал, что время в Стране Мертвых течет не так, как в стране живых. Знал ли он, что его время скоро закончится, когда бросился с лодки? Когда я оттащил ее от него, решила ли лодка перестать существовать по совпадению? От мыслей об этом у меня разболелась голова.
После этого она молчала. Она просто продолжала сидеть. Ее хвост время от времени дергался из стороны в сторону, но больше она ничего не делала и не говорила. Неловкость заполнила окружающий воздух.
— Окей, — я наконец-то сломался, — Если ты ждешь извинений. Ты получишь их. Я ужасный, убогий человек, который сделал что-то, что никогда не сможет исправить.
— Да. Ты такой. Холодно ответила она.
— Хорошо. Я не знаю, что я могу сделать, но я сделаю все, чтобы помириться. Просто назови. Любое наказание.
Одно ее ушко дернулось — Все? Ее голос наконец повысился вверх на интонацию.
Я почувствовал опасность, в которую только что попал.
— Ну, ладно. Может не "все".
— Тогда просто не извиняйся.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать сказанное.
— Что? Это все, что я смог выдавить.
— Неужели опыт которой ты пережил, был настолько ужасен, чтобы извиняться?
— Ты меня не поняла.
— Ты сказал "Все", это то, чего я хочу.
— Ты просто собираешься дать мне сорваться с крючка-
— Нет. У тебя отвратительные манеры. Небрежные. Жестокие. Неотесанные. Злодейские.
Она на мгновение замолчала; я подумал, что она закончила, но в следующее мгновение кинжалы вонзились мне в грудь.
— Однако ты самоотвержен, храбр и умен. Ты не думал дважды, чтобы спасти мне жизнь — дважды.
— Ну, я думаю это-
— Кроме того. Это моя вина.
— Эй. Если я позволю жертве обвинять себя, люди начнут думать-
— Я слишком усердствовала с проклятием мумии. Проклятие, которое крепко связывает разум с телом. Оно используется для бальзамирования и мумификации; оно дает уму способность контролировать тело долгое время после его смерти. Даже если это всего лишь труп, сформированный из пыли. При использовании на живом теле, оно усиливает чувства. Это заставляет тело быть неестественно чувствительным к внешним раздражителям, а ум оказывается привязан к этим чувствам.
— И ты говоришь, что именно поэтому я-
— Толкнул меня и напал... Я до сих пор не понимаю, что это была за манера сражения?
Погодите. Чего?!
— Что это за манера боя, которая заставила меня почувствовать себя... Хорошо...
Она снова покраснела.
— Постой. Погоди. Это была не драка.
Она моргнула пару раз и повернулся, чтобы посмотреть на меня, — Это была не спортивная борьба?
Я был слишком скептичен для собственного блага прямо сейчас — Ты знаешь, что такое спортивная борьба?
— Я никогда не делала этого раньше. Но я помню, как давно наблюдала за таким событием на турнирах между великими людьми. Хотя они, должно быть, хорошо натренировали свои тела, чтобы противостоять эффектам этих приемов.
Она положила подбородок на лапы и погрузилась в глубокое раздумье. Эта девушка вообще из реального мира?
— Это была не борьба, и не драка.
— Если не то, и не другое, то что?
Она спрашивала так невинно, что у меня почти не осталось сил продолжать.
— Это был секс.
Еще один неловкий момент тишины повис над нами. Я уставился на нее, все еще не веря своим глазам, а она смотрела на меня с холодным внимательным выражением лица, сосредоточенная на своем любопытстве. Этот момент длился еще секунд десять, пока ее лицо медленно, от шеи и выше, не покраснело. Мне кажется, я почти видел, как из ее макушки повалил пар.
Ее реакция была мгновенной, бурной и взволнованной. Она развернулась, сжала лапы в кулаки и принялась бить меня ими, как взбесившаяся ветряная мельница.
— Скотина! Чудовище! Сволочь! Извращенец! — Кричала она.
— Ой! Эй, послушай-Ауч! Перестань!
Я встал и попытался убежать, но она загнала меня в угол и прижала к стене. И тут я впервые осознал, что она почти одного роста со мной.
— Как ты смеешь? Зачем ты это сделал? Что угодно, только не это!
— Я сказ— черт возьми! Прекрати. Шошана, остановись!
Когда я назвал ее по имени, она наконец остановилась, ее лапы разжались, и она вцепилась в воротник моей рубашки. Я держал руки поднятыми в знак капитуляции и неловко стоял на месте, пока она молчала.
— Тогда других вариантов нет... Тихо сказала она.
— Прошу прощения? Спросил я.
Внезапно она поднесла один из своих пальцев и указала им мне в лицо. — Во-первых, я служу только Фараону!
Я посмотрел направо и налево и был озадачен. Что происходит и к чему все идет?
— Ну? И что?
— Во-вторых! Она подняла второй палец. — Только одно сердце, которое я когда-либо видела, весит так же мало, как твое! Она подняла третий. — В-третьих, когда ты умер, ты отправился в Страну Мертвых! Королевство только для благородных и царственных мертвецов.— Четвертый и последний палец, ее большой, вылез наружу. — В-четвертых, я вернула тебя в страну живых ценой своей собственной жизненной силой! Немалая жертва для меня.
Она остановилась и уставилась на меня. Думаю, она ожидала, что я пойму, к чему она клонит, и закончу за нее. Когда я этого не сделал, она ткнула меня своим указательным когтем.
— Последние слова Амененофру были о том, что он оставляет все на тебе. Я решила, что это касается и меня, — сказала она, гордо прижимая другую лапу к своему сердцу.
— Подожди-
Она еще сильнее вонзила коготь мне в грудь, Я поморщился от боли и остановился.
— Теперь я связана с твоей жизнью. Я скомпрометировала свое бессмертие ради тебя. Не то чтобы я сделала это ради тебя. Мне пришлось. Я не могу быть в долгу перед тобой за то, что ты спас мне жизнь. Когда ты ушел туда я......я...сделала это... В любом случае! Ты возьмешь на себя ответственность!
— Эй, подожди-ка! Я закричала от боли, она вонзила коготь еще глубже, когда я попытался защититься.
— Из-за тебя я потеряла все. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это сдаться. Ты будешь новым Фараоном.
— Он похоронил это королевство. Ты слышала его.
— Тогда ты создашь еще одно. Я позабочусь об этом. С этого момента я застряла в стране живых и тебе не сойдет с рук всего несколько слов извинения. Я не оставлю своих обязанностей Анубис. Особенно когда я последняя в своем роде.
— Всего несколько слов, пожалуйста-
— Нет, пока ты не выпрямишься, — она заставила мою спину прохрустеть и силой выпрямила ее, несмотря на то, что совсем недавно она была сломана. — Перестань выпячивать подбородок. Прекрати ворчать и не вздыхай!
Она начала придираться, и переделывать меня с яростной активностью и я был снесен потоком ее энтузиазма.
— И...И...Произнеси мое имя!
Я посмотрел на нее. У нее были щенячьи глаза, и она нервно ерзала, словно вся ее тирада минуту назад была ложью. Я нервно посмотрел направо и налево, высматривая кого-нибудь, кто мог бы наблюдать за неловкой сценой.
— Шошана. Наконец сказал я.
Ее глаза закрылись, и она глубоко вздохнула, а ее лицо стало блаженным и удовлетворенным. Она медленно открыла глаза и посмотрела на меня своими красными глазами. Я все еще чувствовал себя оленем, попавшим в свет фар. Я не заметил, пока не стало слишком поздно, что она обвила руками мою шею и приблизила свое покрасневшее лицо к моему, ожидая поцелуя. На этот раз я нервничал, поэтому инстинктивно откинул голову назад, но идти было некуда, так как она приближалась.
Затем у меня возникло плохое предчувствие из-за совершенно другого источника. Я видел, что Шошане становится возбужденной и разгоряченной, но я чувствовал, что температура в этой маленькой дыре становится неестественно горячей слишком быстро. Тусклый красный свет привлек мое внимание, и я украдкой взглянул вверх. Над нами двумя в потолке появился большой люк размером со светящийся красный круг.
— Берегись! Закричал я.
Изо всех сил я отбросил Шошану вправо. Она вскрикнула от удивления, когда я бросился влево. Мгновением позже пятно разгоряченного красного камня растаяло и упало на землю, словно раскаленная лава. С шлепком оно ударилось о камень и тут же с шипением начало остывать, продолжая вгрызаться в землю еще несколько секунд, пока не остыло до комнатной температуры.
Длинная прядь рыжих волос, собранная в конский хвост, свисала из отверстия в потолке. Великолепное женское лицо с бронзовой кожей, плавниками вместо человеческих ушей, люминесцентными янтарными крокодильими глазами и двумя рептилияподобными, лапами с когтями, которые ухватились за край нового отверстия в потолке, пока она свисала сверху. Профиль не мог принадлежать никому, кроме Розы. Она посмотрела вперед и назад, пока не посмотрела налево и не заметила меня.
— Лавен! Я нашла тебя! Я знала, что ты в порядке!
— Роза? Погоди.... Что? Как ты-
Она указала на свой хорошенький носик. — я учуяла твой запах и выследила тебя. Наверху есть несколько коридоров. Твой запах внезапно исчез в полу, так что я просто решила начать копать.
Непостижимая как всегда. Это определенно была она. Но Роза еще не закончила. Она принюхалась, повернулась и посмотрела на Шошану. Они обменялись долгим и неловким взглядом. Роза оглядела Анубис и увидела, что на ней нет ни штанов, ни нижнего белья. Потом она взглянула на меня и увидела, что я все еще не надел свои. Затем она медленно повернулась к Шошане.
Они обе сказали одно и то же совершенно синхронно:
— Кто она такая?
Глава 22 (Часть 1)
Из чepнильнo-чepнoй тьмы я cнoвa oчнулcя в фaнтacтичecком мeсте. Bсе, что меня окpужaло, было внутpенней частью школы; двери и бесконечные ряды шкафчиков простирались передо мной. Bесь мир был окрашен в моноxромный цвет, просто черно-белый и ничего больше. Я никак не мог понять, как оказался здесь, возможно, в какой-то момент я заснул. У меня было такое чувство, будто я забрел в воспоминания, в свою память, и смутно припоминаю другой сон, поxожий на тот, что приснился мне несколько дней назад. Это был редкий случай, когда разбросанные остатки моей прошлой жизни всплывали из глубин моего подсознания.
