Если, невозможно было эвакуировать или использовать на месте, "добро" портилось или минировалось... Причём, минировалось очень изобретательно! Немцы, на склады артиллерийских боеприпасов, например, просто стали бояться заходить — расстреливая их тяжёлыми гаубицами издалека...
Это, в дальнейшем сильно затруднило жизнь всяким там белогвардейцам, сепаратистам и коллаборационистам — которых, в "реальной" истории, немцы снабжали оружием и боеприпасами с захваченных русских складов.
В "реальной" истории, вооружённые до зубов банды — в которые превратилась Русская Императорская Армия, как мутный поток — из затопленной прорвавшимся водопроводом канализации, хлынул вглубь России — снося всё и вся на своём пути, разжигая внутреннюю Гражданскую Войну...
В этот раз, всё пошло несколько не так...
На пути "мутный поток" встретил обеззараживающий "отстойник" в виде пунктов "фильтрации" — где у бывших солдат отбиралось оружие и боеприпасы. "Набитые" под завязку фронтовиками эшелоны останавливали, заставляли всех выйти из вагонов и сдать оружие. Для самообороны, от расплодившихся в стране уголовных банд, обычно оставляли по десять — самых замызганных винтовок с минимальным запасом патронов, на эшелон.
НОРМА!!! А, то "уголовных банд" станет ещё больше...
Не сдавших оружие, дальше не пропускали.
Конечно, без сопротивления не обходилось! Солдатики, реально распоясались за время "демократии" и берегов не чуяли... Однако, против наведённых орудийных стволов и пулемётов бронепоездов и бронеавтомобилей особенно то, не поспоришь! Так — не "по-демократически", они со стороны выглядели.
Да и, неубранные труппы предыдущих соискателей "премии Дарвина" — всем своим видом, очень "красноречиво" и настойчиво рекомендовали солдатикам не дёргаться.
Конечно, бывало — одиночки, мелкие группки или целые полки мимо — "отстойников" проскальзывали. Если, пешком и в обход — по февральскому глубокому снегу или мартовской непролазной грязи. В основном, казаки таким макаром — к себе домой, на Дон или Кубань утекали на конном ходу...
Ну, тут уж ничего не попишешь!
Ещё, украинские части или одиночных хохлов с оружием пропускали... Чтоб, "вопрос об их разоружении", переложить на широкие плечи будущей оккупационной германской администрации.
Кстати, очень многим "дембелям", особенно кадровым офицерам или старослужащим ветеранам — ещё помнящих "старые порядки", очень нравился "вымуштрованный" — подтянутый, бравый вид наших бойцов. Нравился их сытый, уверенный вид, нравилось их оружие и обмундирование. После, считай, года анархии и всеобъемлющего беспредела, старые служаки были просто без ума от дисциплины и порядка, царивших в наших подразделениях.
— Робята! Кажись, власть вернулась! — зачастую слышалось радостно-недоумённо-изумлённое.
От "власти" уже успели отвыкнуть...
А, офицеров бывало — со следами насилия на лице и, дыр — на месте вырванных "с мясом погон", так вообще — на слезу прошибало!
По ходу, народ уже и забыл — что такое "власть". Но, уже понял — что самая худая власть, лучше самого "доброго" беззакония! Немногие в тот момент — но, кое-кто пожелал к нам присоединиться...
Таких, сначала знакомили с нашими "порядками", затем — отправляли в учебные подразделения при бригадах. Там, к ним присматривались — "что за фрукты", потом по-новому учили и, только потом — в бой. Иногда, по три месяца "новичок", зачастую — имеющий офицерский чин и "всю грудь в крестах", "притирался" в учебной роте или батальоне, исполняя мелкие поручения — типа, охраны чего-либо незначительного, патрулирования ближайшего тыла, ловли местной шпаны или конвоирования военнопленных.
— Только так, можно создать новую армию, — говорил Спец, — и, не допустить распространения как "революционной", так и "контрреволюционной" заразы.
...Во время обоих мировых войн в Европе, основой логистики всех армий были железные дороги. Поэтому, наступающая армия должна их защищать и восстанавливать, а отступающая разрушать — чтоб, не дать врагу воспользоваться всем готовеньким.
Ведь, очевидно, даже — для абсолютно несведущего в военном деле, что захваченные противником железнодорожные коммуникации, будут тут же использованы им для собственного снабжения и переброски войск. Разрушение же рельсов и шпал, позволит затруднить противнику "жизнь" — заставит его тратить время и ресурсы на восстановление логистики и заметно снизит темп наступления.
В обоих "историях", русская армия столкнулась с этой необходимостью в пятнадцатом году — во время "Великого" отступления из Польши и Галиции.
В "реальной" истории, сначала пытались разрушать железнодорожные пути методом минно-взрывным способом. Но, это было очень медленным и затратным делом, а острый дефицит взрывчатых веществ не позволял разрушать железнодорожные перегоны так, чтоб — не позволить противнику длительное время ими пользоваться.
Требовалось такое решение этой проблемы, которое позволяло разрушать значительные участки железнодорожного пути, не требуя расхода дефицитных взрывчатых веществ.
Наш народ, очень изобретателен!
Очень скоро, прапорщик одного из железнодорожных батальонов с прикольной фамилией Червяк, придумал простую — но, донельзя эффективную приспособу: к сцепному устройству стандартной железнодорожной платформы — тянущейся паровозом, крепилась "петля" изготовленная из обычного рельса. Это простейшее устройство, с лёгкостью изготовляемое в любой железнодорожной мастерской, так и прозвали — "Червяк". В честь изобретателя.
Теперь, стоило только команде из примерно десяти человек немного попотеть, разбирая часть железнодорожного пути — для "заведения" под него "Червяка", потом дать паровозу ход...
Двигаясь за паровозом, "Червяк" отрывал — изгибая, рельсы от шпал, далеко разбрасывая их крепёж — костыли, таким образом — выводя из эксплуатации, на очень долгое время значительные участки пути.
В "новой" же истории, мы этого "Червяка" несколько усовершенствовали: теперь, это был самостоятельный "агрегат" напрямую цепляющийся к, бронированному — желательно, паровозу — без всякой платформы. "Петля", теперь полагалась на каждую рельсу а, между ними находился массивный "крюк" — ломавший напополам шпалы. Теперь, наступающий противник получал в виде "трофея" печальное зрелище: два изогнутых рельса, отдельно — обломки шпал без костылей и, глубокая борозда в балласте под ними. Если, имелась "лишняя" взрывчатка, рекомендовалось ещё подрывать посередине отдельные участки рельс... Такие причудливые их явления, после взрыва получались!
Ну, прям — скульптуры взбесившегося после дегустирования "особых" грибочков художника-анаморфоизста[62]!
Теперь, для снабжения своих войск, противнику требовалось убрать обломки, восстановить балластный слой и только после этого укладывать новые рельсы и шпалы.
Надо сразу сказать, что немцы, привлекая местное население с восстановлением железнодорожного сообщения, в целом справлялись... Великая нация — жаль, что нам с ними довелось быть врагами а, не союзниками!
Они, даже придумали, как в полевых условиях выпрямлять гнутые "Червяком" рельсы...
Однако, это было уже не то. Двухколейные перегоны превращались в одноколейные, а скорость движения и пропускная способность железнодорожного транспорта на восстановленных участках, упали в разы.
А, местное население — использующееся для работ по восстановлению коммуникаций со всей немецкой педантичностью, вскоре заимело на немцев дополнительно ещё один огромаднейший ЗУБ!!! Что жизнь оккупантам, в целом не облегчило...
Глава 23. Сопротивление
"Как давно замечено: для блестящей победы типа Канн необходимы две составляющие: Ганнибал — способный военачальник победителей и Варрон — тупоголовый предводитель побеждённых."
Не помню откуда...
Наступая и, не встречая абсолютно никакого сопротивления, немецкие солдаты и офицеры донельзя расслабились...
Бывало, один-единственный взвод их вшивого "Ландвера[63]", захватывал железнодорожную станцию, выгонял целый русский полк из вагонов, разоружал солдат и ехал себе спокойно дальше до следующей станции.
Однако, с некоторого момента, в "новой" истории, немецкое командование заметило, что эти их "взвода" стали куда-то пропадать. Тогда, в свойственной немцам манере "всё возрастающей грубой силы" — разоружать "русские полки на станциях", стали посылать роты, батальоны... Полки, дивизии!
Наконец, дело дошло до настоящих арьергардных боёв, в которых немцам — чуть ли не по новой, пришлось учиться воевать.
Ещё немцы заметили, что целые железнодорожные перегоны им доставались разрушенными. Причём не только само ж/д полотно — но и, сами железнодорожные станции, разъезды и прочая инфраструктура. Всё железное откручивалось и увозилось или просто на месте портилось — перерезалось автогеном, всё каменное взрывалось или каким-то другим способом разрушалось.
Ни телеграфных столбов, ни провода на от них, ни телеграфных аппаратов на железнодорожных станциях...
Паровозы и вагоны угнаны, водокачки взорваны, стрелки и семафоры увезены неизвестно куда...
Естественно, немцы стремились этому воспрепятствовать и, иногда, им это удавалось. Части "Завесы" были особенно сильны на Севере, а чем южнее — тем они были малочисленней и тем сильнее разбавлены "местным" — зачастую, весьма специфическим контингентом.
Лучше всего, план "Завеса" сработал на смоленском направлении. Здесь, железная дорога была практически уничтожена от Минска до Смоленска, а оставленные в партизанских белорусских лесах группы лесного спецназа, к осени превратились в весьма многочисленные партизанские отряды и не давали оккупантам восстановить её в полной мере.
Из-за срыва Брестского мира, немцы продвинулись несколько дальше вглубь России — чем в "реальной" истории... Хотя и, с хорошеньким сдвигом по времени — из-за нашего противодействия. В частности, в начале июня их передовые разведывательные подразделения подошли к самому Смоленску и, попытались его взять с ходу, потом — штурмовать — но, были отбиты.
Здесь, опять "прославился" наш Спец: большой отряд балтийских моряков, которым командовал небезызвестный по "реальной" истории Дыбенко, дрогнул и панически побежал при одном лишь виде немецких самокатчиков-мотоциклистов, бросив позицию.
Сам "командир" в это время пьянствовал в городе со своей "женой" и одновременно — видной большевичкой и наркомом "государственного призрения" Александрой Коллонтай.
"Дежавю", короче! Дежавю...
Однако, это не "реальная" история, а — "альтернативная"! Не Псков и Нарва конца февраля восемнадцатого года, а — Смоленск конца марта.
Бежавший с фронта отряд балтийских моряков был окружён бронекавалерией и, под угрозой применения силы обезоружен. Прибывшие на место корейцы из Особого батальона, уже привычно рассчитали морячкой на каждого десятого и провели "децимацию[64]" — по законам военного времени.
Остальных морячков после митинга вооружили одной винтовкой на троих с единственной обоймой и послали в бой — искупать вину "перед трудовым народом и революцией" собственной кровью, выставив позади них пулемёты.
Это вам не собственных адмиралов топить, братишки!
Сам Дыбенко, был арестован и, по приговору трибунала, тут же расстрелян у ближайшей кирпичной стенки. Пытавшейся заступится за своего ё...ыря "пламенной большевичке" и будущему послу в Швеции, было рекомендовано заниматься своим прямыми обязанностями — раздачей пенсий старикам и пособий убогим и, не лезть в дела другого "ведомства".
Вспыхнувший было по этому поводу бунт в Кронштадте, был тут же подавлен корейцами из "Городских бойцов", а сам город-крепость основательно защищен от анархистов — свившим там целое клубло. Особых проблем и усилий это не потребовало — база флота, как я уже говорил, была в Ревеле.
— Заодно и, напрягаться в двадцатом не придётся! — сказал тогда Спец.
Это он — Кронштадтский Мятеж "реальной" истории, имел в виду... Действительно, ничего "такого", в "новой" истории не наблюдалось.
Большевики, кстати, только рады были: Кронштадт, по сути, торчал у них как кость в горле с самого Октября. Очень уж много мутного народа находилось там с февраля семнадцатого! Никому не подчиняющегося, неизвестно чем занимающегося и, постоянно требующая ресурсов для собственного прокорма — угрожая при этом новым "переворотом".
Конечно, рассорились с анархистами и самим Батькой — Нестором Ивановичем Махно, стало быть — но, дошедшие до Гуляй Поля немцы, вскоре нас "помирили".
Наступление германской армии под Смоленском было остановлено в ожесточённых боях на самых окраинах города... Последующей контратакой, части уже созданной на регулярной основе Красной Армии и нашей Красной Гвардии, освободили от захватчиков города Жлобин, Гомель, Конотоп и Белополье.
На этом направлении, линия фронта стабилизировалась почти на год — до самого окончания Великой Войны.
Как и, предрекал Ильич Конкретный, лезть в Северную или Центральную Россию, немцы всерьёз не собирались — как во Вторую Мировую... Их, интересовал Юг, Украина: там — уголь, руда, металлы...
Но, самое главное: ХЛЕБ!!!
Глава 24. Сепаратизм
"Четыре века тому назад Украина была территорией, на которой ожесточенно боролись между собою поляки и свободное казачество, называвшее себя "украинцами". В 1649 г. Царь Алексей Михайлович, по просьбе гетмана Богдана Хмельницкого, взял Малороссию под "свою высокую руку". В составе Российской Империи Украина процветала, и русские монархи приложили все усилия, чтобы развить ее сельское хозяйство и промышленность. 99 % процентов населения "Украины" говорило, читало и писало по-русски, и лишь небольшая группа фанатиков, получавших материальную поддержку из Галиции, вела пропаганду на украинском языке о пользе отторжения Украины.
Вильгельм II часто дразнил своих русских кузенов на тему о сепаратистских стремлениях украинцев, но то, что казалось до революции невинной шуткой, в марте 1917 года приобретало размеры подлинной катастрофы.
Лидеры украинского сепаратистского движения были приглашены в немецкий генеральный штаб, где им обещали полную независимость Украины, если им удастся разложить русский фронт. И вот миллионы прокламаций наводнили Киев и другие крупные населенные пункты Малороссии. Их лейтмотивом было: полное отделение Украины от России. Русские должны оставить территорию Украины. Если они хотят продолжать войну, то пусть борются на собственной земле...
Русский "паровой каток" разлетелся на куски...".
Великий Князь Александр Михайлович Романов (Сандро). "Воспоминания".
"...Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе... Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия — страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации. У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи...".
