...
— Каденс, ты здесь? — войдя в комнату, отведенную хозяевами для принцессы любви, успевший переодеться в свежую сорочку из белого шелка Блюблад, ступая по мягкому красному ковру, при помощи телекинеза закрыл тяжелую лакированную дверь, с удовлетворением отметив наличие засова с внутренней стороны.
— Я в ванной! — раздался голос кобылки из-за приоткрытой боковой дверцы, удачно сливающейся с украшенными позолотой деревянными панелями, которыми были обшиты стены просторной и светлой комнаты.
Стража осталась в коридоре гостевого крыла, слуги же обустраивались в других помещениях, так что принц и принцесса оставались предоставлены сами себе. Белый единорог мог бы зайти в ванную, чтобы начать разговор прямо там (в конце концов, совместное принятие водных процедур не порицалось, но оставалось достаточно личным занятием, требующим достаточного уровня доверия и симпатии), но немного подумав, решил подождать в спальне и пройдя к окну, устроился в удобном кресле. За кристально чистым стеклом, похожим на кусок тончайшего горного хрусталя, открывался прекрасный вид на окружающие замок красоты Белогорья.
"Грифоны не пожалели средств, чтобы пустить пыль в глаза. Но с кантерлотским дворцом это место все же не сравнится", — переведя взгляд на картины с изображенными при помощи масляных красок пейзажами, вставленными в резные рамки из лакированного дерева, подумал про себя Блюблад, с удовольствием вытягивая ноги и прикрывая глаза.
— Ты так по мне соскучился всего за полчаса, что не мог дождаться, пока я приведу себя в порядок? — выйдя из ванной комнаты пружинистым шагом, весело спросила розовая аликорница, после чего хитро прищурилась и спросила: — Что на это скажет Сансет?
Принцесса любви успела ополоснуться, высушиться и пригладить шерстку, так что теперь ей оставалось расчесать хвост и гриву, а затем самое главное — позаботиться о перышках. Обида на Блюблада, вызванная его бестактным поведением при первом знакомстве, уже давно прошла и уже даже не вспоминалась, однако она оставила свой отпечаток на их взаимоотношениях, что порой выражалось в подколках, которые несколько раз перерастали в полноценные провокации. Сам принц относился к названной сестре не лучше: три года проведенные в Курсантском Корпусе вспоминаются ему без радости. Впрочем, к этому испытанию он отнесся как к возможности доказать свою состоятельность тетушке, так что не роптал.
— Пусть думает, что хочет, — безразлично пожал плечами жеребец. — Я вообще не понимаю, почему еще терплю ее темперамент.
— Может... это — любовь? — усевшись на край низкой, но широкой кровати, розовая аликорница подхватила телекинезом сразу две расчески и щетку, которые начали кружить вокруг нее хоровод.
— Не начинай опять, — поморщился Блюблад. — Я вообще-то зашел, чтобы поговорить о деле.
— Сделаю вид, что поверила, — беспечно отозвалась принцесса любви. — Начинай.
— Во-первых, ты хорошо держалась сегодня, — после непродолжительной паузы, все же решил похвалить напарницу белый единорог. — Возможно, отправить тебя вместо Сансет, было не такой уж и плохой идеей.
— Вот спасибо, — хмыкнула Каденс, а затем ехидно добавила: — И ты еще что-то говоришь о том, что не влюблен в свою подругу детства? Минуты не прошло, как ты снова о ней заговорил.
— Не тебе об этом судить, — огрызнулся жеребец. — Принцесса любви, не способная признаться в любви.
— А вот это было обидно, — насупилась кобылка. — Будет тебе известно, я сама не рвалась на эту миссию. Если бы тетушка Селестия не попросила...
— Приношу свои извинения, дорогая сестра: я был неправ, — состроив постное выражение морды, церемонным тоном произнес белый единорог.
"Первым начал перепалку, а теперь выставил меня виноватой. Дать бы ему в ухо, да посол с травмированной головой — это моветон", — промелькнули мысли в голове у кобылки, которая постаралась сконцентрироваться на причесывании гривы (в глубине души, где-то глубоко-глубоко, она была даже благодарна Блюбладу за то, что он позволял скинуть стресс таким способом, отвлекая от предстоящей встречи... даже если делал это не специально).
— Проскакали, — вернув голосу спокойствие и отстраненность, поставила точку в несостоявшемся конфликте аликорница. — Давай сразу к делу, а то мы так до вечера точно не управимся.
...
— Треп-треп-треп... — один из двух грифонов, сидящих в небольшой комнате, на подземном уровне замка, тяжело вздохнув откинулся на спинку кресла, раздраженным взглядом буравя стеллаж с кристаллами, в которых были заключены духи воздуха, запоминающие каждый звук произведенный в помещениях отведенных дипломатам Эквестрии. — Все пони настолько беспечно-болтливые существа, или это только нам так повезло?
— Считаешь, что было бы лучше, если бы они молчали? — напарник насмешливо скосил взгляд на нетерпеливого сородича, а затем помахал в воздухе трубкой подслушивающего устройства, шнур от которого уходил в покои принцессы любви. — Спорим, что еще до конца этого визита, наш принц разложит аликорницу?
Со стороны первого грифона раздался звук хлопка, а затем приложивший к морде правую переднюю лапу крылатый хищник тяжко выдохнул:
— Идиот...
* * *
Отряд капитана Икара, состоящий из пяти полных крыльев воинов Ордена Меча, сопровождал по давно изученному маршруту небесный караван из дюжины повозок, до отказа забитых продовольственными припасами. В небесные грузовые колесницы были запряжены крылатые пони из числа военных Эквестрии, а их охраной занимались еще полсотни пегасов обоих полов, красующиеся новенькими небесно-голубыми "бумажными" доспехами.
Солнечный диск полз по небу в сторону заката, одаривая равнины Зебрики теплыми лучами. Далеко внизу расстилались широкие поля, пышные леса, время от времени виднелись деревушки окруженные пашнями, города с высокими стенами, ну и конечно же реки, которые словно паутина серебристых змей охватывали всю территорию государства полосатых четвероногих.
Мерно взмахивая крыльями, Икар приложил к глазам бинокль, осматривая горизонт. Пусть он и не жаловался на собственное зрение, но после того как побывал в нескольких сражениях с летающими тварями одаренных полосатиков, не желал упускать ни единой возможности увеличить шанс выживания из-за глупой самоуверенности.
С тех пор как всем стало очевидно, что "демократические выборы" нового Цезаря затягиваются, наемникам из числа грифонов пришлось взять на себя обязанности по отлову и уничтожению одичавших химер, бесхозной нежити, а также сопровождение караванов ТОЗ, продолжающих получать поставки из Эквестрии. И это не было бы сколь-нибудь серьезной проблемой, все же Орден Меча изначально не рассчитывал на легкую жизнь, да и золото им платили исправно, но в какой-то момент фуражиры всех трех фракций, борющихся за власть в государстве, решили взяться за их нанимателей всерьез, устраивая операции по перехвату грузов.
"Еще каких-то пару месяцев и я вернусь домой, а мое место займет какой-нибудь новобранец", — мечтательно подумал Меч, за прошедшие годы успевший устать от лагерной жизни, беженцев, сражений... (даже не верилось, что когда-то он мечтал о подобных приключениях).
Из собираемых разведкой сведений, которые доводились до каждого старшего офицера, после чего уже они кратко пересказывали основную информацию подчиненным, грифонам было известно, что война изначально пошла не так, как прогнозировали яйцеголовые штабисты: друиды и некроманты действительно выступили навстречу друг другу, а шаманы, пользуясь своей мобильностью, устремились к стенам Рима... где нос к носу столкнулись со второй армией немертвых, состоящей большей частью из кровокрылов и гончих смерти. Пока ударные силы зверо и труполюбов столкнулись в "генеральном сражении", где у повелителей мертвых было количественное, а у мастеров жизни — качественное превосходство в воинах, кровососы и легкая кавалерия из Седловской Аравии совершили рейд к третьей армии немертвых, решив лишить их младших членов ордена, а кроме того — тылового обеспечения.
В то же время говорящие с духами и члены Гильдии Авантюристов, пользуясь подавляющим превосходством в одаренных и воздушных силах, сумели разгромить вторую армию некромантов, перебив почти половину офицеров и рассеяв две трети умертвий. Рим они занимали с чувством гордости за хорошо выполненную работу, а уже следующим днем узнали, что сбежавшая с поля боя нежить, лишенная сдерживающего фактора в виде своих хозяев, устроила масштабную резню в столице, сократив численность ее населения на четверть.
Некроманты, первая армия которых сумела одержать тактическую победу над друидами и верблюдами из Эмиратов, вынудив их отступить на укрепленные позиции, не сумели развить успех, так как получили сообщения сперва о поражении второй армии, а затем о дерзком рейде кровососов на позиции третьей армии. Магистрам пришлось разворачивать свои силы назад, чтобы не лишиться стратегических ресурсов, а довольные своим успехом союзники, устроили быстрый марш до столицы.
Друиды и верблюды пытались выбить шаманов из Рима, сперва устроив лихой налет прямо с марша, а когда это не принесло желаемого успеха, начали разворачивать осадные машины. Вместе с тем, обороняющимся пришлось вычищать нежить из жилых районов, лечить пострадавших от зубов гулей и гончих горожан, обеспечивать распределение продовольствия. Если бы во время попытки второго штурма в тыл мастерам жизни не ударили остатки второй армии некромантов, то Рим перешел бы в копыта "зеленой" фракции, на чем война могла и закончиться...
Бои за столицу велись больше года, что не могло не отразиться как на самом городе, несколько раз едва не сгоревшем до основания, так и на обозленных жителях, взявшихся за оружие и начавших охоту на всех одаренных, до кого только могли добраться. Попутно разорялись и окрестные земли, так как и нежити, и химерам требовалось "топливо". В итоге этой эпопеи, говорящие с духами все же отступили, воспользовавшись собранными из грязи и палок небесными повозками, в которые запрягались грифоны из Гильдии Авантюристов, но на их место никто так и не пришел из-за того, что вконец озверевшие гражданские, пользуясь своим знанием местности, устроили самый масштабный пожар, после которого мало что осталось сколь-нибудь целым.
Война из активной фазы перешла в позиционную: фракции стали пытаться занимать брошенные деревни, строить крепости, уговаривать присоединиться, либо присоединять силой мирные города. Зебрика, официально оставаясь единой, словно бы раскололась на три неравные части, где на границах постоянно шли мелкие сражения, в результате которых одна и та же деревушка, пашни вокруг которой поросли бурьяном, за один день два, а то и три раза могла переходить из копыт в копыта.
Все попытки переговоров срывались, ресурсы государства постепенно истощались, нежить, химеры и иные военные технологии становились все более смертоносными и изощренными (минирование дорог растительными или некромантическими бомбами, стало чем-то обыденным, из-за чего ТОЗ могло вести свою деятельность только по воздуху). Все чаще противоборствующие фракции посматривали на лагеря беженцев, относительное процветание которых и их независимость, становились подобием красной тряпки для быка. Никто не сомневался, что если в ближайшем будущем Цезарь не будет выбран, друиды или некроманты попытаются совершить набег (шаманы, из-за того, что треть их военной мощи составляет Гильдия Авантюристов, даже смотреть в сторону ТОЗ опасались, чтобы не лишиться союзника).
— Кровокрылы! — вырвал командира из задумчивости голос одного из лейтенантов.
Приложив бинокль к шлему, крылатый хищник посмотрел в указанном направлении и сам увидел стаю летучих мышей, которые двигались наперерез их каравану. Негромко, но эмоционально выругавшись, он убрал оптический прибор в поясную сумку, а затем перекинул из-за спины в передние лапы пневматическую винтовку, со сменными барабанами по четыре дротика, в наконечники которых вставлены разрывные капсулы.
— Крылья один, два и три — готовимся к бою; крылья четыре и пять — продолжать сопровождение, — Икар хорошо помнил, что некроманты несколько раз под прикрытием атаки летучих мышей, пока грифоны занимались их отстрелом и вырезанием, благополучно сбивали и разграбляли небесные повозки, лишившиеся своей основной защиты (и пусть с тех пор эквестрийцы стали отправлять своих летунов в качестве усиления, но особой надежды на навыки травоядных у него не было). — Пьеро, зажигай мою любимую!
— Все будет в лучшем виде, командир! — отозвался отрядный маг, выхватывая из-за пояса жезлы, похожие на две булавы, соединенные за рукояти при помощи двухметрового шнура из красного бархата.
Сверкнули разряды золотых молний, в воздухе запахло озоном, члены группы прикрытия радостно загалдели, подбадривая себя и друг друга выкриками и похабными шуточками. Пони смотрели на поигрывающих саблями и потрясающих винтовками хищников, как на каких-то психов, но благоразумно держали свои языки за зубами и только активнее работали крыльями.
— Первая линия — огонь на подавление; вторая линия — стрелять по готовности!.. — губы Икара растянулись в кровожадном оскале и он вскинул свое оружие. — Пьеро, засвети им всем!
— Так точно, капитан! — поднявшись над соратниками, маг вытянул оба жезла перед собой и совершил резкий взмах, после которого скопившиеся на навершиях молнии, с громким раскатом ударили по приближающейся стае.
Хлопки пневматических винтовок утонули в воинственном клекоте, а маленькие снаряды, преодолев отделяющие их от целей сотни метров, взрываясь яркими вспышками стали рвать тела чудовищ на куски...
* * *
— Как продвигается ваш проект, коллега? — Альберт Крейн, войдя в выделенную мне мастерскую, остановился в полудесятке шагов от сборочного стола, на котором лежала куча кристалликов, элементы глухой брони и листы записей.
— Стабильно, магистр, — отвечаю не оборачиваясь, не отвлекаясь от процесса установки пластины, собранной из двадцати кристаллов с элементалями, в затылочную полость шлема. — Вы хотели о чем-то поговорить, или просто заскучали?
С определенной точки зрения, которую разделило бы большинство разумных этого мира, разговаривать с прямым начальником в подобном тоне — недопустимая роскошь. Однако, как и в любом правиле, тут имеются исключения, одним из которых и является глава Одуванчика, надух не переносящий "убивающую творческий процесс официальщину".
— Ну что вы, коллега! — всплеснул передними лапами грифоний гений от науки. — Разве же я посмел бы отвлекать вас по пустякам? Мне, конечно, несомненно приносят моральное удовлетворение наши беседы, а присутствие вашей супруги доставляет еще и эстетическое наслаждение, но сегодня у меня есть новости, не терпящие отлагательств. Хорошие же они или плохие — решите уже по факту их озвучивания.
— Вы меня заинтриговали, — вместив наконец "программную плату" на положенное ей место, поднимаюсь на задние лапы во весь рост и хлопаю в ладоши, привлекая к себе общее внимание. — Перерыв десять минут. Герда, пойдем, выпьем чего-нибудь бодрящего.
