Паргелий

Ищейка заметно напрягся.

— Потому что тебя объявили моей невестой. Пока неофициально, но я постарался, чтобы об этом знало как можно больше народу.

Я поморщилась. Надо полагать, если бы я попалась, мне устроили бы "трагический несчастный случай", а Рино обрядили в траур по безвременно ушедшей невесте. И вякни хоть слово...

— Я знаю, что ты против, — глухо сказал он. — Но, боюсь, уже поздно что-то менять.

В своем категорическом "против" я уже здорово сомневалась, но предпочла промолчать. К искреннему, трогательному, прямолинейному и необъяснимо родному Рино, увы, прилагались все его семейные заморочки, с которыми я совершенно точно не хотела иметь дела.

Но, кажется, выбора мне снова не оставили.

— Мы должны вернуться в Нальму, — с тяжелым вздохом констатировала я. — Если не найти виновного, и король, и Третий будут считать отравителем меня. И жизни не дадут ни тебе, ни мне.

Ищейка, помедлив, кивнул.

Глава 47. Как осознать ошибки прошлого

Если бы два месяца назад кто-нибудь сказал мне, что слишком частые путешествия надоедают, я бы от души посмеялась, однако за последние дни бесконечные метания туда-обратно успели преизрядно набить оскомину.

Времени было в обрез, и такую роскошь, как поездка на рейсовом планетолете, мы себе позволить не могли. Поэтому сестра Нарин, узнав о моем решении вернуться в Нальму, попросту связалась с телепортистом, который должен был переправлять ее, и сообщила, что вместо Верховной жрицы в столицу посылают ведущую целительницу Храма (три ха-ха!), недавно закончившую паломничество, и одного человека охраны. Телепортисту, в общем-то, было плевать, для кого сплетать нестационарный портал, в чем он чистосердечно и признался, — так что замену согласовали быстро, благо во дворце сразу сообразили, о ком идет речь.

Мне Верховная сказала только, что, вероятнее всего, именно лечить-то короля и не придется, и моя нехватка опыта в целительском деле никак не помешает. Раз никто, включая дворцовых докторов, не может поставить диагноз, болезнь наверняка носит магический характер, и главное — найти того, кто ее наслал. Хотя и на Его Величество взглянуть не помешает, вдруг что-то знакомое окажется? Тем более что объясняться с ним все равно придется, и лучше бы уж с глазу на глаз, чем через посредников.

Рино тоже связался со столицей — и надолго залип, причем, судя по напряженной физиономии, ухитрился опять разругаться с братом, если не с отцом. Но по результатам беседы, по крайней мере, уверенно заявил, что хватать меня на подходах к дворцу никто не будет — при условии, что он будет меня сопровождать. Я расшифровала это как постоянный конвой под личную ищейкину ответственность, а он и не думал отпираться.

Дворец и прилегающий парк были защищены от прямой телепортации, пожалуй, даже надежнее, чем Храм, так что нас с Рино отправили в специально выделенное здание на знакомой площади со спиральными фонтанами. Невысокое строение, снаружи вычурно оформленное в пафосном архитектурном стиле Облачного квартала, внутри оказалось обычным одноэтажным сарайчиком, который предприимчивый столичный телепортист приспособил под рабочее помещение. Впрочем, времени осматриваться все равно не было: единственный в городе маг, способный на пространственные перемещения, был загружен под завязку и на нашу транспортировку выделил от силы две минуты, сразу выставив нас на улицу, чтобы освободить пространство для следующих путешественников.

Рино мгновенно сориентировался и потащил меня куда-то в сторону от дорожки, ведущей к дворцу. Цель его стала ясна уже за фонтанчиком.

— Ювелир? — удивленно уточнила я, хотя и так было понятно: он самый.

— Ну, я мог бы устроить тебе сюрприз, — несколько напряженно сказал ищейка, — принести красивую коробочку, сделать предложение по всей форме... но тут такое дело: никто в Храме — даже Анджела, представляешь? — не знает, какой у тебя размер кольца.

Я подавилась смешком. Собственно, я тоже не знала, да и не думала, что мне когда-нибудь понадобится знать. Как-то не встречались на жизненном пути мужчины, горящие желанием всучить мне какую-нибудь побрякушку: как правило, все встреченные мной мужчины были крайне заинтересованы в том, чтобы я свободно и беспрепятственно двигала пальцами, не запинаясь о кольца. Такая бредовая мысль — нацепить ювелирку на жрицу Равновесия — вообще могла прийти только в голову Рино...

О, все пепельные бури и их выродки, он что, серьезно?!

Ищейка с интересом пронаблюдал, как меняется выражение моего лица, и несколько побледнел — но все равно стоически ждал, что я решу. Молча. Не напоминал ни о разгневанном короле, ни о недоверчивом братце, ни даже о том, что сделал ради меня.

Кажется, в определенных областях мы оба изрядно косноязычны. Но он все еще был готов дать мне выбор, несмотря ни на что, и это дорогого стоило.

Если я сейчас откажусь, предпочту сохранить свои способности к изменению, он наверняка поможет мне скрыться. Наплетет с три короба своей ненормальной семейке, вернется на работу, поставит на уши Орден Королевы и сделает все возможное, чтобы обо мне и не вспоминали.

И, наверное, однажды даже перестанет вспоминать сам.

Я прикусила губу и осторожно взяла его за руку. Повертела перед собой: узкая кисть, длинные пальцы, чуть загрубевшая кожа. При должном уходе, пожалуй, его ладонь смотрелась бы изящнее моей — но ни о каком уходе, само собой, и речи не шло.

— А у тебя какой?

— Размер кольца? — растерянно уточнил Рино сиплым голосом. — Не знаю.

Судя по неуверенной улыбке, комизм ситуации до него тоже дошел. Но ищейка слишком сильно нервничал, чтобы смеяться.

Вот так и решаются судьбы, обреченно подумала я, глядя на его улыбку. Да чтоб ему в жерло нырнуть, он же серьезно боится, что я возьму и опять сбегу!

Я перехватила его руку и потянула за собой — к ювелиру.

Торговец обрадовался нам, как родным: похоже, уже не помнил моего последнего визита, — и в ответ на мою робкую просьбу незамедлительно вытащил на прилавок три лотка с уймой колец, педантично выстроенных по ранжиру и декору. Мы с Рино ошарашенно переглянулись. Выбирать украшения, естественно, не умели оба.

На наше счастье, ювелир на остолбеневших от собственной решимости и неосведомленности покупателях съел не одну собаку, и через четверть часа мы вышли из его лавки, прямо на ее пороге обменявшись узкими золотыми кольцами с выгравированным на внутренней стороне иероглифом бесконечности. Гравировка казалась излишне претенциозной — пока торговец, умиленно поглядев, как мы гнусно и несколько нервно хихикаем над комплектом, не сказал, что видит в нас бесконечно много общих черт. Лучшего способа заставить нас заткнуться и смущенно потупиться, пожалуй, и придумать было нельзя.

Рука с кольцом выглядела непривычно — как будто и не моя вовсе — но посветлевший лицом Рино вцепился в нее намертво.

— Вообще, конечно, следовало бы сразу тащить тебя в ближайший Храм, пока не передумала, — задумчиво протянул он, — но ты же наверняка не простишь мне отсутствия платья и толпы подружек?

Я закатила глаза и, привстав на цыпочки, поцеловала его сама.

— Твой отец не простит нам обоим отсутствия брачного контракта, — напомнила я ему, отстранившись, и честно постаралась отделаться от ощущения, что я увела драгоценное чадо из-под носа у строгой дуэньи, чтобы украдкой целоваться в кустах. Отделаться не получилось, и пришлось делиться своими нездоровыми ассоциациями, — заодно и отвлекла ищейку от серьезных, но несколько более приземленных раздумий на тему все тех же кустов.

— Ладно, — отсмеявшись, сказал Рино. — Пойдем, предъявим тебя "дуэнье".

Я нервно хмыкнула и покорно пошла за ним, в качестве ответной любезности намертво вцепившись в его локоть, когда взгляд зацепился за еще одну знакомую лавку — к моему удивлению, открытую.

— А что, в лавку часовщика уже нашли нового управляющего? — поинтересовалась я, зачарованно разглядывая огоньки в витрине.

— Нового? — переспросил Рино, притормаживая. — Нет, зачем?

Я застыла на месте, с нехилым таким опозданием осознавая, как же напортачила.

Тогда, вернувшись из лавки часовщика, я первым делом заговорила о подземном ходе, чтобы отвлечь ищейку от бутылки и начинающейся депрессии, потом обсуждение перекинулось на расстановку приоритетов, а после меня вообще приковали к кровати, и ни о каком конструктивном диалоге уже речи не шло. На следующий же день я думала только о предстоящем выступлении...

Я так и не сказала, что риттер из лавки спит с герцогиней.

— Третий говорил, что любовник леди ри Шамри — бывший агент Ордена Королевы, — констатировала я.

— Ага, — недоуменно кивнул ищейка, не вписавшись в траекторию полета моих мыслей, — лорд Гримджой давно под стражей. А что?

Я немедленно ощутила себя круглой дурой. Ай да леди Лианна!

Что ж, по крайней мере, расследование будет гораздо короче, чем я думала...

Глава 48. Как подставить сестер

Рино выслушал мой сбивчивый рассказ с нескрываемым скептицизмом и еще несколько минут сомневался, можно ли заворачивать трехэтажные конструкции в адрес интеллекта девушки, которая только что приняла его предложение. Привычка победила, и я почти всю дорогу до дворца смиренно выслушивала его бесценное, хоть и капитально нецензурное, мнение, прежде чем осторожно вклиниться:

— Знаешь, я, конечно, понимаю, что Орден Королевы занимается государственной безопасностью и может сграбастать любого прохожего, косо глянувшего на Его Величество. Но немедленный арест на основании следа от косметики — это перебор даже для него. Мало ли в Нальме любительниц темно-розовой помады, которые в порыве страсти кусают мужчин за ухо?

Ищейка смутился, припомнив, как сам щеголял перепачканным ухом, и, по всей видимости, уже был готов начать оправдываться — когда я с опозданием сообразила, чем еще мне грозит возвращение во дворец.

— Рино-о... а граф ри Кавини уже уехал? — со слабой надеждой поинтересовалась я.

— Нет, — криво ухмыльнулся Рино. — В ближайшее время у него будут некоторые проблемы с переездами. Тут, видишь ли, прошел слушок, что заговорщики, покушавшиеся на Третьего, преспокойно прорыли себе убежище прямо у него под лавкой. Вот этого Ордену Королевы хватило, чтобы арестовать его прямо на благотворительном ужине. Его Сиятельство, правда, ото всего отпирается, но поводов выпускать его тоже нет.

Я с трудом удержалась от замечания, что, в таком случае, на ужине действительно сотворилось кое-какое благо.

— А ведь он может быть и ни при чем, — справедливости ради сказала я.

— Может, — охотно согласился Рино, — но это же не значит, что Третий возьмет и выпустит его, пока у него есть повод шантажировать невестку самого короля! Вот когда поправка к закону об обучении вступит в силу, можно будет об этом подумать.

— Погоди-ка, — осенило меня, — а почему вы на том же основании не арестовали и его управляющего?

— А он все еще гражданин суверенной Хеллы, — посмурнел ищейка. — Если его арестовать, он, во-первых, может преспокойно ото всего отпереться — мол, а откуда ему знать, с какой целью его иностранный работодатель решил устроить ремонт в туалете? — а во-вторых... знаешь, хелльцы вообще-то терпеть друг дружку не могут, но если с одним из них на чужбине что-то случается — остальные тут же горой за него встают. Ну и в-третьих, на него у нас ничего и не было. Какое ему дело до ирейской короны?

— Подозреваю, что никакого, — вздохнула я. — А вот до герцогской короны Джогрин — очень даже есть. Спасти леди Лианну он не может, но и сидеть сложа руки — тоже.

Рино задумчиво кивнул.

— Ты же не постесняешься повторить свои показания в суде? — уточнил он.

— А будет суд? — хмыкнула я. — Для идиота, покусившегося на самого короля?

Ищейка развел руками.

— Хелла вправе требовать.

— А ты не постесняешься, если я на этом самом суде распишу, с чего я взяла, что риттера укусила именно герцогиня? — не удержалась я.

— Пусть герцогиня стесняется, — смущенно пробурчал Рино.

Я умиленно покивала, и до дворца мы добрались в крайне задумчивом молчании.

Чем больше я размышляла о столичных делах, тем меньше хотела в них впутываться. Но выбора мне традиционно не оставили.

У дворца нас встретил Грейджин. На этот раз игнорировать ищейку он не рискнул: слухи о назначении просочились и без помощи главного источника придворных сплетен, лишний раз подтверждая, что незаменимых — нет. Меня вернули в уже обжитые апартаменты с замурованной гардеробной (Рино не упустил момента сообщить, что я ей все равно не пользуюсь, когда ей пара-тройка свободных простыней), а сам капитан с привычной бесцеремонностью занял комнаты напротив, но спокойно отдохнуть с дороги нам, разумеется, не дали. Стоило мне закинуть сумку в спальню и нацелиться на ванную, как в дверь поскребся очередной паж с известием, что Его Величество готов нас принять. По всей видимости, у короля и впрямь накопилось, что сказать, потому что нас без промедления провели прямиком в его покои. Навстречу нам выскочил красный как рак врач — видимо, только что потерпевший неудачу с диагнозом.

Комнаты, вопреки ожиданиям, оказались ненамного больше моих. Разве что королевская кровать воистину поражала размерами; едва увидев ее, я пришла к выводу, что ее и монументальный стол в кабинете Его Величества изготовил один и тот же мастер — сходство чувствовалось. Под шикарным балдахином можно было уложить, пожалуй, всех любовниц августейшей персоны разом — и даже место для жены осталось бы. Сам король среди этих просторов откровенно терялся, да и выглядел не самым лучшим образом.

В целом, насколько я могла судить без детального осмотра на пентаграмме, Его Величество был здоров как бык, — но симптомы, несмотря на это, опознавались на раз.

Я уже видела такую шафранно-желтую шелушащуюся кожу, страшные отеки и нервные расчесы на руках. Рино тоже узнал картину — заметно побледнел, подскочил ближе, как будто его присутствие могло что-то исправить, и с надеждой повернулся ко мне.

— С печенью все в порядке, — не то разочаровала, не то обнадежила я его. — Я не чувствую ни посторонней магии, ни ядов, но, по большому счету, это еще ни о чем не говорит.

Ищейка скептически заломил бровь, и я с опозданием осознала, что, если бы короля действительно подвела печень, это обнаружил бы первый заявившийся к нему лекарь, благо он наверняка был гораздо квалифицированнее меня. А капитанские надежды вообще лежали в другой области.

— Вот, а вы говорили, что за меня в здравом уме никто не пойдет! — жизнерадостно провозгласил ищейка, сцапав меня за запястье и подтащив к кровати.

Как по мне, в первую очередь это указывало на скорбное состояние моего ума, но Его Величество, тяжело приподнявшись, с явным одобрением уставился на предъявленные ему окольцованные руки.

— Рад, что оказался неправ, — хрипло проговорил он. — И искренне надеюсь, что ты не повторишь номер, из-за которого я позволил себе подобные высказывания.

— Появилась новая зацепка по вашему делу, — поспешил перевести тему ищейка, пряча руку с обличительно сбитыми костяшками. — Я намерен передать ее комиссии сразу же после визита к вам. Есть новый подозреваемый. Сестра Мира полагает, что вас заколдовали из личных мотивов.