— А откуда вы всё это знаете? Ведь это секретная информация или как минимум для служебного пользования.
— Так получилось, что я участвовал в переработке планов строительства, а дедушка именно этим строительством занимается. Затем эти планы согласовывались на самом высоком уровне: и в Москве, и здесь на месте. Именно поэтому была организована кафедра в Университете.
— Тогда понятно. Я, собственно, уже ничему не удивляюсь. Для такого уникального младенца открыты многие двери.
— Вы правы. И я стараюсь использовать это во благо. Когда есть определённая известность, то грех этим не воспользоваться для проталкивания важных направлений.
Если есть просьбы и надо что-то ускорить, то сообщите мне. Я постараюсь оказать посильное содействие. Собственно для этого и пришёл к вам, чтобы узнать ваши потребности. Ваше направление одно из важнейших во всей отрасли микроэлектроники. Я перспективными почитаю только две технологии производства микросхем — это TTL с использованием диодов Шоттки и CMOS. Остальные ущербны и обречены на вымирание, а также имеют крайне узкую сферу применения. Я это всегда подчёркивал, и эти две были зафиксированы, как приоритетные направления для строящегося предприятия.
— Теперь понятно, отчего меня пригласили возглавить кафедру. И вам так безоговорочно поверили?
— Пока что верят. Были и другие высказанные мысли, которые нашли подтверждение в учёной среде. Просто у меня нет балласта некогда полезных разработок, которые сейчас устарели, но которые позволили в прошлом стать лауреатами премий или член-корреспондентами академии наук. Именно в этом заключён рок маститых учёных — они успокаиваются на достигнутых результатах. И им совершенно не нужна молодёжь, в настоящее время ставящая под сомнение их ценность их достижений.
— Скорее всего, вы правы. Именно так и происходит в научной среде, и лишь немногим маститым учёным удается подняться над этой сиюминутностью.
— В науке очень важна накопленная база знаний в выбранной области, но не менее важна незашоренность взгляда, позволяющего разглядеть лес за деревьями. Я знаком со многими современными технологиями производства микросхем, но самой перспективной почитаю именно CMOS, которая при дальнейшем развитии позволит достичь и перешагнуть Гигагерцовый диапазон. В это трудно поверить стоя у самых истоков её зарождения, но сама минимальная энергия переключения и полное отсутствие потерь в статическом состоянии позволяют на это рассчитывать. Не сравнить с эмитерно-связанной логикой (ECL), обладающей достаточно высоким быстродействием, но большой потребляемой мощностью каждого элемента, которую надо рассеять в окружающую среду. Оттого получить высокую степень интеграции просто невозможно. И это тупик технологии, не говоря о её низкой помехозащищённости.
— Вот и попробовали бы доказать это нашим зубрам, которые с начала 60-х усиленно её разрабатывают и всячески отстаивают важность и перспективность.
— Нет смысла ломать копья в научных спорах. Критерием истины всегда является практика, и потому нам следует доказать это своими разработками. Что, именно, за ними и за этой технологией будущее.
— Приятно общаться со столь разумным юным человеком, но порой меня берёт оторопь. И, чёрт возьми, где взять детские сады с такими младенцами?
— Растить и воспитывать надобно свою научную смену. Именно это вам предстоит на вашей кафедре — растить новую генерацию учёных. По профилю для обучения специалистов производства, больше подходит политехнический институт, но там не столь высокий уровень преподавания. А нужны в первую очередь учёные, и только малая часть выпускников сумеет стать таковыми. Остальные вполне справятся с внедрением технологий в производство.
* * *
Автором книги «Дракон не дремлет никогда» джуниор не стал, во многом из-за своего разгильдяйства. До сих пор не дочитал рукопись. Понятно, что сейчас на него навалилась гора работы и он выматывается. А до первого сентября, они со школьными друзьями отмечали поступление в институт. А так как у нас в посёлке провести гулянку нереально, то гуляли почти все десять дней у каждого из поступивших.
Ладно, молодёжь, что с них возьмёшь? Ветер в голове. Но неожиданно ко мне утром зашел отец и помахивая рукописью сказал.
— Это надо обязательно напечатать. Книга мне напоминает многие произведения Хайнлайна. Читается просто отлично, я прочёл за несколько вечеров. Отбросил всё и зачитался.
— Это точно. Книга очень правильная о солдатах закона и порядка. Действуют они иногда жёстко и излишне прямолинейно, но они выполняют свой долг по поддержанию мира в человеческой вселенной. И это самое главное. А джуниор так и не прочитал книгу? Он должен был зайти с ответом и для обсуждения.
— Конечно, нет. То он с друзьями праздновал, а сейчас ему не до чтения. Да и скорее всего, он это может не понять и не оценить по достоинству. Надо послужить своей стране, повоевать за неё, чтобы понять эти истины.
— Наверно, ты прав отец. Автор книги служил в Военно-Морском Флоте США, в ударном подразделении морской пехоты. Солдат солдата может очень хорошо понять, даже если они воевали друг против друга. Взять те же книги Ремарка. Ведь нам в них всё понятно, и хоть он не воевал на восточном фронте, но дедушка Никита воевал с немцами в ту войну.
— Та война была несколько иной, отец мне рассказывал. Как он прошёл пол-Европы возвращаясь домой. И в лагерях было совсем не так, как в Освенциме, Бухенвальде, Треблинке и сотнях других в Великую отечественную. Его тяжело раненого пулей в грудь не пристрелили, а отправили в лагерь, где он выжил.
— Именно, так и было отец. А сейчас под песни о торжестве морали и человечности, войны становятся всё более и более жестокими, а в них не делается разницы между комбатантами и мирным населением. Ковровые бомбардировки во Вьетнаме истребляют всех поголовно.
— Я сам был летчиком и в самом начале летал на задания в составе экипажа дальнего бомбардировщика, но мы бомбили военные объекты. К тому же мы защищали страну от вероломного нападения. Но я сам плюнул бы в лицо летчикам «Энола Гей» сбросившим атомную бомбу на мирный город Хиросиму. Их я за военных не почитаю, они простые преступники, так как выполнили преступный приказ.
— В книге тоже присутствует излишнее применение силы, но увы это лишь характерная черта современных войн. Я считаю, что книгу надо обязательно опубликовать. Для того и дал джуниору прочесть.
— Не стоит его ожидать. Он может её ещё не понять и не оценить. Он не служил своей стране, и возможно в нём нет ещё достаточного осознания долга.
— Хорошо, так как же быть? Я не могу быть автором, а кому-то постороннему предложить нельзя. Сложно объяснить её происхождение. Я бы мог обозначить, как перевод, но тут вступает в действие авторское право и надо получить от него разрешение на публикацию книги. Замкнутый круг.
— Это и понятно. Ладно, давай я буду автором книги. Никуда уж не деться. Книга нужная и задающая правильные ориентиры для молодёжи.
— Я могу предложить бабушке стать автором. Но уж слишком отличается стиль и жанр. Да и не женский он совсем. Хотя в конце века будет одна писательница, пишущая в сходном жанре. Целый цикл книг про Бараьяр написала.
— Нет, не стоит. Могут не понять. Если бы была ветераном войны, то стало бы понятно, но бабушка у тебя слишком для этого молода.
Ладно, тогда давай ты станешь автором. Очень не хотелось тебя засвечивать, учитывая секретные работы, которые ты ведёшь. Но в Ленинграде есть писатель Илья Варшавский, он и тебе очень нравится. Пишет замечательные рассказы, а по профессии авиаконструктор. Хорошо, будешь тогда совмещать.
— Хорошо, договорились, а то мне пора на работу. Там сейчас самая запарка перед сдачей новой модели скрэмблера. Этот мы уже создали опираясь на предыдущий опыт и новую элементную базу. Наша промышленность наконец-то выпустила несколько микросхем, заказанных ещё два года назад.
— Не два, а только полтора. Я-то тебе оставил конверт в ноябре, а сейчас только сентябрь.
— Какая разница, первые опытные модели мы тогда собирали из чего придётся. Лишь бы продемонстрировать работоспособность аппаратуры. Ещё те, здоровенные шкафы получились.
— Хорошо, что хоть сейчас раскачались. И это с учётом, что комитетчики у них над головой стояли и долбили. Им самим в первую очередь требуется такая система связи.
— Да, Алексей молодец. Всю плешь проел этим проектировщикам, и потом проталкивал в производство ускоренным порядком.
— Этой системы по нынешнему уровню хватит лет на десять, а потом придется её менять, передав эту в гражданскую сферу. Но к тому времени появится новое поколение микросхем, и можно будет использовать более сложные метода кодировки. Будут доступны микроконтроллеры для управления процессом кодирования и смены ключей и методов. Киевляне уверенно продвигаются к успешному завершению. Проблем с финансированием у них теперь нет. Начали поступать лицензионные отчисления и не надо стоять с протянутой рукой перед бюрократами всех ступеней.
— Я, ознакомился с той документацией, что ты мне передавал для прочтения. Общий смысл уловил. Там действительно, богатые возможности по смене ключей и методов шифрования. Но это дело будущего. Ладно, я пойду, а то накопится масса вопросов на работе.
— Хорошо. А к книге, мы напишем рецензию от лица детской писательницы Чистяковой. К тому же печатать будем в нашем местном издательстве, а то в Москве мало шансов. Там фантастику тормозят всеми силами. У нас на месте больше возможностей по увеличению тиража и скорейшему опубликованию. Всё равно книги наших издательств расходятся по всему Союзу.
— Всё, я уже ушёл. Вечером закончим разговор. Просто, я как дочитал книгу ночью, то с утра сразу к тебе пошёл.
— До вечера, отец. Успехов в работе!
* * *
В конце сентября по телевидению в «Международной панораме» промелькнул сюжет по Уотергейту. С комментарием нашего политического обозревателя Бовина:
«За ложь под присягой осуждают обычных мошенников, а здесь мошенником, жуликом оказался сам президент, от которого ждут ясных моральных ориентиров и примера в соблюдении законов. Восприятие скандала, в связи с попыткой в ходе президентской избирательной кампании установить подслушивающие устройства в штаб-квартире Демократической партии в Вашингтоне, было усугублено очевидным поражением во Вьетнамской войне, зафиксированном в обещании Ричарда Никсона вывести американские войска из Вьетнама. Таким образом, американское общество получило двойной психологический удар. Общество потрясено вскрывшимися злоупотреблениями властью и обычной уголовщиной на самом её высоком уровне.»[2]
И кто бы сомневался, что через пару дней у нам наведался Петрович для серьезной беседы со мной. Из него разве что искры не летели, и пар не вырывался из ушей.
— Ты всё-таки переправил сведения об Уотергейте по своими каналами?! Хотя я тебя всячески отговаривал от этого! Это может привести к очень серьёзным изменениям в мировой политике, а всё послезнание может утратить смысл! Неужели не понимаешь столь очевидных вещей?!
— Петрович, не кричи. Я не глухой, и даже не злопамятный. Просто я очень злой и память у меня сейчас, ну просто великолепная. Так будет со всеми, кто покусится на моих родных и товарищей. Не прощу ранений своих друзей этим гадам. Они выбрали необъявленную войну. «A la guerre comme a la guerre»[3], вызов принят. Чем тут на меня кричать, лучше бы контора наконец-то подсуетилась, да помогли на съёмках сломать шею некому актеру вестернов, сам знаешь о ком я. Не нужен нам в 80-х сильный президент, да и русофобы типа Збика Бжезинского[4] в администрации президента. Надо давить паровозы, пока они ещё чайники.
— А последствия своих действий ты просчитываешь? Или ради мести готов на всё закрыть глаза?!
— Последствия-шмаследствия! Всё равно Никсона скинут. Там идёт внутренняя борьба за влияние между CIA и FBI. Гувера нашли мёртвым сразу после Первомая, а на смену ему Никсон протолкнул своего человека из CIA, что означает коренной передел власти. Она из рук FBI переходит в руки CIA, что ставит FBI в подчинённое положение. Так что рано или поздно, но они всё равно скинут Никсона. Нас заказали из Лэнгли, так что пусть их и нагибают люди Гувера. А при поднятой в прессе и на телевидении волне, Дику точно не видать переизбрания на второй срок, а получит он Dick по всей роже. Не поможет и предвыборное обещание вывести войска из Вьетнама. Они и так оттуда уберутся, так как рядовым американцам надоела эта война, и в протестах всё больше участвуют ветераны этой войны. А импичмент президенту пусть полежит на пыльной полке и дождётся Билла Клинтона с его Моникой Левински. Хотя я на месте конторы рассмотрел бы подобный вариант отстранения от власти неугодных президентов. Изящно, и не без доли сарказма про переименование Овального в Оральный кабинет. Ради такого можно три года не стирать вещички.
— Спасибо, и без твоих советов обойдёмся!
— Не, Петрович, не обойдётесь. Учились бы красиво и точно работать, хотя бы на данном примере. Без шума и пыли, с минимальными затратами, а эффект, я думаю, будет достигнут.
— Точно надо тебя запереть в одиночку, чтобы с волей никак не мог связаться.
— А толку с меня тогда? В клетке петь не приучен, да и публики — маловато будет. Кстати, я тебе подарок приготовил, отец книгу написал. Ну, очень полезную, с посвящением от автора. Там коротенько «Посвящается Петровичу и другим солдатам Порядка». Уверен, что книга тебе понравится. Наша она, хоть и написал американец. О солдатах империи, и о законе который они поддерживают не щадя своих жизней. Экземпляр рукописи с автографом автора, лежит перед тобой. Бери и читай.
— Мне сейчас только и осталось, что книжки читать. И так зашиваемся со следствием по делу о нападении. Оно получило союзную огласку, и от нас требуют скорейшего завершения с привлечением всех виновных к суду.
— Сочувствую. Тем более, что я понимаю — крупная рыба в сети не попалась, и заказчики не найдены. Они давно отработали свою систему связи, исключающую утечки и личные контакты. Но уж тем старым сволочам, что молодых дуболомов натаскивали, пусть пропишут вышку. Как знать, быть может — один из них тебя в своё время ранил. Это ведь было в тех краях? Эх, добр был Иосиф Виссарионович. Забыл горские традиции зачищать до седьмого колена.
— Вот откуда в тебе такая ненависть к ним. Вроде и не жил в то время.
— Достаточно, что пожил в свое, когда идейные наследники и воспитанники этих недобитков — сжигали людей в здании Дома профсоюзов в Одессе и убивали на улицах города, затем вырезали мирных жителей посёлков Донбасса и Ворошиловградской области. О прочих их шабашах уже и не говорю. Всё, давай оставим эту тему, а то пепел стучит в моё сердце, я ведь там родился и люблю свою малую Родину, люблю своё счастливое детство прошедшее там.
* * *
Вскоре после начала занятий, приступили к съемкам школьных сцен фильма. Я об этом узнал, так как нашу девушку необходимо было отпускать для проведения съемок в одной из школ города.
