— Пока будешь спать здесь, — заявила мне индюшка, тыкая пальцем на мою будущую кровать. — Обедать будешь со всеми девушками в нижней зале, через пятнадцать минут, — и, пригрозив мне пальцем и ну о-очень суровым взглядом, предупредила, что ссор и скандалов с моей стороны она терпеть не будет, поэтому мне лучше вести себя потише. Иначе меня ждала принудительная прилюдная порка.
Ой, как страшно! Уже поджилки трясутся!
Внутренне похихикав, забралась в альков и уселась на кровать, раздумывая над сложившейся ситуацией.
Зачем это полоумный, то-бишь мой братец, притащил меня в замок падишаха?
В том, что это был он, я уже ни в коей мере не сомневалась, разглядывая из своего низенького окошечка всю резиденцию местного правителя.
Демоны! Чем бы заняться, пока я вынуждена прозябать в местных хоромах? Ладно, сначала похрямкаем, а потом займемся разведкой.
За время ожидания приема пищи ко мне успели заглянуть все местные полураздетые девы, но, видя мой раздраженный и неприязненный взгляд, ни одна из них так и не решилась завести со мной беседу.
Ровно через пятнадцать минут в залу вошёл дедулька с царственно-невозмутимой миной на своем равнодушном челе и, звякнув в какой-то странный, но мелодичный инструмент, похожий на металлический треугольник, возвестил, что пора спускаться в трапезную для принятия обеда.
Как скажете, уважаемый!
Вот это у них столовка! — выдал мой пораженный мозг, едва я вошла в залу, снизу доверху отделанную розовым Лаэртским мрамором. Конечно, немного вычурно, но признаюсь честно, очень красиво. Да и мрамор этот давно был известен не только в Пади-Лаэрте, но и в других странах за свою красоту и изящество.
Конечно, бледно-розовый, почти лавандовый с более темными вкраплениями, Лаэрт не шёл ни в какое сравнение с нашим белоснежным, с нежно-розовыми прожилками Арнгейром. Но из-за своей необычной красоты и редкости в стоимости мог потягаться с полновесным гранитом или базальтом.
Столы здесь были очень странные — низенькие, всего полметра от пола, расписанные позолотой и украшенные полудрагоценными камнями. Рядом с ними на полу валялись квадратные плоские подушки с кисточками — как впоследствии выяснилось, они предназначались для сидения, заменяя обычные стулья.
Столы ломились от всевозможных яств. Здесь тебе и первое, и второе, и море десерта, и куча разных фруктов. Напитков здесь тоже было в изобилии. Вино белое, красное, странный сладкий напиток на меду, соки, просто вода в высоких прозрачных графинах, и даже компот.
Мда... Либо местный правитель просто мот и транжира, либо у мужика денег немеряно.
Вот скажите мне на милость, зачем тратить баснословные деньжищи только на то, чтоб содержать кучу вздорных, наглых баб? Они ведь даже пользы не приносят! Так, чисто для интерьера. Ну ладно, захотелось мужику секса, это я могу еще понять. Ну, отбери ты штуки три четыре. Зачем тебе целый табун?
Да чтоб всех этих ба... дев удовлетворить, нужно иметь каждый день по три-четыре штуки.
Заморишься обихаживать. И вот только не надо мне доказывать, что их местный падишах половой гигант, ни в жизни не поверю!
Пока я предавалась размышлениям, стоя в сторонке, весь гарем уже вовсю гремел посудой за столом, аппетитно почавкивая.
Так, что-то я торможу. Надо идти отвоевывать место под солнцем, то бишь за столом, пока без меня все не схряпали!
Едва я подумала об этом, как в залу вошла очень красивая молодая девушка.
Стройное, словно молодое деревце, тело, осиная талия, высокая грудь и длинные ноги в ворохе воздушных прозрачных тканей. Но что-то отпугнуло меня в этой неземной красоте, едва я взглянула в прекрасное, слегка загорелое лицо, словно высеченное из драгоценного камня.
Волшебные, слегка раскосые фиолетовые, с темно-синими вкраплениями глаза прошлись по мне, словно по предмету интерьера, и вдруг зажглись лютой злобой.
Не поняла, и чем я не угодила этой крале? По-моему, накосячить я еще нигде не успела. Или это так, авансом?
Тряхнув своей толстой аметистовой косой, опускавшейся прелестнице ниже попы и скрепленной хитрой заколкой с огромным фиолетовым камнем в скромной, но искусной золотой оправе, она смерила меня презрительным взглядом и отправилась к небольшому столику, накрытому для одного человека на возвышении, где, как я поняла, обедали смотрители гарема, а так же не безызвестная мне мадам Лейна.
Индюшка сидела в центре этой вакханалии и как коршун обводила всю залу нравственным взором.
Странную девицу, кстати, она окинула не менее ласковым взглядом, чем меня сегодня утром, да и все остальные как-то сторонились темноволосой красавицы.
Та шагала вперед с царственной осанкой, ни на кого не обращая внимания. Сев за низенький столик, она спокойно принялась за свою трапезу.
Что за странная девица? Надо бы послушать местные сплетни, может, чего и услышу интересного об этой "луноликой".
Но узнать за обедом удалось не много. Местный бабский совет побаивался сплетничать в полный голос из-за присутствия мадам-"индюшки". Я поняла только одно, что знойную красотку здесь не просто не любили, а всячески ненавидели и даже боялись.
— Представляешь, наследник Амедул вновь призывал в свои покои эту стерву, — шептала тощая и не меру завистливая черноволосая прелестница своей златоглавой соседке. — А она все носом крутит, да идти отказывается. Цену, видите ли, себе набивает.
Соседка согласно поддакнула, а потом добавила.
— И чего падишах с ней так возится? А темный господин? Он ведь тоже жаждет, чтоб она легла в постель к наследнику. Интересно, зачем? Словно она какая-то особенная. Худая как жердь. Одни кости торчат и глаза эти ужасные, словно не человеческие. Я когда на них смотрю, у меня мурашки по всему телу. Что они в ней нашли?
Я перевела задумчивый взгляд на объект сплетен, все так же сидящий за дальним столом, и отхлебнула персикового сока. Девушка, словно почувствовав мой взгляд, повернула голову в мою сторону и, одарив холодной презрительной миной, отвернулась, будто меня и не существовало.
Ночью, уже после отбоя, лежа на своем матрасе, я все вспоминала этот холодный пронизывающий взгляд. Было в нем нечто еще, помимо презрения и высокомерия. На самой грани сознания была боль, обида, непонимание и бесконечная усталость. Или мне это лишь показалось?
Поворочавшись сбоку набок, я встала с кровати с твердым намерением отыскать местный нужник.
Натянув свой скудный гардеробчик и замотавшись в атласное одеяло, я побрела к главной лестнице, спускавшейся на первый этаж, разумно посчитав, что если здесь и есть туалет, то находится он где-то на первом этаже в подсобных помещениях.
Признаюсь, я долго бродила в этих бесконечных коридорах, поворотах и ответвлениях, и в конечном итоге приперлась в сад. Красивый такой, под открытым небом. Зелени кругом видимо-невидимо. И кусты здесь широкие— широкие. А туалета я так и не нашла, да и не понятно, есть он тут или нет.
Понимаю, дальнейшие действия, производимые с моей стороны, покажутся ужасно некультурными, но я заранее у всех мысленно попросила прощения, нашла самые широкие и непроницаемые кусты и сделала там свое черное дело. Ну припекло мне! Терпеть больше сил нет! А они сами виноваты! Надо было табличек понаставить и указателей, где у них тут отхожее место.
В общем, когда я уже натягивала штаны, в сад, как назло, зашли двое.
Тихо чертыхнувшись, я перебралась в соседний куст поближе к двери, надеясь по-тихому слинять с места преступления, как прошедшая мимо пара сняла свои капюшоны.
И тут я замерла в удивлении, разглядев в темноте знакомую золотисто-рыжую шевелюру.
Стивен? Что он тут делает? Если он решил полюбоваться садиком на ночь глядя, то выбрал не самое удачное время дня. Интересно, а кто этот темноволосый призрак рядом с ним. И тут я чуть на попу не села, пораженно уставившись на ту высокомерную девицу, которую в обед обсуждали тощая темноволосая сплетница и ее златоглавая подружка.
— Аментиа? Ты хотела поговорить со мной? — тихим серьезным голосом поинтересовался мой братец.
— Да, Стивен, — ответила ему аметистовая красавица приятным твердым голоском. — Я хотела поговорить о нас.
Я застыла как вкопанная, сидя на корточках в колючих кустах. Я что, в розы залезла?
— Нет нас, Тиа, — упрямо и даже с чуточкой раздражения заявил Стивен. — Есть лишь ты — будущая жена наследника, и я — его побратим.
Признаться, после этих слов мне захотелось дать Стиви в глаз.
Нет, вы не подумайте, что я сочувствую этой высокомерной девице, но взгляд, который она направила на моего кузена, был полон боли и одиночества. Она, словно побитая, никому не нужная собака, стояла перед ним, едва сдерживая предательские слезы. Не умоляя, не требуя и не возмущаясь. Она просто стояла — гордая, упрямая, и бесконечно одинокая.
Похоже, братец это тоже заметил, потому что, смачно выругавшись, он подошёл ближе к девушке и провел рукой по ее гладкой щеке.
— Прости, Тиа, но я не могу предать его, ведь он мой побратим. И я не могу тебя подвергнуть такой опасности, потому что слишком сильно люблю. Ничего не было, Тиа, а пара украдкой сорванных, жадных поцелуев не в счет.
Слезы все-таки покатились из ее красивых фиолетово-синих глаз.
— В кои-то веки я нашла родную душу... Три столетия я живу в холоде и одиночестве, оторванная от дома и подобных себе. — Она перестала тихо плакать и спокойно посмотрела в глаза брату. — Я не могу так больше. Завтра при новолунии я призову халифа Абн-Фарданга. Последний зов... Он должен услышать.
Ярость брата на слова девушки превзошла все мои ожидания. Впервые в жизни я видела его не добрым, все понимающим, с хитрой и насмешливой улыбкой парнем, а яростным, холодным, взрослым мужчиной.
— Даже не думай этого делать! — прорычал он в лицо Аментии, в порыве гнева схватив ее за плечи.
Она вырвалась из захвата Стивена и, расправив плечи, твердо и проникновенно заметила:
— Никто не вправе держать меня в этой золотой клетке, как и не вправе решать за меня, как мне жить и когда умереть. — Она подняла руки на уровень глаз и я с удивлением отметила наличие двух, весьма знакомых мне, браслетов.
Она что, феникс?
— Танатос считает, что сможет меня заставить плясать под его дудку с помощью этих браслетов, но он забывает, что я не феникс. Мы слишком гордая и независимая раса. Мы подчиняемся лишь Верховному Халифу. И забвенье тому, кто якшается с врагом! Хватит! Я больше не стану позорить свой род, — тихо, но твердо закончила она и повернулась, чтобы уйти, но застыла словно изваяние.
Я даже отсюда почувствовала ее страх, отражавшийся лишь в глубине темно— фиолетовых глаз.
— Какая интересная встреча! — пропел чей-то мерзкий довольно грубый голос, а в дверях, ведущих из сада в коридор, появились очертания демона. Никем иным это существо больше быть не могло.
В холодной тьме зажглись два огненно-золотых глаза, а когда в садовых лампах загорелся огонь, я рассмотрела этого человека сверху донизу.
Действительно, выглядел он как человек. Мужчина лет сорока, довольно высокий, внушающий ужас своей силой и мощью. Волосы черные, волнистые, чуть ниже плеч, с золотыми искрами. Глаза ядовито-желтые, сощурены в презрительной усмешке.
Признаюсь честно, своими глазюками он мне гадюку напоминал. И морда такая же — узкая, хищная, угловатая, хотя и красивая.
Искривив тонкие губы на своей злобной физиономии, он подошёл ближе к нашим голубкам и злорадно заметил:
— И что же мы тут делаем? — с напускным интересом заметил главный "говнюк".
Что? Знаю, грубо. Ну а как его еще назвать? На белого плюшевого зайку он не тянет, уж извините. Лично мы с ним не знакомы. Да еще и вопросы у него дурацкие. Так и хочется из кустов выпрыгнуть со словами: "Что делаем? В прятки, блин играем! Посреди ночи."
— Тонатос. — гордо, но с долей презрения выплюнула ему в лицо Аментиа.
А Стивен, став рядом с девушкой, придержал ее одной рукой, словно боясь, что она наделает глупостей.
Ох ты ж! Толпа пьяных ежиков! Вот и познакомились... Тосик собственной персоной! Мужики, кидайте тапки, сейчас буду делать гадости!
— Тиа, дорогая... — мурлыкнула главная страшилка всех моих фениксов и мне сразу захотелось садануть его чем-нибудь по башке. Ну, так, чисто из вредности. Я даже мотыгу подходящую уже присмотрела. Теперь надо до нее доползти.
— Начинаешь разочаровывать меня с каждым днем все больше и больше, — назидательно продолжал мерзавец. — В чем проблема, милая? Сначала ты пытаешься испортить мои замечательные браслеты, теперь я узнаю, что ты изменяешь моему внуку. Ай как не красиво.
Да, подождала б хотя бы до свадьбы, а уж потом бы начала изменять. Совсем совести у девки нет! — вякнул мой неадекватный мозг, пока я по-пластунски переползала в угол за деревянным средством самозащиты.
— А ты, Стивен? — голос из елейного стал каким-то хищным и угрожающим. — Разве Амедул не является твоим побратимом? — сделал эффектную паузу. — А знаешь, что грозит за нарушение клятвы крови? — и, выщерив свои "кусалки" и "жевалки", издевательски закончил. — За это, мой друг, наказание лишь одно... смерть!
— Вы не посмеете это сделать, — спокойно заметил брат, потихоньку отодвигая девушку себе за спину. — Мой дядя...
— Никто не спасет тебя, щенок! — вдруг бросился в его сторону этот ненормальный и, схватив за шею, приподнял над землей. — Никто не спасет... ни тебя, не эту маленькую хитроумную мерзавку, которую ты называешь своей кузиной. — Его глаза и голос вдруг стали безумными.
На этом месте я застыла как заяц, прячущийся от волка. Неужели мое укрытие раскрыто? Но следующие же слова подлеца заставили меня облегченно выдохнуть.
— О да, это именно по моему приказу с ней едва не расправились, как с бездомной кошкой, в темной подворотне. Но гадина такая, успела увернуться.
Вот это новость! — возмутился мой мозг. — Так это из-за тебя мой мелкий пострадал? Все, нет тебе прощения, подлюка ты окаянная! Единый тебя покарает, будь уверен! Так покарает, что потом еще долго в себя приходить будешь!
— Но ничего, сначала я разберусь с вами, а потом...
Тах!!!
Что будет потом, мы узнать не успели, потому что моя драгоценная мотыга, тупым концом железной части соприкоснулась с затылком мерзавца, и тот рухнул к нашим ногам как подкошенный.
— Вот! — заявила я этому упырю, пребывающему в данный момент в бессознательном состоянии. — Я же говорила, что покарает! — а потом, любовно погладив мое универсальное оружие и от всей души пнув гада ногой под зад, я радостно, словно ребенок, подпрыгнула на месте. — Сбылась мечта идиотки! — переведя взгляд на ошарашенных моим поведением зрителей, пояснила, — Давно хотела садануть его чем-нибудь тяжёленьким.
— Лео? — наконец отошёл братишка. — Что ты здесь делаешь?
Ну что я могла ответить на этот вопрос? Только правду!
— Провожу спасательную операцию.
Не скажу ж, что я сюда в туалет зашла. Всю репутацию главного спасателя испорчу.
— Ты! — вдруг рыкнула в мою сторону спасенная дева.
