Когда падают звезды (часть 2)

— Жена, — Дэррек поцеловал нежную скулу, касаясь пальцами кожи под кружевом чулка. — Моя жена, — соблазнительница сладко улыбнулась, ей нравилось такое обращение.

— Муж, — шепнула на ухо, как делала всегда, когда хотела сказать что-то важное. — Любимый муж, — и лениво поглаживающие кожу ладони чуть сжались, почувствовав, как от слов возбуждение растет даже больше, чем от действий.

Свой страх она пыталась скрыть от него, да и от себя самой, под маской уверенности. Заставила себя сдержать испуг, когда вслед за платьем на полу оказалось белье, когда в сторону был отброшен ремень, брюки. Сложно было заставить себя понять, что сейчас ей хорошо, очень хорошо, а то, что время от времени перед глазами стают образы, это глупости.

— Майя, ты же помнишь? — Дэррек продолжал держать ее в объятьях на коленях, прекрасно понимая, что она все так же боится. — Что если ты передумаешь, только скажи...

— Не передумаю, — и подтверждая свои слова, Майя толкнула его на постель. Сильные руки потянули ее за собой. Чувствовать теплое тело намного приятней, чем скользкие простыни.

Он думал, что уже забыл, какая она, какие мягкие у нее волосы, ограждающие пеленой от всего мира, так отзывчиво ласке тело. Забыл, что стоит пощекотать между ребрами, как она невольно улыбается.

Майя рассмеялась ему в губы, почувствовав щекотку. Она тоже успела забыть, как много секретов ее тела он знает, и как умело ими пользуется.

Но уже совсем скоро на смену смеху пришло другое чувство. Ведь это их первая брачная ночь. Первая. Для нее она должна быть первой. А получилось все не так.

— Что? — Дэррек заметил перемену в ее взгляде, снова немного похолодевшем.

— Ничего, — Майя поцеловала мужчину в щеку.

— Майя... Мы ведь договорились, — он аккуратно снял жену с груди, опустив рядом на кровать, а сам резко сел, отворачиваясь. Дэррек расценил это как очередную вспышку страха, которую не мог терпеть, точнее не мог смотреть на то, как терпит она.

— Нет, — Майя обняла мужа со спины, не давая подняться. Она не хотела, чтобы он вышел через разделяющую их спальни дверь. Одиночества она боялась больше, чем собственных воспоминаний. Он просто неправильно понял. — Я только подумала, что первая брачная ночь должна быть не такой.

— В смысле? — не ожидавший такого странного признания, Дэррек оглянулся.

Как всегда, когда ей было неудобно, Майя смотрела куда угодно, но только не на него.

— Просто... Просто невесты должны вести себя не так... Не знать всего того, что... Что знаю я... — и она залилась краской. Не краснела, оказавшись совершенно нагой перед ним, не краснела, разглядывая его тело, не краснела, испуская вздохи от ласки. А теперь белая кожа покрылась розовыми пятнышками.

— Должны быть невинны и испуганны? — он обернулся, не веря до конца, что не ослышался. Майя, все еще виновато опустив голову, кивнула. — Должны прятаться от мужа за простыней, пытаясь спасти свою честь? — еще один кивок. — А пытку поцелуями выносить с каменным лицом? — немного больше прежнего поколебавшись, Майя все же снова кивнула.

Он снова сгреб ее в охапку, только на этот раз оказался сверху. Ну вот, и даже так было не настолько страшно, как реши он уйти, оставив ее одну.

— Мы, конечно, можем поиграть с тобой в эту игру, но сомневаюсь, что из этого что-то выйдет, особенно после того, как я ждал тебя три месяца, — и чтоб она не сомневалась в том, что он и правда сдерживается из последних сил, Дэррек на минуту позволил целовать ее так, как хотел, без опаски, что она ускользнет, не сдерживая себя, не допуская возможности, что это все не получит логического завершения.

Он не заводил ее руки за голову, чтобы обездвижить, а наслаждался тем, как они путешествуют по шее, плечам, груди, спине. Не оставлял болезненных следов от поцелуев на нежной коже, а залечивал когда-то нанесенные раны прокладывая новые дорожки.

Страх вернулся только тогда, когда ладонь легла на внутреннюю сторону бедра. Но стоило спросить саму себя, хочет ли она этого, и получить в ответ громогласное да, как тело снова расслабилось.

Несмотря на то, что сам уже сдерживался из последних сил, он ждал того момента, когда будет точно уверен — все делает правильно.

Майя наслаждалась всем происходящим, чувствуя, как внутри снова растет сгусток энергии, увеличивающийся каждый раз, когда известных только ему точек касаются нежные пальцы. Отвечая на эти касания, Майя впивалась ноготками в кожу, оставляя следы или выдыхала стоны, которые Дэррек пытался поймать.

— Пожалуйста... — в один момент она поняла, что ожидание — худшая пытка, что единственный, кто может сейчас справить с комом боли и нетерпения — он.

— Ты любишь? — она еще ни разу не сказала этих слов так, как он хотел услышать.

— Да. — Майя закрыла глаза, сосредоточив все чувства только на том, как он медленно сводит ее с ума.

— Скажи это.

— Люблю, — по телу пробежали мурашки, предвестники того, что терпеть дальше его пытку становится все сложней.

— Не так.

— Я люблю тебя, — он так хотел услышать из ее уст эти слова. Чтобы знать, точно знать, что она больше никуда не денется. Только любовь может ее удержать. Ни клетка, ни цепи не смогут удержать его голубку. А вот любовь может. И она любит.

— Я люблю тебя, — не имели значения больше ни стены, такие же, как тогда, ни та же кровать, ни то, что они тоже не изменились. Теперь все было по-другому. Не было в его движениях желания унизить, она открывалась без страха. Чувствуя, как с каждым движением, они становятся все ближе, сердца бьются все быстрее, а пальцы снова переплетаются.

— Ты родишь мне дочку? — Майя выгнула спину, принимая его в себя без остатка.

— Да.

— И сына?

— Да!

— И снова дочку? — наконец-то, на него посмотрели синие, как морское дно глаза. Только с ним, только в такие моменты, ее глаза становятся такими.

— Да.

— Синеглазых? — как мама, умных, дерзких, любимых и умеющих любить. Он хотел детей. Детей от нее. Ее детей.

— Да, — только чтобы были похожи на него. Так легче. Чтобы им было легче.

— Я люблю тебя, — теперь вместо того, чтобы отвечать, она должна была доказать свои чувства поцелуем, так как отпускал Дэррек ее ровно на те мгновения, которые требовались, чтобы сделать вдох.

И пусть первая брачная ночь была далеко не первой. Но она была совсем новой. Потому что теперь она знала, что он ее любит. Знала, а не представляла себе. Не боялась того, что любит сама. И не ограждалась больше от мира, как делала раньше. Она кричала миру о своих чувствах, делилась переполняющими ее чувствами, иначе сердце грозило не выдержать, лопнуло бы, разлетевшись на мелкие кусочки.

* * *

*

Дэррек проснулся от того, что почувствовал чей-то пристальный взгляд. Несколько минут он лежал с закрытыми глазами, вспоминая все, что произошло ночью. Теперь он был точно уверен, она соскучилась не меньше, чем он сам.

Продолжая лежать с закрытыми глазами, он расплылся в улыбке.

— Так не честно! — молчавшая до этого шпионка возмутилась такому его поведению.

— Что ты делаешь? — Дэррек открыл глаза. За окном было еще не совсем светло, на часах — половина седьмого. Майя, положив руки на его грудь, устроилась поудобней, облокотившись о них подбородком.

— Жду.

— Чего?

— Когда ты проснешься.

Дэррек провел по шелковистым волосам, спускавшимся по голой спине.

— Я проснулся, — ему было интересно, что будет дальше.

Майя приподнялась, подтягиваясь еще ближе.

— С добрым утром, — и легко поцеловала в губы. Пусть глупо, но каждый раз, не заставая его утром возле себя, она расстраивалась. Все те проведенные вместе дни она мечтала о таком утре. Когда он проснется вместе с ней, как пожелает доброго утра. Как она станет полноправной частью жизни для него, а не только ночной спутницей. — Муж.

— С добрым утром, — он внимательно следил, как губы растягиваются в довольной улыбке. — Жена.

И улыбка стала еще шире. Перекатившись на свою половину кровати, Майя зарылась лицом в подушку, скрывая смех, который уже не могла сдержать.

— Что? — Дэррек облокотился о руку, повернулся, следя за тем, как хрупкие плечики вздрагивают, а подушка заглушает звук, напоминающий писк.

Вдоволь насмеявшись, Майя повернулась к нему. Глаза светились пуще прежнего.

— Мне кажется, я счастлива, — и снова рассмеялась. Теперь уже не прячась.

* * *

*

Утром воду для умывания им принесли в ее комнату, будто так и нужно было. Майю это возмутило, но реагируя на ее замечание, Дэррек только прыснул смехом, заставляя негодовать еще больше. А после его намека на то, что вряд ли кто-то в доме считает, что всю ночь они считали звезды, Майя попросту опять покраснела, а потом отказалась выходить из комнаты. Только уговорами и убедительной угрозой, что он-то готов провести день напролет тут, но вряд ли она справится с такой непосильной ношей, Дэррек смог заставить жену пулей вылететь из спальни.

В холле перед завтраком их уже ждал весь штат слуг, выстроенный в ряд. Герцог представлял обслуге новую герцогиню. Они узнали о том, что его светлость привез странную гостью еще вчера от Дэна. И целую ночь гадали, вспоминали, сопоставляли и приходили к шокирующим выводам. Их хозяин их облапошил. Именно она еще тогда была его любовницей, потому-то и жила в соседских покоях, которые теперь по праву принадлежали ей. Именно этим объяснялся и вечный бардак после бурных ночей, и подпертая креслом дверь в последнюю перед отъездом гостей ночь. И странное поведение хозяина после все того же отъезда, когда он крушил все, переворачивал вверх дном весь дом. Они вряд ли когда-то узнают, что произошло на самом деле, но результат на лицо. Мягко говоря, невзрачная, совершенно непонятная для всех девушка, не идущая ни в какой сравнение с величественной Розой Смитт, теперь их хозяйка. И слуги с опаской ждали того, какие перемены им предстоит в связи с этим претерпеть.

Неизвестно, кто боялся больше, они или сама Майя, отказавшаяся выпускать руку мужа под страхом смерти. Она не хотела этого, хоть и понимала, что ее желание абсурдно, что рано или поздно об их браке узнают. Но реакции окружающих она боялась. Боялась прочитать в глазах немой вопрос: как он, такой сильный, красивый, умный, величественный решил связаться с ней, мышкой-норушкой?

Но даже если этот вопрос возник, у служащих в доме слуг хватило такта оставить его при себе. Они рассуждали философски — у каждого решения есть свои причины, а значит и у герцога были свои. А какие — не их дело. Главное, чтобы появление хозяйски не внесло новые порядки в их размеренную жизнь.

* * *

*

Как оказалось, быть женой герцога, это не так просто. Потом Майя даже шутила, что знай она обо всем заранее, думала бы соглашаться или нет намного лучше. Но было поздно. Проблема кучи свободного времени пропала сама собой. Его не было. Когда Дэррек скрывался в кабинете, чтобы уладить дела, Майя отправлялась в комнату с глобусом, пытаться свести к общему знаменателю счета на домашние расходы, составить меню на завтрак, обед и ужин, составить список нужных покупок и еще ради миллиона дел, о которых она никогда не заботилась дома. Да и по правде сказать, представить не могла, что рано или поздно это ей понадобится.

Оказывается, подготовка к свадьбе, которая заняла неделю времени, состояла не только в организации ее кражи, убранстве храма, переговорах со жрецом. В комнате Майю ждал новый гардероб, который должен был заменить ее собственный до того, как его привезут.

Целую неделю Майя провела, будто на ножах, учась всему сама. Ей стыдно было подходить со своими проблемами к мужу, ведь узнай он, какая она бестолковая, пожалел бы о своем выборе. Ну как можно неправильно посчитать, сколько было потрачено? Оказывается можно. И целый вечер сидеть в панике от того, что что-то не сходится, тоже можно.

Дэррек был удивлен тому, с каким рвением и отдачей она занялась домашними делами ровно до того дня, когда узнал причину.

По заведенной не так давно традиции, прежде чем спускаться к ужину, если время до они проводили не вместе, Дэррек заходил за женой в библиотеку. Вечно заставал ее в обнимку со счетоводными книгами, совсем неохотно соглашавшуюся составить ему компанию.

Ему казалось неохотно, по-настоящему Майя предпочла бы проводить время в серпентарии, но не так. А сегодня не получалось ровным счетом ничего. Последней каплей стала огромная клякса на пол листа, оставленная из-за ее неосторожного движения.

К сожалению, Ях не наделил ее железными нервами. Отбросив книгу на стол, Майя расплакалась. От обиды и злости на себя. О каком образовании она думала, если не способна даже на то, с чем нормальные женщины справляются в считанные минуты?

— Герцогиня? — Дэррек заглянул в комнату, улыбаясь в предчувствии встречи с женой, по которой уже соскучился.

Майя не успела скрыть от мужа блестящие на глазах слезы, хоть и пыталась их незаметно утереть.

Он затворил за собой дверь, подошел, присел на корточки, утирая оставшиеся соленые дорожки со щек.

— Что случилось? — Дэррек готов был убить любого, кто стал причиной ее слез.

— Ничего, — девушка отвернулась, стыдясь признаться.

— Майя... — пора бы уже привыкнуть, что он добивается от нее ответа на любой вопрос, уговорами, шантажом, просьбами, властью, лаской. Если не действует одно, обязательно подействует другое. А значит, и скрываться не стоит, в конце концов, он имеет право знать.

— Я не могу, — она бросила брезгливый взгляд на лежащую на столе книгу. — У меня не хватает ума, чтобы справиться с этим всем. Ты взял в жены самое глупое создание из ныне живущих, — и из глаз снова хлынули слезы, которые теперь она не скрываясь смахивала. — Я худшая в мире жена.

Тяжелая голова опустилась ей на колени. Ях, а он уже подумал, что и вправду стряслось что-то страшное. Майя, Майя... Сначала он просто улыбался, но стоило осознать весь комизм ситуации, дрожь, сотрясающая его от смеха, передавалась и ей. И от этого стало еще обидней, а на что она надеялась? Ведь это и правда смешно, что она не может сосчитать нормально до ста, вечно сбиваясь из-за неровного почерка или сомнений, стоит ли там запятая.

Когда он поднял на нее взгляд, в нем играли смешинки.

— Голубка, ведь я брал тебя в жены, а не в домоправительницы. Если тебе это не нравится, зачем ты тратишь на это целый день?

Майя не сразу нашлась, что ответить, она ожидала насмешки.

— Ведь этим должны заниматься жены! Что же еще делать, если не это? — с уст так и рвался ответ, который заставил бы ее изрядно покраснеть, но Дэррек сдержался.

Вместо этого поднялся, взял жену за руку, потянул к выходу. Они прошли мимо лестницы, не завернули ни в коридор, ведущий к спальне, ни в кабинет. Дэррек остановился у двери в ее прежнюю комнату, ту, с мокрым пятном.

— Это должен был стать сюрприз, но раз ты жаждешь деятельности уже сейчас, придется немного изменить план, — он открыл дверь, подтолкнул жену войти первой. В отличие от всего остального дома, которого не коснулись изменения, здесь изменилось все. Это больше не была спальня. Тут не было ни кровати, ни стола, ни шкафов. Зато стояло много нового. Стены пахли краской, так как были только недавно выкрашены. Окно увеличено в размерах, почти такое же, как в его собственной спальне. В углу диван, а прямо напротив огромного окна — мольберт.