Подгорный выровнял свою, слегка накренившуюся на левый борт подлодку, и левым бортом произвёл новый залп. Но и тут одна из торпед не вышла из аппарата, так и оставшись в аппарате. Выждав положенное время, и не дождавшись взрывов торпед, Подгорный понял, что опять промахнулся. Тем не менее, одна из торпед всё же попала в эсминец, только взрыватель не сработал. Но от судьбы не уйдешь, через неделю, при форсировании Ирбенского пролива, он налетел на мину и отправился на дно морское.
Дождавшись когда немецкие корабли уйдут, Подгорный всплыл в позиционное положение, над водой торчала одна рубка. Выбравшись наружу, вначале огляделся, противник уходил на юг и был уже далеко, с севера спешили два русских эсминца. "Акула" находилась на месте потопления броненосца и добывала доказательства своей победы, обильно плававшие в воде. Сувениры с потопленных врагов были в моде у подводников.
"Повезло Гудиму" — с завистью подумал Подгорный. Теперь необходимо выяснить, что же произошло с торпедами?
-Ярослав Анатольевич, — обратился Подгорный к лейтенанту Герковичу — выясните что произошло? Почему торпеды отказали?
После предварительного осмотра пришли к неутешительным выводам, во втором торпедном аппарате по левому борту торпеда оставалась внутри, держатели были открыты, но она из аппарата не вышла.
А вот на правом борту создалась опасная ситуация — торпеда, зацепившись хвостовыми рулями за один из бугелей первого торпедного аппарата, теперь покачивалась в такт лодке, свешиваясь с борта в полупогружённом положении. Это хорошо, что не всплыли полностью, и не вернули аппараты в исходное положение, а то сейчас торпеда билась бы о борт и могла в любой момент рвануть.
-Тузов, проверь, что с ней — приказал лейтенант Геркович минному старшине, показывая на торпеду по левому борта.
-Ярослав Анатольевич, а что собираетесь делать с этой? — задал вопрос своему минному офицеру командир подлодки, поглядывая на вторую торпеду.
-Сейчас глянем, Яков Иванович. Я бы, на всякий случай, вывел всех на корпус, за рубкой можно укрыться. Не дай Бог, она детонирует, ударившись о борт, а так наверху большинство людей может выжить. Но вначале надо обеспечить дифферент на нос и корму приподнять, чтобы люди в воде не стояли.
-Николай Владимирович, — обратился Подгорный к старшему офицеру — распорядитесь, чтобы экипаж приготовился срочно выйти на корпус, и Владимира Александровича попросите подняться наверх. Подгорный опять обратился к минному офицеру — Ярослав Анатольевич, а с этой-то что? — показывая на мирно лежащую, "левую" торпеду.
-Тузов ты долго собираешься там возиться? Что с торпедой?
-Ваше благородие — кажись, весь воздух стравила, потому и не сошла — последовал ответ минного старшины.
-Надо взрыватель снять и держатели зафиксировать. А мы с Герасименко займёмся той голубушкой, пока волнение не большое, и её о борт сильно не бьёт.
Через несколько минут весь экипаж стоял на корме позади рубки. А в это время на баке шло обсуждение.
-Что будем делать?
-Может, попробуем её отцепить и сбросить в море — выдвинул предложение Герасименко.
-Как? Всё же вес торпеды более восемьсот килограмм.
-Концом обвяжем хвост, но только нужно человек десять добровольцев, чтобы сдернуть её с этого крючка.
-И как она себя поведет при падении, когда отцепится? Как будет падать, и в какую сторону пойдёт? Сразу на дно, или, вдруг на волне, её бросит на борт? Взрыватель сработает, тогда лодке кранты, да и люди погибнут. Про нас с тобой и говорить нечего, в миг к праотцам отправимся.
-Значит, взрыватель будем снимать — принял окончательное решение Геркович.
Пришлось заняться разоружением этого опасного предмета на месте. Так как отцепить и сбросить торпеду, было просто опасно. Герковичу и Герасименко пришлось лезть в воду, хоть сейчас и лето, но это вам не черноморский курорт с тёплой водицей — это Балтика.
Пока расправлялись с торпедой, к "Гепарду" подошла "Акула". Так же сюда на полном ходу двигались свои эсминцы, но им просемафорили, чтобы близко не подходили, и волну не разводили, а оставались в отдалении. Если что-то пойдет не так с обезвреживанием торпеды, то им спасать выживших людей. Эсминцы ушли к горевшему крейсеру, и высадив там свои аварийные партии, приступили к тушению пожара.
Как только шумы винтов вражеских кораблей стихли, Гудим всплыл под перископ. Было видно, что германские корабли уходят на юг и более не помышляют об обстреле сидящего на мели крейсера. Подождав ещё немного "Акула" всплыла. Командир и ещё несколько человек поднялись наверх. На стоящем на мели крейсере вновь разгорался пожар, который тушить было некому. На севере дымили наши дозорные эсминцы, в миле к югу над водой торчала рубка подлодки Подгорного находящаяся в позиционном положении.
-Что это "Гепард" не всплывает? Германские корабли вон как улепётывают после того как свой броненосец потеряли — высказался вслух штурман.
-Да он просто дожидается, чтобы эсминцы противника подальше отошли, всё же они к нему ближе, чем к нам. Как отойдут, так и всплывет, — ответил штурману Калчев.
-Николай Александрович, а не подойти ли нам к месту гибели броненосца, может, что полезное подберём, предложил — Калчев. А ему так хотелось взять что-то на сувенир, это же их первая победа.
Через несколько минут лодка шла среди всякого мусора, всплывшего на месте потопленного вражеского корабля. Всем хотелось заиметь себе память о поверженном враге. Матросы стали досаждать старшему офицеру просьбами подняться наверх, и что-нибудь выловить, да будь то хоть кусок дерева и то сувенир.
-Господа! А вам не кажется, что с "Гепардом" что-то не так? — воскликнул мичман Чистовский. Я вот наблюдаю за ней некоторое время, она всплыла с дифферентом на нос, весь экипаж стоит на корме, и только несколько человек что-то делают в районе первого аппарата.
-Похоже, она получила повреждения под водой — предположил лейтенант Копец.
-Что же вы хотите, это же первый боевой выход. Лодку только приняли в казну, экипаж ещё не освоился с ней, никак авария произошла, — эту версию высказал старший офицер подлодки.
-Идем к "Гепарду" — приказал Гудим. Всем, за исключением вахты, вниз.
Набирая ход, подлодка пошла на сближение с "Гепардом".
-Запросить у Подгорного, что случилось. Через минуту стало известно о неприятности, что приключилась с их товарищами.
-Надо на всякий случай, снять с "Гепарда" экипаж, если всё благополучно разрешится, вернём обратно, если нет, то, сколько жизней спасём.
-Передать на "Гепард", мы подходим, будем снимать экипаж.
Тут же пришёл ответ, запрещающий подходить к ним, не дай Бог рванет торпеда в тот момент когда "Акула" будет у борта, тогда ещё больше людей погибнет.
Гудим, несмотря на протесты Подгорного, аккуратно приблизился вплотную к "Гепарду". Зашвартовались и по переброшенной сходне перевели большую часть экипажа с аварийной подлодки, после чего "Акула" тут же отошла на безопасное расстояние.
Вся операция по обезвреживанию торпеды заняла минут сорок, но эти сорок минут для кого-то показались нескончаемыми часами.
Уже неопасную торпеду с большим трудом отцепили от торпедного аппарата, и она, при падении ударившись о борт, ушла на дно. Вот так закончился поход для Подгорного. Пусть он не смог отличиться, всё ещё впереди, главное корабль и экипаж не пострадали. Это весьма неприятное происшествие выявило ненадёжность решетчатых торпедных аппаратов, у них оказалось много недостатков. Это и повреждение торпед при погружении подводной лодки глубже двадцати метров. И обмерзание зимой. Иногда торпеды застревали в аппарате, что и подтвердилось в этом походе. Они представляли большую опасность при обстреле врагом, любой осколок, попавший в боевую часть торпеды, приводил к взрыву и гибели подводной лодки со всем экипажем. Всё это подтолкнуло подводников к тому, что на последующих подлодках этой серии, что сейчас только строились необходимо переделать корпус лодки, чтобы можно было внутри него разместить ещё четыре торпеды. И разделить подлодку на несколько отсеков водонепроницаемыми переборками.
(Примечание. В нашей истории это было выполнено только через двадцать лет, при модернизации подлодки "Пантера", в то время она называлась "Комиссар", после модернизации "Б-2".)
Вернувшись из похода, Подгорный написал обстоятельную докладную записку на эту тему, что поспособствовало в последующем, переделке подлодок уже заложенных и имевших низкую степень готовности. В последующем подводные лодки на наших верфях строились только по изменённому проекту.
После того как немцы потеряли свой броненосец на нашей засаде, они прекратили все попытки добить крейсер, решив что он и без того основательно повреждён, вряд ли мы его захотим восстанавливать. Возможно, ограничимся демонтажем артиллерии и оставшимся в целости приборами и механизмами. Прецедент уже был, это крейсер "Магдебург" выскочивший на камни в самом Финском заливе, там русские также сняли орудия, и кое-что из целого оборудования.
Теперь для Германского флота оставалась одна задача, это прикрыть фланг своей армии наступающей вдоль Курляндского побережий на Ригу от систематических обстрелов русскими кораблями. А после прорыва в Рижский залив, совсем изгнать русский флот оттуда.
Радиоразведка Ренгартена перехватила и расшифровала ряд германских радиограмм, из которых стало ясно, что противник в ближайшие дни предпримет попытку прорыва в Рижский залив. Командование флота с целью усиления минной обороны Ирбенского пролива и Рижского залива, решило срочно выставить ряд дополнительных минных заграждений, как на подступах к Ирбенскому проливу, так и в самом проливе. Этим занимались эсминцы и минный заградитель "Амур". Эсминцы ставили мины в просветы между прежними минными заграждениями, а также выставляли их отдельными банками южнее Цереля. Здесь было выставлено ещё 550 мин. Кроме того, 8 августа минным заградителем "Амур" было усилено заграждение у южного (курляндского) берега Рижского залива, а с сетевых заградителей были выставлены в проливе сетевые заграждения против подводных лодок. Решили, пока противника нет, старые подводные лодки не выводить, так как со своей мизерной автономностью они там пока не нужны. Хотя в дозоре перед входом в залив на позиции находилась подводная лодка "Кайман". А новых в русском флоте всего две, не считая "Акулы". "Гепард" находился в Гельсингфорсе — принимал боеприпасы после своего неудачного похода. "Барс" решили послать через Суэло-зунд на коммуникации противника только после начала операции. А пока оставалось только ждать её начала.
Десятая глава. Ирбенский пролив — первая попытка прорыва германского флота.
I
Начало операции и планы германского флота
С утра 10 августа, на штабном корабле Балтийского флота "Кречет" все стояли на ушах. В четыре часа поутру на корабль пришло сообщение с Цереля — перед Ирбенским проливом появился огромный Германский флот, противник обстреливает маяк и стоянку дозорных эсминцев.
-Ну вот, началось! — воскликнул я, когда эта новость дошла до "Полтавы".
Германский флот Балтийского моря, хоть и поредевший основательно за последние два месяца, но пополненный переведёнными с Северного моря кораблями, выделил для этой операции три линейных корабля (броненосца) типа "Виттельсбах", два типа "Брауншвейг" четыре крейсера, семнадцать миноносца, двадцать один морской и двенадцать катерных тральщиков. И вот эти силы утром 10 августа под общим командованием вице-адмирала Шмидта, предприняли попытку прорыва в Рижский залив через Ирбенский пролив. Главной целью операции было — уничтожить русские корабли в Рижском заливе. Если не получится уничтожить, то вытеснить их из залива через южный выход в Моонзунд, а сам проход заминировать. Была поставлена задача полностью заблокировать выход из Перновского залива. По возможности затопить там несколько старых пароходов, чтобы лишить русские корабли и подводные лодки базирования в Пернове. Обстрелом укреплений и позиций русских войск у Усть-Двинска и Риги, поспособствовать их захвату Германской имперской армией. По мере развития благоприятного исхода этой операции, намечалось захватить весь Моонзундский архипелаг.
А чего его не захватить-то было, если на острове Эзель находились всего три батальона пехоты и две батареи полевых пушек. Да только успели установить две береговых батареи. Одна находилась на мысе Церель и состояла из четырех 152-мм орудий, вот только полностью её оборудовать не успели (потом на её месте начнут устанавливать 305-мм орудия). Ещё одна батарея, и тоже четырёхорудийная, но только 75-мм орудий находилась к северу-востоку от первой, у деревни Менто. Вот и вся оборона острова Эзель. Это просто счастье, что противник не знал истинных сил защитников архипелага, а то, возможно, немцы предприняли бы попытку захвата островов и скорее всего, захватили бы их без особых усилий.
О создании противодесантной обороны Моонзундских островов заговорили ещё в конце 1914года, когда на фронте дела пошли, не так, как хотелось русскому командованию. Этот вопрос особенно остро встал еще в мае 1915 года, в связи с получением агентурных данных о подготовке в Киле десанта в составе двух корпусов. Эта операция не состоялась, но флоту пришлось выделить для противодесантной обороны три морских батальона, а сухопутному командованию — одну конную сотню, да роту ополченцев и две полевые батареи.
Других сил тогда ни флот, ни крепость Петра Великого не имели, поэтому командование решило основную часть сосредоточить на острове Эзель, оставив на острове Даго и других островах конные части для наблюдения. Учитывая, что побережье острова Эзель изобилует местами, удобными для высадки десанта, все силы гарнизона сосредоточили в центре острова, примерно на одинаковом удалении от всех опасных мест (60-70 км). Считалось, что силы обороны будут обладать высокой подвижностью и иметь надежную связь с наблюдательными постами на побережье.
(К концу лета 1915 года, то есть после начала операции германского флота, гарнизон Моонзундской обороны состоял из отдельной морской бригады, трех полевых батарей, пулеметной команды, двух конных сотен, 3-й Аренсбургской пограничной бригады и батальона ополченцев. Все эти силы находились на трёх островах; Эзель, Даго, Моон, но основная часть войск была сосредоточена на Эзеле.)
Немцы предполагали осуществить высадку десанта на восточном берегу Рижского залива, но это было только в перспективе.
Со стороны моря "флот прорыва" вице-адмирала Шмидта прикрывали прибывшие с Северного моря корабли из состава флота Открытого моря под командованием вице-адмирала Хиппера. У Хиппера под началом находилось восемь линейных кораблей-дредноутов типа "Нассау" и "Остфрисланд", три линейных крейсера, четыре легких крейсера, тридцать два эсминца и миноносца, и тринадцать тральщиков. Конечно, не все эти корабли сейчас собрались перед проливом, это просто общее количество выделенных Германским флотом кораблей для этой операции, но большая часть была здесь.
