Самая невзрачная жена

В его ушах звенели слова. Слова, которые ровно с такой же интонацией, ровно с той же паузой он уже не раз слышал, только в другом месте и в другое время. Совпадение ли? И он пристально уставился на герцога, отмечая его повадки, жесты и мимику, ища сходства, вытаскивая из памяти все доступные воспоминания, чтобы обдумать, чтобы понять. И принять.

Виконт развернулся на каблуках и фактически протаранил толпу, выбравшись в коридор. Он вдохнул свежего воздуха без тошнотворной вони духов, а своей бледностью так напугал стражу, что они спешно предложили помощь. Отмахнувшись от них, Арлир, шатаясь, побрёл по коридору. Страже оставалось только молча коситься да пожимать между собой плечами: их дело не великое!

* * *

Королева смеялась. Она сидела в спальне напротив зеркала, укутанная в халат, и смеялась так, как давно себе не позволяла: громко, с переливом, от души!

Дейлата перевернула компресс на лбу, поправляя одеяло: противоядие действовало очень медленно и теперь ей только оставалось, что прятаться в покоях свекрови. Принцессу до тошноты раздражал запах новых духов, которыми Её Величество щедро полила себя с утра и, кажется, добавила перед ужином. Их запах был до отвратительного приторным, с едва заметной ноткой остроты, никак не вязавшейся с остальным ароматом.

— Ты только подумай! Её опять спасла бумажка об одарённости! Опять только из-за силы её не посадили в тюрьму и не казнили на месте! Но нет, её время подходит к концу, я чувствую, я вижу, как она умирает в муке! Это расплата, справедливая расплата! — смеялась королева, хоть давно перед глазами прыгали чёрные мушки, а лёгкие горели огнём. — Кто бы ни был автором плана твоего отравления, я ему благодарна! — королева перестала смеяться.

Дейлата ей не ответила: она уже крепко спала, ведь слабому организму необходимы силы. Королева, затянув туже пояс халата, вышла в будуар. Тихая ночь обнимала дворец, и ничто не напоминало о страстях дня. Она погрузилась в кресло, и тут как по зову её мысли вошёл Унтар. Но сегодня она не пустит его в спальню. Не заслужил мальчик такой чести — знать о её интригах!

— Как же наследный принц? Наверное, это страшно, когда отец при смерти, а жена уже в зазеркалье, — спешно заговорил он угодливым тоном, склонившись перед королевой.

— Он сейчас сидит у короля и не хочет никуда отходить. Его Величество сказал, что доживает последние часы, — королева фыркнула и закашлялась.

Шторы в гостиной не были задёрнуты, и редкий белый свет уличных фонарей попадал в помещение, рисуя серебром на мебели. Королева тяжело дышала в кресле (ох, зря она столько смеялась!), расчёсывая шею: кажется, на что-то у неё проснулась аллергия. Как не вовремя! Оставив в покое горевшую кожу, она положила руку на столик, но нечаянно свалила вазу, что с хрустом разбилась об пол, обдав ноги Её Величества холодной водой.

Королева захрипела, сползая с кресла. На полу, поранившись об осколки, едва не выплёвывая лёгкие в кашле, она поборола приступ, взглянув на Унтара. 'Помоги!' — шептали пересохшие губы ничего не понимавшей старухи, но мольбы оборвались сами по себе. Он был бледен от ярости и напомнил ей изваяние Смерти. Королева поднялась, протягивая руку к юноше: он должен помочь. Она же его королева!..

Она вздрогнула, повернувшись к окну: зазвонили колокола. Противно, печально, медленно, они звонили, и тяжёлый напев их нёс горестную весть о кончине короля. Они звонили. И каждый удар совпадал с ритмом сердца Унтара. Королева замерла с простертой рукой, она не дышала уже минуту (Унтар пристально, с точностью часов следил за всеми признаками!), но даже не заметила. Королева криво улыбнулась и с злой радостью шепнула: 'Вовремя!'. Последний хрип слился с последним ударом колоколов, и как тяжёлая махина в башне, она медленно опустилась на пол, лицом прямо в осколки вазы и сырость воды. Из царапин неспешно потекла кровь, окрашивая лужицы в серебристо-розовый цвет.

Унтар прикрыл глаза. Вчера он подарил королеве духи с подмешанным ядом редкой кобры. Он ждал весь день, что его схватит стража, что его тут же казнят или тихо убьют во время сна... Но всё случилось, и перед ним лежал труп старухи в измятом халате. И более того: не стало не только королевы, но и короля. Благословенная ночь! Нет больше в этом мире тех, кто уничтожил его семью (сестёр убили за соседней деревней, мужики нашли трупы и давно рассказали об этом Унтару, потому ни единому слову из дворца он не верил).

Унтар ушёл из покоев королевы. Его не волновала стража, которая наверняка запомнила, что он последним посещал королеву. Впрочем, бледные юнцы переглядывались, напрочь забыв своих обязанностях: они ведь тоже слышали колокол.

Унтара ничто не беспокоило. Он знал, что Нала в надёжных руках, что король и королева мертвы. Он отомстил бы и Ролдену, но принц был такой же пешкой, как и его любимая... Унтар забрал из своей комнаты только тощий мешок с давно купленным балахоном послушника. Он выполнил свой долг, претворил в жизнь цель с точностью ювелира, огранявшего редкий алмаз. И теперь не станет для мира Унтара.

Вместе с мелодией колоколов, что захватила столицу, посылая таким же напевом весть в другие земли, он покинул дворец — страже уже было совсем не до него. Город просыпался, то и дело зажигались свечи в окнах, раздавались крики и стоны — беда, беда к ним пришла! Но Унтар понимал: уже с рассветом ночной ужас отступит, и они будут яростно спорить о том, кто же станет новым королём.

Он не прощался с улицами столицы, не прощался с мирской жизнью: первую он не любил, а вторую перестал ценить. К храму за городом он вышел на рассвете, встал у самых ворот, подивившись уродливой старухе с посохом возле них. Жениха рядом с ней не было (ну вдруг на старости лет повезло?), а храм был не монастырём... Но, впрочем, разве он не решил, что не волнует его мирское?

— Поди, в монахи пришёл? — заговорила старуха, поворачиваясь к нему, и Унтар возблагодарил ночь: слишком уродлива была та, слишком! — Отмаливать грешки? Так ты молод исчо, что тебе отмаливать? Пьянки-гулянки да девок снасилованных? — он постучал в ворота, не отвечая старухе, но взгляд так и обращался к той против воли самого Унтара. Он крепче сжал мешок, нахмурился, отворачиваясь. — А я знаю, знаю! — заверещала она. — Убийство отмаливать идёшь, убийство!

— Ошибаетесь! — сохраняя остатки самообладания, ответил ей Унтар. Даже в лицо упрямо взглянул. — Я буду молиться за других людей, чтобы их простили или чтобы грехи мне перешли. Всё равно моя душа для богов потеряна, — он поднял голову к чистому небу, но его заслонили опускавшиеся ворота.

— Ошибаис-с-ся, милок! Была б потеряна, сюда б ты не пришёл! — пробормотала старуха, глядя вслед совсем молодому мужчине, что навеки отрекался от блаженств человеческой жизни. И видела она: в том путь его.

К ней шёл сам настоятель храма, сонный, в неподпоясанной рясе, намеревавшийся прогнать женщину: не место ей в храме! Старуха же лукаво улыбнулась ему, ловко спрыгнув на землю. И, указав посохом на Унтара, сказала настоятелю пророчество:

— Вот вам Верховный Храмовник на смену старому! В силу войдёт в года считанные! Да не смотрите на молодость, ведь боги его будут слышать!

И, как будто сдувшись, шаркающей походкой побрела прочь от обители, где её провожал, встав на колени, настоятель, плакавший, как дитя. Много позже это событие он назовёт Рассветным Пророчеством, много позже, когда старый Верховный умрёт от жадности на своих сундуках, когда всё королевство будет знать о Безымянном Брате с кукольно-пустыми глазами, на чьи призывы боги откликались всегда... А пока об этом знала только старуха, медленно уходившая от монастыря.

* * *

Сиятельный Энрат стоял в своей спальне напротив зеркала. Он уже не молод, но вот совсем скоро в его руках будет власть! Придворные с благоговением смотрели в его сторону, кланяясь сильнее, чем королю: ещё бы, ведь он обнаружил страшный заговор, который проспали и Советник, и тайная канцелярия! Теперь же он лично расследовал смерть наследной принцессы, что поручил ему судья, дабы выказать свое недовольство остальными.

Для него одного песнь колоколов стала не мелодией траура, а праздничным маршем, сулившим светлое будущее, как увертюра к последнему акту поставленной им драмы. Правда, в тексте кто-то невидимый сильно похозяйничал, но своенравная рука не смогла изменить кульминацию и финал, заложенные создателем.

Герцог будет у власти! Не король, но правитель. Пожалуй, это предел мечтаний: править, но не бояться смерти из-за 'испорченной крови'. Осталось дождаться нового короля, который прогнётся под него и подчинится. Если нет, то долгими уговорами и интригами он всё равно добудет себе место по правую руку от правителя. Он сможет это сделать, пока весь дворец считает его героем и спасителем.

Упоительную радость герцога омрачали два момента: побег Ролдена (ведь он мог собрать армию против него!), и отсутствие сведений о его жене, ведь наемникам герцога не удалось схватить той. Он заплатил лучшим убийцам, но даже они не нашли ее след в Тарьяре. Не могла же девчонка пропасть в империи, султанате или Вольных Землях? Невозможно, невозможно! Без ее смерти торжество власти не будет полным.

На груди нагрелся черный камень связи с наемниками. Дрожащими пальцами он достал его и сжал, чтобы увидеть скрытое капюшоном лицо, впрочем, его тоже заволокла схожая иллюзия.

— Мы взяли след, — сказал сухой голос, и картинка исчезла.

Герцог отошел к окну, чтобы навсегда запомнить самый лучший в его жизни рассвет.

* * *

Карнед сидел около Дейлаты, и ныне его совсем не волновали ее мольбы промолчать о 'воскрешении'. Только недавно отгремела весть о смерти королевы. Только недавно её тело забрали из комнаты, чтобы отнести к королю. Только недавно наступил рассвет, удивительно кровавым светом бивший в окно. Измученный, он сидел у кровати, держа её за руку, прижимая к своему лбу, растирая холодное запястье.

— Карнед, что теперь будет? — тихо-тихо спросила она, поворачивая к нему напуганные глаза, под которыми залегли тени.

Он промолчал, лишь крепче прижав руку жены ко лбу. Она вздохнула, и тонкие пальчики зарылись в его волосы, ободряюще гладя по голове.

— Мы уже ничего не можем... Теперь не нам выбирать, — бормотал он неясно, стараясь не отчаяться.

— Что он сказал перед смертью? — стараясь разговорить мужа, спросила женщина.

— ''Лерой, я всё искупил'', — задумчиво ответил Карнед, а принцесса прикусила язык. Карнед не понимал. Отец перед смертью только и говорил, что об искуплении и прощении, сожалел и плакал, вымаливая отпущение грехов у лика Смерти, установленного в изножье. ''Лерой, я всё искупил. Я исправил ошибку!'' — сказал он, прежде чем воспалённые бессонницей глаза закрылись навсегда.

Карнед скрипнул зубами. Если новым королём он не станет, то его убьют, Дейлата останется одна во дворце, а потом ее найдут и тоже убьют. Посеревший ещё сильнее принц поднялся, поцеловал жену и шепнул: ''Я скоро вернусь''.

За дверью его уже ждали. Бодрый и до противного спокойный герцог Капринский подпирал стену в ожидании принца.

— Как вам ощущения? Вас убьют по первому слову нового короля, — усмехнулся он, следуя за Карнедом.

— Не нагнетайте, сиятельный.

— Новый король может оказаться нищим, что просит милостыни у храма. И тогда его легко будет сделать марионеткой... Или же в ненависти ко всем титулованным он прикажет армии убить их. Страшное будущее, не так ли?

— Сиятельный, — Карнед остановился, повернувшись к нему лицом. — Не нагнетайте! Если узнаю, что дворец будет повторять ваши слова...

— У вас нет никакой власти, — усмехнулся герцог, отступив на шаг.

— Именем наследника я принимаю на себя временную власть до появления нового короля!

— Неужели у вас есть на то право? Кажется, вам больше пойдёт скорбеть и молиться у ног Смерти. Ваш брат, его жена, король и королева — все ушли в зазеркалье.

— А моя жена? Почему вы не упоминаете её?

— Потому что никто так и не сказал, умерла она или жива, — усмехнулся герцог.

— Весь дворец гудит о её смерти, я ничего не опровергал. Выходит, это вы принесли ей яд? Вы пообещали свободу её герцогству от гнёта королевства, если она выполнит ваш план? — Карнед наступал на герцога, но тот, оскалившись, стоял напротив, даже не думая отступать.

— Я, — он оскалился сильнее, похлопав принца по плечу. — Вы можете говорить что угодно, но никто не поверит. Власти у вас нет. Доброго дня, Ваше Высочество! — издевательски поклонившись, герцог... исчез, растворившись в воздухе.

Карнед только зажмурился сильно и открыл глаза, отказываясь верить им. Слишком, слишком быстро неслись события!

* * *

Ролден опять разбирал бумаги. Комнату на самом верху башни украшали изумрудные вышитые ковры с какими-то жуткими животными. Перед принцем лежало распечатанное письмо на простой бумаге, но с печатью Тайной канцелярии. Принц сидел, уперев лоб в поставленные на стол руки. Король мёртв. Королева отравлена. Дейлата тоже.

Встав и опрокинув стул, он подошёл к окну, распахнул его — две длинные, узкие створки. Холодный воздух похлопал по щекам, скатившись за воротник рубашки. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Он был спокоен. Он ждал этого момента. Так и должно было случиться. Каково Карнеду разом лишиться всей семьи? А ему самому каково? Ролден поднял взгляд вверх, туда, где выла вьюга. Все эти дни он работал как проклятый, носился по гарнизону, лично следя чуть ли не за ковкой креплений для уздечек крылатых львов, едва сам не кормил их, разбирал с особым тщанием все бумаги — крутился как мог, лишь бы не думать о вьюжной ночи, лишь бы не думать о землях по другую сторону гор. Лишь бы не думать!

Нала больше не приходила к нему во сне, как он ни звал. Ожидаемо, конечно, но и страшно: он ничего не знал и не мог узнать о её судьбе. Ролден захлопнул окно, набросив на плечи куртку, когда скрипнула массивная деревянная дверь; повесить бы новую, да руки всё не доходили.

— Командир! — перед ним замер капитан.

— А, это вы, — он провёл пальцем по последним бумагам, уточняя список дел. — Я как раз хотел идти к вам. Король умер, вскоре у нас потребуют присяги новому. Также вас не оставят без командира, полномочия которого складывать я отказываюсь. Нужно собрать всех моих людей здесь, расселить, запастись провиантом и водой...

— Так точно! — вытянулся капитан. — Вашим людям отправлены гонцы, в течение трех дней прибудут Тайш, Армэл и Ванат с людьми. Также Тайш сообщил, что за ним идёт караван с продуктами. В основном крупы, мука, вяленое мясо, немного свежего! Остальную часть докупим в оставшиеся дни в деревнях. Запас воды организуем-с в кратчайшие сроки. Кажется, у нас был родник — отправлю людей восстанавливать. Караулы и ответственных поставим!

— Отлично, — улыбнулся Ролден. — Кажется, я здесь даже не нужен, — шутливо посетовал он, опуская перо в чернильницу.

— Что вы! — открестился капитан. — Я хорош в организации быта, а вот как военный стратег прост что палка! Ах да... Командир, я к вам с делом! К нам одарённые пришли, через вьюжную ночь, — с суеверным страхом прошептал капитан, стремительно бледнея. — Ни с кем говорить не хотели, требуют вас.