— Возьмется, — сказал Орыч и задумался. — Впрочем, все неплохо. Кири, после потери мечников максимум повысит за тебя награду, которая и без того велика. Кстати, не расскажешь, что за “оскорбление действием”?
— Клон, — состроил похкер чело я, — оставил родственнику теневого клона в свитке. Тот его и активировал при нападении. Ну, а судя по воспоминаниям, клон увидел атакующего мальчишку. Да и пнул его из шуншина. А о том, что Мизукаге там и джинчурики клон не знал, — продолжал я, наблюдая за ржущим Орычем. — Вообще недоразумение и ошибка. Знал бы что Ягура — убил бы, а не пинал, что я, что клон. Орочимару-кун, ты зачем под стол залез?
Когда Орыч все таки проржался, поговорили мы спокойно. Вообще да, ходить мне теперь стоит поосторожнее. Даже без мечников, Кири назначило в черной книге награду за меня в сорок миллионов, что крайне немало.
А вот политически все неплохо, Кири воевать некем, элитный спецназ и уникальные артефакты утеряны. Остальным деревням пофиг, разве что над “оскорблением действием” погорюют.
Конохе же ситуация в целом на пользу. Дай все же прибил мечника, что в “негласном рейтинге” деревень рейтинг повысит и как следствие — приток заказов. В честь сего подвига Орыч решил его назначить полевым патентом токуджо, да и согласился отдать мне в академию. Боец сильный, но излишне одноразовый, в обучении больше пользы принесет.
Уже прощаясь я напомнил Орочимару про наш спор, на что тот оскалился, и предложил подождать несколько дней, мол решение есть, но наш Змеетень хочет поразить меня прототипом. Ну посмотрим, может и поразит, думал я, засыпая.
32. Правительство против коррупции
Проснувшись и слопав законный тазик якисоб, поперся я племяша навестить. Сиречь нанести визит, своей персоной, в клановый квартал Учиха.
Фугаку с утра был дома, но бледен и невыспат, я и поинтересовался, что за горести пучеглаза одолевают:
— Благодарю за беспокойство, Удзумаки-доно. Вообще, хотел уже Вас, как советника по науке звать, — умучено выдал Учиха, да и развил тему, в ответ на мой удивленный взгляд. — Академия шиноби, Удзумаки-доно. После недавнего совета, — я кивнул, обозначив что девичество в памяти не обрел, — Хокаге-доно поручил расследование разрушения здания полиции Конохи. Однако, беда в том, что кроме чакры строителей, на месте академии нет вообще никаких следов!
— Учиха-доно, а взрывчатка не на чакре, возможно — подземная каверна какая? — уже не на шутку заинтересовался я.
— Все проверили: дотоном на подземные полости. Пригласил Инузука, приходил, вынюхивал и ничего, — скорбно констатировал пучеглаз. — Хотел Вас пригласить, как самого опытного, из известных в Конохе, мастеров фуин, может что-то по Вашей части.
— Давайте и вправду сходим, Учиха-доно, какая-то неприятная и неясная ситуация, -Учиха согласно покивал. — Однако, прежде, если вы не возражаете, мне бы хотелось проведать Наруто-куна.
Племяша проверил, заглушку от инь-составляющей чакры биджу на полдюжины часов ослабил. Ну и предупредил пучеглазье семейство, что полдня, возможно, отклонения в поведении будут, но надо.
А зубищи-то племяш отрастил полным комплектом, полугода ведь проглоту еще нет. Видимо, янь-составляющая развитие ускоряет, но с чего он тогда в каноне рос так долго, ведь в мультике чуть ли не самый мелкий в классе был. Ладно, разберемся, присматривать буду.
Подошли мы с Фугаку к стройке на месте Академии и стал я какие-нибудь следы шодо искать, да и на чакру, на всякий, проверил. И, как и говорил Фугаку, ни-че-го. Все найденные остатки шодо — вполне официальные и никак к разрушению привести не могущие. Вот реально, фигня непонятная, неясная и дивная.
О безуспешности поисков я Фугаку сообщил, чем пучеглаза опечалил, впрочем, тут же, коварно зародил в нем надежду. Указал, что, возможно, разрушение с Лисом связаны, но косвенно. Раз уж не диверсия и не прямая атака, а не может ли быть, что Академия, как бы так помягче, от ветхости и сотрясений развалилась? Вряд ли, конечно, но факт-то перед нами, а сами по себе здания не разваливаются, это у них свойство такое специальное, неразваливательное.
Фугаку на мои рассуждения несколько просветлел ликом, да и ускакал архитектора изыскивать. Я же, передумав плевать на будущую свою зону ответственности, решил в Госпитале кому нибудь жизнь отравить.
В этом благом начинании тетушка-сестрица меня жестко обломала. Во-первых, посулила взять квартал Удзумаки штурмом и некоего Хизуми в слизь размазать за второго подобного клона. Во-вторых, даже без попыток нанесения тяжких повреждений, цапнула меня за лапу и оттащила в часть госпиталя с кругами. И потребовала пахать, в смысле модернизировать-перерисовывать нами оговоренное вот прям с сейчас и до победного конца.
Пригорюнившись и намылив Соту, дежурящего сегодня в госпитале, за расходниками, я призадумался. В принципе, дела в деревне идут относительно сносно, непосредственного внимания не требуя. То есть клон, движимый грамотно поставленной задачей, с моей заменой вполне справится. Ну и совещания заговорщиков надо лично посещать, тут уж иначе никак.
А значит, надо мне упомянутого клона создавать, да и идти. Либо тренироваться с Шином, либо в подвал, исследовать-прогрессорствовать. Взвесив оба решения, понял что надо и то, и то.
Ибо стоимость моей думалки излишне высока, особенно на фоне возможностей выживания тушки. А быть хрустальной, пусть и регенерирующей, пушкой мне не слишком по нраву.
Ну и развитие технического и военного потенциала деревни вещь немаловажная, как для выживания, так и планов по мироустройству.
Так что создал я клона и смылся из госпиталя. Пусть работает клон, он теневой.
Тройку дней пребывал в задуманном графике, выхватывал неиллюзорных люлей от Шина, да придумки свои реализовывал, стараясь чакрой, все же, ограничиться.
Вышла у меня, из всего богатства выбора, фигня на основе пространственно-временных техник, коммутатором обзываемая. Видимо, подсознание вопило, что часть ненужной беготни разумные люди заменяют парой минут беседы. Реализована была фигня на незаконченном круге хизушина, пропускала звуковые колебания. Была, правда, идея, сделать полноценное окно, с передачей материи и прочего, но её я зарубил. И слишком сложная и ресурсоемкая шодо выходила, да и вдобавок, все же, опасался я пока вводить портальный десант в этот мир.
Основной проблемой, было не создать шодофон, а придумать систему идентификации абонентов. Все же, делать парные рации как-то нерационально. Думал долго, прикидывал всякое-неприличное, в итоге пришел к гениальному выводу: номерная система, пока из пяти цифр. Причем самым плагиатским образом кнопочная.
Так что плоская стальная пластина изрядно мне что-то напоминала: прямоугольная, с дырками “говорить-суды, слушать-туды” по краям, ну и с десятком выгравированных кружков с цифрами. Круг связи-идентификации на каждой приблуде был, как понятно, уникален, а замыкая тыканьем цифр круг на своем, тыкатель коммутируется с искомым абонентом. Ну и конференц-связь и прочие изыски исключались, аппарат-аппарат, если занят — то ждите, как говорится, ответа.
Так что, пару дней посвятил клепанию шодофонов, а как отработал технологию, скинул сатрапски производство на Рэй, обозначив норму полдюжины в день. Сорок штук уже было, конкурентов нет, а потребность в шодофонах пока только у меня, чтобы не бегать лишний раз.
А на четвертый день, точнее утро, получил мой клон по темечку от нашего Змеетня, с предварительным указом Хизуми-куну пред змеиный лик во плоти явиться. Ну надо, так надо, думалось мне по пути в Башню. Но зло я, сообразно своей натуре, затаил и мщение коварное запланировал. Клон бы и сам развеялся, бить по маковке было излишне и жестоко!
Приперевшись в кабинет Орыча, обнаружил я весь совет Листа, с “нашими” и “ненашими” в составе. Орыч бестактно возвестил, что “наконец-то все собрались” и выдал всем присутствующим по паре листочков.
Знакомясь с выдатым, я понял, что речь идет о уже оговоренных нами “показательных порках-конфискациях” чиновничьего аппарата. Помянутые в бумажках товарищи умудрились за неделю “не донести” процентов с заказов на полтора миллиона, залезая даже в уплату “за голову” Даю. А сумма прямо скажем, немалая, недельный заказ S-ранга в среднем приносил миллион, причем обычно на команду. Ну и по мелочи пошалили, перенаправляя бюджетный поток на свои счета.
— Почтенный Совет, что скажете? — поинтересовался дождавшись ознакомления Орыч.
Наша советливая троица переглянулась и выдвинула Змеелюбу на расправу Учиху.
— Почтенный Хокаге-доно, вопиющее и недостойное поведение! — выдал свое важное и всем интересное мнение пучеглаз. — Этих негодяев следует непременно наказать, штрафом, а, возможно, и вовсе уволить из состава администрации! — обозначил он свою кровожадность и непримиримость.
— Уволить, говорите, Учиха-доно? И, очевидно, так же считают другие советники, представители кланов Конохагакуре? — ласково прошипел Змеетень, на что Инузука и Яманака непреклонно и сурово закивали.
— Удзумаки-доно, хотел бы поинтересоваться у Вас, как советника в науках и знаниях осведомленного, как нам надлежит поступить? — запросил помощь юридической консультации Орыч.
— Хокаге-доно, почтенный совет Листа. Согласно принятого на совете кланов кодексу, в день девятьсот шестьдесят четвертый, от основания Конохагакуре, казнокрадов следует подвергнуть пятикратному, относительно похищенного штрафу. Однако, в том же кодексе, указывается, что хищение суммы, превышающей сотню тысяч рьё, не есть казнокрадство, — сообщило мое юридическое консультатейшество и театрально замолчало.
— Как же так, Удзумаки-доно, если не казнокрадство, то что же? — не выдержал наш штатный мозголаз. — Неужели воры останутся безнаказанными?
— Отнюдь, Яманака-доно, просто я, в рамках заданного вопроса и высказанной позиции, хотел отметить, что деяния совершенные этими, — помахал листком, — лицами, не есть казнокрадство. Согласно упомянутому и действующему и поныне кодексу каждый из перечисленных, — на минуту вчитался и прикинул объемы, на всякий случай. — Да, каждый из перечисленных совершили деяние, именуемое предательством интересов Конохагакуре но Сато, саботаж и подрыв боеспособности Конохагакуре но Сато, — полюбовавшись офигевшими рожами троицы, закончил. — Наказанием для сих лиц является казнь их самих, их ближайших родственников, конфискация имущества их и ближайших родственников. А также конфискация имущества и изгнание из Конохагакуре но Сато родственников дальних.
Фугаку, впрочем, с начала упоминания кодекса вид принял не самый радостный, хотя понимающий. Как полицай, в вопросах законов Конохи он разбирался, однако с применением оных сталкивался не всегда. Ну, а учитывая, что полиция также была точкой коррупционной, хотя, безусловно, не самой критичной из них, он судорожно прикидывал как хвосты упрятать, да и в будущем не попасться. Была надежда, что даже честно работать, все же коррупция у местных ментов была не стилем жизни, а скорее “как все”. Ой с Ино шептались, Цунаде взирала на все с некоторым нетерпением, как я понимаю, она гоняла-тестировала новенькие круги, и присутствовать на говорильне по принятому нами еще неделю назад решению ей не улыбалось.
Наконец, Орыч ухватился за выдержанное слово:
— Благодарю Вас, Удзумаки-доно. Уважаемый совет, при том, что Конохагакуре не ведет сейчас военных действий, я нахожу возможным смягчить наказание. Казни подвергнутся лишь сами злодеи, их ближайшая родня будет изгнана, имущество конфисковано. Ну, а дальних родственников карать мы не будем вовсе, — милостиво решил змеетень.
— Ками благословляют милосердие и мудрость Хокаге-доно! — низкопоклоннически, лизоблюдски и в целом, крайне уместно, пропищал ехидный я.
Народ вслед за мной пошумел что-то верноподданническое. Орыч, направляя АНБУ на “захват предателей деревни”, показал мне страшные глаза и наличие у него кулака. Ну а верноподданный я ответил миной, постной и благодетельной.
Вечером же была осуществлена казнь, что приятно, не перед башней Хокаге, а за пределами стены Конохагакуре. Принятая еще Хаширамой норма насчет “не пролития крови в деревне”. Представителям “правящего класса” отделили головы от тел, ну а семейства, в набедренных повязках выпнули на мороз, в смысле из Конохагакуре.
На “вечернем совещании заговорщиков” Цунаде поделилась сомнениями:
— А не слишком ли с семьями? Все же воры не они, ну штраф, возможно.
— Как по мне — излишне мягко. Я бы заставил отрабатывать весь ущерб, нанесенный главой семейства, — Сенджу попробовала возразить, но мое сатрапское советничество прервать себя не дало. — Цунаде-кун, я понимаю, что сами они не были ворами. Возможно, хотя маловероятно, даже не знали о казнокрадстве глав семейства. Но, разве это отменяет то, что жили они, притом изрядно богато, за счет украденного? Те шиноби, которые умерли, не получив нужной помощи, не доучившись из-за нехватки учителей, своими смертями оплатили благополучие этих семейств. Лишениями и смертями деревня оплачивала роскошную жизнь, их “незнание” здесь повод не казнить, но никак не повод не вернуть потраченное.
— По логике, ты прав, Хизуми-кун, однако все же, мне кажется это излишне жестоко, — терезствовала тетушка-сестрица.
— А мне, к слову, твоя, Хизуми-кун, позиция понравилась, — лыбился его Змеемордейшество, — действительно, глупо выкидывать должников, до погашения ими долга, для них можно найти занятие и в деревне.
— И, кстати, Цунаде-кун, в таком случае, никто никого не изгоняет, — не дал я медику высказаться о наших черствых сердцах, — пусть живут, работают да отрабатывают украденное. В меру своих способностей и образования.
— Да, кстати, в банке Огня у этих ворюг было около двухсот миллионов, — радовался Змеетень, — Причем, хочу заметить, Цу-тян, в основном на счетах жен и детей. Ну и дома тоже, не дешевые, — размечтался о будущих несметных богатствах Орыч.
Цунаде полюбовалась на мою, антикоррупционно-непреклонную рожу, на Орыча, заполняющего казну в своих мечтах, да и махнула на нас, бесчувственных и жестоких, рукой. Что выросло, то выросло.
— Кстати, — вспомнилась мне, — Орочимару-кун, кандидаты-то на вакантные места есть? А то, заместители начальников, один начальник отдела. Не самые важные лица, однако работа-то у них есть, а сажать на их места старые кадры, как по мне, не слишком разумно.
— Есть, — довольно лыбился Змеетень, — завтра с утра к тебе подойдут. Хотя, ки-ки-ки, в некоторых случаях подойдут, не вполне верное слово, — продемонстрировал Орыч отменное чувство юмора, — ну в общем — будут. В неделю с десятком управишься?
— Управлюсь, думаю даже раньше, но надо будет по месту смотреть, — на что медики понимающе покивали, кисть и вся рука все-таки две большие разницы. — Да, раз уж буду занят протезами, передам я вам, — выложил я перед санинами по полдюжины шодофонов, — переговорные артефакты на шодомахо.
