Практическая психология. Герцог

— Вы ведь понимаете, что, живя в Виктограде, вы будете подчиняться его законам, — начала Виктория непростой для себя разговор, когда, оставив увлекшись ксенов обсуждать детали, они с Учителями вышли на улицу.

— Именно об этом мы и хотим с тобой поговорить. Прошу в мой шатер, — отец Жириш махнул рукой в сторону второго белоснежного шатра, у которого застыли четверо послушников, вооруженных кривыми мечами. — Отдай кинжал слуге.

— И от этого разговора будет зависеть, останетесь вы или уйдете? — хмуро осматривая стражу буркнул Алан, вытаскивая кинжал из ножен и передавая его подскочившему Берту.

— От твоих ответов будет зависеть, вернешься ли ты в замок, мальчик мой, — мягко произнес отец Пауль.

Ожидаемо. Жаль, что так рано, она еще не успела полностью сформировать свои мысли по некоторым вопросам. Но неизбежно. Что же, остается только молиться коварному Вадию, чтобы ее ответы удовлетворили этих таких безобидных на вид старичков.

Стемнело. Из-за низких облаков не было видно неба, но хоть дождь закончился. Под ногами противно хлюпало, воздух пах сыростью. Виктория поежилась, когда холодный ветер проскользнул под котт, и смело шагнула вслед за отцом Жиришем в услужливо распахнутый проход.

Глава 10

Сколько крупы в мешке, столько жизней каждое мгновение приходит к Покровителям,

Из проповеди брата Турида перед воинами Крови

Этот шатер отличался от предыдущего своим аскетизмом. Узкая койка, застланная серым суконным одеялом, квадратный стол, накрытый белой скатертью. У стены три стула, неудобные даже на вид, небольшой комод, деревянный пол закрывал серый ковер. Единственная роскошь — это два метровых канделябра, каждый на семь свечей, и кожаная папка с золоченым тиснением, сиротливо лежащая на столе. Двое молчаливых ксенов, вошедших следом за Аланом, переставили стулья, поставив два возле стола, а третий напротив на расстоянии нескольких метров.

— Присаживайся, мальчик, — кивнул на дальний стул отец Пауль. Они с отцом Жиришем уселись за стол.

Виктория скривилась. Этот метод ей был знаком, называть допрашиваемого мальчиком, чтобы у него возникло подсознательное желание довериться старшему. Хотя, может быть, она преувеличивает? Отец Пауль всех называл мальчиками. Хорошо хоть не добавил "мой", это начинало раздражать.

На ощупь стул оказался точно таким, как и на вид. Крайне неудобным, да еще и скошенным назад, отчего зад постоянно съезжал к спинке, мешая расслабиться и сосредоточиться на беседе. Но еще сильнее отвлекали ксены, вставшие за спиной. Постоянно хотелось оглянуться, чтобы проверить, что они там делают. Да, разговор простым не будет. Сосредоточиться.

"Улыбайся, — шепнул внутренний голос. — Это всех раздражает".

— Где Турен Ли? — Из голоса отца Жириша пропал даже намек на любезность, сейчас он звучал холодно и очень властно.

— Не знаю.

И это было правдой. Она не знала, где в настоящий момент находится мальчишка. Может на корабле, может в море плавает.

— Сколько воинов в вашем подчинении?

— До стычки с горцами было сто двадцать человек. — И это правда. Рабы ведь не воины, они вещи. — Сейчас не знаю сколько. Я еще не получил сведений из Рогана. Но около семидесяти человек. — Столько погибших... как жаль.

— Где Корона Королей?

— А я откуда знаю? — Алан действительно был удивлен. — Когда она пропала, меня еще на свете не было.

— В какой руке вы держите меч?

— В правой. И не спрашивайте меня, отчего так случилось. Я не помню!

— Зачем вы заставили брата Турида жениться на вашей жене?

— На моей бывшей жене, — уточнил Алан. — Я не заставлял, я предложил, потому что видел, что они любят друг друга.

— Брат Турид утверждает, что вы не оставили ему выбора.

— Этот урод еще и жалуется? — вспылила Виктория. — Если бы не мой шут, он так и занимался бы рукоблудием до самой смерти!

"Не переигрывай. Вряд ли отец Пауль тебе поверит после вашего разговора в Древнем городе", — шепнул внутренний голос.

Не отвлекай!

По спине сбежала капля пота. Не нервничать!

— Сколько у вас детей?

— Двое признанных бастардов.

— С кем в столице поддерживает отношения маркиз Генри Роман?

— Не понимаю, о чем вы.

— Расскажите нам о своем детстве.

— Я мало что помню, — Алан смотрел в стену. — Помню, как хотел...

Виктория рассказала все, что она видела в памяти реципиента, когда Длань попытался ее загипнотизировать. Рассказала то, что ей рассказывали Нанни и Рэй. Не так чтобы и много, но все же.

— Как к вам попал раб Наргиз?

— Леонардо, — упрямо поправил Алан. — Я его отобрал у какого-то проезжего купчишки. Имя не помню.

— Зачем?

— Он хотел охолостить мальчишку, а мне стало его жалко, — пожал конт плечами.

— Это единственная причина?

— А какая причина может быть еще? Не станете ведь вы утверждать, что я с ним сплю.

— А это не так?

— Спросите у Ворона.

— Зачем вы собираетесь посетить герцогство Вас"Хантер?

— Чтобы вернуть рабыню ее отцу. Я обещал, а слово конта Валлид нерушимо!

— Кто вас надоумил объединить горцев и заложить здесь город?

— Я взывал к Вадию, и он указал мне путь.

Да пошли вы! Надоело, и задница болит сидеть.

И опять по новой. Вопросы перескакивали от одной темы к другой. Казалось, Учителей интересовало все. Они даже спросили, когда возле донжона зацветают ночные фиалки.

Почему он не казнил Санику? Отчего выбрал наместником Рогана Найка? Как смог выдержать пытки Длани? Откуда знает о полосе препятствий? Сколько куплетов в Оськиной песенке про шамана? Что ему обещал маркиз Генри? И вновь о количестве воинов, беременности Зиры, объединении горцев, амазонках, тяжелых кирасах, которые изготавливали по его рисункам в Рогане, о воинском Уставе.

Вопросы сыпались безостановочно, и Виктория отвечала уже на автомате.

— Кто такой чупачурик?

— Не знаю. Спросите у Алвиса, это слово он придумал.

Почему вы забрали Неженку? Откуда знаете об операции сечения? Выжил ли младенец? Расскажите, как вы ходили за Бертом? Как носили оберег ворожеи? Где научились стрелять из лука? Сколько вам лет? Когда вы последний раз брали к себе женщину?

— Как ваше имя?

— Алан Валлид.

Сколько лошадей в ваших конюшнях? Сколько лет вашей дочери? А как ее зовут? Какого цвета платье было на Литине в день свадьбы?

Да откуда я помню!

Откуда ему известно о пластике и других предметах, найденных в развалинах?

Не знаю! Просто помню!

— Какому богу вы поклоняетесь?

Алан молча смотрел на Учителей. Они вступали на очень скользкий и тонкий лед.

— Отцу небесному. Ну что вы на меня смотрите, словно увидели живого Вадия? Или вы не читали Песни Жития, где сказано, что Отец-Небо создал мир и подарил его своим сыновьям?

— Мальчик мой, ты хочешь сказать, что...

— Мы поняли, что ты хочешь сказать, — перебил отца Пауля отец Жириш. — Мы об этом поговорим позже.

И опять все сначала. Еще через полчаса Виктория готова была выть, а у старцев энтузиазм все еще не иссяк. Вопросы повторялись, но звучали они по-другому. Казалось, что простые обыденные вещи интересовали Учителей не меньше, чем куда все же подевалась корона и откуда конт знает о порохе.

— Расскажите, как изготовить зажигательный шнур?

— Самый простой способ — отрезать кусок веревки, перетереть порох и теплую воду до состояния сметаны, обмазать веревку, втирая смесь в нее. Хорошо высушить. Только учтите, этот шнур горит очень быстро, и использовать его нужно там, где сухо. Есть еще несколько других способов, но о них расскажу специалистам.

— Кир Алан, — мягко произнес отец Пауль. — Откуда у вас все эти знания? Откуда у вас знания о взрывном порошке? Почему вы называете его порох?

— Не знаю! — Алан с усилием потер виски. Голова раскалывалась. — Не знаю, — уже тише добавил он усталым голосом. — Когда я вернулся от реки Забвения, эти знания были в моей голове. Словно мне их кто-то вложил.

Учителя молчали. Но Виктория чувствовала всеми фибрами своей бессмертной души, что они ей не верят. Ни одному слову. Черт! С боем ей не уйти, ксены за спиной не чета послушникам. Это настоящие воины. Да и отца Пауля не стоит сбрасывать со счетов. Длани бывшими не бывают.

— И все же, — спокойно произнес отец Жириш, не отрывая взгляда черных глаз от лица конта. — Кто вы? Вы не Алан Валлид.

— Я Алан Валлид, — твердо заявила Виктория, стараясь смотреть строго в переносицу Учителя и не моргать.

— Я знал Алана Валлид, и вы это не он. Его оболочка, но внутри другое... другой человек.

— А вы не допускаете, что я аватарВадия? — вкрадчиво поинтересовался Алан. Один черт умирать! Так хоть повеселиться на прощание. В душе поднялась волна бесшабашного веселья.

— Аватар? Это кто?

— Сосуд для воплощения бога, — усмехнулся Алан. — Иногда он завладевает моим телом, и тогда я не помню, что делаю и откуда получаю знания.

Ах, какая прелесть! Стоило это сказать, чтобы увидеть растерянность на обоих лицах! Пусть мгновенную, но растерянность!

-Мальчик мой, ты уверен в своих словах? — Отец Пауль смотрел на конта с прищуром, но вполне доброжелательно.

— Конечно!

— Нам известны такие случаи из книг, — медленно произнес отец Жириш. — Ну что же, а теперь мы выслушаем те Законы, которые вы написали для своего...

— Нашего, — поправил его Алан.

— Для нашего государства. Особенно нас интересует момент разделения светской и храмовой власти.

Виктория вздохнула с облегчением. Неужели поверили?

Когда конт Алан Валлид покинул шатер, была глубокая ночь. Опять начался мелкий моросящий дождь, и Виктория плотнее закуталась в плащ.

— Кир Алан, отплывайте завтра, — в проходе появился отец Жириш. — И возьмите с собой юного герцога и вашего художника.

— Зачем мне Неженка? — недовольно поинтересовался из-под капюшона Алан.

— Мы настоятельно рекомендуем вам взять его с собой. И не волнуйтесь, пока вас не будет, мы за всем присмотрим. Попутного ветра, кир Алан. Завтра мы уже не увидимся.

Намек был понят, и возражений больше не поступило. Две тени в серых бесформенных балахонах пристроились конту в спину, и он исчез в дождливой темноте.

— Что скажешь? — поинтересовался из глубины шатра отец Пауль.

— Мальчишка врет только о себе. Он прекрасно знает, откуда в его голове знания.

— Что будем делать?

— Наблюдать.

— Думаешь, он справится со своей задачей?

— Хотелось бы верить. Законы он написал весьма толковые, кое-что подправлю, и будет очень неплохо. Мне нравится его идея ослабить власть Храма. Давно пора это сделать, — отец Жириш по-стариковски закряхтел. — И скажи своим мальчикам, чтобы выкинули эти стулья! Я уже слишком стар, чтобы лечить мозоли на седалище.

Виктория была опустошена, выжата, вымотана. И зла. Ее выставляли из собственного города! Ну и что, что Виктоград пока существовал лишь на бумаге и только в головах единомышленников. Это ее город! Её люди и её страна! Она понимала, что без помощи силы, подобной силе Учителей ей будет сложно выжить, но сейчас её одолевали невеселые мысли. Не поспешила ли она, пригласив в свой город теневое правительство? Сумеет ли заставить их придерживаться нейтралитета? Не окажется ли помощь оккупацией? Она вновь прокручивала в голове разговор со старцами, хотя какие они к чертям старцы? Мощь, ум, воля, сильнейшая энергетика, исходящие от этих людей, заставляли забыть об их физических телах. Эти ей не по зубам. Пока не по зубам. Впрочем, она сама себя обманывает, чтобы бороться с ними на равных, недостаточно просто объявить, что этот кусок суши теперь называется Игушетия. Виктория хмыкнула, вспомнив о множестве так и не признанных мировым сообществом государств в мире, из которого она пришла. Она потерла виски, голова раскалывалась, и больше всего хотелось завалиться спать. Но если завтра уходить в море, нужно успеть отдать распоряжения.

Они подошли к воротам Осколка.

— Сходи за Леонардо, — повернулся Алан к сопровождающим его послушникам. — И скажи отцу Паулю, что я оставлю указания у наместника.

— Кир Алан, мы ваши телохранители, а для поручений есть слуги, — раздался из-под капюшона приглушенный незнакомый голос.

Нормальный, в общем-то, ответ, такой часто давали Виктории Ворон и Лис, но сейчас он вызвал в душе ярость.

— Я не терплю неподчинения. Мне не нужны за спиной люди, которые на мой приказ убить начнут мне рассказывать, что они не убийцы, а телохранители. Свободны!

Голос звучал холодно и спокойно, но внутри бушевал ураган. Все, кто знал Алана, поняли бы, что конт взбешен и постарались бы не обострять ситуацию, но эти двое были или неопытны, или слишком самоуверены.

— У нас приказ, и не вами он даден.

Легкий поворот корпуса влево, разворот, и кулак с зажатыми в нем ножнами от кинжала летит в челюсть говорившего, и тут же, не давая ему опомниться, вторая рука дугообразно пошла вверх, целясь в печень. Не дожидаясь, пока противник оступится, Алан носком сапога пнул его под коленную чашечку и поверг в бессознательное состояние упавшего на одно колено парня ударом каблука в висок. Моментально развернулся в сторону попятившегося от него второго послушника, но в этот момент калитка в воротах распахнулась, и на поле выбежал темный силуэт, вооруженный кривым мечом.

— Бешеный Алан, остановись! — крикнул Иверт. — Иначе я проиграю Серому золотой!

— Что? — Алан непонимающе смотрел на горца, чувствуя, как злость исчезает, сменяясь недоумением.

— На стены посмотри, вождь.

Виктория подняла голову. На стене собралась, наверное, вся замковая дружина. На фоне темного неба угадывалась могучая фигура Рэя, он махнул рукой и исчез, по-видимому, пошел к лестнице.

— И на что поспорили? — хмуро поинтересовался Алан, в то время как Иверт склонился над жертвой его ярости.

— Ты ему челюсть своротил, — довольно сообщил Иверт. — Мы думали это Лис с Вороном. Серый говорил, что они тебя уложат, а я доказывал, что не смогут. Э, ты чего смеешься?

— Так зачем ты мне орал, чтобы я остановился, если спорил что я выйду победителем?

— Э... — горец растеряно взлохматил волосы. — И правда, чего это я...

Виктория посмотрела на растерянную физиономию игуша и вдруг поняла, что все ее подозрения, вся ее неуверенность в отношении Иверта были глупостью. Вот он стоит и белозубо улыбается, и она ощущает к нему безграничное доверие, основанное на спокойной тихой привязанности. Дружба, не любовь. Настоящая крепкая мужская дружба. И от понимания этого ушел страх показаться влюбленной дурой или, точнее сказать — дураком. Она не удержалась, обняла Иверта за плечи и со смехом подтолкнула к воротам, бросив через плечо поверженным сопровождающим: