Ведьмак из старой Москвы: Полная Версия.

— Здравствуй Гауыримассыдз!

— Здравствуй Гауыримассыдз! — оветил Войновский.

— Запоминай адрес, первый его друга журналиста Эдуарда Лютнева, второй его девки...

* * *

Лютнев довольный вышел из душа, а чего спрашивается быть недовольным, когда на огромной двуспальной кровати, в сногсшибательном белье возлежит жаждущая его любви сирена, наяда, победительница конкурса мисс журналистики и просто красивая девушка. Лютнев, не касаясь пола, летел в жаркие объятия чаровницы, все его существо трепетало в предвкушении райского наслаждения.

Оказавшись на пороге комнаты, журналист, в притворном смущении закрыл лицо ладошками, в ноздри ударил смутно знакомый запах фаст-фуда. Эдик быстро схватил себя рукой за достоинство, потер пальцами и поднес к носу.

— Дорогая, — дрогнувшим голосом, в стихотворном штиле, обратился Лютнев застывшей в позе креветки красавице. — Кажется, моя пиписька пахнет вареной сосиской.

Чаровница не меняя позы, спокойно дала совет Эдику. — Не нюхай его, есть захочешь, а мне тебя кормить нечем. Лучше иди ко мне.

Заячий хвостик на трусиках задорно двигался в такт раскачиваемых бедер и потерявший голову журналист ощутил себя волком.

— Ну, заяц погоди, — дурным голосом заорал Лютнев и прыгнул на зайку...

Они лежали и молча покуривали травку. Эдик был в полном экстазе и имел полное право считать, что подружка тоже осталась довольна.

Жуткий грохот раздался из прихожей Лютнев, и его любовница застыли в напряженных непонимающих позах.

По большому счету ничего страшного в квартире журналиста просто не могло произойти. Эдик жил в элитном доме, с многоуровневой охраной, что бы просто подойти к двухметровой ограде, нужно было миновать первый КПП, предъявить паспорт, объяснить к кому вы направляетесь какова цель вашего визита. После чего охранник связывался с человеком, к которому вы направляетесь. Если все правильно, вас пропускают. Следующая проверка ждет возле каждого подъезда, где у вас снова берут паспорт и сверяют его, по базе данных паспортного стола, параллельно вас снимают на видеокамеру, наконец, вы заходите в подъезд и поднимаетесь на нужный вам этаж. Здесь вас ждет последняя третья проверка: турникет, со встроенным метало искателем и кучей других наворотов, призванных обнаружить следы взрывчатки, сибирской язвы и прочей чумы. И только после этого вы можете подойти к двери нужной вам квартиры.

Поэтому Лютнев не испугался, он даже не дрогнул, когда в спальню вошел огромный мужчина с черными бешенными глазами, мускулатура незнакомца поражала, на его фоне друг Лютнева Геральт выглядел задохликом.

Не имея понятия, о том, что происходит, журналист решил, что это розыгрыш, правда очень дурацкий, и не вовремя, потом может даже он подаст на организаторов в суд, а сейчас надо предстать перед скрытой камерой и своей девушкой в выгодном свете.

— Не бойся Жанна! — патетически вскричал Лютнев, выскользнув из-под одеяла и обнажив волосатый животик. — Кто вы такой, черт подери? Если вы не медленно не уберетесь, я буду вынужден позвать охрану, нет, я сам вышвырну вас вон!

Эдик повернулся к девушке, что бы продемонстрировать свой мужественный профиль и убедиться, насколько он героически сейчас выглядит. Но Жанна не разделяла его настрой, глаза девушки были широко раскрыты, забыв прикрыться, она подняла руки раскрытыми ладонями вверх, показывая скрытым камерам, как думал Эдик, свою восхитительную грудь. На секунду Лютнев и сам сконфузился, ведь он вылез абсолютно голым, но такая вещь, как нагота не могла смутить его на долго, будет что-то не приличное — вырежут, решил журналист.

Лютнев не понял, что это за хлопки, раздавшиеся за его спиной. На прекрасном теле Жанны расцвели три кровавые розы, одна за другой: живот, грудь и последняя вырвалась из глаза.

Журналист все смотрел на завалившееся тело девушки, пока равнодушный голос, от того еще более страшный не вывел его из оцепенения.

— Мне нужен твой дружок, Геральт.

И Эдик закричал...

* * *

Алан с наслаждением ударил Лису по лицу. На его удивление девушка, даже не вскрикнула, лишь плотнее сжала губы. Гигант улыбнулся, пожалуй, с этой шлюшкой, можно иметь дело. Он открытой ладонью хлестнул ей по носу, к его удовольствию девушка всхлипнула не в силах сдержать резкую боль. Маленькая капелька крови покатилась из носа и задумчиво застыла на нижней губе. Алан одной рукой схватил Лису за подбородок, второй грубо провел по губам. Не сводя с напуганной девушки глаз, кошкодер похотливо слизнул кровь, глаза Лисы расширились от ужаса, и она стала яростно вырываться, шипя, словно дикая кошка. Насильника это только подзадорило, в паху стало быстро нарастать возбуждение. Алан схватил Лису за шею, немного придушив, так что бы жертва могла только думать о воздухе и начал расстегивать ремень.

Лиса стала дергаться еще активнее, пытаясь всеми силами вырваться, с ее перекошенных губ срывалось рычание, глаза бешено вращались. Алан расхохотался, его возбуждение от мысли, что он будет трахать женщину Геральта, захватило все его существо. Каждый мускул, каждый атом желал самку врага, и Алан не сдержался, низ живота напрягся, кошкодер, словно подросток первый раз увидевший обнаженную женщину, забился в мощном оргазме, даже не успев освободить плоть. Алан разжал кулак, чтобы не сломать шею девушки от неземного удовольствия, охватившего его.

Лиса осела на пол, резкий приток воздуха ударил не хуже чем кирпич, и девушка потерла сознание.

Огромная жизненная сила Алана почти мгновенно наполнила его чресла энергией. Кошкодер, ухмыляясь, стянул с себя штаны и подошел к прикованному наручниками к батарее Эдику. Одним движением он повернул его на живот и разорвал джинсы. Пальцы глубоко вонзились в ягодицы, причиняя боль и стыд, от которого нельзя отмыться. Избитый журналист не мог даже дергаться, только мычал, профессионально засунутый кляп не давал возможность попросить пощады. Алан с удовольствием вернул Лютневу возможность говорить.

— Пожалуйста...

— Чего? — Алан сильнее сжал ягодицы, от чего журналист ощутимо дернулся.

— Пожалуйста,...не надо. У меня есть деньги, я все, что угодно...квартиру, дачу...подпишу. Пожалуйста, не трогайте меня.

— Эй, сучка, — крикнул Алан Лисе. — Смотри, как я буду иметь твою подружку. Потом, сразу твоя очередь. Эй, смотри тварь, я кому сказал!

Насильник отвлекся от мужчины и одним прыжком оказался возле, потерявшей сознание девушки.

— Ну, уж нет, я не дам тебе испоганить мне весь кайф. Кошкодер схватил Лису и начал ее трясти, словно она ничего не весила. Девушку мотало из стороны в сторону, но на ее счастье сознание не возвращалось. Грязно выругнувшись, не желающий менять своих планов Алан, бросил ее рядом с Эдиком, схватил со стола вазу и пошел в ванну. Вернувшись, он вылил на Лису воду в надежде, что она придет в сознание. Девушка слабо застонала, чем привела начавшего остывать кошкодера в приподнятое состояние.

— Ну что милая, — елейным голосом спросил насильник, — очнулась? Потерпи немного пока я ублажу этот кусок дерьма, обещаю, ты тоже сможешь убедиться, что значит настоящий мужик. Может тебе даже понравиться, наверняка понравиться.

— Он убьет тебя! — с потрясающей уверенностью в своих словах произнесла Лиса. — Ты мертвец, а меня не интересует некрофилия. Для такого мелкого ублюдка как ты будет лучше повеситься в общественном туалете, где побольше вони, что бы замаскировать запах дерьма, которым ты весь пропитался, сволочь!

Улыбка медленно сползала с лица Алана, меняясь на звериный оскал. Чудовищные бугры мышц вздулись, кошкодер стал походить на огромного жука. Медленно не сводя глаз с Лисы, он потянул за шею Лютнева и вдруг резко дернул, вмиг ломая позвонки. В реальности смерть никогда не наступает мгновенно, тело и сознание Эдика еще прожило несколько минут, что бы окунуться в настоящую пучину ужаса. Алан прижал безвольную голову журналиста к низу живота и заорал на раскрывшую от дикости происходящего рот девушку.

— Сука! Ты поняла тварь! Тоже самое будет и с твоим сраным Геральтом. Я оторву ему башку на твоих глазах и буду трахать, а потом я заставлю тебя полюбить себя. Ты будешь моей рабыней, будешь выполнять все мои прихоти, ноги мыть и воду пить, будешь молить меня о том, что бы я взял тебя!!! Уяснила?!!

Лиса плакала, закрыв глаза и зажав уши руками. Она практически сошла с ума, не в силах поверить в реальность происходящего. Чудовищная смерть журнаиста, глумление насильника потрясло девушку, уставший мозг из милосердия отказывался воспринимать разыгравшуюся трагедию. Алан, видя, что девушка не обращает на него внимания, с трудом поборол позыв разделаться с ней тут же. Войновский запретил.

Закончив издеваться над телом Лютнева, насильник пнул Лису подъемом стопы, сломав ей мимоходом пару ребер и начал одеваться. Девушку от удара протащило пару метров, пока она не ударилась о стену. Кто-то свыше смирился над ней и Лиса, опять потеряла сознание

Алан шел к своей мечте, к смерти Геральта.

* * *

Иногда лучше не брать телефон. Наверняка каждый испытывал похоже чувство, когда трель звонка не предвещает ничего хорошего кроме очередных проблем. И ведь знаешь, что не надо брать трубку, бывает неприятность обходит тебя стороной, если ты о ней не подозреваешь, есть даже целая теория невмешательства, которая гласит: если активно не вмешиваться в проблему, она решиться быстрее и самостоятельно. Теория, конечно на слух, страсть, как хороша, только жизнь не олимпийские игры, и если проигнорировать пистолет у виска проблема решиться вместе с твоей жизнью.

Звонок всегда застанет тебя, выходящим из дома и естественно опаздывающим, но ты зачем-то уже закрыв за собой дверь, лихорадочно роешься в карманах ища потерянный до вечера ключ. Или звонок, поднимает тебя сонного первый раз в жизни уютно устроившегося на старом диване. А еще гадко тащиться к телефону, тащиться — даже если это радио трубка в метре от тебя, когда в блюдечке на табуретке уютно разложены бутерброды, налит чай, на полу стоит предусмотрительно захваченный чайник, вдруг еще захочется и лежит пакетик с конфетами, а телевизор начал показывать твою любимую передачу. И вот когда первый бутерброд надкусан, раздается назойливая трель. Но ты поднимаешь трубку...

Звонок настиг меня, на вокзале, я собирался уехать на Кавказ, там в одном из горных аулов, у меня был небольшой дом, о котором не знал никто, даже родители.

— Да, слушаю вас?

— Геральт, — пауза долгая и всхлипывание. И сердце уже разрывается, от ощущения, предвкусия беды, так, что зубы начинают ныть.

— Он убил Эдика, он... — рыдания понеслись в трубку, и гулкий стук мгновенно прекратил плач, а потом голос, который я сразу узнал, хотя слышал его всего раз в жизни.

— Привет! — голос веселый, спокойный, словно на другом конце старый приятель. — Нам тут очень хорошо втроем, правда Эдик? Ой! — голос зазвучал озабоченно, — чего-то наш журналист молчит, наверно ему с отрезанной головой отвечать трудно, но, что за беда, я сам за него отвечу. Поторопись Геральт, мне кажется, твоя сучка скоро тоже не сможет отвечать, а мы пока немного пошалим втроем, правда куколка? — в трубке послышалась возня. — Эй, ведьмак? Чего молчишь-то? Будь, пожалуйста, более красноречивым, иначе мы тебя не дождемся.

Из трубки раздался леденящий вой, Лиса умирала. Мои эмоции просто отрубило, словно кто-то добрый отрезал все чувства и нервы, что бы я, не сошел с ума. Только руки стали неестественно холодными и тело деревянным. Разлепив губы — тиски я ответил:

— Я уже оплакиваю ее...

— Правильно друг, приезжай, поплачем вместе, запоминай адрес...

* * *

Ведьмак Двойник сидел в приемной Василия Генриховича и ждал, когда куратор примет его что бы сдать отчет. Одетый в тонкие джинсы и черную майку, он выделялся среди других посетителей облаченных в дорогие костюмы от кутюр. Зато он не варился как рак в душной приемной; жара с улицы проникала по всюду, заставив сдаться кондиционеры. Ничего можно и по проще, это ведь не официальный прием.

Около месяца назад по серой ветке метро, примерно в одно и тоже время с 18.00 до 21.00, у людей, когда они уставшие ехали с работы, кто-то начал похищать часть жизни, сначала понемногу, не больше минуты, но неведомый "тихий" вскоре вошел во вкус, откусывая по четверти часа.

У каждого человека хоть несколько раз в жизни такое бывает, вы зачитаетесь и проезжаете нужную остановку, а то и две, полностью выпадая из реальности, иногда даже без видимой причины впадаете в какое-то меланхоличное или сонное состояние и несколько минут, словно стираются из вашей жизни. Потом вы уже не можете вспомнить, что было с вами секунду назад и чертыхаясь выходите на следующей остановке, что бы вернуться обратно. Знайте, эти минуты у вас украли, осознанно обворовав, может, лишив самого главного мгновения в жизни, потому что "тихий" не отрезает вашу жизнь с конца, он выдергивает самое лучшее, что может с вами случиться из любого отрезка будущего. И возможно именно этого ворованного мгновения вам не хватит, для того, что бы разорвать болотную петлю на вашей шее, сказать главное любимому человеку, сделать шаг в карьере, успеть на встречу, спасти жизнь.

Найти и наказать "тихого", такое задание дали Двойнику, но время с момента начала оперативных действий прошло еще совсем не много, поэтому странно, что куратор вызвал его с отчетом так рано. Или может дело не в этой истории с "тихим"?

Свое прозвище Двойник приобрел благодаря двум обстоятельствам. Первое заключалось в том, что в бою Двойник стоил двух, а то и более ведьмаков, его тело, словно раздваивалось, и он начинал двигаться настолько быстро, что даже ускоренная мутагенами реакция сокурсников с трудом поспевала за его перемещениями и атакой. Второе обстоятельство вытекало из его имени, в миру ведьмака звали Николай Николаевич, сокращенно Ник-Ник, вот и получилось два Ника т.е. Двойник.

Из монотонного ожидания вызова, его вырвал звонок по спецтелефону.

— Геральт? — приглушенно удивился ведьмак. — Подожди я сейчас выйду в коридор.

Двойник кивнул секретарше молодой красивой брюнетке, в этом вкусы куратора и банкира сходились, о чем конечно Николай знать не мог и вышел в холл.

— Ты где? Хотя не отвечай это глупый вопрос... Здесь все на ушах стоят, по всему городу рыскают наши агенты.

— Кто-нибудь из ведьмаков участвуют в облаве? — напряженно спросил Геральт.

— Никто не согласился, — покачал головой Двойник. — Куратор лично настаивал на твоем уничтожении, но совет не поддержал, большинство за то, что бы обнаружить тебя и прояснить ситуацию. Ты даже не поверишь, какие обвинения выдвинул против тебя Василий Генрихович, тут и саботаж, и сговор с демонами, даже предположить не могу, как это можно осуществить, и убийство наших агентов, всего намешано на несколько смертных приговоров.

— Ты в это веришь?

— Ты что Геральт? Не обижай меня, — возмутился Двойник. — Все это очень странно особенно поведение Василия Генриховича он всегда считал каждого из своего выпуска сыном, теперь он открещивается от тебя как может и обвиняет во всех смертных грехах, даже не пытаясь делать в "таких" случаях общепринятые заявления что, дескать, мальчик просто ошибся и надо его спасать. Короче ты можешь спокойно прийти в офис, никто не будет рубить с плеча, будем разбираться, я в свою очередь от себя отправил сообщение о ситуации в Европейский офис, так на всякий случай в качестве страховки.