— С этим мы разберемся, — сказал Катроне и отступил от голограммы. Они с принцем вместе изучали это в течение нескольких секунд молчания, затем Роджер вскинул голову.
— Думаю, у нас есть план, — сказал он.
— Да, — задумчиво произнес Катроне, все еще глядя на схему. — Вы действительно так сильно доверяете мардуканцам? Если они не захватят этот двор, на нас обрушится более тысячи вооруженных до зубов наемников.
— Я доверяю им свою жизнь. Более того — я доверяю им империю. Они захватят ворота.
* * *
— Знаете ли вы, что ежегодное собрание ассоциации собственных сил императрицы запланировано во время императорского фестиваля? — потребовал Нью-Мадрид, входя в офис Джексона Эйдулы.
— Да. — Эйдула не отрывал взгляда от голограммы на своем столе.
— Как и у ассоциации рейдеров... и ассоциации специальных операций, — сердито продолжил Нью-Мадрид.
— Да, — спокойно ответил Эйдула.
— Вы не думаете, что из всего этого могут возникнуть какие-то незначительные проблемы? — спросил Нью-Мадрид, вскидывая руки.
— Мой дорогой граф, — сказала Эйдула, все еще глядя на его голограмму, — у нас есть святоши, которые рыщут по границе силами размером с флот. У нас есть альфаны, готовящиеся к тому, что очень похоже на атаку. В парламенте есть еще один законопроект об обследовании императрицы — на этот раз его выдвинули мои оппоненты, и поэтому его гораздо труднее отменить — и даже этот трусливый триммер Янг заявил, что его последняя встреча с императрицей была менее чем удовлетворительной. Очевидно, наш добрый премьер-министр считает, что то, что она жеманничала с вами во время встречи, было... странно. Как и то, в какой манере она постоянно передавала все вопросы на ваше усмотрение.
— У этой сучки стальной ум, — жестко сказал Нью-Мадрид, — и ее естественная устойчивость к наркотикам высока и становится все выше. И я не могу позволить себе оставить какие-либо заметные синяки. Так что даже с... другими средствами контроля на месте, мы должны держать ее на уровне дружелюбной идиотки, если хотим быть уверены, что она не скажет чего-то такого, что мы не сможем повернуть правильно. Она даже не может вспомнить, сколько у нас планет, не говоря уже о том, какая инфраструктура где лучше всего развита. И она, конечно, не может отследить, в чьих округах они находятся.
— Ни то, ни другое, — сердито сказал Эйдула, наконец оторвав взгляд от голограммы, — очевидно, ты не можешь. Я дал очень четкие инструкции относительно того, что она должна была сказать во время переговоров. Мы оба знаем, почему она не смогла сделать это; вопрос в том, почему ты тоже не смог.
— Твои "инструкции" охватывали шестьдесят отдельных звездных систем! — взорвался Нью-Мадрид.
— Тогда тебе следовало принести записки!
— Ты сказал, что ничего не записывать! — закричал Нью-Мадрид.
— В этом случае, по-видимому, — холодный, ровный тон Эйдулы прорезал буйство графа, как скальпель, — мы должны сделать исключение. И момент, который, по-видимому, ускользнул от тебя, заключался в том, что ничего, что могло бы быть привязано ко мне, не должно было быть записано. Однако к следующей встрече я позабочусь о том, чтобы у вас были точные письменные инструкции относительно того, что следует потратить и где. Я даже позабочусь о том, чтобы они были написаны очень короткими словами. В то же время, твои опасения по поводу этих идиотских ассоциаций должным образом приняты к сведению. Я приведу своих охранников в состояние повышенной готовности на случай, если они придут корчить рожи во дворце. Дворец со стенами, хромстеновыми воротами, автоматизированной защитой, эскадрильей боевых кораблей и сотнями вооруженных охранников. У тебя еще что-нибудь на уме?
— Нет. — Нью Мадрид сердито вскочил на ноги.
— В таком случае, мне нужно заняться настоящей работой. — Эйдула махнул на дверь. — Доброго дня.
Он не потрудился посмотреть, как "Нью-Мадрид" выбегает — это действительно был единственный подходящий для этого глагол — из его кабинета. Жаль, подумал он, что дверь с электроприводом нельзя было захлопнуть как следует.
Он ввел следующий список и покачал головой. В ИБР было слишком много сторонников Макклинтока, но запас верных ему людей был ограничен. Привлечение надежных людей во все необходимые места должно было занять время.
Кто это сказал: "Проси меня о чем угодно, только не о времени"? Он не мог вспомнить сразу, но знал, что сам просил об этом.
Всего лишь немного времени.
— Ты кажешься довольно напряженным, — сказала Депро, скользнув на руку Роджера и положив голову ему на плечо.
— Угу.
— Все идет хорошо, — добавила она. — Ассоциация, поставки. Это так хорошо, как никогда не выглядело за долгое время.
— Угу.
— Так какого черта ты отвечаешь мне односложно? Что-то, чего я не знаю?
— Больше похоже на то, что, я думаю, ты знаешь, но не сказала мне, — сказал Роджер, сжимая челюсти. — Что-то о моей матери?
— Черт. — Депро села и настороженно посмотрела на него. — Ассоциация знала?
— Катроне, по крайней мере. Он предположил, что мои столь способные источники уже проинформировали меня. Я думаю, ему было интересно, почему я так... спокойно отнесся к этому.
— Почему ты так спокойно относишься к этому? — спросила она.
— Я не отношусь спокойно, — ответил он. — Я, как ты могла бы назвать, в ярости из-за того, что происходит с моей матерью. И я почти так же взбешен этим открытием, как тем, что мне никто об этом не сказал. Не то чтобы я не собирался это выяснить. И если бы я сначала узнал, когда Нью-Мадрид или Эйдула были в пределах досягаемости... — Он покачал головой. — Я не хочу думать о том, что я мог бы сделать.
— Я знаю, — сказала она несчастным голосом. — Мы обсуждали это.
— Да? Что ж, вы обсуждали это не с тем человеком. — Он наконец посмотрел на нее, и его взгляд был жестким. — Ты должна была обсудить это со мной . Помнишь меня? Принц? Мужчина-босс? Наследник? Парень, который убивал людей за чертовски меньшую цену, чем за то, что месяцами пытают и насилуют его мать? Парень, которому действительно не стоит начинать свое правление с того, что он безрассудно отрубает головы крупным политическим игрокам? Роджер? Я? Помнишь меня, Нимашет?!
— Ладно, мы сыты этим! — Она всплеснула руками. — Может быть, мы не так сильны морально, как физически! Ты действительно думаешь, что мы не хотели тебе сказать? Фенуры совершенно ясно дали понять, что они не хотели быть рядом с тобой, когда ты узнал. Я тоже, ясно?
— Нет, это не "хорошо". Цель персонала — управлять информацией таким образом, чтобы начальник получал ту информацию, в которой он или она нуждается. Мне нужна была эта информация. Мне не нужно было быть застигнутым этим врасплох — ни когда мы наконец вытащим мою мать, ни на переговорах с все еще не особенно надежным союзником!
— Ты не доверяешь ассоциации?
— Я не доверяю никому, кроме нас и мардуканцев. И теперь я задаюсь вопросом, должен ли я доверять тебе.
— Это нечестно! — сердито сказала она.
— Почему это нечестно? Привет! Ты вроде как забыла рассказать мне кое-что очень важное об операции, о послеоперационных условиях, о моих реакциях... Почему это нечестно?
Ее лицо исказилось, и было очевидно, что она боролась с тем, чтобы не заплакать.
— Черт возьми, Роджер, — тихо сказала она. — Не делай этого. Не колоти меня за это. Ладно, мы разошлись во мнениях. Мы должны были сказать тебе. Но не набрасывайся на меня, чтобы выплеснуть свое бешенство.
— Черт. — Он соскользнул вниз и зарылся головой в подушку. — Черт. — Он сделал паузу и покачал головой, голос все еще был приглушенным. — Мне жаль.
— Мне тоже, — сказала она, плача в открытую.
— Ты права, — сказал он, все еще уткнувшись лицом в подушку. — Мне действительно нужно было поднять этот вопрос, но сейчас было не время и не место. Мне жаль. Как, черт возьми, ты меня терпишь?
— Что ж, — сказала она легко, хотя слезы все еще душили ее голос, — ты хорош собой. И богат...
— Боже.
— Почему ты не заговорил об этом сегодня раньше? — спросила она через мгновение.
— Время было неподходящее. — Роджер пожал плечами. — Слишком много всего происходит. Мы чертовски уверены, что нам не нужна была большая внутренняя ссора перед ребятами из ассоциации. Но я не смог сдержаться, как только мы легли в постель. И я все еще злюсь, но теперь я злюсь и на себя тоже. Христос.
— Роджер, — тихо сказала Депро, — это то, что называется боем подушками. Для этого есть правила.
— Один из них — "не поднимай тему бизнеса, чтобы избить свою девушку"? — спросил он, наконец оторвав голову от подушки.
— Нет, правила так не работают. Не столько о том, из-за чего мы ссоримся, сколько о том, как мы из-за этого ссоримся. И это правило, о котором тебе нужно помнить — либо мы решаем это, пока еще бодрствуем, либо ты идешь спать на диван.
— Почему я должен спать на диване? Я принц. Если уж на то пошло, это моя комната.
— Ты спишь на диване, потому что ты парень, — сказала она, хлопая ресницами. — Таковы правила. Не имеет значения, твоя это комната или моя комната — это моя кровать. И ты не можешь воспользоваться ни одной из других спален. Тебе придется спать на диване. С одеялом.
— А мне дадут подушку? — жалобно спросил он.
— Только если ты будешь хорошо себя вести. В противном случае у меня останутся все.
— Я.. Мне не нравятся эти правила.
— Очень жаль. Таковы правила.
— Когда я стану императором, я собираюсь изменить их, — сказал Роджер, затем покачал головой. — Боже, это снова поднимает этот вопрос.
— И так далее, и тому подобное, — сказала она. — Пока один из нас не устанет настолько, что ты сможешь лечь на диван.
— Не скрывай от меня важных вещей, — тихо сказал Роджер, — и я постараюсь не использовать бизнес, чтобы избивать тебя. Хорошо?
— Справедливо. — Депро опять легла и заново положила голову ему на руку. — Мы обсудим более продвинутые методы ведения ссор в другой раз. Что разрешено, что нет, что работает, а что только ухудшает ситуацию.
Она зевнула и прижалась ближе.
— Я могу здесь спать?
— Мы закончили?
— Я думаю, да, — сказал он. — Я уничтожу остальных безумцев с Эйдулой.
— Сделай это.
— Эй, у нас только что была любовная ссора, верно?
— Не ходи туда... — пробормотала она, затем снова зевнула. — Итак, кроме этого, это работает?
— Слишком рано говорить. Слишком много вещей, которые могут пойти не так. — Настала его очередь зевать, и он притянул ее ближе к себе. — Пока все, что мы можем сделать, это держаться тропинки и надеяться, что никто не заметит.
— Мисс Субианто, — сказал Роджер, останавливаясь у столика женщины. — Приятно видеть вас в Доме Мардука. Надеюсь, вам нравится басик.
— Прелестно, — ответила Субианто, прикасаясь к губам салфеткой. — Поистине новое вкусовое ощущение. В наши дни это такая редкость.
— А этот атул великолепен, — сказал Тебич, отрезая еще кусочек. — Я не могу поверить, что это так нежно.
— Мы используем специальный умягчитель, — сказал Роджер со спокойной улыбкой. — Самые редкие ингредиенты. Мариновался тридцать шесть часов.
Указанные ингредиенты состояли из растворяющих мякоть ферментов столбчатых убийц в соотношении один к ста. Одно из открытий Костаса во время долгого похода. Однако принц воздержался от подробностей.
— Вы, безусловно, очень быстро запустили этот ресторан, — сказала Субианто. — И в таком... отличном месте.
— Вряд ли оно отличное, — возразил Роджер. — Но район, похоже, действительно улучшается. Вероятно, на собственном примере.
— Да, — сухо ответила она. — Врачи в имперском главном госпитале заметили некоторые из... примеров.
— Надеюсь, это не официальная жалоба? — приподнял одну бровь Роджер. — Конечно, одинокий инопланетянин имеет право на самооборону?
— На самом деле это вообще не было жалобой, — сказала Субианто. — Команда местной полиции по борьбе с бандитизмом считает, что вы лучший человек после... жареного басика. — Она улыбнулась. — И многие сотрудники парламента ценят ресторан с такой... продуманной, хотя и тихой, электронной системой безопасности.
— Конфиденциальность моих гостей важна, — сказал Роджер, улыбаясь в свою очередь. — Это такая же часть услуг Дома Мардука, как и все остальное в меню, в конце концов, это город со многими секретами. Многие из них — это те, которые нужно защищать, верно?
— Конечно, — мягко сказала она, — другие — это те, в которые мы должны проникнуть. Например, кто такой Огастес Чанг на самом деле? Почему некоторые из его помощников встречаются с адмиралом, который так... небрежно реагирует на приказы центрального командования? Почему некто Огастес Чанг получал тяжелое вооружение и броню из внеземного источника? Какие мардуканцы проходят обучение операциям со стингшипами? Почему мистер Чанг встречался с представителями ассоциации собственных сил императрицы? Почему, на самом деле, такие представители, которые, как известно, преданы императрице, вообще встречаются с ним?
— Полагаю, я мог бы сказать, что понятия не имею, о чем вы говорите, — ответил Роджер, все еще слабо улыбаясь. — Но это было бы довольно прозрачной и бессмысленной ложью. Я думаю, единственный ответ — это другой вопрос. Почему вы не сообщили об этом принцу Джексону? Или, что более важно, вашему начальству, что, как мы оба знаем, было бы одним и тем же.
— Потому что, каким бы ни было его нынешнее необычное положение, — сказала Субианто, — ИБР находится на службе империи, а не принца Джексона или его дружков. Все имеющиеся у нас доказательства указывают в одном направлении, мистер Чанг. Итак, я здесь, пробую вашего превосходного басика и задаюсь вопросом, какого черта, по-вашему, вы делаете. И кто вы есть на самом деле. Потому что простой захват дворца ни на йоту не поможет империи, и если у вас в голове больше ничего нет, кроме этого — спасения ее величества из ее нынешних, по общему признанию, ужасных условий — тогда... необходимо будет принять другие меры. Для империи.
Она лучезарно улыбнулась ему.
— ИБР — это департамент исполнительной ветви власти, верно? — осторожно спросил Роджер.
— Правильно. — Субианто настороженно посмотрела на своего хозяина. Она уже заметила, что ее обычные чары, казалось, сразу же соскользнули с него. Он заметил в ней женщину, и она была уверена, что он не гей, но помимо этого он казался абсолютно невосприимчивым.
— И императрица — это глава исполнительной власти, ваш главный босс, тоже верно?
— Да.
— И мы могли бы также отказаться от притворства, что императрица не находится под принуждением, — отметил Роджер. — Что означает, что контроль над исполнительной властью переходит к... кому?
— Наследнику, — сказал Тебич, нахмурившись. — За исключением того, что его нет. Джон и Александра, а также дети Джона, все мертвы, а Роджер, как сообщается, находится на свободе и сыграл важную роль в предполагаемом перевороте. Но это не так. Эйдула приказал его убить. Корабль подвергся саботажу и затерялся в глубоком космосе. Мы это знаем.
