Машина Апокалипсиса

— Вот только про Марику не надо, — буркнул я. — Какой сегодня день?

— В вашем мире? Шестнадцатое августа две тысячи восьмого года.

— Это что, только восемь дней прошло? Мне показалось, я провел в вашем мире месяца два.

— Все относительно, и время тоже.

— На работу мне выходить двадцать пятого. — Я искоса глянул на невозмутимого Консультанта. — Я сохраняю свой статус?

— Конечно. Плюс подарок от компании "Риэлити" — еще одна бонусная жизнь. Благодарность за проявление доброй воли.

— А если я откажусь?

— Вы сможете сегодня же вечером выпить с друзьями в одном из петербургских баров. И погулять по Невскому, как мечтали. Но вы больше никогда не сможете повлиять на судьбы мира, в котором провели столько времени и для которого — говорю это с уважением и благодарностью — совершили очень многое.

— Черт! — Я сжал кулаки: мне почудилась в словах Консультанта горькая ирония. — Вот ведь зараза! Мое вмешательство может что-нибудь изменить?

— Оно изменит ВСЕ. Итак?

— Я согласен.

— Я не ожидал другого ответа, — сказал Консультант и благодарно улыбнулся. — Но сначала давайте о призах. Вы ведь так и не сделали свой выбор...

* * *

* * *

**

Меня били по щекам. Легонько, но очень настойчиво. И я открыл глаза.

— Леха! — Тога аж просиял весь. — Фу, слава тебе Господи! Живой.

— Что такое? — Я попытался заговорить, но закашлялся — рот был забит мелкой известковой пылью. — Где я?

— В Орморке. Леха, все получилось! Ты смог пройти и вернуться обратно. Что там было?

— Тога, — я сел на холодном камне, посмотрел на моего казанского друга, — скажи честно: я похож на идиота?

— Совершенно не похож. Как ты?

— Вроде в порядке, — я попытался встать, тем более что Тога услужливо подставил мне руку. — На мгновение мне показалось, что я дома, в Питере.

— Глюки, — уверенно сказал Тога. — А у нас полный швах. Все основные исмэны сгорели, призма расплавилась. Саффрон и Донатус в бешенстве. Они сейчас наверху, помогают Мебиусу отбиться от нечисти. Тебя они записали в покойники.

— Помнишь, как говорил Марк Твен? Слухи о моей смерти сильно преувеличены. — Я отряхнулся, подмигнул Тоге. — Порядок, брат. Мы снова их всех сделали. Теперь мы еще на один шаг стали ближе к дому.

— Поскорее бы, — вздохнул Тога. — Так что же было за дверью?

— Антитеррористическая операция.

— Шутишь? Я видел, как ты вошел в эту черную-пречерную черноту и исчез в ней, как муха в чернилах. А пару минут спустя вывалился оттуда снова со стеклянными глазами. Практически без сознания.

— Помнишь, как ты взорвал во Франции вагоны с ракетным топливом? Тогда ты изменил НАСТОЯЩУЮ реальность. Теперь это удалось мне. Я участвовал в спасении одного парня, программиста, который придумал будущее для той виртуальной реальности, в которой мы кантуемся. Так что Апокалипсиса не будет, Тога. Конец света отменяется до новых указаний начальства.

— Пойдем, я чайник заварю, — предложил Тога, глядя на меня с сочувствием. Он, по-видимому, решил, что я малость не в себе.

Чай, который Тога вскипятил на одном из уцелевших исмэнов, оказался в тему. Я пил крепкий ароматный отвар маленькими глотками и чувствовал, что потихоньку-полегоньку прихожу в себя. Тога сидел напротив меня с чашой в руке и молчал. Он выглядел каким-то пришибленным.

— Слышь, Тога, — сказал я, — что теперь?

— В смысле?

— В смысле дальнейших совместных действий. Я закончил свои дела в Орморке. Теперь надо возвращаться в Лоэле, искать Марику. Ты со мной?

— Конечно. — Тога помолчал. — Только мне надо уладить свои дела здесь. Как-то не по-людски кидать Донатуса, он много для меня сделал. Хотя бы сгоревшие исмэны надо починить. Где тебя искать в Лоэле?

— Гостиница "Добрый отдых" на Гвардейской улице. А Хатч сейчас тусуется в "Королевской доблести".

— Понятно. Я тебя найду.

— Слово? Ладно, замнем, — я заметил, как засверкали глаза Тоги. — Мне без тебя придется туго, старичок. Вместе мы сила, уж прости за банальность.

— Я знаю. У всей этой истории должен быть конец.

— Причем счастливый.

В нашу беседу внезапно встряла малявка-фэйри, материализовавшись из воздуха.

— Сообщение от профессора Донатуса мастеру Тоге! — торжественно пропищала она и тут же продолжила густым басом ученого карлика: — Тога, что там внизу творится?

— Ничего, профессор. Милорд Алекто вернулся из портала.

— Вернулся? — Голос Донатуса стал похож на звериный рык. — Вернулся? Это невозможно! Там было Ничто! Саффрон все видела сама.

— Однако он сидит напротив меня и пьет чай. Желаете побеседовать с ним?

Фэйри забила крылышками и зависла в воздухе в полном молчании. Видимо, потрясенный Донатус пытался осознать все то, что сообщил ему мой друг.

— Не-ве-ро-ят-но! — наконец прорычала фэйри, тараща на меня светящиеся глазенки. — А установка?

— Накрылась медным тазом, — меланхолически сообщил Тога. — Боюсь, ее невозможно восстановить.

— Ну и тролль с ней! — отрезюмировал Донатус. — Милорд Алекто, что было в портале?

— Ничто, профессор, — я подмигнул Тоге. — Торичеллева пустота.

— Какая пустота?

— Абсолютная. Такая, что я не мог понять, где там верх, а где низ.

— Паааразительно! — выпалил Донатус и тяжело задышал. Наверняка запустил руки под камзольчик своей компаньонки Эпифании. — Значит, мы попусту тратили время в Орморке.

— Похоже, что так, профессор.

— Хорошо, вы свое дело сделали. Можете подниматься наверх, второй уровень безопасен. А потом все вместе решим, что делать дальше.

* * *

* * *

* * *

*

Взяв с Тоги обещание присоединиться ко мне в Лоэле и попрощавшись с ним, я оставил его чинить сожженные исмэны, покинул алдерскую лабораторию и поднялся сначала на второй уровень, а потом вышел на свежий воздух. Сентябрьская теплая ночь показалась мне особенно поэтической и прекрасной, после темных подземелий и холодной сырости Орморка. Меня уже ждал офицер-людомед, который сообщил, что меня ожидают в палатке Саффрон, где вот-вот начнется ученый совет.

Мое появление было встречено гробовым молчанием. Только Бошан поприветствовал меня дружеским жестом и предложил сесть рядом с собой. Я шепотом спросил его, как прошла битва на втором уровне.

— У меня осталось пять человек, — шепнул он мне. — Печально, парень. Слушай, а может, ты вступишь ко мне в Лигу Мечей? Мне позарез нужны хорошие воины. Я вижу, ты чертовски крепкий гаденыш, да и везучий к тому же.

— Я подумаю, — сказал я.

Совет оказался коротким. Выступили Саффрон, Донатус и Чомски, который выглядел совершенно подавленным. Все речи сводились к одному — Орморк не оправдал тех ожиданий, которые на него возлагались. Ни сокровищ, ни магических знаний тут не оказалось. Только какая-то странная машина, которая открыла дверь в пустоту. Потом дали слово мне типа как главному свидетелю. Я повторил все то, что уже говорил Донатусу. Маги сразу зашептались. Оглядев шатер, я внезапно понял, что среди собравшихся ученых нет Шарле. Видимо, студенток-практиканток на совет зубров не пускали.

Заключительное слово Саффрон оказалось коротким и эмоциональным. Она объявила о закрытии проекта "Орморк" и сообщила, что уже проинформировала о своем решении Имперский Магисториум. Так, значит Мастер уже в курсе последних событий. Уж он-то, в отличие от моих ученых друзей, хорошо знает, как изменила этот мир алдерская машина. Надо ждать бури. Если я правильно понял Консультанта, отменяется только один из вариантов Апокалипсиса, прочие остаются в силе.

Ариа на конюшне встретила меня радостным ржанием, в котором я отчетливо услышал: "Наконец-то, дорогой, я так за тебя волновалась!"

— Почему ты так печален? — спросила меня Эль-Шаба, которой, видимо, ужасно хотелось поболтать.

— Дом вспомнил. Я ведь был там, в Питере. У себя дома, камушек. Господи, как хорошо было дома! А теперь все начинается сначала — говорящие лошади, говорящие камни. — Я подбросил Эль-Шабу на ладони и сунул в спорран. — Похоже, очень скоро для меня гостеприимно распахнутся двери Скворцова-Степанова*, и радушный персонал выйдет мне навстречу, говоря: здравствуй, наш на всю голову человек!

Шаба промолчала, Ариа возмущенно зафыркала. Видимо, они решили, что моя шутка неудачная. Я не стал оправдываться — просто вскочил в седло и покинул Орморк. Здесь мои дела были закончены. Правда, я не попрощался с Шарле, но это не беда. Тем приятнее мне будет встретиться с ней в Лоэле.

* * *

* * *

* * *

* * *

Хозяин гостиницы без всяких предисловий вручил мне небольшой ларец, в котором оказались два пергаментных свитка. Один из них был от Консультанта — он почтительно уведомлял меня, что выбранный мной в качестве приза за прохождение уровня эльфийский ламелляр я могу получить в оружейном магазине "Ностромо" в Дворцовом квартале Лоэле в любое удобное для меня время. Вторая эпистола оказалась куда интереснее:

Привет! Спасибо за то, что ты продолжаешь искать ответы. Однажды я расскажу тебе все, обещаю. Твои жертвы не напрасны, твои подвиги принесут тебе награду. Верь мне, и до встречи.

Тень

— И кто же ты такая, моя тень? — пробормотал я, складывая записку.

— Желаете завтракать, милорд? — осведомился хозяин гостиницы.

— Не откажусь. Жареный хлеб, бекон, сыр и травяной чай.

— Через четверть часа будет готово, милорд.

— Сколько я должен за постой?

* Психиатрическая лечебница в Санкт-Петербурге.

— Пятнадцать дукатов, включая содержание лошади, милорд.

Нет, все-таки приятно, когда тебя называют милордом, а не лохом. Я отсчитал хозяину деньги и уселся за стол. Голова была пустая, глаза слипались. Сейчас поем, схожу в "Ностромо", а потом спать. Минуток эдак шестьсот плотной дремоты. А вечером — к Барнабо. Надо узнать про Марику. Сейчас для меня нет ничего важнее Марики...

После завтрака сонливость стала еще больше. Я шел по улицам утреннего Лоэле и думал о своем выборе. Может быть, я дурак, возомнивший себя настоящим рыцарем. Сидел бы сейчас в Питере, слушал бы "Эванесенс" или Макаревича, пил бы кофе и не ждал бы стрелы в спину или монстра из-за угла.

И опять бы жил так же, как до всего, что началось в ночь, когда у меня зависла игра, и я получил приглашение от компании "Риэлити". Обычной жизнью обычного маленького российского человека. И никогда бы не узнал, что есть Большая Ойкумена. Что можно ездить верхом на единороге. Что лошади и камни умеют разговаривать. Что вампирши бывают удивительно красивы и умны, и что в них можно без памяти влюбиться. Что даже в безвестных глубинах виртуальной Вселенной можно встретить хороших русских парней — башковитых, талантливых, преданных и самоотверженных.

Наверное, ничего в жизни не происходит просто так. И я могу считать, что мне повезло. Ведь мне выпал шанс почувствовать себя героем. Пусть даже и начавшим свой героический путь, как простой лох. Хотя в этом мире слово "лох" как бы и не ругательство...

А вот что самое интересное — многое ли к концу моих приключений останется от прежнего Лехи Осташова? И увижу ли я этот хэппи-энд?

— Самые последние новости! — Конопатый подросток в пестром камзоле возник, будто из-под земли, подскочил ко мне, размахивая пачкой отпечатанных листков. — Саграморский герцог Альбано Изысканный объявляет последний ультиматум своему брату Жефруа Лансанскому! Империя заявляет о своей поддержке Альбано! В Андерланде началась запись добровольцев в армию Лансана! Милорд, последние новости всего за один соверен.

Я дал мальчишке-разносчику два соверена. Взял газету, но читать не стал — я и так знал, о чем в ней написано. Над миром Данилы Савичева сгущаются тучи. И мне предстоит еще встреча с Мастером. Интересно, о чем на этот раз он будет меня просить? Что предложит на этот раз? Перед каким выбором поставит?

И знать бы еще, что нужно от меня Вторженцу...

Магазин "Ностромо" оказался шикарным и дорогим заведением. Я надел необыкновенно легкий и безукоризненно сработанный эльфийский доспех, посмотрел на себя в зеркало и вздохнул. Ламелляр будто делали на меня. Я вспомнил, как еще совсем недавно по-белому завидовал имперским людомедам — мне тогда казалось, что я еще очень нескоро обзаведусь таким же отличным вооружением. А теперь... теперь у меня есть все для того, чтобы быть героем. Тем рыцарем Полуночного Грома, которого однажды придумал умирающий от рака мальчик.

Свою кольчугу от Эмира Харалуги я продал, только перчатки оставил — уж больно они были удобные. Хозяин, конечно же, занизил цену, но это было неважно. Продал я и кинжал О`Джа. Вместо него я купил отличную дагу с широким клинком и чашкообразной гардой, удобной для парирования. Мне казалось, что я экипирован по эксклюзивному варианту.

— Не забывайте про мой магазин, милорд, — сказал мне на прощание хозяин "Ностромо". — Всегда рад услужить благородным рыцарям.

После "Ностромо" я вернулся к себе в гостиницу и лег спать. Разбудил меня стук в дверь: пришел хозяин.

— Там вас спрашивают, добрый сэр, — сказал он. — Какой-то важный господин.

Я оделся, взял катану и кинжал и спустился вниз. По холлу гостиницы прогуливался Руди фон Данциг.

— Ты, наверное, удивлен моим визитом, собрат рыцарь, — начал он, когда я подошел к нему. — Но я пришел восстановить справедливость и принести тебе свои искренние извинения.

— Извинения? — не понял я.

— Сегодня днем я получил депешу от Торо Бошана. — Фон Данциг сделал паузу. — Он надсмеялся надо мной. Спросил, как это нам удалось принять в Боевое Братство вервольфа. Мол, порядочные рыцари к нам больше не идут. Ты был прав. Прости мне мое недоверие и мою грубость. Я пришел исправить свою ошибку. Сообщаю тебе, что ты, рыцарь Алекто, барон Фра-де-Леоне, официально принят в Боевое Братство. Вот приказ о твоем зачислении, — фон Данциг подал мне гербовую бумагу с массивной печатью на шнурке. — Соизволь поставить на нем свою подпись или крестик, если ты неграмотен.

— Я грамотен. А как с Вандайном?

— Зачисление Вандайна — позор, павший на Боевое Братство по моей вине. Я сообщил в Капитул Братства о своем намерении подать в отставку. Но сначала я хочу, чтобы в твоем лице Братство получило достойного воина и храброго рыцаря.

— Хозяин, перо и чернила! — крикнул я трактирщику и заметил, как сразу просветлело сумрачное лицо фон Данцига. — Я рад, что все выяснилось. Есть какие-либо правила, которые я должен соблюдать?

— Только четыре правила, обязательных для всех членов Братства. Во-первых, всегда и во всем хранить честь Братства и помогать его членам. Во-вторых, защищать слабых и беспомощных, не обращать оружия против женщин и детей. В-третьих, десятую часть своего дохода отчислять в казну Братства.

— Эти правила мне по душе. Но ты назвал только три. А четвертое?

— Братство всегда сохраняет нейтралитет во время войн между королевствами. Рыцарь Братства не может присоединиться ни к одной из армий. Мы не наемники, мы странствующие рыцари.

— Вот как? — Я посмотрел на хозяина, который уже стоял возле нас с подносом, на котором красовались большая чернильница и пучок перьев. — Пожалуй, я повременю с вступлением в Братство.